Он разозлился и казалось сама природа отреагировала на это так чутко и быстро, как не начинался ни один шторм. Вокруг на самом деле ничего не происходило и не менялось, поляна оставалась такой же опустошенной и безучастной, но что-то древнее и могущественное, что теперь обосновалось в Шанго, одним своим приходом в это место нарушало все мировые порядки. Так, например, он злился и ему вообще ничего не нужно было делать, чтобы это выразить. Ему не надо было отвечать ей ни слова, ведь одного переменчивого взгляда, вихри в котором с молниеносной скоростью сменяли одну за другой эмоции, Верону прежде кажется вообще не знакомые, но он говорил. Отвечал на ее язвительность, реагировал на ее не лестные слова, возможно, наконец-то все же замечая ее? Не очередную игрушку с привлекательными формами, а именно Ее?

Конечно он злился. Было в этом что-то настолько ироничным, что не смотря на опутывающий своими холодными пальцами ужас, Селесте хотелось рассмеяться прямо в это чернокожее лицо, но она боялась, что ее смех прозвучит слишком сумасшедше и потому не решалась. Великий дух, сильнейшее божество религии Вуду… Еще один разозлившийся мужчина, который собирается наказывать ее в угоду своим же уязвленным желаниям. Знал ли он, что ее ночь началась с такого же бессмысленного и не заслуженного столкновения с не менее самоуверенным мужчиной? Безусловно, они были очень разными. Адаларда она любила и простила бы ему практически все, а вот к этому неизвестному божеству, впечатлившему Шанго, она не имела никакого отношения. Так почему же она должна платить своими телом и рассудком и одному, и другому? В чем заключается суть самого ее существования, если на самом деле нет совершенно никакой разницы? Может просто ее нет, сути этой…

Земля вокруг снова задрожала привлекая внимание девушки, и она уже начала морально себя готовить к появлению еще одного костяного чудища, но то, что начало выползать на поверхность вместо него, было еще более отвратительным. Под болезненно впивающиеся в нее кости чудища, как будто повинуясь этим заданному беззвучному ритму, один за другим вылезали покойники. Последний раз, кого-то в столь ужасном состоянии Селеста видела, когда Верон вышел из пещеры, но его тело было всего лишь иссушено временем, а эти ходячие мертвецы… они были на разных стадиях разложения, некоторые с отвратительными деформациями, а некоторые будто умершие совсем недавно еще были так близки к обычной человеческой внешности, что Вега не могла решить, которые были противнее. Костяное чудовище, продирающее ее кожу своими костями было ходячим ужасом, но именно потому, что оно напоминало скорее фантазию Стивена Кинга, мозгу было проще воспринять его без бурных реакций, а вот передвигающиеся грязные трупы, хлюпающие и потрескивающие костями и зубами приближаясь к тебе – слишком тонкая грань между реальностью и сумасшествием, слишком хрупкая преграда между жизнью и смертью, чтобы реагировать на них безразличием.

Отвратительный трупный смрад ударил по ее кошачьему обонянию, раздирая ноздри так же нещадно как кости продирали ее кожу, и Селеста поняла, что если собирается еще что-то делать, у нее осталось панически мало времени. Разозлить духа лишь на половину и потом отступить, было бы совершенно бесполезной тупостью. Нужно было или отступить или хотя бы довести дело до конца, чтобы он окончательно взбесился и все это закончилось быстрее. Первый вариант уже не казался шпионке возможным. А второй…

Что-то изменилось так же резко, как все случавшееся этой ночью. Весь его гнев, стоивший ей так дорого, внезапно испарился будто его унес обычный ветер. Мгновенье назад у нее еще был шанс чего-то добиться, но она моргнула всего раз и вот, его уже нет. Совершенно незнакомое ей существо приближается к ней своей гипнотизирующей походкой, и она следит за ним как загнанный в угол ягненок, даже не замечающий обломка грязной кости в сильной руке, не способная поверить, что в очередной раз этой ночью случилось что-то совершенно не поддающееся логике, что-то, что будет стоить ей очень многого, скорее даже слишком.

Она не хотела, чтобы он приближался, она хотела завопить со всех сил и кинуться в любую сторону утаскивая за собой костлявого тюремщика если понадобится. Но он уже был прямо перед ней, и в следующий момент режущая боль, не сравнимая с небольшими ранами, нанесенными Умкову, пронзила ее грудь. Раздирающее плоть жжение начало опускаться ниже, но Селеста не опустила взгляд вслед за ним, чтобы хотя бы посмотреть, что происходит. Ее расширенные от боли, страха и почему-то удивления нефритовые глаза не отрывались от взгляда, напротив. И как же ему было весело! От переполнивших ее ужаса и боли, девушка не могла даже вскрикнуть и в этот раз, они были обращены именно к нему, а он, прекрасно зная это, упивался, чувствуя приближение надлома самой ее сущности подобно согревающему горло пойлу. Он пришел чтобы просто взять ее, поиметь как ничто особенное, как, наверное, уже получил многих других, но внезапно получил от нее многим большее, что-то нестандартное, с возможностью испытать какие-то эмоции и ему это понравилось. Ему очень нравилось происходящее, а ей, даже за это почему-то снова придется заплатить.

