Шея нестерпимо ныла. Все-таки у безудержной гонки за удовольствиями были определенные последствия. Например красноватый след на ее коже и болезненные ощущения при каждом шаге. Но хуже, чем эти физические проблемы, было осознание того, как же низко она пала. Да уж. Меня саму от себя уже тошнит. Я занимаюсь подобной ерундой, которая достойна в основном презрения. И ради чего? Ради мгновений, когда мозги не работают и мир не воспринимается как огромная куча дерьма, в которой и жить-то не стоит.
- Ну, такое восприятие мира есть лишь у тебя, и оно целиком и полностью принадлежит тебе. Можно смотреть на вещи позитивней. Акцентировать внимание на положительных вещах. И вообще, поменяй взгляд на мир и тебе самой жить станет легче.
-Ты так говоришь, как будто это будет крайне просто. Кому ты врешь. Мир не изменится от того, как я буду на него смотреть. И с учетом того, что мой взгляд на него зависит от моего разума, то я его не поменяю – разум как был, так и останется таким и он скатит новое отношение к миру в сторону негатива. И вообще мне надо напиться.
Путешествие по задворкам цивилизации было все таким же запутанным и лишенным рациональности, просто на этот раз Диана поглядывала не только в поисках чего бы интересного можно было бы увидеть и сфотографировать, но еще и в поисках места для культурного проведения отдыха. Впрочем, в каком-то смысле она всегда только за этим и выходила из дома – все-таки ей было по сути без разницы, зачем именно выходить – главное найти что-то, что бы ее увлекло, утянуло с  головой и заставила забыть о собственной ничтожности и бессмысленности. Художница брела по переулку с кислой миной, пыхтя потихоньку сигаретой. Хорошо хоть попался на глаза бар до того момента, как настрой уже скатился до состояния «я готова разбить свою голову о ближайшую стену, настолько жизнь моя дерьмова».
Войдя внутрь, девушка добрела до барной стойки и сходу попросила у подошедшего бармена бутылку виски негромким голосом. Однако вместо получения в свое распоряжение названного спиртного Диана услышала просьбу продемонстрировать паспорт. В каком-то смысле он имел право на подобный скепсис – девушка была похожей на подростка, в каком-то смысле даже напоминала мальчика, если не считать то, что волосы были стянуты в неаккуратный хвост на затылке. Диана, утомленно вздохнув, продемонстрировала документ, после чего таки получила свою бутылку.
- Можно подумать, о здоровье подрастающего поколения заботится - тихо буркнула Диана вслед уходящему мужчине, после чего налила себе выпивки в стакан и отпила пару глотков. Оглядевшись, она заметила совсем рядом сидящего парня, который вот сам выглядит ее ровесником, если не младше. Тоже что-то пил, не факт, что безалкогольное. Допив содержимое стакана, девушка подлила себе еще и пыталась проникнуться ощущениями, которые приносил распространяющийся по телу алкоголь.

Алкоголь неплохо ударил в голову сразу. Голоса в ее голове, до этого шумевшие и раздражающие своим бессмысленным гомоном, начали потихоньку притихать, уходить куда-то на задний план. Собственно, это было одним из главных эффектов, который делал из вредного вещества практически необходимый эликсир, который был крайне нужен девушке. С алкоголем мир не казался таким дерьмом. Правда, то, что она была психологически зависимой от алкоголя, вызывало у Дианы просто прорву раздражения и презрения к своей персоне. Она просто ощущала себя павшей на самое дно человеческой жизни. Ибо гедонизм казался ей самым низким и грязным из всех возможных вариантов использования своей пребывания в этом мире.
- Да уж. Лучше бы сказал что-то в духе «меня поимеют, если не спрошу паспорт, а ты окажешься несовершеннолетней». Было бы не так уж лицемерно, - мрачновато откликнулась Диана на замечание паренька, доливая себе еще порцию виски. В принципе, это было даже неплохо в какой-то мере – найти циничного собеседника. Ибо доказывать кому-то какие-то свои измышления совершенно не хотелось. Уж лучше продолжать проникаться самыми омерзительными составляющими человеческого общества, не утруждая себя тем, что кто-то недалеко верит в добропорядочность и хорошее начало.
- Выпьем. За гнилостную сущность человеческой природы, - едко произнесла девушка, слегка стукнув стаканом о бокал собеседника, после чего отпила пару глотков. Правда, от этих слов виски словно приобрел еще большую горькость во вкусе, словно адаптируясь под находящееся где-то далеко внизу настроение девушки.
