Сегодняшняя операция была несколько из ряда вон по сравнению с тем, с чем обычно имела дело в этой клинике Джул. Во-первых, вампиров в качестве пациентов она видела лишь дважды, и оба раза они не задерживались в отделении, а во-вторых, их обычно не оперировали, а просто давали напиться крови и вуаля! Небольшие свежие ожоги явно лечились по факту сами по себе, однако нынче случай был не из таких.
Она еще на кануне была приглашена завотделением и познакомлена с приглашенным специалистом, которому ее и рекомендовали в качестве операционной медсестры. Строго говоря, Бруно была перевязочной медсестрой, но в комбустиологии эти два понятия фактически не имели грани между собой, так как в перевязочной подразумевалось проведение мини-операций даже без участия врача. Да и по сути все, что умела операционная сестра, умела и Джул. Отчасти ей даже польстило это приглашение, но она вслух выразила опасение по поводу того, как поведет себя пациент во время такого вмешательства. Впрочем, так как все явно продумано до мелочей и без нее, на втором пункте пояснений она кивнула и дала согласие. Оставалось лишь поменяться сменами на ночную и отдохнуть сегодня.
Фотографии в истории болезни были... впечатляющими. Химические ожоги были более редкими, чем термические, но все равно составляли неплохой процент случаев, с которыми поступали к ним пострадавшие. Но здесь... еще сильнее поразили результаты - фотографии до первых операций и разительная разница в реабилитационный период - словно два разных человека на фото! Ох, простите, вампира. Ну и она не могла не признать, что несколько залипла на фото красавчика, даже до операции, что уж говорить о второй? Оценка эта была чисто о физике, Джул не привыкла судить по внешности и том, что внутри у людей, но тут даже фото заставило задержать себя в руках девушки чуть дольше нужного прежде, чем она убрала его обратно в папку с историей болезни.

- Хэй! Почему так рано? Еще десять минут до... - она кинула взгляд на настенные часы в операционной и слегка нахмурилась, когда санитар вкатил в помещение... "труповозку", - и почему не на нашей каталке? - уже с упреком шепнув санитару, она получила пространный ответ о инструкциях по безопасности и, вскинув изумленно бровь, досадливо нахмурилась. Кивнула на укрытого с головой пациента. - Флин, но это уж перебор. Я не думаю, что это прием... - и тут она малость забыла о том, что хотела сказать, так как в операционную втекла (иначе и не сказать) еще порция молодых людей, про которых лично она бы сказала только "Ну, офигеть теперь!" и все. Как на подбор все молодые, явно пышущие тестостероном и вообще, какой-то набор из бульварного романа-гаремника. - Эммм... Доброго дня, конечно, молодые люди, но... живо надеваем бахилы и моем руки до локтей. Умывальники за стенкой.
Тон ее не терпел возражений - на период операции, и это всем в больницах известно, медсестра операционная хозяйка в этой самой операционной. И ей все больше не нравилось то, что здесь сейчас происходило. Особенно ей не понравились взгляды, которыми как-то неоднозначно перекинулись эти парни. Как это ни странно, она их поняла и потому пояснила.
- Мне плевать, что пациент не может заразиться ничем, но мне не плевать, что младшему персоналу после немытых вас придется здесь все драить в три раза тщательнее с вызовом спецбригады. А потому - все дружно идем мыть руки. Бахилы не забудьте и халаты специальные.
Попутно она уже аккуратно убирала с лица пациента белую ткань (Это ж надо еще додуматься, привезти, как покойника!), отгибая ее до бедер и принимаясь за завязки на боковых стыках больничной сорочки нежно голубого цвета.
"Так, ладно, хватит пялиться на спящего пациента, Джул, это не хорошо. Нехорошо, даже если он на фото и близко не так хорош, как живьем. Живьем, ну, да... вообще-то, он вампир. И конкретно сейчас даже не дыш..."
Мысль оборвалась на середине, когда она услышала тихое обращение по имени. Сначала было удивилась, затем подумала, что он прочел имя на бейдже. Но тут же вспомнила, что в операционных бейджики не носят - стерильная униформа не предполагает этой таблички, да и пациенты под наркозом чаще всего как-то не слишком интересуются именами персонала. Тогда, откуда он... и тут она зря посмотрела ему в глаза. Пальцы привычными движениями продолжали развязывать сорочку, а вот мыслей при это было ровно ноль. Зато едва заметно отвисшая челюсть и пойманный голубым льдом немигающий взгляд Джул говорили о многом. Кто-то там пишет о "тысячах мыслей, пролетевших в голове за секунду!"... да хоть бы одна полумысль шевельнулась! Нет, она просто на несколько вечных секунд выпала из реальности, понимая, что пропала.Мозг обрабатывал информацию от пациента задним числом, наотрез отказываясь выдавать реакцию здесь и сейчас зато тело, что б его, подложило свинью моментально, среагировав как раз очень даже бурно. А когда тот заговорил, невозможно стало и дышать в придачу - окончательный ступор и паралич даже легких.
