1. Полное имя на двух языках:
Лендсен Страйк/Lendsen Strike
- Пол: мужской
- Ориентация: практически асексуален
2. Возраст:
43 года
- На сколько выглядит: На тридцать с гаком
3. Раса:
Человек
- Зверь:
4. Группировка:
- Род деятельности: Коронер местного морга. Профессор кафедры медицины, сверхъестественной биологии и нейробиологии Сент-Луисского университета.
5. Внешность:
Необычайно худосочен и так же высок. При весе всего шестьдесят восемь килограмм и росте около шести футов (190 см), перед окружающим, тем не менее, предстает человеком респектабельным. Выглядит всегда аккуратно, строго и умеренно. Недостаток вкуса компенсирует консервативностью и однообразностью манеры одеваться. При выборе одежды учитывает собственное телосложение, благодаря чему с успехом скрывает худобу. Но несмотря на то, что многие – кто, разумеется, вообще в курсе – винят в этом закомплексованность и неловкость за свое тело, настоящей причиной строгого отбора гардероба является простое удобство. Как физическое, так и социальное. А кроме того, доктор часто носит свитера или вязаные жилеты. Хотя он и выглядит при этом весьма опрятно и достойно, многие считают выбор такой одежды не всегда уместным. На самом же деле, как и многие очень худые люди, он банально мерзнет даже в теплые времена года. Также, как и всякий приличный человек, не брезгует разнообразными деталями гардероба, дабы подчеркнуть собственную порядочность и интеллигентность. Часто можно увидеть, как профессор "торопится" на лекцию с кожаным портфелем в руках, отмеченным благородными потертостями и снабженным затейливым замком из настоящего серебра. Или заметить его прогуливающимся в парке с тростью… а также в шарфе, с поистине британской небрежностью возлежащем на широких плечах. Его туфли всегда блестят и начищены с едва ли не нацисткой тщательностью, а лицо всегда гладко выбрито. Можно смело сказать, что этот человек – образец аккуратности и педантичности.
Двигается доктор Страйк не менее респектабельно, чем выглядит. Разумеется, походка каждого человека может отличаться в зависимости от наличия необходимости поспешить или возможности пройтись с достоинством. Но так или иначе, конкретно этот человек всегда придерживается правила: "Поспешай медленно", что заметно в его внешней сдержанности. При ходьбе он не использует лишних движений, не размахивает руками. А каждый шаг его словно отмерен по линейке. Передвигается, сидит и стоит с таким видом, как если бы проглотил жесткую жердь: его осанка всегда так противоестественно ровна, что других мыслей просто не приходит в голову. Но даже при том, что его никак нельзя назвать ловким и исключительно сноровистым человеком – для этого он кажется слишком скованным – движения его рук всегда точны и быстры. А длинные, слегка узловатые и цепкие пальцы могли бы принадлежать только опытному хирургу.
В общем, на первый взгляд доктор Страйк производит впечатление типичного интеллигента и слегка чудаковатого представителя своей профессии. Но все это только на первый взгляд…
Обладает примечательным лицом, которое вовсе не трудно запомнить. На крупноватом, длинном носу профессора восседают очки-половинки, за стеклами которых блестят острым умом близко посаженные голубые глаза. Эти голубые глаза – причина трясущихся коленок всех без исключения студентов кафедры сверхъестественной биологии и медицины. Их оттенок трудно вычленить среди множества других оттенков серого, синего, голубого. Но каждый скажет, что у Страйка достаточно колючий взгляд, чтоб обращать внимание на цвет глаз. И хотя в целом этот мужчина мог бы казаться симпатичным, эта неприятная деталь лица неизменно портит все впечатление своей выразительностью. Еще более неприятной деталью можно было бы считать только его улыбку. Змеиная, заставляющая губы растягиваться в снисходительной усмешке – она буквально пропитана ехидством, снисходительностью, высокомерной издевкой. Довольный Страйк улыбается так мерзко, что от него хочется сбежать, как можно дальше. Или дать ему по морде. Но такой улыбки редко, кто удостаивается. В своем сдержанном, флегматичном постоянстве он почти непрошибаем.
Присмотревшись, опытный обыватель скорее всего ощутит чувство неосознанной антипатии по отношению к этому субъекту. И дело тут не столько в лице или высокопарной и нарочито вежливой манере общаться, сколько в сквозящих в каждом жесте и взгляде снисходительности, превосходстве, которые вроде бы ничем не обоснованы. Многие студенты – особенно те, кто провалился на экзаменах у Страйка или вовсе вылетел из-за него из университета – называют его не иначе как "скользкий гад", "глиста", "козел Страйк" и тому подобными, еще более нецензурными эпитетами. Особенной популярностью пользуется слово "импотент" поскольку профессор медицины и сверхъестественной биологии просто принципиально не реагирует на мини-юбки и заигрывания молоденьких студенток, желающих получить высокий балл за красивые глаза (на самом деле они все просто слишком худы на его вкус). Поэтому большинство предположений сходится на том, что у него встает только на превосходные аргументы в докладе о возможностях взятия пробы костного мозга у людей, подвергшихся мутации посредством заражения штаммом змеиной ликантропии.