Глянув на паренька, Диана попыталась составить впечатление о нем. Красив. Вероятно, если приглядеться в лучшем свете, окажется, что до смазливого красив. Также судя по внешнему виду – не особо в печали. Да и вообще не производит впечатление чем-то отягощенного или измученного человека. Ну нормальный человек, коих миллионы, без какого-то особого внешнего намека на желание выделиться как-то по-особому.
- Ну, рассказывай о своем поводе для распития алкоголя. - совершенно непринужденно выдала художница, словно она с этим человеком уже не один год знакома. В принципе, правда, для девушки это было совершенно нормально – понятие «деликатность», «вежливость» и «чувство личного пространства» пусть и не было для девушки чем-то незнакомым, но принимать эти понятия она совершенно не собиралась.

Диана в принципе вполне нормально относилась к тому, чтобы продолжать пить без особой на то причины. Просто у нее уже практически алкоголизм, только потребность была чисто психологическая из-за того, что надо было как-то заглушать собственное безумие. Да и мир не казался таким дерьмом, в основном потому что она его начинала слабей воспринимать. Словно каждая порция спиртного делала его более мутным, превращая в конце концов всю окружающую действительность в неразличимую кашицу. А там уже невозможно оценить уныние и гнилостную суть того, что ее окружало, будь то какая-нибудь вонючая подворотня, бар или еще какое место с соответствующим обществом.
Девушка равнодушно поглядывала на собеседника стараясь не думать о том, как же все-таки она себя презирает даже в этот момент. Заливается алкоголем, удовлетворяет в полной мере свою зависимость от гедонизма, который приводит сознание в особое состояние. Художница поперхнулась в какой-то момент и хрипло закашлялась, вытирая рот.
Слова случайного собеседника вызвали у нее мрачноватый вздох. Да уж. Людям, чтобы расслабиться, приходится напиваться. Отвратительно. В нормальном состоянии, значит, уже расслабиться и о чем-то спокойно подумать уже не в состоянии. Вечно озабоченные всяким дерьмом, кучей обстоятельств и прочей ерунды.
- А без алкоголя не получается расслабиться? - решила все-таки спросить Диана. Мало ли, вдруг просто человеку еще нравится вкус алкоголя в крови и состояние, приближенное к уровня свиньи. Бывают же и такие, кто пьет не ради снятия стресса.
- У меня нет повода не пить. Потому как обычно – чтобы мир не был таким дерьмом. Ну и чтобы галлюцинации в моей голове немного притихли - вполне честно поделилась Диана, выговаривая вполне спокойным тоном, не делая даже намека на то, что она тут жалуется. Сухая констатация факта, да и только.
- И кем работаешь, что тебя парит алкогольное опьянение? - решила на всякий случай уточнить Диана. Все-таки на вид парень был ее ровесником, если не младше. Потому было ощущение, что это студент максимум какой-нибудь, а не офисный сотрудник. А в студенческие годы в случае девушки, по крайней мере, развлечения меры не знали. Какая разница, к какой на следующий день паре. Можно было вообще не ходить, главное – все сдавать.

Диана спокойно воспринимала многие детали обсуждения, будь то неожиданное мнение собеседника по какому-то вопросу, новые детали. Хотя, конечно, тот факт, что парень воспринял вопрос в немного другом ключе и подумал о наркотиках, немного удивил ее, заставив приподнять одну бровь.
- А без веществ, изменяющих сознание, расслабиться не получается? - решила переформулировать вопрос Диана. Она знала, что немалая масса людей все-таки жила так, что именно алкоголь был для них каким-то спасительным избавлением от жестокой реальности. Для художницы обычно не имел значение день недели, но она иногда поглядывала на дату, потому что знала, например, что вечером пятницы общественные заведения посещать смысла нет ровным счетом никакого – безумный наплыв народа аннулирует все положительные аспекты этого времяпрепровождения.
То, что парень оказался стриптизером, вызвало довольно слабую реакцию. Да, девушка глянула на собеседника, пытаясь понять, насколько это может соответствовать действительности и поняла что да, вполне может. Правда, когда она смотрела до этого на него, Диана не думала о нем в таком вот аспекте. Все-таки не так уж и часто она встречала представителей подобной профессии, хотя и бывала в весьма разных увеселительных заведениях. Внимание не привыкла обращать.
Правда, Диана успела забыть распространенную проблему многих разговоров. Когда задаешь какие-то вопросы, то практически всегда нарываешься на точно такие же. Крайне знакомая проблема, хорошо хоть сейчас получила в ответ такой вопрос, который не особо ее волновал.