И вот тут пришло осознание полного непрофессионализма своих действий: она стоит и откровенно пялится на пациента, воспринимая его не как такового, а как... мужчину. Очень красивого и привлекательного, черт дери, мужчину. Окончательно отмерла она лишь после пинка под коленку от напарника - тот с явной насмешкой и хитрецой рассматривал эту сцену и, когда Джул обернулась на него, красная от смущения и чертового совершенно неуместного (какой ужас!) возбуждения, он лишь весьма похабноусмехнулся, чисто такой мужской улыбочкой.
"Ни слова, иначе в тебя полетит скальпель", - кажется, посыл он понял, отвернулся и больше не мешал. Но спасибо ему - Джул теперь могла внятнее мыслить и делать хоть что-то.
- Самое удивительное, мистер Смит, что у Вашей знакомой похоже, то же имя, что и у меня, - она улыбнулась ему, впрочем, очень жалея, что заранее не надела маску: сейчас не стояла бы, алея ушами и скулами. Впрочем, напомнила она себе, профессионал всегда остается профессионалом, даже если до ужаса жарко и как-то слишком по-дурацки сильно хочется хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к коже на груди пациента, изрытой шрамами. - Джулия Бруно, на сегодня я Ваша операционная медсестра, доктор подойдет с минуты на минуту, я пока обработаю операционное поле.
Новая смена перчаток после снятия лишней ткани, и вот Джул уже взялась за антисептик и стерильные салфетки для обработки. Кинула взгляд на уже возвращавшихся молодых людей, покачала головой отрицательно.
- Да, мы уже познакомились, кажется. Раз Вы так говорите, мистер Смит, и если это одобрил доктор, стало быть, меня эти молодые люди не смущают.
"Вранье. Наглое вранье", - очень уж хотелось своею совесть затолкать куда подальше, а то этот внутренний ехидный голосок уже успел надоесть и разозлить самое себя. Зато разговор помог бы, как обычно, перевести внимание пациента с волнений по поводу операции на отвлеченные темы, но у Бруно сейчас создавалось впечатление, что единственной, кому надо бы проветрить мозги, была она сама. И отогнать еще более жаркую картинку в ее голове не помогало: как-то пациент вряд ли оценит, если она решит потереться о его шрамы щекой. Словно кошка.
Кому-то пора бы наверное затариться порнушкой на пару вечеров и снять напряжение, а то докатилась... потому как такого явного профпровала еще не было, даже если ей кто-то исподволь нравился.
- Вы, кстати, классическую музыку любите? Доктор Стивенс просто предпочитает музыку тишине, да и Вам лишним не будет, как думаете? - пока зажатый в корнцанге, пропитанный антисептиком тампон из салфетки оставлял на рытвинах шрамов влажные следы, она старалась все же не сосредотачиваться на них, а больше улыбаться пациенту и разглядывать... да хоть бы его восхитительные волосы. Вновь начавшую ускользать по скользкой дорожке мысль пришлось стопорить мысленным повторением инструкций по технике безопасности при работе с кислородом. Инструкции по технике безопасности... иногда ей казалось, что это панацея в любых неловких ситуациях. - Еще есть мюзиклы, но обычно пациенты не смотрят тут у нас на большой экран, - она кивнула на плазменный монитор, обычно включавшийся для эндоскопических операций на дыхательных путях. Пошутила, вообще-то, но кто знает, может, это действительно отвлечет пациента от того, что ему предстоит испытать?

Отредактировано Julia Bruno (27.12.17 21:24:01)

- Ну, было бы странно, если бы медсестра и причиняла боль при обработке операционного поля, - она очень постаралаь, держать голос ровным, но черта с два вышло - дрогнул на середине, прервавшись придыханием и судорожным вздохом от неясного, вновь совершенно сбивающего желания прижаться к мужчине перед собой провести губами по всему, до чего дотянется. А так как на данный момент обнаженным она его уже видела, то додумать остальное труда не составило.
Что происходит? Когда это я стала озабоченной самкой примата? Но, наверное, животные не смотрят так долго в глаза и точно не разглядывают каждую светлую черту в них, да? Так... работа. Просто думай о работе, Джул.