Но как же так вышло, что при всем при этом лекции профессора Страйка так популярны? Ведь все вышесказанное говорит о том, что он просто не умеет нравиться людям и находить с ними общий язык. А дело все в том, что, читая свои лекции, Лендсен Страйк кардинально преображается. Занудливый высокомерный очкарик отходит на второй план, уступая место ученому, лихорадочно увлеченному сверхъестественной, малоизученной частью природы, к тому же с явными ораторскими способностями. Над большинством своих лекций Страйк никогда подолгу не сидел. И не будет сидеть в дальнейшем, готовя их исключительно из соображений целесообразности, а не необходимости. Возможно именно поэтому во время своих лекций он выглядит так привлекательно для окружающих. Ведь читает он их с изрядной долей импровизации и голос его звучит с неизбывными пылом и страстью, присущим только маниакально увлеченным ученым. Пожалуй, лекции – это единственная в его жизни вещь, которая не поддавалась и не будет поддаваться строгому контролю.
- Отличительные черты: как истинный британец, пьет чай ровно в пять, говорит с акцентом, а также с достоинством носит очки, трость и покерфейс
6. Характер:
Прежде всего, Страйк – гений. IQ свыше 180. Огромный багаж академических знаний. Умение свободно объясняться на языках химии и математики. Превосходная, отточенная память. Бесспорные способности в области медицины и нейропсихологии. Он также лауреат нескольких премий в области сверхъестественной биологии, микробиологии, биохимии. Одновременно жонглируя несколькими научными проектами – большинство которых создали бы шумиху в прессе, хотя бы за саму амбициозность идеи – он чувствует себя вполне комфортно.
Но – увы! – во всякой бочке меда, даже такой приторной, как эта, всегда есть своя бочка дегтя. Как следствие всего вышеназванного – раздутое эго вкупе с невыносимым высокомерием делают Страйка настолько асоциальным типом, насколько это вообще возможно при его образе жизни. Поэтому, несмотря на всю признанность его ума, мало кто из деканов медицинских факультетов в Соединенных Штатах и даже Британии стал бы мириться с его невыносимым характером. И мало кто из здравомыслящих людей решил бы поддерживать с ним отношения по доброй воле. Лендсен Страйк действительно считал, считает и будет дальше считать, что он был и есть лучше других людей. И может привести в доказательство не одну сотню причин. Начиная с самых нелепых и заканчивая имеющими важность едва ли не для всего человечества. Но в отличие от большинства людей, которые свою важность преувеличивают и выпячивают или всячески преуменьшают из ложной скромности, Страйк просто уверен в этом так же, как в том, что трава зеленая из-за высокого содержания хлорофилла в ее тканях. И поскольку он при этом еще и упрям, а также занудлив, то переубедить его в обратном – дело весьма непростое.
Однако высокомерие и самодовольство, говорящие о болезненной гордости, вовсе не делают ее такой уж и болезненной. Вовремя признать свое поражение и постараться отыскать правильное направление среди ложных фактов и банальных суеверий – вот что отличает настоящего ученого от типичного гарвардского шарлатана.
Как выросший в интеллигентной семье, по-настоящему образованный и культурный человек, Страйк патологически вежлив. Это не значит, что он безобиден. Он всего лишь вежлив. И хотя его вежливость никак нельзя спутать с благожелательностью, все еще находятся те немногие, кто готов верить в его симпатию. Впрочем, может быть не без причины. Но эта вежливость, которая сбивает порой с толку и может показаться, как знаком расположения, так и еще одним способом поиздеваться – не что иное, как глубоко укоренившийся и обжившийся механизм самозащиты. Обращаясь ко всем людям отстраненно и соблюдая "вежливую дистанцию", Страйк не покидает своей зоны комфорта, находясь не в изоляции от общества, но при этом и не являясь его частью. Чем несказанно доволен. Как истинный ученый, он рассматривает весь мир, как свою чашку Петри... только очень большую.
Как и многие, кто от природы получил бесценный дар, Лендсен в своей жизни упустил множество вещей, которыми могли бы похвастаться все обычные люди. Нормальное детство, семейное счастье, поиски приключений – это все не про него. Львиную долю его мыслей, чувств и времени занимает его основная страсть – наука. Она его жена, любовница и мать. В общем, места для любой иной женщины в его жизни просто нет. Его дети – это его научные эксперименты. Порой ужасающе жестокие, они, как и любое порождение гениального до безумия разума, по-своему опережают свое время. Например, Страйк одним из первых вывел мышечный релаксант, действующий на оборотней, успев запатентовать его формулу, но при этом никто так и не узнал, какой ценой он этого добился. Для Страйка даже такие очевидные зверства, как проводить вивисекцию живого человеческого мозга – не более, чем необходимость. Очередной шаг для науки. Куда уж каким-то там тестам на животных.
Также профессор – сознательный атеист: верит в науку, а не в Бога и магию. Однако при этом никогда не отрицал, что факторы веры и религии, а также распространенности суеверий – это существенные факторы, оказывающие значительное влияние на многие аспекты жизни человека. В том числе и на медицину.
