*Клуб «Danse Macabre»: кабинет Жан-Клода*
Принц стоял около своего роскошного деревянного стола в своем не менее роскошном кабинете... и гипнотизировал взглядом телефон. Он ждал известий. И не от абы кого, а от Ирвинга Гризвольда, репортера и вервольфа по совместительству, который должен был посвятить весь сегодняшний день выяснению у полисменов хоть какой-то информации о нападении на "Запретный плод". У этого проныры связей было больше, чем у тех же Роджера или Хъюго, и жил в городе Ирвинг куда дольше маршалов, чтобы научиться правильно себя вести с нужными людьми.

Самого Жан-Клода в клуб не пускали. Ему не позволили войти в Его же собственное заведение, в котором поубивали Его людей, ни вчерашней ночью, ни сегодняшним вечером. Как только кровавый диск солнца закатился за горизонт, вампир покинул Цирк Проклятых и направился к месту кровавой бойни, неоновая вывеска которого больше не горела красным и не заманивала жаждущих впечатлений посетителей. Разумеется, полисмены оцепили весь "Запретный плод" по периметру и за желтую ленту не пускали ни одного гражданского, включая самого Принца. Более того, на него они смотрели особенно подозрительно, словно он мог быть причастен к развернувшийся в самом сердце Кровавой площади трагедии.

Ему ничего не стоило использовать свою вампирскую магию и пробраться за стены клуба вообще без каких-либо препятствий, но Принц в очередной раз проявил уважение к человеческому закону, который при первой же удачной возможности готов будет спустить на него всех собак. Люди не могли оценить по достоинству все те действия, которые вампир уже совершил для них. И совершит еще не однократно. Слишком человечно? Нет. Достаточно практично. Жан-Клод намеревался остаться в этом городе и при возможность подмять под себя соседние, поэтому проблемы с полиций ему были не нужны. Как бы сильно в его уже давным-давно мертвом сердце не плескался гнев.

Единственной отдушиной за крайне тяжелый сегодняшний вечер стал звонок от Эвелисы. Она будто бы намеренно подгадала крайне удачный момент, когда ее звонок станет для Жан-Клода чем-то вроде спасательного круга в этом водовороте негативных эмоций. Ее голос, как щепотка нежности в зачерствевшем от жестокости и страданий мире, в буквальном смысле спас Маркуса Флетчера от всего того, что Жан-Клод собирался ему сказать.

И сейчас, когда в дверь постучали, Жан-Клод не сомневался, кто за ней стоит. Эвелиса не сразу дала о себе знать, замешкавшись в коридоре, но Принц слышал ее. Пожалуй, даже слишком хорошо, лишая девушку любой возможности скрыться от обостренных чувств инкуба. Он слышал биение ее сердца, ощущал аромат ставших уже совсем знакомыми духов и вполне мог себе представить, как на щеках Евы расцветает теплый румянец. Вампир не мог знать наверняка, но ничто не мешало ему рисовать в своем воображении интересующую картинку. На мгновение он даже забыл про некогда так страстно ожидаемый звонок телефона, и перевел взгляд на входную дверь.

Она наконец постучала. Принц попросил ее зайти... и стоило девичьему силуэту появился в проходе кабинета, как инкуб развернулся лицом к Еве. Она была обворожительна в своем маленьком черном платье, которое собиралось волнами вокруг ее стройных, затянутых в сапоги, ножек. Но внимание вампира в больше степени привлекли ее огненно-рыжие волосы, убранные в импровизированную прическу. И лицо, окрашенное теплой улыбкой, в обрамлении всего бесчинства ярких локонов.

- Bonne nuit, - вампир улыбнулся, и в один момент вся напряженность с его лица улетучилась. Он уже почти двинулся навстречу своей гостье, которая пришла его поддержать, как мобильный, который все это время предательски молчал, вдруг наградил тишину кабинета нервным звонком. Принц остановился и плавным, медленным движением подцепил длинными пальцами телефон со стола. Но прежде чем ответить, синие глаза поймали женский взгляд, в котором надеялись увидеть понимание.