Но от голоса пациента дыхание застревало где-то на уровне диафрагмы, а бесчисленные табуны мурашек заставляли нет-нет, да и поёжиться, словно от ветра. Только ветра-то и не было. Конечно, она разные слухи знавала на счет вампиров, да и на курсе парамедицины были отрывочные сведения получены, но и близко ничего похожего. Может, он так гипнотизирует или еще что? Неосознанное? Да ладно, он же не враг себе - а вдруг и на дока подействует? Джул украдкой глянула на вошедшего лечащего врача мистера Смита, едва слышно вздохнула, когда тот спросил о готовности, но ответила четко:
- Да, доктор Стивенс. Показатели в норме, можно приступать.
Она надела маску, понимая, что выглядит глупо - даже док не натянул повязку на лицо, понимая тщетность этого "ритуала" при данном пациенте, но у нее жест вышел автоматическим, пусть и имел цель весьма банальную и к медицинским показаниям не имеющим отношения - очередная порция румянца аж до ушей была благополучно скрыта. Через мгновение по операционной разлилась музыка Чайковского, чуть усмиряя демонов Джулии и давая некоторый передых, тем паче, что ясные голубые глаза теперь не вытаскивали на поверхность все неудовлетворенности, какие накопились за годы одиночества. Новая порция кожи, изрытой грубыми рубцами, пусть и в куда меньших количествах, была любезно предоставлена под антисептик, Джулия быстро обработала кожу и тут же передала доку инструменты. Попутно она уже готовила повязки со специальным составом, предложенным на обсуждении плана операции и лечения ею же: по крайней мере, вампирам, не так часто попадавшим в ожоговое, это помогало залечивать серьезные раны.
Когда хирург взялся за первый лоскут, пришлось сжать зубы, прикусив язык - ляпнуть про "придержать" пациента было бы глупостью несусветной, учитывая его физические возможности. Тут полно тех, кто смогут как раз-таки придержать. И все же, когда операция началась, Джул просто ласкового и успокаивающе положила теплую ладонь на плечо золотоволосого юноши (интересно, он ей в дедушки годится или в куда более старые предки?), заведя разговор. Второй рукой подавала доку перевязочный стерильный материал и инструмент. Обычно именно этим она и занималась у себя в перевязочной чаще всего - заговаривала зубы пациентам, которым тут же приходилось делать больно.
- Мистер Смит, а Вы Гражданскую войну в США застали? - да почему именно об этом? Да не все ли равно? Тем паче, интересует ее вовсе не сама война. - И как оно? Типичные Скарлетт О'Хара действительно были такими, как показывали в фильме? Или как в книге написано? Я читала, девушка тогда из-за количества юбок не могла платок поднять, если уронила...
"Мда... при таком раскладе они и в туалет без чужой помощи не смогли бы... кхм..." - свободной рукой Джул вновь подала доктору чистый инструмент, кивнув ближайшему крепышу из "свиты" вампира, давая понять, что сейчас будут срезать более глубокие слои и надо бы держать.
То, что она теперь была сосредоточена на пациенте по работе, а не по зову тела (вернее, не только по нему), уже было, по-видимому, достижением.

Она переглянулась с доктором поверх масок - мда, наверное, проще просто самой болтать, чем спрашивать о чем-то пациента. С другой стороны, кажется, ему даже пришлось на дыхании сосредоточиться, чтобы ответить. Она не представляла, какую боль сейчас испытывает вампир, и не хотела представлять. Честно не хотела. Но она, бывало, чувствовала самые разные чужие оттенки боли и ее виды. Не была уверена, что выдержала бы вот такое, но даже просто представлять себе весьма отдаленные, надо полагать, от реальности ощущения, было хоть какой-то моральной поддержкой. Невидимой, правда, самому мистеру Смиту.
- Жаль, я бы хотела узнать побольше о том времени от очевидца. А что тогда Вы застали? Начало двадцатого века? "Титаник"? Или первую миро... хэй? - он убрала прядь волос со лба и виска пациента, очень нежно коснувшись его щеки, когда заметила, что на очередном срезе тому явно стало... хреново? Вряд ли это слово отражает хотя бы малую толику всего того, что сейчас происходило со Смитом. Хотела бы она знать, как его зовут по-настоящему, чтобы сказать именно ему, а не маске для конспирации (вот кстати, для чего? Тут же все молчать будут в любом случае), что он красив и с этими шрамами. Нет, глупостью было бы сказать про "шрамы украшают мужчину" - хрень полная, шрамы никого не красят. Но было в них что-то такое... до дрожи манящее прикоснуться и даже...