- Темперамент: холерик, несмотря на внешнюю сдержанность. Во многом это несоответствие – следствие ранней юности. Как и в молодости, он все такой же раздражительный, просто уже давно удачно это скрывает, а иногда и преодолевает.
- Привычки: поправлять на носу сползающие очки, особенно в моменты занудства и самодовольства; приводить себя в порядок по поводу и без
- Интересы: помимо профессиональных: опера, признанные художественные произведения, изысканная кухня.
- Фобии | Страхи: особых страхов или фобий не имеет
7. Биография:
Пожалуй, начать нужно с того, что Ленд всегда действительно ненавидел тех, кто гордится своей родословной. Во многом потому, что его собственная родословная отравляла ему жизнь очень долгие годы.
Дедом Страйка был известный – и весьма популярный – актер и кинорежиссёр золотой эпохи Голливуда Лоренс Оливье. Красивый британец тогда покорил Соединенные Штаты не только своей привлекательной внешностью, но и незаурядным талантом, что во многом наложило заметный отпечаток на всех его потомков. Его четвертый сын, Генри Оливье, стал кинорежиссёром, хоть и не таким известным, каким был его отец. Долгое время Генри, поддерживая отношения со своими многочисленными родственниками по линии отца, создав таким образом династию людей, воспитанных исключительно в духе магии киносцены. В числе его известной родни: брат Тарквиний, две сводные сестры и брат от третьего брака отца, а также еще одна сводная сестра, дочь актрисы Вивьен Ли. Каждый из этих людей нашел свое место в мире современного шоу-бизнеса. Что и говорить, семья была звездной, как говорят в народе.
Но когда Оливье женился во второй раз на англичанке Эдит Робинсон, урождённой Эдит Марии Изабелл Робинсон – первой дочери четвертого маркиза Рипона, Эдварда Малькома Артура Робинсона – династия из кинематографической превратилась в династию еще и аристократическую.
Лендсен родился третьим ребенком в своей семье, не будучи при этом самым младшим. В такой большой семье, которая была у него – да еще и зацикленной на кинематографе, поддержании британских традиций – каждый из отпрысков самостоятельно занимался своим развитием, самостоятельно справлялся со своими проблемами, потому что ни у кого из старших никогда не было достаточно времени и желания обратить внимание на своих наследников. И хотя у многочисленных родственников не всегда обнаруживался талант их звездного предка или достаточно манер для английского пэрства – им всегда хватало возможностей, чтоб выбрать наиболее легкий путь в своей жизни, избежав таким образом большей части проблем. По крайней мере финансовых. Некоторые даже добились почти мировой известности. А некоторые просто состоят в успешном браке. Поэтому нет ничего удивительного, что практически вся семья – частично живущая в Британии, но при этом часто посещающая США – так или иначе была окружена вниманием общественности. Практически вся. Но не вся. И даже несмотря на то, что клан знаменитых и знатных Робинсонов-Оливье казался всем такой благополучной, почти идеальной семьей – на солнце рано или поздно проявлялись пятна. Например, старший брат профессора, Альберт, еще в подростковом возрасте получил судебный срок, а сейчас числится преступником в бегах. А Медея, их двоюродная сестра – всего лишь предприниматель и стоматолог из британской глубинки, ничем так и не прославившаяся и не обзаведшаяся семьей. Однако даже на фоне этих исключений Ленд сумел выделиться в своей семье, как никто. Чем и приковал к себе пристальное внимание своих родителей раз и навсегда…
Что нужно человеку для счастья? Комфортная психологическая обстановка, понимание, поддержка, самовыражение и возможность проявить свои таланты. Все это и многое другое, что условно называется человеческим счастьем, имеют далеко не многие люди. Но родиться в состоятельной любящей семье – не всегда именно то, что нужно человеку.
Иногда одной исключительной личности не хватает в жизни просто смысла этой самой жизни.
Многочисленные братья и сестры – как родные, так и двоюродные, троюродные – шумные семейные праздники, много известных личностей и постоянное внимание прессы – вот что помнит из детства Ленд. И вовсе не считает свои воспоминания счастливыми. Подобно многим юным гениям, чей талант начал проявляться сразу же после рождения, уже к концу второго года жизни он задавал рациональные вопросы об устройстве мира, а также внятно писал на английском языке целые предложения. В пять он увлеченно читал и пересказывал наизусть Шекспира, Булгакова, Толстого, Гете, а затем плавно перешел на многотомные энциклопедии и сложные монографии по психологии и философии. В восемь лет Страйк сознательно стал атеистом и принял самостоятельное решение, как можно раньше перестать зависеть от своей семьи. Глуповатые, а зачастую чванливые родственники, ведущие до противного праздный и бессмысленный образ существования – был настолько мерзок в представлении маленького человека, что жить с подобными людьми он просто не мог. Понятие "любви" для Ленда заключалось в терпении и самоконтроле рядом с людьми, которые его бесконечно раздражали – собственной семьей.