- Прошу прощения... - сказал он и протянул свободную руку Еве навстречу. Ему не нужно было говорить вслух все то, что уже изобразил его вполне понятный жест, приглашающий девушку пройти внутрь и ни в чем себе не отказывать. Впрочем, она могла бы даже подойти к Жан-Клоду совсем близко и взять его за руку... если бы только пожелала.

Звонил Маркус, которого Принц города сегодня уже заставлял висеть в ожидании, пока сам разговаривал с Эвелисой. Тогда инкуб сменил гнев на милость, но Ульфрик все никак не мог успокоиться и принять данность, как данность, а не как вампирские выдумки. Несколько волков из его стаи погибли, включая совсем юную девушку-танцовщицу, еще толком и жизнь не успевшую повидать. Ее застрелили из дробовика... вместе с партнершей-вампиршей по номеру. И эта картина, увиденная Принцем глазами Ганди, все никак не шла из головы Жан-Клода. Девушка-вампир тоже была недавно обращена и умудрилась выбиться из-под крыла Малкольма, чтобы заняться танцами в клубе "Запретный плод". Жан-Клод не слишком хорошо ее знал при жизни, а после ее смерти ему и вовсе придется выяснять отношения еще и с главой Церкви вечной жизни. Никто из них, ни Малкольм, ни Маркус не верил в случайность произошедшего, и каждый готовился с подозрительно упоительным удовольствием свалить вину на Жан-Клода.

Как и ожидалось, на Принца обрушилась волна негатива с того конца "провода". Он сделал глубокий вдох, хоть воздух для успокоения ему и не требовался, и прикрыл глаза.

- Мсье Флетчер, - устало проговорил мужчина, когда Маркус выдохся, - я уже говорил Вам несколько часов назад, что если бы у меня была хоть малейшая возможность предотвратить это - я бы это сделал. Не сомневайтесь.

- Ты должен был быть там, Жан-Клод!

- Я знаю... - согласился инкуб. Он и правда считал так. Считал, что будь он среди персонала и выступающих, - ему бы удалось предотвратить несчастье. Но его там не было. И он бесконечно сожалел об этом. - Но я не могу повернуть время вспять. Это не в моих силах.

- Ей было всего двадцать. А ее прибили, как какую-то уличную шлюху! И все по твоей вине. Как это случилось, Принц? Как?

- Ей выстрелили в лицо из дробовика, - ответил инкуб неожиданно жестко и открыл глаза, уставившись невидящим взглядом куда-то на стену. - Ей и ее партнерше по танцу. А вторая девушка была одной из моих подопечных. И я видел тела собственными глазами. А Вы - нет. Задумайтесь, мсье Флетчер... хотя бы на мгновение. Ваши обвинения никому не делают лучше. Они лишь усложняют и без того сложную ситуацию. Хотите срывать на мне свой гнев - пожалуйста, но это не изменит абсолютно ничего.

Маркус бросил трубку. Очень в его стиле. Но тем самым он дал понять Принцу, что услышал его слова. Возможно, не осознал до конца, но услышал. Это происшествие не вернет всех его волков, пребывающих подле вампир сейчас, обратно в стаю. Никогда.

- Простите, что Вам пришлось стать свидетелем столь неприятного разговора, - он перевел взгляд на стоящую рядом девушку и поймал ее руку, чтобы поднести ее к губам и поцеловать. Сложные времена - это вовсе не повод лишаться манер, галантности и устоявшихся норм поведения. - Но все же я рад, что Вы оказались здесь.