Молча прихватив бутылку и стакан, художница направилась к свободному столику относительно прямой походкой. Практически упав на диванчик, она поставила на столешницу подобранные ею вещи и поправила сумку, которая висела у нее на плече. С личными вещами расставаться у нее желания не было никакого.
- Я рисую картины и продаю их. Также фотографирую всякое и продаю снимки. Денег хватает - достаточно нейтрально ответила Диана, решив не пускаться в детали. Например в то, что она позволяет людям умирать у нее перед объективном, не помогая им спасти свою жизнь. Ну и вообще, что ее можно осудить много раз за «оставление человека в опасности», а также во многих других преступлениях. Но подобные детали ее мало волновали и она не считала их стоящим их упоминать даже не в силу инстинкта самосохранения, а просто из-за пренебрежения.

Настроение все равно было не на особо высоком уровне. Да, Диана не была готова прямо всех поубивать без суда и следствия. Но при этом и радости особой не было. В голове царил этакий нейтралитет между плохими вещами и хорошими вещами. В основном он установился благодаря громадному заряду пофигизма, который практически сводил на нет все плохие и хорошие части ее жизни.
Комментарий про уважение вызвал у художницы кривоватый скептический взгляд , демонстрирующий вполне достаточно все негативное отношение Дианы к столь простой точки зрения. Уважение, да? Ну-ну. Странно, что он еще от одного моего вида и тех слов, которые я произношу, не разочаровался в таких людях, как я? Впечатляет. Правда, все равно рано или поздно начнет он меня презирать и относиться ко мне, как к дерьму. Все в какой-то момент приходят к этому выводу и его довольная физиономия наверняка тоже испортится. Мне достаточно будет всего лишь напиться до состояния бревна.
- Ну, ты можешь как-то попытаться повернуть ситуацию так, чтобы тебе не пришлось доводить себя до совсем скотского состояния.  Вариантов огромная масса.
- Урод. Мог бы сразу сказать что-то в духе «займитесь сексом, в конце концов, что же не по-людски так». Или еще какую-то глупость сказануть. Нет никакой разницы, напьюсь я в хлам или у нас что-то будет. Какой же ты все-таки кусок говна, Каин.
Выдав мысленно порцию раздражения своему внутреннему голосу, Диана подлила себе виски и отпила несколько глотков. Словно можно было залить спиртным своего воображаемого друга и таким образом оборвать разговоры с ним.
- Если хочется разочаровать в себе окружающих, а на гомосексуализм или не тянет или он не оказывает должного эффекта, то искусство – наилучший вариант. 
Ну да, искусство это всегда надолго и с большими проблемами связано, а эффекта толком никакого. Только кучка испорченных холстов и, может, немного денег, которые выручены с продажи чего-то стоящего. Да и человека можно считать пропащим, все равно после погружения в творчество он не будет способен нормально работать в другой области.
- Диана. - спокойно ответила на предложение познакомиться девушка, продолжая все так же пить виски, как ни в чем не бывало. Ей, по сути, без разницы, какое имя носит тот или иной человек. В значимость имен она уже давно перестала верить, с тех пор как ее собственное имя превратилось больше в насмешку, чем в отражение действительности. Хотя она не могла не отметить, что парню имя-то подходит. Какое-то типично мужицкое имя звучало бы при его внешности довольно нелепо.

Мир постепенно тускнел, растворялся в алкогольном дурмане. Что, в принципе, только устраивало Диану, которая была совсем не рада внешнему виду своего окружения. Оно как было, так и осталось довольно унылым, вызывающим лишь толику раздражения и желание куда-нибудь погрузиться. Неважно, еще глубже в мир алкоголя, или же в безумие абстрактных теорий, не имеющих отношение к утомительной действительности. Художница с трудом уже удерживала свои мысли под контролем, внутренние рассуждения уходили куда-то в сторону.
Вот и сейчас последовал вопрос Натаниэля, который можно считать вполне логичным. Но Диане пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы вернуться к рассуждениям о ничтожности искусства и, соответственно, выводах окружающих людей.
— Все довольно просто. Человек, посвящающий себя искусству, не способен больше ни на что в плане жизни в обществе. Его мозги заняты творчеством, почти всегда — полностью. И в системе общественных ценностей нет нормального места для искусства. К тому же само творчество стало говном с тех пор, как стало доступно многим и стало измеряться в деньгах. Как-то так.
Диана думала, что стоит закурить, но усомнилась в своей способности контролировать свои действия, к тому же не хотелось смешивать различные виды удовольствия. Потому так она и сидела, устроив пальцы на стакане, задумчиво водя подушечками по грубоватым стеклянным граням. Девушка перемещала взгляд с темной жидкости в таре на парня и обратно, так как ее внимание металось между этими двумя факторами в ее окружении.
