12 октября; суббота
[20:00 - 00:00; вечер]

Волнующий до дрожи голос Мегары отвлекал Меро. Он не был её поклонником, но наблюдать за её действиями всегда почитал за наслаждение. На мгновение он сам, итак пленённый зрелищем сопротивляющегося Ашера, покосился в сторону, где шли чужие развлечения. Да, план претворялся в жизнь. Попользоваться игрушками принца и вернуть обратно. Никто и не намеревался их убивать, если они были способны на компромисс и разумный выбор.

Ашер был так поглощён затопившими его ощущениями, что и сам Меро от восторга перед увиденным вздрогнул, не стал сдерживаться. Он благоговейно прикрыл глаза и пронзил тело Ашера стилетом. Меж рёбер под самое сердце, ювелирно точно, хирургически верно, не задевая и не вредя сердцу, но так опасно близко от него. От подобного вампир бы даже не отключился. Тем более под таким мощным напором похоти, что терзала его волю, его плоть. Укол мог оказаться даже пикантной радостью. Оставив оружие в его теле, как иглу в роскошной золотой бабочке, Меро сдвинулся в сторону. И странно для данного момента холодным голосом приказал зверью:

- Выдрать его. Всем по очереди.

Видимо, вопрос очередности не стоял. Среди способных на подвиги (после очередной выходки с цепью) ликантропов была своя иерархия. А стилет вынимать приказа не было. Потому волчатки подстраивались к Ашеру, только лишь прижимая своими телами оружие к его телу, в глубину. Меро было не интересно, что будет с инкубом, пока его берёт первый из волков, ему куда любопытней было, в каком Ашер окажется состоянии к последнему. И потому он, замерев на месте, с вниманием экзаменатора наблюдал за своим послушным зверинцем. На некоторое время, покуда очередь продвигалась, Меро перевёл взгляд на Мегару и графа. Как там они справляются, пока у него Ашер познаёт прелести конвейера?

От нагнетаемой Капитаном в помещении похоти воздух словно пылал и тяжелел. И хотя его влияние распространялось лишь на Ашера и остаточно - на волчат, сама ситуация располагала к эротическому трепету. Конечно, если душе не был чужд оттенок садизма.

Волков, способных действовать, из-за причуд графа с цепью, оказалось не десять, а восемь. Уже после четвёртого Меро  захотел ускорить процесс. На миг закатив глаза, он простонал:

- Как же долго! ... Но очень старательно, - низкий смех вылился из-за маски в полутьму запертого помещения. - Ладно. Ускоряемся. Оставшиеся действуете попарно. Отстегните его торс, он сейчас даже "му" не скажет. Что ты замер? Да, вдвоём. Конечно, он в маске! Ну так додумай - куда!

После четырёх предыдущих Ашер их стараниями был разогрет и чем рады, тем и смазан. И шанс поиметь его в одно и то же место сразу вдвоем к пятому и шестому волкам в очереди очень возрос. Меро подошёл к инкубу, буквально задавленному атакой. И выдернул из его тела стилет, чтобы ликои получили доступ к телу попарно.

- Ату его, ребята.

Любуясь усердием своих бойцов, Меро довольно зааплодировал им, когда "пятый и шестой" таки втолкнулись вдвоём. И он снова бросил взгляд на Мегару и графа. Однако ж он не соврал. Ни для кого из украденных вампиров тут ничего нового не происходило. Стоило ли волноваться? Обычные тёмные будни!

Отредактировано Mero (26.09.13 23:50:23)

12 октября; суббота
[20:00 - 00:00; вечер]

Ни один оборотень не знал, на что способен вампир линии Белль Морт, ни один вообще не знал, на что способен вампир, и никому в этом мире не дано было знать, на что способен сам Ашер. Измученный собственной жаждой длиной в двести лет, этим вечером он вкусил деликатес, которым стал Жан-Клод, но это - лишь наслаждение вкусом, а голод остался, он был все еще силен и требовал много большего.

Арлекин вряд ли знал, что оказал инкубу настоящую услугу. Секс, даже такой, не мог быть насилием, пока его желают, а уж как его желали оборотни - Ашер буквально купался в их возбуждении и жажде обладании им. Сотни лет его сторонились, сотни лет его отвергали, веками его унижали, и вот в одно мгновение Жан-Клод словно сломил неприступные стены его темницы, и поток желания хлынул полноводной рекой.