*Клуб «Danse Macabre»: кабинет Жан-Клода*
Жан-Клод так привык к тому, что во всем и всегда его поддерживает дочь. София, которую многие сочли бы лишь красивой девочкой-подростком, куколкой, так искусно вылепленной, что скульптор не оставил на ней ни единого изъяна... Она всегда была рядом: до того, как по воле судьбы направилась в Румынию и после того, как вернулась к своему отцу. Он видел в ней дочь, видел продолжение самого себя и считал ее частью своей темной души, даже несмотря на то, что не являлся ее биологическим отцом. Но разве же в мире вампиров кого-то волнуют такие пустяки?

И вот теперь Жан-Клод вдруг четко ощутил разницу между поддержкой от кого-то совершенно родного и того, кто заставляет ardeur переворачиваться где-то глубоко внутри. Синий взгляд прирос к оказавшемуся так близко женскому лицу и ладошкам Эвелисы, что прижимали его широкую в сравнении с ними ладонь к теплой и нежной женской щеке. Пляшущие в изумрудных глаза искорки беспокойства и естественной серьезности все равно не заглушили тех чувств, что испытал Принц, таким вот образом касаясь красивого и такого живого лица девушки. Не сказать, что его мир перевернулся с ног на голову, но оказался в опасной близости от чего-то подобного.

Каким-то непостижимым образом у этой женщины получалось полностью завладевать его вниманием, пусть на какие-то краткие промежутки времени, но зато какие! Его взгляд из омраченного стал невероятно внимательным, серьезным, пронизывающим насквозь, словно Жан-Клод стремился не просто считать эмоции с лица Эвелисы, а скользнуть этим взглядом под ее гладкую бархатистую кожу, куда-то внутрь, минуя телесные и духовные преграды, стремясь пробраться в самые потаенные уголки ее светлой души.

Этот жест... понимала ли его прелестная нимфа ценность своего такого юного и милого действия? Одновременно и безграничное доверие, и любовь, и желание, и выражение бескорыстной поддержки. Было ли в нем что-то одно, или же Принц слишком углубился в чтение жестов и бликов в весенних глазах?

Он улыбнулся ее фразе, выдержав ненамеренную паузу, и позволил своим пальцам скользнуть по личику Евы, когда она вдруг решила повести его к дивану. На мгновение он задумался о вопросе доверия, которое Ева проявляла к его персоне. А могла ли она на самом деле считать его настолько надежным и преданным, если даже не знала, что он вампир? А она ведь не знала... Принц чувствовал это, и сей маленький секрет, раскрытый в не самое подходящее время, мог испортить все. Не то, чтобы инкуб боялся этого... нет. Он ведь никогда и не скрывался так тщательно. Его персона всегда на виду, весь город только и делает, что обсуждает его и его окружение в газетах, новостях и ток-шоу. И пусть про вампиров весь мир знает уже более пяти лет - далеко не все одобряют их наличие и сосуществование с нормальными людьми. Завести отношения с вампиром - это вовсе не то же самое, что притащить в дом щенка. Ментальные фокусы, острые зубы, супер скорость, сила, ловкость, умения и изрядная кровожадность - это не рядовой набор положительных качеств идеального кавалера. И лишь в фильмах у приличной девушки-героини жизнь оборачивается сказкой рядом с "отродьем Дьявола". В жизни все может обернуться в разы лучше... и многим хуже одновременно.

Наверно, в грации Эвелиса могла бы посоревноваться с многими оборотнями. Она двигалась пластично, красиво, грациозно, при этом все ее движения не выглядели напускным показушничеством. Все происходило естественно, словно так и задумано. Ева не работала на публику, а была такой всегда. Принц мельком коснулся взглядом взметнувшихся юбок и обнаженной кожи стройных женских ножек, и позволил юной особе увести себя к дивану, который стоял у стены лишь из соображений улучшения интерьера. Принцу все эти атрибуты мебели, предназначенные для сидения и отдыха, были совершенно ни к чему. В своем кабинете он вполне обошелся бы одним столом и шкафом, ведь на ногах вампир мог провести хоть целые сутки, и даже толики усталости не почувствовать. Но помимо него самого в кабинете появлялись и другие люди, а иногда и нелюди, преследующие каждый свою цель. И порой этот же диван оказывался крайне необходим.