Возможно, такой человек, как Лендсен Страйк, должен вызывать горячую жалость у окружающих. Ведь что может быть печальнее, чем человек, не питающий теплых чувств к своим близким? Но в то же время, что может быть еще грустнее, чем человек, который в очень юном возрасте осознал, что его окружают люди, которые намного глупее его? Что если, даже будучи ребенком – да еще и при такой многочисленной семье – он не имел рядом никого, с кем можно было бы просто поговорить? Что плохого в желании быть понятым? В желании чувствовать себя не одиноким?
Если говорить проще, то свою большую семью Ленд вовсе не считал семьей. Для него это был груз ответственности, тяжкая ноша. А поскольку актерского таланта, который был у его деда, он не унаследовал, то единственным его выходом стали постоянная сдержанность и контроль над собой. Но чем тщательнее он скрывал свои истинные чувства, тем глубже увязал в своей проблеме. "Маленький ангел", "юный джентльмен". Какими только якобы лестными эпитетами не награждали Ленда его родственники, их друзья и знакомые. А ведь для человека, уже в восемь лет ощущающего себя взрослой, полноценной личностью, выслушивать подобное в своей адрес – просто невыносимо. Поэтому наибольшим счастьем для него стала возможность сбежать от своих родственников в пансион… чтобы еще раз разочароваться.
Европейское обучение – весьма мягкое, во многом построенное на добывании знаний самостоятельно, через самообучение. И хотя британские университеты всегда считались легендарными в плане обучения студентов академическим основам, к сожалению, британские школы в этом плане заметно отставали. Но даже не отсутствие хоть сколько-то новых знаний заставляло так досадовать Ленда, а большей частью тупость и леность ровесников.
В десять, едва закончив экстерном начальную школу, Лендсен сразу же поступил в колледж углубленной программы по подготовке к поступлению в университет. И – не проведя и в этой частной школе более трех-четырех лет – подал документы для собеседования в Оксфордский университет. На факультет медицины, разумеется. Медицина казалась молодому человеку наиболее привлекательной стезей, ведь именно так можно было познать самые большие тайны людей – тайны их устройства. Людей, которых он не понимал и которые раздражали его. И в обществе которых он вынужден был существовать, но никак не мог адаптироваться. Ему казалось, что если он проникнет в самую суть человека, то сможет ответить себе на свои главные вопросы: почему он не такой, как все, и почему все – не такие, как он? Можно ли это изменить? Можно ли сделать всех людей гениальными?.. Было множество вопросов, на которые он хотел найти ответы. И все они крылись в самом существовании человека, как вида.
Единственными, с кем он продолжал общаться из родственников в этот период, были Джонатан и Кайла, двоюродные брат и сестра, которым за счет их исключительной внешности приходилось ничуть не лучше, чем Ленду с его исключительным умом. И разумеется тетя Эстер… ох, эта женщина… Насколько был умен в его молодые годы ее внучатый племянник, настолько же в ее пожилые годы эта женщина была мудра и хитра. Ее дальновидности хватало, чтобы разглядеть в нем потенциал, который все остальные родственники воспринимали скорее, как побочный эффект их родовитости, лишний повод для гордости и бахвальства, но никак не часть личности отдельного человека. Именно с тетей Эстер Ленду предстояло разделить свое наследство, полученное в дальнейшем от его деда. И именно она уговорила его не отказываться от титулов, втайне надеясь, что когда-нибудь он сможет передать их своим детям. Но, как будто в насмешку, помимо денежных средств, недвижимости и титулов Ленд получил от своего деда еще одно наследство. Удивительный, мистический дар. Которому, однако, был не рад ровно так же, как не рад своему детству и своей семье.
Угрюмый, болезненный, замкнутый – Ленд даже не понюхал беспечной жизни студента, когда оказался в Оксфорде. Поглощая новые знания со сверхъестественной скоростью и не испытывая ни малейшего желания обзаводиться знакомыми, он без зазрения совести пользовался семейными средствами, чтоб обеспечить себе наибольшую приватность. Частью обеспечения приватности стала так же и смена фамилии перед поступлением.
Робинсон-Оливье – двойная фамилия родителей – всегда вызывала любопытство и вопросы. А вот нетипичная фамилия Страйк – не вызывала их вовсе. Уговорив своих родителей позволить ему сменить фамилию – несовершеннолетним не позволено принимать такие решения самостоятельно – Ленд взял себе новую. Апеллируя к желанию родителей, чтоб их фамилия всегда была связана с известными людьми, он пытался подобрать какую-то фамилию, которая была бы самой обычной... но ничего не приходило ему в голову. Пока он не увидел газетный заголовок о забастовке на местном заводе. Сравнение значения слова «strike» и собственного бунтарства Ленда против его семьи – показалось ему весьма забавным. И таким образом, отпрыск известной фамилии превратился в никому не известного, но при этом самого молодого, студента университета.
Странности, происходящие с ним и раньше, как будто усилились во время учебы: сны, снящиеся ему по ночам и ощущения, то и дело возникающие у него по разным причинам – все это он не задумываясь объяснял стрессом. Но воспринимая все это как лишнюю помеху, всячески игнорируя или подавляя силу, что накапливалась в нем все это время, он так или иначе подводил себя к краю и чувствовал это. В конце концов Ленд заболел. Тяжело заболел, сам чувствуя, что рано или поздно это может убить его. Но при этом продолжал уверять себя, что «это» – всего лишь чрезмерная нагрузка на организм. Он так долго и упорно рационализировал все происходящее с ним, что переубедить его смог только настоящий оживший мертвец, протянувший к нему руки, как сама смерть из могилы.