— Не знаю я причин, почему меня так зовут. Видимо для всех остальных имен я слишком хреново себя веду и слишком мрачно мыслю. К тому же я не хочу даже предполагать, чем думали те, кто мне дал это имя. Попробуй порассуждать о своем имени, а я послушаю.
Диана произнесла это вполне серьезным тоном, совершенно не думая о том, насколько странную вещь она просит. Все-таки она сама совершенно ничего не понимала в именах и их смысловой нагрузке. Вот и пристала к человеку, которому это если не важно, то хотя бы интересно. Может, что-то умное скажет.

Диана была мало похожа сейчас на типичную неформалку. Да, цепочки, темная одежда так и остались при ней, но это было тем немногим, что не менялось от алкогольного опьянения. Поведение, манера держаться, мимика — все это стало немного другим. Оковы агрессии и язвительности постепенно спадали с нее, начиная демонстрировать нечто иное. Вековечная тоска уступила место простому разочарованию, с которым она смотрела на мир вокруг нее. Поникшие плечи, общая зажатость в позе показывала скорее человека с кучей проблем, а не безудержную гедонистку. Обхватив обеими руками стакан, Диана с задумчивым видом слушала Натаниэля, даже не пытаясь придумать какую-нибудь едкую подколку в адрес веселого парня. Ну да, ему явно неплохо было сейчас, но это не повод портить ему настроение, принижать до своего уровня. Потому художница помалкивала.
Разговор, впрочем, был довольно занимательным, дающим прорву поводов для размышлений, а также ответных вопросов и высказываний. Сейчас девушку зацепило слово «подарок» и она решила это развить. Почему-то у нее часто все диалоги скатывались в психологию. Больная тема, заставляющая возвращаться раз за разом.
— Ты так произнес «подарок», что у меня возникло впечатление, словно ты прямо стремишься попасть в чье-то распоряжение. Это так? Тебе это нравится? Или тут что-то другое? — Без намерения уязвить своего собеседника спросила Диана. При этом она глянула на него с некоторым скепсисом, выражаемым в виде одной приподнятой брови. Все-таки вопрос отношений – крайне странная штука для художницы с учетом того, что у нее в этом плане царит полный бардак. Никого не любит, ни к кому не привязана, всех презирает и живет с какой-то вампиршей в тщетной надежде, что та действительно серьезно изменит ее жизнь.
— Видимо, ты мало знаешь таких, как я. Я не пойду домой. Мой день только начался. Я уже даже не помню, когда я видела полуденное солнце последний раз. Ложусь утром, просыпаюсь вечером. И так ночь за ночью. Так что я после этого пойду куда-то еще. А за алкоголь не парься – протрезвею довольно быстро. Метаболизм, вся фигня. А жаль. Лучше бы подольше било в голову.
Диана небрежно пожала плечами, не зная толком, как еще ответить на вопрос танцора о том, как она будет добираться до дома. Ведь не до дома же доберется. Скорее будет бродить по переулкам на пьяную голову, пока не протрезвеет и не попадет в какие-то новые неприятности.

Диана была даже немного удивлена тем, что Натаниэль высказал свое предпочтение. Брови на мгновение поднялись вверх, а голова чуть отклонилась назад, словно отстраняясь от столь неожиданного факта. Алкоголь раскрепощает, дает волю телу демонстрировать эмоции.
- Вот как? Интересно. И что же тебе нравится в этом ощущении? У меня немалый опыт быть в чьей-то власти. Это ощущение, когда оно затягивается на месяцы и годы, вызывает ассоциации… с марионеткой что ли. Этакая смесь раздражения, обреченности и неприязни к себе за подобное. Не то, чтобы мне сильно нужны все эти свободы… просто эта подавленность въелась в меня, стала частью моей личности.
Голос был немного задумчивый, неторопливо растягивающий слога. Диана рассуждала о своей боли, о своих первых годах жизни с Каином, который напоминали форменное издевательство над психикой. Заставлять себя разговаривать с людьми, что-то делать по учебе, изображать здравомыслящего человека и не так явно погружаться в отчаяние. Все эти годы воспринимались с трудом. Сейчас это руководство тоже было довольно раздражительным, но по крайней мере, оно теперь проявляется не так явно, встревая только в конфликтных ситуациях или когда ее воображаемый друг решил, что ситуация совсем уже отвратительная. А так почти всегда разговоры с Каином сводились к ненавязчивым рассуждениям, без особого давления. Во всяком случае, Диана уже не каждый день получала пинки и указы, что делать. Вероятно, из-за того, что жизнь приобрела такую инерцию и такой ритм, что все действия, которые раньше совершались по велению Каина, уже выглядели естественно.