- Ради Вашего общества я не пожалел бы и сотни более дорогих, пусть даже коллекционных ваз, - улыбнулся Принц, опустившись на мягкую кожу дивана, на котором крайне редко сидел вот так просто, и скользнул взглядом по сосуду, что стоял на столике. Ваза была самой обычной, купленной в самом посредственном магазине - всего лишь дань стилю. Всего лишь чей-то подарок, который так удачно подошел к оформлению сего кабинета. Фраза мужчины прозвучала весьма двусмысленно. Только ли общение он имел ввиду? Или же, упоминая сей хрупкий предмет, он намекал на незавершенное нечто, начатое еще в недрах квартиры танцовщицы? Как говорится: от горя и сожаления до пикантных мыслей у инкуба всего один шаг? Такова была инкубическая природа Жан-Клода, его способность примешивать нотки возбуждения в совершенно любой момент времени, и не важно какой в этот момент разворачивается диалог. Бесчеловечно? Бесчувственно? Эгоистично? Разве? Ну пусть в него кинет камень тот, кто предпочел бы страдания вместо девушки, подобной самой Венере.

Что тут говорить, Эвелиса прекрасно справлялась с поставленной задачей - все внимание вампира полностью переключилось на нее. Более того, в нем пробудилось нечто гораздо серьезнее и разрушительнее, чем переживания о жертвах в клубе. И имя тому ardeur. Девушка ничего не знала об еще одном маленьком секрете Принца. Она вообще ничего о нем не знала, а относилась к нему так, словно знала все. Это подкупало даже такого искушенного вампира, как он.

- Мое внимание целиком и полностью Ваше, - признался он, приняв как можно более естественную позу на диване, но даже она вышла такой, словно прямо перед ним сидел человек с фотокамерой и выстраивал самый лучший в мире портрет. Впрочем, Жан-Клод тоже делал это не намеренно. - Хотя бы это сейчас в моей власти, - он улыбнулся, - но скоро меня непременно найдут несравненные представители прессы, и отвечать придется на совсем не дружелюбные вопросы, и общаться совсем не с теми людьми, с какими бы я предпочел в столь печальный вечер, - и тут инкуб в очередной раз осознал, что нападение на его клуб - это не самое страшное, что могло произойти. Все неприятное начнется позже, когда не только пресса, но еще и родственники погибших попытаются свесить на него всю ответственность за совершенный теракт. - Откуда Вы узнали про нападение на "Запретный плод"? - вдруг спросил он, мягко взглянув на свою рыжеволосую гостью. В этом вопросе тоже скрывался некоторый подтекст, который девушка вряд ли сумеет распознать.

*Клуб «Danse Macabre»: кабинет Жан-Клода*
Его рука удобно устроилась на изящных женских коленях, и Жан-Клод не спешил лишать себя этого тонкого удовольствия прикосновения. В конце-концов хотя бы пятнадцать минут в сутки он мог выделить на то, чтобы просто посидеть на кожаном диване в обществе юной девушки и подивиться ее цветущей красоте. Цветущей, живой и непосредственной, а не застывшей в веках, подобно картине... - неподвижной, сдержанной и внимательно смотрящей с холста на стене. Эвелиса источала ароматы яркой и играющей всеми красками жизни, в то время как Жан-Клод являл собой само воплощение укрытой под черным плащом Смерти.