Если бы на месте Ашера оказался Герарт, то, возможно, расчет Арлекина и оправдался бы, но Ашер был иной породы и, даже не утруждая себя скрывать это, наслаждался происходящим. Один оборотень сменял другого, а вампир все еще желал и желал. Даже стилет, что в первое мгновение показался насмешкой и издевкой, на деле оказался тем, чего так давно не хватало Ашеру. Боль, что не причиняла страдания, а, скорее, обостряла каждое ощущение. Боль в вывернутых руках, что лишь доказывала, что все это наяву, резкие, жадные движения оборотня, и Ашер сильнее вжимался в него.

Меро остановил своих послушных псов, и инкуб едва не застонал от обиды: как же так, пообещать и едва не сразу же лишить его возможности развязать тугой узел, что скрутил его от легкого прикосновения, которым Арлекин наполнил его тело диким желанием. Но, кажется, таинственный вампир так и не понял, кто перед ним, его приказ изменить тактику обрадовал всех участников, хотя для зрителей, возможно, это и стало шоком.

Его руки отстегнули от цепей, выпустили из жесткой хватки, и Ашер смог обхватить подошедшего вервольфа за шею. Оказавшийся сзади, его напарник вплотную прижался к вампиру и с жадным рычанием ворвался в его тело, добавляя и без того стонущему вампиру таких неимоверных ощущений, что камера наполнилась стонами сразу трех существ, и ни в одном из этих стонов не было даже намека на желание прекратить все это.

Зажатый между сильными телами, Ашер то вжимался еще сильнее, то откидывался и едва не ложился на оборотня сзади него, он метался между ними и не мог насытиться ни одним из них, выматывая их до предела и выжимая досуха. А потому новая пара лишь обрадовала вампира, и невероятный, страстный, дикий танец продолжился новым туром. Ашер ощущал себя королем этого мира, он властвовал над разумом вервольфов, он пожирал их похоть, как обильный ужин, утоляя свой вековой голод и начиная, наконец, ощущать, что он насытился.

Для окончательного ощущения наполненности своего желания инкубу не хватало самой малости, легкого десерта после такого пиршества. Оборотни оставили его, и Ашер, облизнув губы, вдруг вспомнил о маске. Она не врезалась в лицо, не душила и не впивалась в голову, но все же была, и сейчас, как никогда, была противна. Инкуб стоял, прижавшись к стене, его чуть покачивало от все еще бурлящего внутри пиршества тела, мутный взгляд, переполненный чувственным желанием, замер на Арлекине, а потом...

Ашер медленно, без резких движений поднял руки и разорвал ремешки маски, отбрасывая ее в сторону. Какими-то закоулками сознания Ашер помнил, что магия под запретом, но она и не нужна была ему. Не здесь и не сейчас. Даже здесь и сейчас он был и всегда будет тем, кем был всегда и даже больше, он будет Ашером:

- А теперь ты, тварь. Ну же.

Бархат голоса, щедро настоянного на желании, обволакивал вампира. Ашер не касался его магией, от инкуба в нем осталось лишь желание, власть повелевать растворилась под властью священных знаков.

- Ты ведь знал... ты увидел... так попробуй... познай сам...

Ашер желал Меро, он желал Арлекина.

12 октября; суббота
[20:00 - 00:00; вечер]

Женщина оказалась настоящей стервой. Это, конечно, было видно и так, но стоило ей заговорить - и Герарт прямо-таки восхитился. Лидия тоже могла удивлять, однако то был совсем иной вид стервозности, дочь Морворен все и всегда делала с неизменной элегантностью, у этой же дамочки кроме вульгарности ничего не было. Хотя Герарт вполне допускал мысль о том, что то была лишь игра на публику. Такие женщины ему тоже встречались - Герарт криво ухмыльнулся, подумав, что может, пожалуй, прославиться среди людей, написав книгу о видах женской стервозности.

- Ты только глянь! В подчинении инкуба, а столько скромности! Многое ли могут потомки  Белль Морт без ardeur? Все они слишком ленивы. А вот тебе приходится стараться... я чувствую это. И я точно знаю, что для Лидии ты очень старался. А, может, и сейчас стараешься.