- Да ничего. Забавно, кстати. Большинство твоих сверстников набираются цинизма и эгоизма в такой степени, что даже в рамках вежливости не проявляют заботу о ком-то - отметила Диана в ответ на объяснение парня о его беспокойстве. Все-таки забавная вещь мода. Особенно сейчас, когда модно быть мизантропом, никого не любить и быть никем не понятым гением. Да уж. Странная все-таки штука – жизнь.
- Так вроде сказала же, что рисую и фотографирую, нет? - немного недоуменно переспросила Диана. Она чувствовала себя крайне странно. Было такое ощущение, но не твердое, что на тему заработка они уже разговаривали. А вот был ли разговор на самом деле или нет – девушка уже не знала. Потому и решила уточнить. При этом взгляд у нее был действительно в замешательстве, ибо она не могла припомнить, был ли разговор сейчас или в какой-то другой день с кем-то еще. Издержки немного безумного образа жизни, в котором каждый день немного похож на предыдущий своей бессмысленностью и гедонистическими наклонностями.

Диана далеко не сразу смогла переключиться, когда, наконец, до нее дошло, о чем же шла речь. Все-таки очень уж разная у них психология. Девушка обычно не думала о интимной близости, как о важной составляющей ее жизни. Для нее это был еще один наркотик, который делает ее существование менее болезненным. Какой-то привязанности, каких-то великих чувств Диана старалась не испытывать ни к кому. Даже доверие у нее было весьма относительным, ибо с одной стороны, она доверяла многим, потому что наплевательски относилась к своей жизни, а с другой – слишком часто плохо думала  обо всех и всегда предполагала самый худший вариант из всех возможных.
- А, вот ты о чем. Это я понимаю, ощущения недурные, - согласилась Диана и немного отодвинула воротник куртки, демонстрируя шею. Над украшениями немного выделялся красноватый след, словно от удавки. Все-таки иногда приходится импровизировать в выборе средств.
- Сложно ломать сильнее то, что уже сломано давно, но это разговор не о том, действительно - кратко ответила художница, решив особо не прерываться на обсуждение психического подавления. Все-таки слишком больная тема для нее, ибо она не являлась тем человеком, которому было абсолютно все равно. Тут было и постоянное давление со стороны ее воображаемого собеседника и даже вполне буквальное изнасилование. Ничего хорошего, в общем. Диана слушала, не прерываясь, подлив себе немного спиртного в стакан, уже больше для того, чтобы поддержать уровень алкоголя в крови, а не повысить серьезно степень опьянения.
Когда речь зашла о доходах, художница могла лишь пожать плечами. Ее картины покупались некоторыми современными галереями, фотографии – тем более покупались различными газетами, службами новостей и прочими компаниями, связанными со средствами массовой информации. Еще и с блога немало капало, несмотря на то, что девушка сделала пожертвования не особо навязчивыми, написав всего лишь один аргумент в пользу того, чтобы ей платили деньги – чем больше платили, тем больше у нее времени, которое она может потратить на съемку чего-то нового. Пару раз Диана даже узнавала, что ее «подкармливали» полицейские.
- Если уделять этому делу много времени – то платят нормально. Уже, наверно, года два так живу - довольно кратко ответил Диана, решив не вдаваться в подробности, какие именно снимки пользуются такой популярностью. Впрочем, она была практически уверена, что без куска хлеба не останется. Люди всегда были и всегда будут теми еще психопатами, которые будут рады посмотреть на чью-то чудовищность. Эффект автокатастрофы – нельзя не остановиться и не посмотреть.
- Да, мне интересно то, о чем ты говоришь. Но есть у меня мысль получше, - с этими словами Диана расстегнула одну из цепочек на своей шее, после чего путем нехитрых манипуляций с застежкой, соорудила подвижную позвякивающую петлю, которую можно было затянуть, и использовать чуть ли не как поводок.
- У меня восприятие опирается на глаза. Мне будет куда легче понять, увидев, а не услышав. Да, я поняла, похоже, что ты собой представляешь. Но… просто хочется на это посмотреть, как минимум. Чаще мне домы попадаются,  - Диана впервые продемонстрировала положительную эмоцию, с легкой улыбкой хмыкнув и пожав плечами.