- Боюсь, у шейхов не найдется столько золота, - улыбнулся Принц, решив покрыть свой ответ тягучей тайной и ничего о нем не пояснять. Тем самым Ева оказалась не ограничена в своих мыслях навязанными словами. Однако ни одной ей приходилось догадываться. Жан-Клоду все еще было достаточно трудно понимать современные молодежные выражения на английском языке. Прогресс не стоял на месте, речь обрастала всевозможными сокращениями, производными словами и крылатыми выражениями, которые усиленно подкидывали средства массовой информации и Интернет. И это несмотря на то, что он уже больше года старался быть в кругу людей нынешнего поколения. И пусть внешне он походил на очень обеспеченного молодого бизнесмена, миллиардера из аристократической семьи, то на деле был гораздо и гораздо старше. Большинство людей себе даже вообразить этот разрыв не смогли бы, а вот он старался соответствовать. В какие-то моменты своей великой вампирской депрессии Жан-Клод думал, что общение с людьми - это ни что иное, а деградация, потому как люди больше ничему не могли его научить, ничем удивить или рассказать нечто такое, чего он еще не знал. Но то было раньше. В двадцать первом веке все изменилось. Да так быстро, что Принц невольно растерялся. Каждый день изобреталось что-то новое, отличное от всего остального доселе изобретенного. И это заставляло вампирские мозги работать сильнее, заставляло его тянуться к людям в поисках новой информации. И, о чудо, у него снова проснулся интерес к массам.

- В нынешней ситуации Вам и правда не стоит попадаться на глаза представителям местной прессы в моем обществе... Ведь если все закончится не в нашу пользу - связь со мной может сыграть с Вами злую шутку, - Принц не счел нужным пояснять, что журналисты раздуют даже из невинного поцелуя руки такое, что потом не отмыться, так как не сомневался, что Ева все это понимает куда лучше него самого. Жан-Клоду-то, впрочем, было уже все равно. Он и так являлся вампиром, а этот грех пребывал на самой вершине греховного Эвереста, но вот Эвелиса... Ей такой участи он не желал.

- У Вас очень насыщенная жизнь, - подытожил вампир, когда девушка заговорила о своей работе. "Она все еще не имеет ни малейшего представления..." - подумал он, глядя в горящие теплом изумруды с вкраплениями янтаря. И с приятным удивлением обнаружил, что не один он такой вечно занятой. Но иначе Принц просто не мог. Без его твердой руки и острого ума весь его бизнес уже давным-давно бы пустили под откос. Как, например, при Николаос.

Он не очень хотел обсуждать произошедшее в клубе, в частности всех тех, кому вчера не повезло. А ведь в "Запретном плоде" вчера были и Джейсон, и Микаэлла, его pommes de sang, которых он взял под свою защиту. По счастливой случайности им удалось выжить, но судя по всем тем рассказам, что Принцу довелось услышать, - нападающие были крайне умелы. Поэтому на слова о юноше, возможно, знакомом Евы, он не отреагировал. Никого из погибших уже не вернуть... однако до Жан-Клода все же долетели кое-какие известия, что всех жертв этой страшной трагедии увезли в специально оборудованный морг. Место, предназначенное для тех, кто вполне себе мог встать вампиром или еще хуже - упырем через три ночи. И то было не удивительно. Вампирский клуб, вампирские фанаты и кровавые развлечения. Кто-то из погибших наверняка был чьим-то донором... Жан-Клод мысленно отстранился, а когда взгляд снова сфокусировался на девушке - она уже смотрела на него внимательными глазами, задав свой последний и, казалось бы, самый важный вопрос.

Грешным делом Жан-Клод тут же подумал про кормление ardeur - первое, что пришло ему на ум из-за вопроса Евы. Только вот, увы, попросить помощи в таком деле у нее он не мог. Не мог и не хотел. В сознании вспыхнули яркие образы, смутившие бы любого, кто смог бы заглянуть за пределы разума Принца, но вида вампир не подал. Он вдруг лукаво улыбнулся, словно задумал что-то крайне интересное, и поднялся на ноги, при этом перехватывая инициативу держания чужих рук на себя. Ни на мгновение не отрываясь от теплых ладошек Эвелисы, мужчина взял ее за руку и помог подняться с низкого дивана.