"Чело... ладно, вампиру сейчас от боли наверняка нижние круги ада мерещатся, а ты думаешь о поцелуях, Джул? Чокнутая... узнал бы о твоих мыслях, наверняка выдал бы пинка. И был бы прав."
И все же, несмотря на то, что док почти закончил со спиной, состояние пациента было так себе, а ведь это даже не пятая часть работы! Переглянувшись с доком, Джул показала взглядом на гемоповязки, но тот отрицательно покачал головой - рано. Понимать с полуслова врача - ее работа, а понимать с полуслова пациента - обязанность. Когда Смит (почему так раздражает эта дурацкая фамилия, применяемая к этому вампиру?) высказал первый приказ, она послушалась первой - моментально убрала руки от него и отступила на шаг, нерешительно, и будто спрашивая разрешения у дока выйти. Что-то было в голосе пациента такое, чего она бы никогда не ослушалась, несмотря на все свое упрямство. Но вот уже и док опомнился, кивнул и быстро вышел сам, стягивая на ходу окровавленные перчатки и держа медсестру за плечо.
Ну и ну! Аж дыхание перехватило - столько боли было в голосе Смита и сдержанного... чего? Она все пыталась подобрать слово, но не находила его. Хотела было спросить дока, в чем дело, но не стала, а вместо этого тоже сняла верхние перчатки и сходила за кофе, маленькая порция, просто чтобы хоть что-то делать, а не ожидать молча. И то, что жидкость в стаканчике подрагивала, говорило само за себя, как на нее влияют все, кто находится сейчас в операционной. Особенно один вампир, с которого без наркоза по живому срезают кожу. Будь она садисткой, наверное, наслаждалась бы, но таковой она не была, и потому чувствовала себя несколько бессильной - они-то привыкли сначала снимать боль и просто делать свое дело, а тут средневековье какое-то.
- Как тебе красавчик? Не хочешь номер взять после всего этого?
- Ой, Флин, просто завались, а... - покачала она головой и глянула на санитара с укоризной. Тот всегда шутил невпопад, когда нервничал, хотя бы, вообще-то, добрым парнем. Их позвали обратно, Джул сунула в руки Флину недобитый кофе и зашла в операционную, в первую очередь вглядываясь в лицо уже лежавшего на спине вампира. Тот был бледным, но, кажется это норма. Он хотя бы не был мертвенно бледным.
Надевая стерильные перчатки поверх тех, что были "рабочими", она осматривала операционное поле. Вздохнув, вновь взялась за салфетки и обработку кожи и рытвин рубцов уже от натекшей крови.
- Спрашивать про самочувствие не буду, пожалуй, а то получится, как в дурацких боевиках спрашивают тяжело раненных, в порядке ли они, - на этот раз она все же рискнула посмотреть Смиту в лицо, вглядываясь в глаза, пытаясь понять его настроение. Даже настрой, скорее. Кровь смывалась неохотно, но в итоге кожа и шрамы оказались чистыми и готовыми к следующему этапу операции.
Вопрос лишь в том, готовы ли они все, включая пациента?

Кажется, они все здесь потеряли счет времени. Когда в который уже раз срезался очередной обезображенный пласт рубцовой ткани и подлежащих слоев, она уже не знала, какие глупости лепетать пациенту, чтобы отвлечь его, потому стянула бесполезную по сути маску с лица, оставив ее болтаться на одном ухе, заглядывая в измученные болью глаза, коснулась пальцами щеки и запела колыбельную Самое дурацкое, что можно придумать, но живой голос отвлекает лучше "Зимы" на фоне, а "Il pleut, il pleut, bergère" явно привлечет внимание, да? По крайней мере, Джулия надеялась на это, потому что док уже готовился срезать по надрезам новым кусок.
"Смотри ему в глаза и слова... не забыть бы слова, черт дери!"

Отредактировано Julia Bruno (25.04.19 15:29:51)

— Показывать пальцами знак "o.k.", — она продемонстрировала с усмешкой, — даже если ты при смерти и без сознания.
Конечно, это была шутка, но в каждой шутке, как говорится...
Время тянулось бесконечно, а больше колыбельных она не особо знала. Оставалось лишь в сочувствии к чужой боли, словно заново выжигаемой на чужом лице, осторожно гладить пациента, попутно проверяя его показатели и заглядывая в глаза. И вот в глазах как раз было столько пережитого, что Джул была уверена - никто бы не выдержал. Она видела людей с подобными, но и близко не приближающимся по уровню ада в них взглядами, людей, которые умоляли о смерти в моменты боли, отчаянья и потери всех их жизненных приоритетов. Сейчас же перед ней лежал человек (да плевать, что вампир), которому и без ее дара сочувствие - никакой жалости, нет, — было необходимо, как никому. И тьма, все больше поглощавшая его глаза, казалось, затягивала и Джулию в свою бездну.