Происходящее начинало напоминать какой-то фарт. Дамочка предпочитала брать угрозами и превосходством нынешнего положения, и Граф не совсем понимал, чего она в самом деле хочет добиться. Чтобы он кончил, глядя на сношающуюся свору? Увы, подобные зрелища его не развлекали, он был ценителем куда более тонких любовных игр, чем просто вульгарный животный секс. Впрочем, он не отрицал при этом того, что кому-то (похоже, как минимум самим Арлекинам и Ашеру) подобное может нравиться, так что не испытывал австриец и мук совести из-за того, что кого-то насилуют. Арлекины вели какую-то свою, немного нелепую на вкус Герарта игру, оставалось только пожимать плечами.

- Вы же не дали мне возможность продемонстрировать силы моей линии крови, - он чуть поморщился после ее следующей фразы, когда рука в коже сжала его так сильно, будто желала оторвать. Впрочем, не исключено, что так оно и было.

-Не нужно меня расстраивать, граф. Соберись-ка с мыслями, мой мальчик. Ну же! Я точно знаю - у тебя получится.

Герарт  едва не расхохотался, настолько нелепо прозвучала последняя фраза.

- Если хочешь возбудить мужчину, нужно действовать мягче, девочка моя, - он понизил голос почти до шепота, но в нем все еще звучала насмешка.
Женщина с замашками садистки вдруг приподняла свою маску. Это было удивительно - вряд ли в истории были еще случаи, когда Арлекин показывал даже часть своего лица, они всегда были - безликими, Маски и только.
Но под этой маской обнаружился изящный женский подбородок и чувственные губы в ярко-красной помаде.
Она целовалась, как бестия, - пуская кровь, царапаясь о клыки сама, с силой, с каким-то безумием. Рот наполнился своей и чужой кровью, ее язык прошелся по подбородку влажной полосой, а потом она толкнула его с такой силой, что только оборотни не дали Герарту пошатнуться.

- Над поцелуями тоже нужно поработать, - он потрогал языком исполосованные чужими клыками зубы и покачал головой. Групповуха с Ашером подошла к концу, и голос подал Капитан.
Задачка на выход - этой фразы стоило опасаться. На выдумки, как показывала многовековая история, Арлекин всегда был мастак.

13 октября; воскресенье
[00:00 - 04:00; ночь]

Одним почти неуловимым движением пальцев Арлекин превратил Ашера в комок невыносимого желания, хотя то, что ощущал вампир, невозможно было назвать желанием, это было чем-то, что лишало разума, заставляло собственное тело предать, а гордость вскинуться диким зверем, заранее зная, что прыжок окажется фатальным.

Восемь оборотней стали бы для кого-то последней чертой, переступив которую, вернуться назад было бы невозможно, но их желание давало ему силы остаться. Арлекин заставил его хотеть так, словно он животное, но оборотней в животных превратил он сам и сделал это безо всякой магии. Приказы отдавал Меро, но ему не дано было знать, что истинную власть имел Ашер. В помещении был большой выбор кандидатов, но рвались звери лишь к нему.

Извращенный садист, услышав голос Ашера, отступил назад, всем своим видом демонстрируя надменную брезгливость, вот только инкуб был абсолютно уверен, что за этой маской таинственный вампир прятал страх. Страх перед ним, перед его способностью ставить на колени любого, вынимать его душу и принуждать тело. Взгляд, которым Ашер проводил Арлекина, был взглядом победителя, чтобы с ним ни сделали в угоду дикой прихоти садиста.

Оборотни вновь сковали его руки, Ашер даже не сопротивлялся, ему не было дела до отслуживших свое животных, он наслаждался покоем и внутренним умиротворением - стоило Арлекину отвернуться, как сжигающая его изнутри дикая жажда растворилась, наполняя тело холодом. Взгляд, которым проводил инкуб закутанного в неприступные доспехи вампира, был подобен острому ледяному клинку.

Я не забуду.

Угроза, прозвучавшая в почти ленивом голосе, заставила внутренне вздрогнуть. Волосы, его прекрасные волосы, были последним, что осталось ему от прежнего совершенства, и, потеряв их, он потеряет все. Любовь Жан-Клода превратится в жалость, желание Жан-Клода сменится отвращением, одиночество убьет его вернее солнца - вновь пережить его у него не осталось больше сил, Ашер истратил их все за минувшие двести лет. А потому лучше умереть быстро, чем мучительно долго угасать во тьме одиночества.