- Около часа назад актерам привезли новые костюмы для выступлений. Я их еще не видел... Не хотите взглянуть на нашу скромную костюмерную?

*Клуб «Danse Macabre»: кабинет Жан-Клода*

Слова Жан-Клода по поводу того, что Эвелис было бы не на руку оказаться рядом с ним на каком-нибудь из снимков прессы, очень быстро смазали шутливую и приятную атмосферу, которую она начала пошутив о вазах. На некоторое время взгляд девушки все-таки оторвался от изучения красивого мужчины, что сидел будто бы нарочно именно так, чтобы она обратила в его внешности внимание на все, что ему самому хочется показать. Ее всегда стройная спина слегка поникла под весом опускающихся и нагруженных не самыми радостными мыслями плеч. Все-таки то, что она посвятила жизнь танцам, было видно сразу – малейшие мысли и перемены в настроении сразу же находили свое отражение в каких-либо движениях или смене поз. Не особо внимательным взглядом блуждая по светлому кабинету, Алиса думала о своем, но о столь многом, что, наверное, только такая же женщина сумела бы уловить количество мыслей способных одновременно роиться в этой рыжеволосой голове. Начиная от происшествия в клубе и того, с чем долгое время придется справляться ее собеседнику, прыгая по разным темам и заключая мыслях о собственных возможностях.

Забавно, но Иви ни разу не поймала себя на мысли о собственной репутации, например. Даже отправляясь в клуб, она совершенно не задумывалась о том, что прессе могло бы не понравится ее появление подле Жан-Клода. Точнее, наоборот. Появление только взбирающейся по карьерной лестнице девушки, подле успешного и сейчас усердно отслеживаемого бизнесмена очень даже понравилось бы репортерам. Инкуб был прав. Ее присутствие могло бы навредить не только ей. Оно могло бы усугубить и его дела.

- И это Вы говорите мне о насыщенности жизни, выделяя мне всего несколько минут в этот занятой день, - юная Роше попыталась насупиться выражая наигранное возмущение и улыбнулась, так как естественно просто отшучивалась, но почему-то ее улыбка в этот раз выглядела скорее спокойной, чем лучезарной. Девушка обдумала всю ситуацию, без каких-либо иллюзий оценила положение вещей и с обычной безропотностью смирилась с тем, на что повлиять никак не могла. Ну, могла, конечно, но только если хотела сделать еще хуже.

В противном случае, последняя надежда падала на то, как Жан-Клод ответит на ее вопрос. Возможно, он найдет что-то, до чего она сама не додумалась. И его ответная лукавая улыбка, дала Эвелис сполна осознать, что он так уж точно что-то там нашел. Более того, особенно внимательная сейчас к его персоне, она почему-то сделала вывод, что не особо удачно ею сформулированный вопрос, пробудил что-то такое, из-за чего румянец с ее и без того алеющих щек еще должен бы не сходить очень долго.  Так что за Принцем она подскочила с дивана даже, наверное, слишком оживленно, этим сполна выдавая только что охватившее ее смущение. Она, как и любой обычный человек, по-видимому пыталась стряхнуть с себя это ощущение.

- Если не боитесь, что я могу позаимствовать парочку, а может и больше, идей… я просто обязана оправдать это доверие, - вновь оживилась Иви, хотя она безусловно и не собиралась присваивать идеи других (как минимум потому, что к уже поставленным мюзиклам это не подошло бы).

Не избегая возможности опираться на услужливо предложенные ей руки, Эвелис бодро подскочила с дивана, в очередной раз пустив по кабинету тихий и приятный шелест тканей ее пышного платья. Уже шагая вслед за Жан-Клодом к двери, она зацепилась краем глаза за оставленную на спинке кресла куртку, поэтому с извиняющейся улыбкой, временно распрощалась с успокаивающим соприкосновением их рук, чтобы отойти в сторону и забрать ее. Не то, чтобы Принц ей как-то намекал, что они сюда не вернутся или что он хотел бы поскорее с ней распрощаться, да и она сама не думала о том, чтобы поскорее покинуть его компанию, но они оба были взрослыми людьми и прекрасно понимали, что даже при всем желании это не то самое время чтобы думать только друг о друге. Небрежно стянув вещь с высокой спинки, Алиса пошла обратно, снова нагоняя хозяина роскошного кабинета, а затем и дальше, через учтиво приоткрытую им дверь в коридор.