Раньше у нее было время подготовиться к любому, даже, как казалось, самому внезапному контакту. И только сейчас она поняла разницу: до этого мгновения даже самый краткий миг осознания давал возможность хотя бы внутренне сжаться, подготовиться для удара чужой болью, непрошенными эмоциями и воспоминаниями. Это как зажмуриться неосознанно, даже если тебе невидимый ветер швырнул в лицо пригоршню песка - все равно успеешь. Сейчас же все произошло настолько быстро, что Джул перестала дышать ровно в тот миг, когда прохлада пальцев вампира окольцевала запястье там, где ткань не вытерпела и лопнула вместе с перчаткой. Своей боли она точно даже не осознала, потому уже беззвучно кричала во тьму веков, закопчённых факелами стен и яркое пламя костра.
Хуже всего был запах. Пожалуй, у нее теперь новый страх появился, хотя огня она раньше никогда не боялась, даже наоборот, любовалась пламенем и впитывала его тепло с благодарностью. Но сейчас не уйти и не одернуть не то что руку - вдох сделать и то нескончаемая мука. И на пляску дикого огня по коже и уже исчезающему в пепле платью накладывается другая боль — едкая, жгучая, разъедающая самое душу, а не только тело и лицо. Джулию спасало лишь то, что в такие моменты она всегда сохраняла некоторую отстраненность, словно параллельно с впитываемыми чужими болью, страхом и отчаяньем она была незримым призраком, наблюдателем со стороны, пусть и умирала вместе с Ашером... да, к черту "мистера Смита".  Французское имя соскользнуло с губ ровно в тот миг, когда ее отпустили, а она, уже не страхуемая мертвой хваткой, медленно оползла на пол возле операционного стола, оставаясь возле чьих-то ног и все еще не способная дышать. И мольбы Ашера о смерти она определенно поддерживала — но заткнула себе рот плечом, облаченным в все еще стерильный там тончайший материал, чтобы не закричать, срывая голос, в итоге вышло невнятное приглушенное хныканье и мычание. Типичное для постконтакта покачивание, словно в трансе, стеклянный взгляд, и слезы, причиной которых вовсе не были синяки на запястье — да к черту, это настолько мелочь на фоне того, что тогда пережил этот человек... вампир, что первый вдох дался с трудом.
Не сразу Джул обратила внимание на севшего рядом на корточках Флинна, а когда санитар обеспокоенно спросил, чем помочь, уставилась на него, словно впервые видела. По сути, так оно и было, так как собственное зрение возвращалось сквозь те воспоминания кусками, вспышками люминесцентных ламп операционной и белым матовым блеском кафеля вокруг.
— Я вернулся. Все целы? — очень хотелось буквально заорать, что ни хрена не все, и что, кажется, она вот не вернулась оттуда. И вряд ли уже сможет.
Но вместо этого тихо-тихо, так, что бедняга Флинн, подумав, что это она ему, наклонился ближе, чтобы расслышать тихое:
— Comme vous... comment avez-vous vécu ça?* — она видела и третье лицо, о ком думала та, кого столь нежно любил Ашер, и о ком думал и сам вампир в этом аду. Она понятия не имела, кто это, но образ выжегся на ее сетчатке столь же явно, как и другие два лица. Остальные, безобразные и мелочные, стирались за стеной боли и отчаянья. Удивленный Флинн рядом нахмурился и протянул уже было руку, чтобы прощупать ее запястье, но вовремя опомнился.
— Так чем помочь, Джул?
— Принеси мне... в раздевалке оперблока мой шкафчик второй слева. Там... там шоколад и сладкий сок. Спасибо, Флинн.
Так, главное, не блевануть на коллегу, глядя, как тот подрывается и бежит в сторону коридора из операционной. Секунда, вторая... а на третью уже она сама (и откуда только силы взялись?) на негнущихся ногах спешит к предопрерационной и раковинам для обработки рук медперсонала - выпитый ранее кофе исчезает в стоке, а сквозь звон в ушах все еще слышаться отголоски ее криков и криков тех, кто умирал за то, что сделали с ней и Ашером. Со всеми ними. И вот уж тут она точно была не на стороне людей. Подошедшему доку она лишь покачала головой и заверила коротко, что сейчас вернется в строй.