Он отошел, а боль разлилась по ее телу бодрящим предупреждением, что все только начинается. На какое-то время ее голова безвольно опустилась, укрываясь от мира кудрявыми волосами, но ее все еще широко распахнутые глаза не видели ничего, точно так же, как и сбитое, слишком быстрое дыхание, грозившее гипервентиляцией и срывом легких, не могло спасти ее от нехватки воздуха. От того, что случится в ближайшие несколько минут ее ничто не сможет спасти, а отвратительный приближающийся скрежет и прочие звуки, которые она не смогла бы описать никакими словами, неизбежно указывали о все больше утекающем времени.

- Ты прав, - хриплый и высохший голос уже ее не слушался, но заставила ее замолчать и забыть о том, что она хотела сказать на самом деле именно картина, что она увидела, с трудом подняв обратно голову. Все они, гнилые, голодные, с вонючими распахнутыми пастями и протянутыми скривленными руками, по некоторым из которых еще продолжали ползать личинки, уже шли за ней, ведомые ароматом свежей крови. Одна маленькая мысль о том, что они будут делать почти мгновенно подогнала к ее горлу тошнотворный ком.  – Ты ведь все чувствуешь, правда? – С трудом заставив себя отвлечься от трупов, один вид которых был способен свести с ума, стоило осознать, что они собираются сделать, Селеста еще успела без труда найти за этой толпой лицо значительно выделявшееся, и на ее собственном, в этот раз, красовалось внезапное спокойствие, пришедшее благодаря наконец найденному пониманию какой-то долгое время не дававшей покоя истины. – Каково это, быть мне противнее, чем все они?  - Не нужно было стараться, чтобы знать, что она не врет. Верон мог быть неимоверно хорош собой, но для Веги, ему уже никогда не стать привлекательным. Первое гнилое лицо всплыло прямо перед нею, лишая возможности видеть вудуиста, заставляя задыхаться от слишком близкого источника гнили. Чьи-то грязные лапы начали цепляться за ее лодыжки, руки, бока…

- Каково это, когда твою двухметровую пешку я боюсь и ненавижу больше, чем тебя?!  – Она уже не видела колдуна и это, вместе с разом в нескольких местах практически одновременно вцепившимися в ее плоть гнилыми зубами, заставило ее кричать задыхаясь, подавляя панический всхлип. Шанго, это все сволочь Шанго. Это он отдал ее этим тварям! Что бы этот его дух теперь не делал, это Верон продал их ему! – Не тебя я запомню… Я даже не знаю кто ты. Занявший чужое тело, веселишься за счет других… Да ты сам по себе никто! – Если он думал, что среди всех предательств что она пережила за эту ночь, она запомнит больше всего его, потому что он устроил ей физические пытки, то он слишком долго просидел в своем мире духов. Если… ЕСЛИ она по какой-то ужасной шутке останется жива, она скорее будет снова и снова видеть эти гнилые рожи, чем его. Кто-то из трупов запустил пальцы прямо в стремившуюся затягиваться рану у нее на животе, растягивая плоть обратно в разные стороны, а кто-то уцепился зубами прямо за нее, сразу отхватывая кусок получше… и она закричала. Заживо сжираемая отвратительными тварями просто потому, что на то была воля каких-то мужчин этой ночью, она разнесла тишину поляны своим голосом, переполненным болью от далеко не только физических истязаний, одновременно плача от злости и беспомощности. Была пора молить о спасении и помощи, но далеко не ее стойкий дух мешал ей это сделать. Она столько лет была преданной и покорной женщиной, она знала, что есть честь, помнила, что существует справедливость, но сейчас… все эти понятья из нее буквально выжирали, выколупывали кривыми когтями и заглатывали прихлюпывая от удовольствия, но сейчас… ей даже не было кого позвать.

– Отстаньте от меня!! Отвалите!!! – повторяла она снова и снова, пока где-то совсем на отдаленных слоях подсознания не поняла, что эти вонючие покойники собираются ее не только есть… Ужас, безграничный, дикий и почти такой же сильный как horreur ее мастера, заставил ее застыть не смотря на то, что зомби продолжали отрывать от ее тела кусочек за кусочком. – Чт…нет… - еле слышным и срывающимся от паники голосом, Селеста начала повторять совсем иные слова. Мерзкие, унизительные слова, которые на самом деле уже не могли уколоть ее истерзанное тело. – Нет!! Не надо!! Пожалуйста, не надо! – Но разве трупы, поднятые из земли чужой рукой, стали бы ее слушать? У них не было совершенно никакой воли, никаких эмоций. Им не было ни совестно, ни даже жалко девушку, которую по чужому желанию они уродовали не только внешне, но и внутренне, и постепенно теряющий силу голос девушки, которая на самом деле уже итак в жизни выдержала больше чем кто-то мог бы представить, начал все больше хрипнуть и затихать окончательно, по мере того, как последние силы начала терять, и она сама. – Нет… Пожалуйста!.. Хватит…

Отредактировано Seleste Vega (26.11.17 17:22:50)