- У Вас тут, кстати, шикарная звукоизоляция, музыку почти не слышно даже в коридорах, - заслужено подметила танцовщица, останавливаясь недалеко от двери и решая хочет ли она накинуть свою куртку или же все-таки еще подержит ее в руках. – Мне бы такая и в квартиру не помешала, - вздохнула рыжеволосая, припоминая очень бурную жизнь ее соседей. И кто из домовладельцев постоянно отвечает за то, чтобы у каждого без исключения был тот самый сосед с дрелью?! – Хорошо, что я намного больше времени провожу на работе.

Отредактировано Evelise Roche (19.10.15 22:30:17)

*Клуб «Danse Macabre»: коридор второго этажа*
Позже... Жан-Клод, наверняка, будет думать, что ошибку допустил именно он, хоть и не мог знать наверняка. Но если бы не его широкий жест, галантно пропускающий Эвелису вперед в коридор - возможно, все сложилось бы иначе. Однако же, судить о том, что случилось, а что нет, мог лишь тот, кто выдает приказы откуда-то сверху поступать так, а не иначе. Делать именно то, что положено, а потом получать за это сполна.

Принц улыбался, и хотя Ева не видела его улыбки, она могла почувствовать ее в разливающемся по коридору голосе вампира. Что-то, а это у него получалось безупречно - произносить слова, делать акценты и выдерживать определенные интонации, дабы после пролить сей букет дорогим вином с многовековой выдержкой по женской коже.

- Тяжело работать, когда музыка неистово бьется между гладкими стенами и высокими потолками, - а для вампирского слуха - вдвойне тяжело, - поэтому в подобных заведениях это скорее необходимость, чем дань обычной прихоти, - инкуб все это время стоял спиной к девушке и общему пространству коридора, а лицом к двери, которую вот-вот собирался закрыть. Уже вставил причудливый ключ с вензелем его личных инициалов в замочную скважину, как ощущение чего-то неизбежного вдруг неожиданно резко перекрыло все прекрасные эмоции и мысли, что вызывала в вампире рыжеволосая танцовщица. Ему нравилось, как она двигается, как говорит, улыбается и, конечно же, реагирует на его взгляды или улыбки. Жан-Клод, пожалуй, слишком давно отстранился от людей, их эмоций, радостей, горя и просто ощущений легкости в желании прожить эту короткую жизнь так ярко. И теперь, став Мастером города и возвращая себя в мир бесчисленного количества мотыльков, летящих на свет собственной молодости, он начал осознавать какого это - вновь ощущать жизнь. Через эмоции и взгляды других, более живых людей. Через эмоции этой рыжеволосой феи, которая словно открывала ему глаза на какие-то совершенно простые вещи, которые ни один смертный не заметил бы - просто не обратил внимания на движение легких юбок, печаль или радость, мелькнувшие во взгляде, безупречную осанку, которая давалась Эвелисе непринужденно и легко и это ее смущение... едва-едва различимое среди бури прочих эмоций, но... Жан-Клод видел все это. Так четко и осознанно, будто в замедленной съемке, и, казалось, нужно лишь протянуть руку, чтобы ласково прикоснуться ко всей этой жизни. А теперь...