Неприятный инцидент произошел во время практического занятия в одном из городских моргов. Во время практикума Ленда внезапно замутило. Началась тахикардия и легкое состояние бреда, больше похожие на припадок. А в это время один из «пациентов» морга, который не предназначался для учебных занятий и ждал только приезда родственников из другого штата, внезапно начал стучать и греметь в одной из холодильных камер. Все мгновенно забыли про больного студента. Который, к слову, уже не чувствовал себя таким больным. Вопли и ужасные звуки, что доносились из камеры напугали не только практикантов, но и самих патологоанатомов. Но никто не напугался больше, чем напугался сам Ленд. Ведь после того, как открыли камеру, восставший зомби тянулся именно к нему… к его рукам…
История с зомби из прозекторской окончилась на удивление хорошо. И после вошла в список известнейших студенческих баек. На счастье Ленда, яркий представитель нового академического ответвления медицины и биологии – сверхъестественной биологии – Абрахам ван Гольц оказался в том же университете, готовясь дать студентам курс особенных лекций и заодно раздать бесплатные экземпляры своей новой книги. Он помог с трудом, но умертвить зомби окончательно. И при этом смог сделать невозможное: не показаться юному гению непроходимым идиотом. Все слова ван Гольца казались настолько логичными и правильными, настолько рациональными и естественными, что чувства, проснувшиеся в Лендсене, можно было бы назвать не иначе, как первой любовью. Первой любовью к сверхъестественной биологии.
Разве не хорошо начать принимать себя таким, как есть? Без иллюзий и оглядки на мнение окружающих. Со всеми своими темными тайнами, а также блестящими талантами… Что может быть прекраснее, чем быть самим собой, и не вступая при этом в конфликт с собственными принципами?
В Абрахаме ван Гольце Ленд видел для себя не только возможность принимать себя таким, как есть, но и радость беседовать с человеком, который поймет каждое твое слово, будет воспринимать, как взрослого, серьезного человека. Одновременно, этот седовласый длиннобородый мужчина представлял собой образец классического ученого с прогрессивными взглядами на науку. И в какой-то мимолетный миг – возможно в одну из бесед со своим наставником – Ленд внезапно обнаружил смысл своей жизни и понял, что значит быть счастливым человеком.
С того времени, юный гений стал постоянным спутником – а заодно и лаборантом – одного из современных светил сверхъестественной биологии. Долгое время провел Лендсен Страйк в качестве своеобразного подмастерья великого мастера, почти влюбленными глазами наблюдая за человеком, который, казалось бы, собственными руками раздвигал завесу тайны мироздания и боролся с глупыми суевериями, придавая им вид логичных и осознанных материй. А в это же время кто-то другой, с не менее влюбленным взглядом, следил за самим Лендом.
У Абрахама ван Гольца была дочь. Как и все классические немки, она была не слишком красива, но явно белокура. Ее пышная фигура не производила отталкивающего эффекта и не была похожа на современные фигуры американцев, обожравшихся фастфуда. Розовощекое чистое лицо было улыбчивым и ясным, словно солнышко в погожий день. А открытая улыбка внушала доверие очень многим. Несмотря на полноту, Лилиан ван Гольц умела завоевывать сердца и становиться душой компании. В общем, это была прекрасная девушка. Из тех, кого стоит и хочется идеализировать, несмотря на все внешние недостатки. А кроме того, это была сильная и упорная натура. И Ленд не успел даже очнуться, как оказался втянут в эти липкие сети, которые большинство порядочных людей все еще именуют браком. Ему было восемнадцать. Ей двадцать. Но разница в возрасте и интеллекте была настолько незаметна, что о своем браке Ленд никогда не жалел. И даже радовался этому, поскольку его непритязательная, мягкая жена была казалась отличной ширмой. Ведь будучи женатым, разве не становился он еще порядочнее в глазах окружающих? Но нельзя сказать, что он совершенно не любил свою жену. Просто науку он любил больше. И только с течением времени этой девушке удалось отвоевать себе кусочек в его сердце.
Терпеливая и заботливая, всепонимающая, умная… Это была такая жена, о которой многие могут только мечтать. Поэтому ничего удивительного, что Ленд снова не заметил, как эта женщина ненавязчиво, мягко начала менять его характер. Сначала она приучила его к искусству. Началось все с оперы и балета. Один раз в полгода, два раза, раз в два месяца, затем еще чаще. Наблюдая за тем, как она радуется каждой капле проявленного внимания, Ленд смягчался, а она тем временем пользовалась этим, чтоб научить его любить то же, что и она. Классическая опера, музеи, изысканная кухня, антикварная мебель, приличное общество и прекрасные манеры. Вместо просто сдержанного и только притворяющегося аристократом человека, Ленд с каждым годом становился все больше похож на знаменитый образчик лондонского джентльмена викторианской эпохи. Учтивый, воспитанный мужчина мог себе позволить быть вежливым с каждым, потому как теперь общество людей не казалось ему таким отвратительным и раздражающим, как прежде. И вот, уже десять лет, как будучи женатым человеком, с удобством проживая в клубном доме недалеко от Пикадилли, Страйк наконец осознает, что влюблен в свою жену, как мальчишка. И целых пять лет проводит в окрыленном состоянии, пытаясь разорваться между любимой и обожаемой наукой и настолько же – если не больше – любимой и обожаемой женой.