- Ты сдохнешь, тварь!

13 октября; воскресенье
[00:00 - 04:00; ночь]

Арлекины и оборотни ушли, оставив их с Ашером вдвоем.
Следовало ожидать, что просто так их никто не отпустит - что ж, значит придется прорываться с боем. Естественно, идти на уступки и послушно выполнять все, что требуется, Герарт не собирался.
Его страх перед Арлекином, как перед могущественной и безликой организацией, растворился в тот момент, когда один потерял контроль над собой, позволив услышать свой голос, а вторая продемонстрировала свою, если так можно было сказать, человечность. К тому же, граф это чувствовал, этот раунд они не проиграли, так или иначе, а  Арлекин не получил желаемых реакций.
Герарт стер с подбородка и губ алую помаду, и посмотрел в сторону Ашера.

- Нужно выбираться, пока не закончилась ночь.

Он говорил вроде как в никуда, избегая смотреть на инкуба. Тот едва ли мог быть адекватен сейчас, хотя и безо всякого ardeur явно наслаждался тем, что с ним делали. Что ж, Граф не хотел это обсуждать и вообще как-то касаться этой темы, ему была категорически не понятна природа детей Белль Морт. А может быть, это было личное качества Ашера. Кто знает.
Герарт перевел взгляд на свой "пояс".
Внимательно осмотрев единственную удерживающую его на месте деталь, австриец вздохнул. Граница спайки, что соединяла две половины металлического кольца, сжимающегося вокруг пояса, была очень тонкой. Но в целом при наличии двух свободных рук разжать тиски уже не было такой проблемой.
Длинные ногти с идеальным маникюром вошли в металл, фактически сминая его, как алмазные резцы. Это, конечно, стоило многого Герарту - несмотря на их крепость, разгибать зафиксированные кандалы ногтями было адски больно. Но даже самый худший вариант с потерей ногтей был предпочтительнее, чем потеря волос.
Медленно, по миллиметру, Граф в итоге разжал тиски настолько, чтобы в образовавшийся проем влезали пальцы. А дальше нечеловеческая, нереальная сила помогла буквально врыться пальцами в металл, разжимая оковы.
Искореженное кольцо упало на пол с тихим звяканием, а Граф шагнул в сторону, к запертой металлической двери.
Будь на месте Ашера кто-либо другой, Герарт непременно освободил бы и его, но инкуб еще в первый раз продемонстрировал, что собственные идиотичные амбиции и надуманные претензии ему важнее, чем даже собственная безопасность. К тому же,  Ашер, похоже, был из породы тех, кто в штыки воспринимает любой намек на собственную слабость, да и графская забота ему вряд ли требовалась, как и помощь.
Что ж, Герарту оставалось только плечами пожать и заняться детальным осмотром их тюрьмы. Если захочет сохранить свой скальп, выберется сам. Или хотя бы намекнет о том, что на этот раз не впадет в истерику, если ему окажут помощь.
Для Графа было загадкой, как можно занимать какой-то высокий пост, будучи столь истеричным и эгоистичным существом, ставящим превыше всего только собственное "я". но копаться в политике Жан-Клода австриец не хотел. Все, что он жействительно желал сейчас - так это выбраться отсюда.

Он еще будучи в этой комнате один, заметил по углам мигающие глазки видеокамер. На деле Герарт подозревал, что их здесь куда больше, включая настолько незаметные, что и вблизи-то не всегда поймешь, что это. Однако те, что увидел, он все-таки выломал, а точнее, вбил в поверхность стены с помощью  куска металла. Прикасаться к незнакомым символам, что пестрели на стенах и потолке, голой кожей было бы неосмотрительно.
По сути, Граф понимал, что Арлекину эти камеры вовсе не сдались, и скорее всего, за ними наблюдает какой-нибудь дежурный оборотень. Но раз уж они играют в лучших традициях шпионских фильмов, почему бы не испортить немного удовольствие тем самым дежурным.