Диана гадала, как же отреагирует парень на ее предложение. Может, пытаясь сохранить лицо, ретируется куда-нибудь в туалет или еще куда-то, чтобы после этого не попадаться на глаза странной девице. Ну или просто откровенно встанет и уйдет, не пытаясь даже скрыть своего отношения к ней. В принципе, ей было особо без разницы. Уйдет, так уйдет, что еще поделать. Обманываться в людях – та еще форма глупости, потому Диана совершенно не парилась по поводу того, что сейчас может быть конец общения. Будь что будет.
Однако Натаниэль наклонился вперед и подставил шею.О какой. Занимательно, что еще сказать. Все-таки довольно странно люди иногда относятся к этой игре. Можно разграничивать роли, можно изображать доступность и податливость. Да уж, причуды человеческой жизни. И нечеловеческой тоже. Диана раскрыла петлю и накинула ее на шею парню. Даже совершила небольшой акт заботы, выудив невероятной длины волосы из этой петли, чтобы ничего не было между цепочкой и кожей. Затягивать до удушья и пережатых сосудов Диана не собиралась, лишь подняла узелок так, чтобы звенья обхватили шею практически полностью. Держа в руках конец цепочки, Диана смотрела на лицо парня уже даже немного протрезвевшим взглядом, задумчиво перекатывая между пальцами металлические колечки. В голове уже не так явно правил алкоголь, который побуждал к каким-нибудь безумствам. Впрочем, то, что сейчас происходило, тоже мало походило на рассудительное поведение. Мысли были пронизаны пороком, желанием испытать что-то новое, погрязнуть в ощущениях с головой. Вот и сейчас Диана изучающе разглядывала выражение лица парня, пытаясь уловить какие-нибудь эмоции. Жалко то, что в плане эмпатии она была дуб дубом, не умея и даже не желая расшифровывать все эти страхи, желания и сомнения, которые испытывали другие люди.
Ну и почему бы не поиграть в таком случае слегка? Все-таки не каждый день выпадает случай такой. Попробовать себя в другой роли – почему бы и нет. Неторопливо подтянув к себе парня за цепочку, Диана уверенно поцеловала его, в полную силу проявляя небрежность и полное отсутствие стеснительности. Правда, это прикосновение с привкусом алкоголя длилось недолго – не было какой-то безумной страсти, которая бы придавала энергии, заставляя продолжать до тех пор, пока хватает воздуха.  Отпустив цепочку, Диана грустновато хмыкнула из-за прилива сомнений, которые начали вливаться в ее голову. Власть все-таки вызывала у нее скорее отторжение, чем радость. В голове бегали суетные мысли о правильности поступков, осмысленности тех или иных действий.
- Да уж. Из меня дом как из дерьма пуля. Это зависимость от прикосновений, действий, которых нельзя избежать и можно лишь чувствовать – она слишком сильна.

Диана терзалась различными сомнениями, которые проникали в ее голову. Вопрос о правильности действий, поступков терзали ее. Слишком много непривычного в этой игре для нее. Все-таки саб и дом – две крайности, которые имеют разные ситуации и оттого разные модели поведения. У художницы быть верхней означало практически всегда контроль и упоение собственным эго. Вот только с обеими вещами у нее были большие проблемы. На контроль было абсолютно наплевать, ибо наплевательское отношение к жизни приучало к полному безразличию к текущей ситуации в отношении своей персоны, не говоря уже об окружающих. А с эгоизмом у Дианы все было очень тяжко, ибо она себя скорее ненавидела и презирала. И попытка проникнуться властью,  упиться величием, вероятно, натолкнется на вывод в духе «я все равно ничтожество, занимающееся жалкой пародией на жизнь».
- Ну, по крайней мере, будет не совсем скучно. Возможно. - хмыкнула Диана. Это действительно казалось ей единственным доводом в пользу того, чтобы продолжать игру. Ладонь вновь устроилась на цепочке, пальцы сжали несколько звеньев с силой, чувствуя, как металл впивается в плоть. Однако тянуть и душить парня Диана не собиралась. Несмотря на ее фетиш, связанный с изучением ранений и смертельных ран, ей не особо нужны были чужие страдания. Здесь скорее важнее был факт смерти, чем тем, сколько боли переносит тот или иной человек.
Правда, цепочку пришлось отпустить – в кошельке довольно сложно порыться, используя всего одну руку. Прищурившись, Диана увидела, сколько стоит выпивка, после чего отсчитала соответствующее количество купюр и придавила их почти пустой бутылкой.