Наверное, сейчас мало кто мог бы представить неприятного профессора-очкарика несущимся – в прямом смысле слова – на крыльях любви к единственной в его жизни женщине со съехавшими очками, с букетом маргариток и очередными билетами в Ковент-Гарден. Это было банальное счастье банальной пары. Простое, обыденное, незамутненное. И, к сожалению, недолгое…
Однажды двое грабителей пытались обокрасть типичный дешевый магазинчик, которые разбросаны по всему Лондону в великом множестве. В результате недопонимания или любой другой трагической случайности оба налетчика из обычных воров превратились в убийц четырех людей. Двух продавцов-азиатов. Чернокожего парня. И одной толстой блондинки.
Узнав о том, что его жена больше никогда не вернется домой, Ленд… просто не мог в это поверить. Порой смириться с неизбежным бывает так трудно, что проще все отрицать и отрицать... Но отрицание – это только первая фаза принятия утраты. Самая простая. И как только ты открываешь глаза, чтоб взглянуть на лежащий в морге труп – лишь подобие того, кого ты когда-то любил всем сердцем – самообман начинает давать трещину за трещиной, пока не распадется… И так же распадающимся на части чувствует себя человек, потерявший любимого.
Первым порывом было вернуть ее. Сейчас. Поднять ее прямо сейчас. Любым образом вернуть, но… до истечения трех дней – это было невозможно. Нельзя поднять человека, со смерти которого не прошло трех дней. Поэтому все свои скорбь и боль, которые стянулись внутри него в тугой и едкий узел, он направил на такую благородную и без сомнения оправданную цель, как месть. А это, как известно, блюдо, которое подают холодным. Около недели, забыв о том, что хотел просто поднять жену, поговорить с ней, попрощаться, Ленд маниакально – забросив лабораторию – пытался найти тех, кого не могла найти полиция. И ему повезло. Проникнув в подпольную лондонскую клинику, Ленд устроил там ловушку, как мерзкий паук в паутине, готовясь поймать своих мух. Спустя еще две недели одна муха попалась определенно. Джон Веркове – первая жертва, на четверть поляк, и, возможно, лишь по иронии судьбы ставший бандитом человек – был ранен в ногу, при попытке задержания. Один кубик тубокураринхлорида внутривенно, трахеотомия дыхательных путей во время асфиксии, а также еще ряд инъекций для предотвращения гиперкалиемии у раненого и… один обычный мешок для трупов, чтобы транспортировать неподвижное тело в районы доков, где никто не услышит невнятные крики изуродованного, еще живого человека, подвешенного на крюках в одном из грузовых контейнеров. Да, месть была сладка. Одному, потом второму. Словно типичный безумный маньяк, Ленд со вкусом ампутировал обоим беднягам конечности. Кастрировал. Отрезал языки. Оперировал голосовые связки. Подрезал сухожилия. Удалял глаза или глазные веки, снимал кожу на пальцах и лице, удалял части мышц, удалял части органов и части лица. С удовольствием награждал своих беспомощных жертв пирсингом во всевозможных местах. Заботливо менял капельницы и утки. Каждый день навещал их, с искренним тщанием поддерживая в своем ужасающем убежище порядок, чтобы его подопечные не подхватили гангрену или другую заразу. Но любого зверства, на которое только была способна его внезапно проснувшаяся, больная фантазия – ему не хватало.
Они лишили его смысла жизни. Просто так. Случайно. Разве не должен был кто-то ответить за это? Почему бы не они? Ведь тогда именно они стали смыслом его жизни. Мучать их, уродовать их, заставлять их жить, унижая и сводя с ума – вот в чем была его жизнь. Отвратительно? Нет… Прекрасно. Но весьма иллюзорно. В конце концов, Ленд даже не убил их, когда пришло время. Он просто оставил их там умирать, в один прекрасный день, просто не придя в район доков. В тот день все показалось бессмысленным. Просто пришло осознание, что это ничего не изменит. И эта безумная привязанность, что заставляла пытать и мучить двух некогда воров-неудачников, его отпустила. Стадия гнева внезапно закончилась.
И тогда, придя на кладбище – со всем необходимым, с цветами, с ее любимыми сладостями – он хотел поднять ее. Свою жену. Свою Лилиан. И ему даже казалось, что они смогут, как и раньше, жить в месте. Ходить в оперу в пятницу вечером. Ужинать в уик-энд со знакомыми или просто вдвоем. Приезжать к родителям на Рождество. Быть вместе. Быть… просто счастливыми.
Но он не смог поднять ее.