И это правда, черт дери. Профессионал она или где? Тем более, вот и Флинн подоспел уже со спасительной порцией сладкого — слабое утешение, но это экспресс метод вернуться в строй без того, чтобы рухнуть от эмоционального истощения. И шоколад живительной амброзией растаял, принес каплю счастья в этот океан ужаса. Она подумает об этом потом, поистерит дома, а на ближайшие пару суток у нее работа. Еще один глоток сладкого сока, благодарная улыбка санитару, умывание, мытье рук заново, и вот она уже, на ходу облачаясь в стерильный халат, надевая перчатки с манжетами повыше, заходит в операционную и даже слабо улыбается.
— Что? — стало вдруг неловко, что из-за нее, кажется, стопорнулся процесс. — Я в порядке. Буду. Лицо только опухло, простите, придется лицезреть этот кошмар кое-то время.
В глаза Ашеру она старается не смотреть пока — никто не захотел бы, чтобы такие тайны прошлого узнавались бы по щелчку пальцев. По крайней мере, по ее опыту люди всегда были в ужасе, ярости или просто начинали ненавидеть ее и ее дар. Всё. Надо и правда сосредоточиться на деле - инструменты, материал, успокоение пациента, а не собственных оставшихся где-то на чужом костре эмоций.

----------
* Как вы... как вы все пережили это? (фр.)

Она ответила не сразу, подобрав слова лишь когда док уже осматривал ее руку, пальпируя сухожилия и причиняя лишь легкую - пока что - боль там, где синяки были особенно глубоки. Но по сравнению с тем, что испытали тогда Ашер и Джулиана - она бы рассмеялась горькой иронии такому совпадению имён, если бы вместо смеха не хотелось орать во все лёгкие, - это даже не боль была, а легкое касание ветра мышц.
- Не вижу ничего кошмарного здесь, А... мистер Смит, - она чуть было не ляпнула его настоящее имя, да еще настолько фамильярно, словно знала его давно. - Даже наоборот.
И тут она была уверена в своих словах - видала она шрамы и операции и похуже, чем то, что происходило здесь и сейчас. Другое дело, что вряд ли кому-то из ее пациентов предстояли столь невыносимые мучения на протяжении стольких... веков? Она даже не была уверена, в каком веке побывала в его воспоминаниях, и сколько тот перенес за минувшие годы и годы.
И пока они с доктором спорили, даже не особо, похоже, нуждаясь в ее скромном мнении, она уже без страха разглядывала это лицо, совершеннее которого, пожалуй, и не видела за всю свою жизнь - даже на картинах знаменитых мастеров прошлого не было ничего подобного. И в смеси с сочувствием, которое после увиденного мягкой змеей проникло в сердце, это было крайне опасным сочетанием. Ей вдруг захотелось абсолютно по-детски и искренне всплакнуть, даже порыдать навзрыд о погибшей столь ужасно девушке и о том, что чувствовал Ашер, умирая вместе с ней, прихватывая с собой в тот ад кого-то еще, неуловимо близкого и далекого, но точно присутствовавшего в этих воспоминаниях. Хотя даже после своего первого погибшего пациента она лишь пошвыркала носом в сестринской, но почти сразу взяла себя в руки пошла работать. Она не знала, почувствовал ли это ее состояние Ашер, или прочитал в ее взгляде ранее, но сейчас и правда искренне взглядом поблагодарила за то, за что вообще-то не должна была - за откладывание лечения. Это было крайне малодушно, непрофессионально, даже эгоистично, но словно давало и правда больше времени прийти в себя и взяться уже нормально за свое дело, ради которого ее сюда и пригласили.
Глубоко и шумно вздохнув, она коснулась мягко руки доктора и покачала головой.
- Оставьте, док. Вы же знаете, против воли пациента делать что-то - себе дороже. Я в порядке, но времени до рассвета и правда мало. Я приеду завтра пораньше, если понадобится.
И в этом она тоже сейчас поблагодарила бы от души Ашера - тот, даже если не имел такого намерения, принял удар на себя, дав ей возможность "сфелонить" под прикрытием его упрямства. И пока доктор пылал праведным гневом, явно не горя желанием оставлять работу на полпути, Джул, все же, шепнула едва слышно, почти одними губами, глядя Ашеру в глаза, в которых можно было утонуть, раствориться в этой лазури:
- Спасибо, Ашер... - наверное, это услышали и оборотни вокруг, но как-то очень так тактично промолчали, или были слишком поглощены воображением тех самых цепей, о которых шла речь. Джул нахмурилась, несколько удивленный взгляд девушки переместился - крайне нехотя, - с Ашера на доктора. - Но... а зачем цепи? В отделении для ликантропов есть специальные вязки - они мягкие, не оставляют следов, но внутри сделаны из какого-то материала в сочетании с серебром. Насколько мне известно, они должны выдержать... эмм... - она, словно извиняясь, неловко пожала плечами, переглядываясь с явно помрачневшими при упоминании этого подразделения больницы оборотнями. - Простите, парни, ваша помощь в любом случае понадобится - когда дело дойдет до.. кхм... деликатных мест, вам все равно придется держать... мистера Смита.