- Ну что же, пошли, почему бы и нет - согласилась Диана, хотя в голове уже стрельнула  ехидная мысль по поводу глупости этой игры. Ну я просто бог доминации. Начала с того, что пошла на поводу у нижнего, который позвал гулять. То есть нормальный верхний бы сказал что-нибудь в духе «нет, сидеть!» просто потому что у него так запланировано.
Диана подхватила короткий поводок и пошла неторопливо, держа руку так, словно держала еще одну сумку, помимо настоящей, за плечом. Все-таки цепочка была слишком короткая, чтобы играть в эту игру серьезным образом. Правда, все равно явно было, что неудобно. Оглянувшись пару раз и убедившись, что ситуация определенно ненормальная, Диана спокойно распустила петлю полностью, после чего вновь сделала ее и затянула на этот раз на запястье Натаниэля. Так идея поводка сохранилась, пусть и в немного искаженной форме.
- Ну и как, богатый опыт бытия нижним, кот? - было что-то все-таки странное в этой ситуации – идет она значит по улице с парнем и ведет его за руку. Пройдясь до какого-то темного пустынного переулка, Диана решила повести себя немного неожиданным образом. Поиграть в эту проклятую игру доминанта. Потянув за цепочку, она практически заставила Натаниэля пойти не за собой, а вровень с собой, после чего подняла обе руки, не отпуская «поводок» и практически зажимая парня, преграждая ему путь в любую сторону. Замерев в такой позе она смотрела на него испытующим взглядом, в котором помимо интереса и этакой попытки продавить своим вниманием была еще плохо упрятанная душевная боль.
- Ну что, нравится? - достаточно прямо и категорично спросила девушка, уже всерьез рассчитывая на какой-то ответ.

Все-таки Диана была вампиром в каком-то смысле. Она получала энергию от чужих эмоций. И сейчас она питалась чужим воодушевлением, которое в каком-то смысле и удерживало ее  на ногах, заставляло вжимать ладони в холодный бетон стены. Когда мысли начинали крутиться как раз того, что Натаниэлю эта игра по нраву, становилось как-то легче жить. Задаваться неоднозначными вопросами про причины, самую суть подобного отношения – это само по себе было неплохим делом.
Однако Диана решила, что ей этого мало. Игра с психологическим давлением, пусть и наигранным, казалось, подразумевала какие-то действия, движения. Сложно излучать уверенность, застыв, как истукан и уперев взгляд в лицо сабу. К тому же хотелось большего. А то мысли легко скатывались в ее сторону, а этого Диане допускать практически не хотелось. Все равно, если она начнет думать о себе, то опять волна уныния захлестнет ее.
Раз сложно идти по пути размышлений, так надо давить на ощущения. Отпустив цепочку, Диана зарылась в гриву парня пятерней, после чего сделав шаг вперед, прильнула губами к шее, не обращая внимания на волосы, упавшие ей на лицо. Ощущение жара кожи, тепла человеческого тела, которое было так близко, сводило с ума, разрушая рассудок на мелкие части. Диана оправдывала свою наглость попыткой быть самоуверенной, игрой в духе «ведь дом получает то, что захочет, неважно как и почему». Потому и не пытаясь уловить даже каких-то условных сигналов о согласии усыпала поцелуями шею Натаниэля, гладила волосы, прижималась чуть ли не всем телом. Да, это было пошло, порочно, не имело никакого отношения к высоким и красивым чувствам. Но от этого подобные вещи не становились ужаснее для Дианы. Скорее даже наоборот – не было никакого самообмана. Было прекрасно понятно, чего она хотела, не задаваясь вопросами о том, кем ей приходится Натаниэль, насколько «порядочно» это выглядит со стороны и о прочей ерунде. Оторвавшись от наглых поцелуев в шею, Диана поняла, что все-таки это для нее не совсем правильная ситуация.
- Тогда  покажи на мне, что с тобой делали домы. Пожалуйста. - прошептала Диана на ухо Натаниэлю. Если первые слова звучали еще как часть роли доминанта, то потом этот образ разбился. Последнее слово было произнесено совершенно с особой интонацией. Там были именно те нотки жертвы, несчастной забитой и измученной нижней. Нет уже силы и уверенности в этом голосе, одна лишь слабость. Чуть отклонившись назад, не разрывая полностью контакт, Диана взялась за другую цепочку и сделала из нее поводок, затянув уже вокруг своей шеи, после чего устроила ладони на груди у Натаниэля, смотря этаким щенячьим взглядом ему в глаза.