Как он мог увидеть ее лицо? Как мог он ей сказать, что она умерла? Как мог вообще произнести хоть слово, зная, что она все равно больше не вернется к нему? Зная, что она была бы в ужасе, если бы узнала, что он поднял ее из эгоизма… что была бы так сильно разочарована в нем…
В тот день жизнь потеряла всякий смысл. Опять. Снова.
Стоя на изгибе автотрассы и слушая, как под мостом проезжают автомобили, разрезая фарами ночную тьму, Ленд думал, что не знает, зачем живет. Ведь та, кто научила его жить, уже никогда больше не засмеется. Он не увидит сеточку морщин вокруг ее глаз. Не увидит, как она щурит глаза от смеха. Как на ее щеках появляются волнительные ямочки… Не увидит, потому что не в силах даже вынести мысль, как поднимет ее бездушным зомби, и тем более не сможет врать ей, что она до сих пор жива. Но окончить жизнь самоубийством Ленд так и не смог. Оказался слишком малодушен для этого. Шлюхи, бары, притоны, снова шлюхи, которым он до соплей жаловался на смерть своей жены и свою разрушенную жизнь – вот был его способ уничтожить себя. Не просто сломать кости об асфальт, разбить себя физически. А раздавить в себе все человеческое, пока наконец не найдется кто-нибудь, чтобы убить его хотя бы из жалости. Два года Страйк тщательно занимался самоуничтожением. И только какой-то внутренний стержень, который он никак не мог сломать внутри себя, не позволял ему опуститься окончательно.
Его история могла быть совсем другой. Но не стала. Страйк пережил свое самоуничтожение так же, как пережил смерть жены. В какой-то момент просто ощутив бессмысленность такого существования, как и бессмысленность всего остального. Пустая, мрачная жизнь. Бесполезные дни похожие один на другой. Ленд жил так до тех пор, пока ему не представилась возможность снова ощутить какой яркой, кроваво-красной, может быть жизнь.
Те, кто хоть раз помог кому-то, оказавшемуся на грани между жизнью и смертью, знают, что это за чувство - держать в руках чью-то жизнь. И хотя Ленд уже делал это раньше, но ощутить это снова… без гнева – было великолепным опытом. Как если бы можно было получить возможность родиться заново. Это незабываемое чувство, как будто возвеличивает человека, дает ему право решать чью-то судьбу, управлять ей, пусть и недолгое время. И в какие-то моменты действительно можно ощутить, как в руках бьется и трепещет чья-то жизнь: сожми пальцы чуть-чуть – и она закончится, эта жизнь. Жизнь кого-то, кого ты можешь спасти. И Ленд спас. Он смог довольно быстро определить, что пострадавший не человек, а ликантроп. И зная о физиологии оборотней, что их регенерация очень быстра, а обычная анестезия не действует на них, он провел несколько микроопераций по вправлению суставов и костей на живую, прямо в машине скорой помощи. Санитары побоялись уголовной ответственности, если болевой шок все же убьет их пациента или повредит его разум. А Ленду было плевать. Все, что его тогда волновало – спасти девочке жизнь, не оставив ее калекой. Он даже не боялся заразиться – ведь кровь была повсюду – потому что был слишком увлечен тем, как сделать все еще быстрее и эффективнее. Вправляя переломы и доставая из закрывающейся раны осколки ребра, которые вот-вот могли пронзить сердце, Страйк снова ощутил его. Смысл жизни. Вспомнил о том, к чему готовился всю жизнь. Вспомнил, что имел какую-то цель… еще до встречи с Ней. С той, кого потерял.
Начиная с того знаменательного момента и по сей день Лендсен Страйк делал одно и только одно: продвигал и расширял познания в сверхъестественной биологии любыми доступными ему методами. Законными и незаконными. Этичными и неэтичными.
Страйк весьма неплохо устроился в США, когда переехал туда из Англии в поисках лучшего материала для исследований и быстро подыскав себе подходящие апартаменты. Место, где оборотни и вампиры – несмотря на то, что им дали права – все так же подвергались гонениям и дискриминации, где популяция их при этом была заметно выше – была более, чем плодотворная почва для исследований. Место, где история серийных убийц и маньяков насчитывала сотни случаев… Что этим Соединенным Штатам еще один безумный гений? Всего лишь капля в море. Тем более Ленд, как и всякий далеко не обделенный интеллектом человек считал, что никогда не будет пойман. Тем более, что старается он не ради своего эго, а ради всего человечества.
Ему представлялись такие прекрасные перспективы! Вообразить только! Борьба с раком, Эболой, минингитом, полиомиелитом, ВИЧ-инфекцией,диабетом… многими и очень многими болезнями. Возможность для солдат лишившихся на войне конечностей, травмированных инвалидов – забыть о фантомных болях и даже получить свою потерянную конечность назад. А обычный человек мог бы регенерировать даже тяжелейшие травмы с огромной скоростью и миллионы жизней были бы спасены. А чьл уж говорить об увеличении срока жизни каждого отдельного человека… К тому же, люди подвергнувшиеся мутации тоже могли бы получить что-то от этих исследований. Оборотни и вампиры могли бы перестать быть носителями вируса мутации. Оборотни получили бы так необходимую во время многих операций надежную и полную анестезию. Вампиры могли бы обзаводиться потомством, даже женщины. Люди, как вид, стали бы сверхлюдьми, богами на земле… Разве это не истинная эволюция о которой мечтали столь многие, но никто не сумел приблизится? Разве сделать мир чуть безопаснее, чище, радостнее – это не достойная цель? Так какая разница каким образом делать это? Ведь цель – часто оправдывает средства.