О, небо, она даже умудрилась покраснеть не до ушей, а лишь слегка смутиться, когда поняла, что завтра и правда предстоит нечто... интересно, если, как на обычных операциях, отгородить операционное поле от взгляда пациента, будет легче?
"Черта с два... как будто ты не помнишь его лицо и взгляд."
И все меньше получалось воспринимать его, как просто очередного пациента. Наверное, завтра она не снимает маску на лице вообще всю ночь. Это мало спасет, зато не будет видно идиотской улыбки, которая прямо сейчас рвется наружу при воспоминании о флирте в начале операции и о том, что она сама чувствует в отношении пациента, которого вообще-то впервые в жизни видит. Это неправильно с точки зрения профессионализма, но казалось чертовски верным, даже естественным, если просто принять, как есть, факт желания.
"Мне пора лечиться электричеством, ей богу... я десять минут назад видела, как он горел заживо, и вот уже вновь думаю не о том, о чем следовало бы. Нет, определенно, что-то пора делать со своим одиночеством..."
- Единственная проблема - оперировать при использовании этого оборудования, придется тоже в соседнем отделении. А это необходимо договариваться с их заведующим, вероятно. Здесь... - она оглядела операционную, - просто некуда будет прикреплять... спецоборудование.
Вот, правильно, надо думать о деле и рациональных предложениях по работе, а не о... деликатных зонах пациента на завтрашней операции.

Вероятно то, что может сдерживать оборотней, не подходит для сдерживания вампиров? Так, что ли? Нет, все же, в который раз за сегодня она задумалась о повышении квалификации и курсах по метамедицине. Прямо сейчас она чувствовала, что несколько уязвлена, но нет, не тем, что ей указали на недостаток знаний, но тем, что сама, казалось, чего-то элементарного не знает. А ведь была уверена, что это хорошее решение. Но взгляд доктора и покачивание его головой подтвердили слова Ашера. Что ж, наверняка самому вампиру лучше знать, что его может сдержать, а что нет. И все же, судя по реакции оборотней, которые вдруг начали перекидываться явно смешливыми (с чего бы это?) взглядами на фоне все еще мелькавшего в них ужаса при упоминании серебряных цепей, она лишь шумно выдохнула в маску, признавая поражение и пожимая плечами.
- Но стоило бы позаботиться хотя бы о том, чтобы эти меры сдерживания не нанесли Вам, Аш.... кхм... мистер Смит, - так, надо уже как-то выкинуть осевшее на языке настоящее имя вампира, - еще большего вреда.
Это ведь нормально, беспокоиться о пациентах, так? Тем более, когда те и без того явно уже слишком многое перенесли, чтобы терпеть хоть каплю
лишней боли. И пока она убирала инструменты в обработку, пока прибирала вместе с Флинном операционную, из головы все никак не шло увиденное, хотя обычно ей удавалось отстраниться от чужих воспоминаний и продолжать работу. С другой стороны, еще ни разу не было контакта с
тем, кто жил явно дольше обычного человека, и уж тем более с тем, кто имел настолько тесную связь с погибшим близким. В прямом смысле связь - это ощущалось ведь совсем иначе, чем боль того, кто потерял любимого человека. И когда Ашер обратился к ней, ни к кому иному, Джул чуть стерилизатор не выронила из рук, обернувшись, и, вероятно, слишком поспешно кивнув ему, прощаясь в ответ. И, когда накрытый белой простыней "труп" вывезли, вероятно, обратно в морг, чуть не запустила тяжелый короб стерилизатора в уже не скрывающего ухмылку Флинна.
- Занимайся уже уборкой, бестолочь.
Беззлобно огрызнувшись на его подначивания, она все же поняла, что голубые, как небесная синь глаза, она точно вспомнит сегодня еще не раз.

Домой она буквально ввалилась, зажмурившись на полоснувшее по глазам солнце - то заливало прихожую и кухню, приветствуя хозяйку в квартире и напоминая, что у нее не так уж много времени на то, чтобы выспаться и быть в форме к вечеру, к повторной операции. Руку утяжелял пакет с весьма неожиданным подарком, обнаруженным в ее собственном рабочем шкафчике в раздевалке: и когда успел? Она не сомневалась нисколько, от кого этот презент, но уж точно не Флинн и не док оставили ей настолько дорогой шоколад, и настолько дорогой напиток, который она и не пробовала ни разу. Водка, называется. Судя по этикетке, весьма качественная. И она бы, вероятно, отказалась бы от таких подарков в любой другой день, но стоило лишь подумать об Ашере - а о нем думалось слишком уж много, непозволительно часто даже, - как наравне с восхищением собственная кожа начинала гореть от боли, а из тела словно вырывали сердце наживую, не заботясь о смягчении ощущений. Как умирает связь человека-слуги и вампира, она предпочла бы и дальше не знать, но что сделано, то сделано.