Отредактировано Diana Stillman (01.07.15 22:33:31)

Натаниэль, однако, выполнил последнее действие, как нижний, приняв  новую роль. Что было весьма неплохо, означая то, что игра продолжалась. Да, она была немного странной в том плане, что они находились в каком-то пустынном грязном переулке и знали друг друга не больше получаса.  В голове у художницы не было каких-то принципов и идей, которые делают ситуацию, в которой она сейчас находилась, хоть в чем-то  неправильной. Безумная тяга к саморазрушению заставила отвергнуть все принципы, понятия, которые пыталось навязать это противоречивое странное общество.
Диана осталась на мгновение неподвижной, когда ее потянули за цепочку, специально немного напрягаясь и сопротивляясь, позволяя цепочке еще туже затянуться. Возбуждение скачком подскочило вверх, стоило металлическим звеньям впиться в кожу с легкой, даже сладостной болью.  Она была только рада тому чувству, как затрудняется немножко дыхание, как ноет шея около загривка. Маленький, краткий акт непокорности был лишь частью игры, который приносил ей удовольствие, после чего можно было уже вести себя совершенно иначе.
Утопая в поцелуе, она упивалась сладостными ощущениями, словно впитывая в себя всю эту грубость и жесткость. Ей нравилась эта энергия, которую парень проявлял, прижимая к себе. Руки переместились на плечи, пальцы зарывались с волосы под аккомпанемент из звенящих браслетов. Диана совершенно не пыталась сопротивляться этому безумному натиску губ, уверенным прикосновениям, жаркому дыханию.  Ей это нравилось, что она и выражала своей податливостью, нежными поглаживаниями одними кончиками пальцев по измученной, чуть влажной после ее поцелуев шее Натаниэля. Зачем в данной ситуации как-то противиться? Наоборот, чем сильнее давил на нее тот, кто играл роль верхнего, тем нежнее и мягче она становилась. Спустившись пальцами почти до самого воротника, Диана чуть прервалась, чтобы добавить еще пару безумных деталей в картину. Заведя руки себе за спину, она  расстегнула один из браслетов, после чего застегнула его  поверх другого браслета на другом запястье. Добровольно ограничить себе свободу, чтобы еще ярче воспринимать даруемые домом ощущения.  И плевать, что  это может кто-нибудь увидеть, заглянув в этот богами забытый переулок.

Жаркое дыхание опаляло кожу, сводило с ума. Мысли вообще практически полностью испарились в бурлящем потоке чувств. Диана млела от всех этих ощущений, которые приносил жесткий напор движений Натаниэля. Все-таки было что-то в этом разграничении ролей приятное, что делало игру в каком-то смысле более понятной. Было ясно, кто может делать все, а кто исполняет роль «игрушки». Вещицы, с которой можно делать, все, что угодно – в рамках игры. И в принципе, подобные правила Диану полностью устраивали. В конце концов, она по жизни не была прямо-таки самовлюбленной, так с чего вдруг ее должно мучить то, что в подобных развлечениях она играет подчиненную роль?
Заведенные за спину руки пришлось переместить за голову и при этом умудриться не вывернуть плечи из суставов. С трудом, но подобную манипуляцию удалось сделать, прежде чем неожиданная хватка кота впечатала ее в стену. Впрочем, подобный акт агрессии, сопровождающийся небольшой вспышкой боли был встречен лишь с легкой улыбкой. Она не особо пыталась развернуться, принимая правила игры, которые диктовал  парень. Плевать на сумку, постукивающую по стене – как-нибудь разберутся. Сейчас было как раз такое состояние, когда даже самые неприятные вещи, типа вжимаемой в щеку шероховатой стены, воспринимались наоборот с позитивом. Дискомфорт, отсутствие возможности передвигаться, усиливали ощущения. Особенно когда ей пришлось вытянуться так, что пришлось встать на носки.  Рука парня, скользящая по напряженным участкам тела, вырывала судорожный вздох из легких Дианы. Девушка кое-как смогла расставить ноги на ширину плеч, чтобы хотя бы удерживать кое-как равновесие и предоставить немножко больше возможностей Натаниэлю. Услышав от кота требовательный вопрос, чувствуя его всей спиной, Диана запрокинула голову назад, чтобы еще больше усилить контакт.
- Продолжай, пожалуйста - было сказано хрипловатым, немного сбивчивым от возбуждения голосом. Когда тебя прижимает дом к стене и понятие воли играет очень слабую роль, становишься очень вежливой. Сейчас ощущение беспомощности воспринималось с упоением, граничащим с безумием. Что-либо делать она все равно не могла, вытянувшаяся в струну и вынужденная стоять на носках. Оставалось лишь улыбаться довольной улыбкой и возбужденно дышать. Все равно в голове было ноль мыслей и полная готовность на любое безумие.