13 октября; воскресенье
[00:00 - 04:00; ночь]

По пути в камеру он нарвался на обозлённую охрану ещё из первого захода. Осознанно нарвался. Попался под руку с уже разбитой рожей, благоухая откровенной жертвой. Буркнул в ответ не те слова, которые способствовали здоровью. Но того ему и было надо. Ох его и били! Ох и колошматили! Знали, что вампир. Не знали лишь, какой именно. Но он не торопился разуверять. И играя свою игру себе на радость, в процессе избиения он одолжил у одного из охраны ключи от камеры. Его оставили лежать на полу в позе эмбриона. А он прижимал в кулаке к животу стянутые магнитные ключи.
Когда ликатропы скрылись из виду, Меро поднялся и, пошатываясь, пошёл к бункеру. Он вновь менял своё сознание. Уборщику страшно и плохо, он злится, он не пойдёт обратно, туда, где есть те, кто орал ему "Убью, с-сука!", он знает, как выйти. И пусть это будет рисково, но если останется, если дождётся рассвета, не ровен час, взбеленившиеся на него звери вытащат парня на солнце. Ему это и было обещано. Так он хорошо нарвался.
Уборщик доковылял до камеры, выритая рукавом нос, из которого переставала течь кровь. Рука была сломана, чтобы зажила верно, надо было вправлять кость. Пользуясь только левой, он открыл дверь в камеру и ввалился внутрь с мучительным стоном. Рёбра были вовсе не целы. Он заговорил, но на вдохе отчётливо засипел и изо рта хлынула пена. Для вампира чревато лишь тем, что неудобно говорить, если сердце цело, выживет, но ему было больно. Адски больно. Шок своему телу вампиры не устраивали.
- Тихо... - просипел он, сплёвывая хлопья крови на пол. И прикрыл за собой дверь, демонстрируя набор ключей.
Пока шли пытки, в камере прибавлялось народу, но откуда они прибывали, если дверь не открывалась ни разу? Похоже, уборщик знал ответ. Он затравлено оглянулся на окошко двери в помещении. А потом, шикая на ходу, скорее для своего успокоения, пополз по полу, прощупывая плиты металлоконструкции руками. Символы его не смущали, он не применял магии, которая могла бы их разбудить.
Он словно не замечал находившихся рядом вампиров, но это было не так, он просто спешил.
- Если я не выйду отсюда до рассвета, они меня нахрен убьют под солнцем. Плевать. Мне уже плевать, - голос не мог быть сопоставим с голосом Капитана, он говорил иначе в этой роли. А нервная мимика на разбитом лице не была знакома, тут спасибо маске. - Вас тут не жалуют, Бонды.
В этот момент он сел на задницу ровно, попутно перебирая тугую стопку ключей, ошибиться в том, какой сунутьв  прорезь пола, было нельзя. Сработала бы система оповещения.
- Я же знаю его, знаю, где он... - пальцы в крови дрожали. Жалкий маленький вампир. Но неприятности у него были не меньшие, чем у высокопоставленных особ.
Он нашёл искомое и замер, приглядываясь. Тот ли? Точно ли он уверен. В коридоре послышался шум, вампир вздрогнул и затравленно глянул на дверь. Нет. Это он плохо прислонил швабру к стене у входа. Всё нормально, надо действовать дальше.
Карточка вошла в прорезь, и люк в полу распахнулся, обнажая зев чёрного хода.
Дальше были коридоры и путь к свободе, наружу. Оставалось надеяться, что никто совершенно случайно не забрёл в туннели по собственной тупой инициативе.
Прежде, чем сигануть вниз, он глянул на пленников:
- Вы идёте? Или я закрываю люк?
Вопрос был риторический.

Через четверть часа вампиры были на границе базы, погони за ними не было. Времени до рассвета ещё хватало, чтобы успеть добраться до укрытия. У Меро возникли проблемы лишь с тем, чтобы перебраться через забор. Уборщик был слабым и молодым, он мало что умел, и он не мог сейчас ни левитировать, ни ловко ползать, кости были переломаны в теле.
- Подбросьте наружу, а? Я ж вас выручил.

-----» (◕ Округ: «Circus of the Damned» » Помещение охраны)

-----» ◕ Центральный Сент-Луис » Госпиталь, морг

Отредактировано Mero (26.11.13 01:10:27)