Еще через десять минут она уже сидела под струями воды в душе и, рыдая навзрыд, заедала горе и водку дорогущим шоколадом - совершенно не эстетично и шумно швыркая и кашляя, давясь непривычно крепким алкоголем и чужой болью с любовью пополам. И лишь когда в голове стало пусто-пусто - многого ей не надо было, как оказалось, - Джул выбралась из ванной, натянула первую попавшуюся ночнушку и рухнула в постель, как была, с все еще чуть влажными волосами и смытыми водой и водкой эмоциями, вернее, с их совсем едва уловимыми отголосками. Вот уж не думала она, что качественный алкоголь может помочь смыть чужое (ли?) не хуже ровного потока воды. С таким открытием недолго алкоголичкой стать. Впрочем, это вообще была последняя мысль перед тем, как она рухнула в объятия блаженной тьмы без снов.

Семь часов хватило, чтобы выспаться, но не хватило, чтобы забыть то, что следовало бы утопить в забвении. И Джул мысленно благодарила того, кто разбирался в алкоголе явно лучше нее, потому что вот она стоит в операционной, готовит стерильный стол с инструментами и материалом, а в голове такая легкость и пустота, словно она не водку глушила в душе, заедая ее шоколадом, а фруктовые фреши пила весь день. Едва заметно ощущалось головокружение, но это, вероятно, от совсем уж непривычных возлияний, ну и соображалось словно с легким таким пингом - на долю секунды задержка в ответах и реакциях. Но в остальном все те же дурацкие шуточки с Флинном и уже знакомыми оборотнями, видимо, не слишком выспавшимися, в отличии от нее. Док еще намывался, когда она вышла в предоперационную за дополнительным материалом, и, пока возилась с корцангами и перебирала пачки упаковок в поисках нужного пакета, в операционную уже, видимо, судя по возне и усилившимся разговорам, привезли пациента. Что ж, вдох-выдох, Джул. Надо морально подготовиться, чтобы просто просто посмотреть ему в глаза и не утонуть в этой весенней лазури, не захлебнуться восторгом. Время есть, и она оттягивала момент возвращения в операционную, как могла, дольше. Принесенные в рабочих зажимах пакеты чуть не упали на пол, когда улыбка уже зафиксированного пациента коснулась... она бы подумала, что аж мозга, но это сложно описать словами. Просто чувствуешь, что под маской улыбаешься в ответ, как дурочка с переулочка. оставляя на запасном столике столь же запасные пакеты с материалом, она покачала головой и уже вполне откровенно хохотнула в ответ на его приветствие.
- Благодарю, мистер Смит, - о! у нас прогресс! ты не ляпнула его настоящее имя! - Надеюсь, Ваш сон был не менее спокойным. Впереди слишком долгая ночь.
Она осмотрела систему фиксации пациента совершенно немыслимым и новым для нее способом, кашлянула и, закрепив на корцанге материл, привычным жестом окунула его в антисептик и начала обработку той части тела пациента, до которой они вчера не добрались отчасти и по ее вине.
- Знаете, если бы не Ваша... аллергия, я бы сказала, что серебро Вам к лицу, - флиртовать тут не только он умеет. И да, было весьма сложно, в отличии от всех остальных случаев, не оценивать его телосложение и не обращать внимание на весьма хреново сдерживаемые ухмылки Флинна. Вот не будь она в стерильном, отлупила бы санитара шваброй, стоявшей в моечной. Так, просто не смотреть на друга, который то ли сводничал, то ли просто вредничал.
Лучше смотреть на Ашера.
Или не лучше. Ни черта не лучше, потому что от этой улыбки дышать становится как-то затруднительно. Спасение пришло, откуда не ждали - появившийся из моечной док, которого надо было одеть в стерильное, буквально предотвратил полный крах ее собственных моральных устоев. Потому что хотеть мужчину... блять... пациента(!) прямо перед началом второй операции, это надо совсем с головой не дружить. И хорошо, что можно сосредоточиться, наконец, на работе, ощущая свою пользу, а не только подгибающиеся коленки ватных ног.

Отредактировано Julia Bruno (18.04.23 22:53:19)