Прожив в Америке несколько лет и получив благодаря деньгам и связям постоянную грин-карту, Ленд устроился в прозекторскую при местной больнице. Затем перешел в коронеры посредством распоряжения полиции штата и предложения от местного отделения. Он транспортировал в США большую часть своей коллекции. И, чтобы защитить ее, превратил свой дом практически в крепость, отгородившись тем самым от прочего мира.
Преподавателем же Ленд стал вскоре после того, как к нему пришел один странный человек… Весьма неприятный мужчина, назвавшийся представителем местного университета, предложил Ленду должность преподавателя на медицинском факультете. Правда, всего лишь на полставки и только до тех пор, пока руководство Сент-Луисского университета не подыщет подходящую замену. Оказалось, что бывший преподаватель, чье место предложили временно занять Ленду, был ликантропом и тщательно скрывал это до одного неприятного инцидента, когда ликантропия обнаружилась и у студентки, состоявшей с ним в тайной любовной связи. Сначала только обещавший подумать Ленд, но после тем не менее решивший, что это было бы прекрасным отдыхом для разума и тела, взял небольшую группу студентов и начал проводить с ними занятия. И во время этих занятий он становился до того обаятельным, до того интересно преподносил свои мысли и вроде бы скучные факты, что студенты, уходя с его лекций, испытывали странное чувство… потери. Им хотелось прийти еще раз. Потом еще. Еще. И снова. Постепенно лекции Страйка приобрели популярность. Ему начали выплачивать сначала полную ставку. Потом премию. Потом удвоенную ставку. Выделили кабинет и лекционный зал. В общем, руководство уже давно перестало искать замену своему "временному" кандидату. Но самое главное – Ленд и сам очень полюбил эту профессию. Не за людей. А за возможность делиться знаниями. Ведь именно в этом весь смысл человеческой жизни: передавать накопленный опыт из поколения в поколение, двигая прогресс и эволюцию на пути к совершенству. Но это конечно же не вся правда… ведь, будучи преподавателем, Ленд в какой-то степени ощущал себя тем самым ван Гольцем, что когда-то помог ему не ощущать себя ущербным, а чувствовать себя нужным, полезным обществу.
8. Цели и методы:
Цели научные. Методы аналогичные, иногда не отличающиеся этичностью и милосердием.
9. Навыки:
Аниматор, поднимает мертвых. Но слово "ритуал" и прочие мистические аспекты принципиально не использует, пытаясь рационализировать методику поднятия мертвецов и сделать его более научным. Пишет статьи в научно-популярные журналы, вроде «Аниматора», о процедурах поднятия зомби, рассматривая и критикуя разнообразные известные гипотезы.
Обладает отличной памятью и просто огромной домашней библиотекой, так что если что-то и не помнит сам – всегда может обратиться к литературе.
Превосходный медик, специализируется в хирургии и биохимии. Очень сведущ в сверхъестественной биологии.
Отменно готовит, особенно блюда французской, итальянской кухни, хотя сам отдает предпочтение английской. Особенно любит готовить разнообразные десерты, будь то вафли по-венски, тирамису или профитроли: всегда можно попробовать новое, изысканное лакомство. И хотя Страйк не слишком любит сладости и вообще еду, но избавиться от привычки не может. Воспринимает готовку, как ту же химию, только более изощрённую и забавную. Хобби, в общем.
Эффективно поддерживает чистоту, маниакально предан делу стерилизации и гигиены.
Просто фантастически умеет занудствовать.
- Способности: аниматор
- Слабости: стандартные слабости аниматоров, смертность
10. Имущество:
- Личные вещи: очки, деловой портфель или саквояж с хирургическими инструментами, трость и прочее. Имеет домашнего питомца: рыжую беспородную кошку по имени Лейк, а также много лабораторных крыс и кроликов.
- Оружие: из возможных: электрошокер для скота, одноразовые скальпели, инъекционные шприцы с токсинами, мышечными релаксантами, психоактивными веществами, вроде оксибутирата натрия, и прочим
- Собственность: обширные земли и дом в графстве Девоншир, двухэтажные апартаменты в центре Сент-Луиса, убежище на месте старой бойни на окраине города, а также много антиквариата, дорогих картин, редких экземпляров произведений литературы, скульптур и, конечно же, огромная библиотека расположенная на всех двух этажах его апартаментов в Сент-Луисе.
11. Планы на персонажа:
Постараться не скопировать Ганнибала Лектора и Йозефа Менгеле, остаться самобытным безумным гением.
Совершить хотя бы одно научное открытие за время игры.
12. Знакомы ли с миром?
Вполне.
13. Способ связи:
Icq, skype и почта
ПРОБНЫЙ ПОСТ:
От необходимости писать пробный пост освобожден!
Отредактировано Lendsen Strike (22.08.16 17:33:31)