Теперь эта жизнь оказалась на волоске от объятий самого страшного Всадника из всех. В то же мгновение, как в воздухе едва различимым щелчком заискрила опасность, Жан-Клод периферийным зрением заметил движение в конце коридора. C его вампирским расширенным мироощущением это было совсем не сложно. Даже опытный человек, непременно, среагировал бы на нечто осторожно застывшее где-то совсем недалеко справа. Однако же, ни один человек не обладал достаточной скоростью, чтобы успеть резко повернуть голову в сторону неизвестного источника, оценить обстановку, внешний вид чужака, хотя, в данном случае это была девушка, и сделать соответствующие выводы. От нее пахло как-то иначе, чем от прочего персонала клуба, она ощущалась какой-то непривычно пустой, словно из нее вытянули личность и вставили какую-то дешевую подделку. И этот взгляд... Впрочем, наверняка, Жан-Клод бы сбросил с себя все нахлынувшее наваждение и решил, что дама просто заблудилась... если бы не оружие, которое она с пугающим профессионализмом сжимала в руке и уже направляла на Эвелису. Не на него, а на нее... На яркое пятно в этом потускневшем в сравнении с ней коридоре. Киллерша не смотрела на Жан-Клода, и Принцу не составило труда за считанные доли секунды понять, что эта мадемуазель собирается сделать. И насколько хладнокровно.

Резкий и быстрый разворот на месте, и уже в следующее мгновение мужчина оказался ровно на том месте, где только что стояла танцовщица. Просто переместился смазанным пятном, как по волшебству, и быстро оттолкнул ее в сторону. Он даже не задумывался. Он просто знал, как все произойдет, поступи он иначе и хоть немного затормозив. Принц сбил свою спутницу с ног ровно в тот миг, когда тишину коридора рассек грохот двух выстрелов. Ева, вероятно, даже не поняла, что произошло, и как это случилось... но это случилось. Уши на два коротких мгновения заложило, но это ощущение не шло ни в какое сравнением с дерзко пробившими грудь и солнечное сплетение серебряными пулями.

Кровь хлынула тут же, как сок из лопнувшего перезрелого плода, а Жан-Клод в это же мгновение встретился взглядом с озадаченным выражением лица стрелявшей. Она еще не осознала случившегося, и пока понимание не пришло - Принц предпринял единственное, что посчитал разумным в тот момент. Он вскинул руку вперед, будто хотел коснуться замершего в конце коридора тонкого силуэта, и коснулся... своей силой. Острейшими лезвиями во мгновение ока она обожгла кожу нападавшей, оставляя на ней быстрые и глубокие порезы. Запястья, сухожилия на руках и ногах, бока, плечи, щеки... все это в следующий же миг надрезалось невидимым ножами и вспыхнуло яркими пятнами хлынувшей крови. Девушка свалилась на пол, не в состоянии более ни стоять, ни сжимать свое оружие. Жан-Клод ее обезвредил, даже не задумываясь о последствиях, не принимая в расчет, что, возможно, вовсе убил ее, но так среагировала его сила, его здравый смысл, который подсказал - этот человек не остановится, пока не завершит начатое.

Дело было сделано, в коридоре повисла невыносимая тяжесть, и рука инкуба медленно опустилась, пожалуй, даже слишком театрально медленно. На использование относительно новой своей способности ушло достаточно сил, потому Принц невольно подумал, что ему стоит еще подтянуть контроль этой необузданной мощи. Совершенно самостоятельная мысль, которая растворилась в грохоте двух сердец так же быстро, как и появилась. Жан-Клод стоял на места, буквально застыл на нем, спиной к Эвелисе, как в том опасном моменте перед падением на спину. Но он не падал. Черноволосая голова чуть опустилась, а внимательный взгляд уперся в то, как кровь все сильнее и сильнее пропитывает белоснежную ткань тонкой рубашки, как стекает по животу вниз и устремляется еще ниже - в сапоги. Крупные капли одна за другой полетели на пол, чтобы разбиться на множество мелких рубиновых брызг. А Жан-Клод все решал, стоит ли ему сейчас... вот прямо сейчас поворачиваться к Эвелисе. Рука снова поднялась, и пальцы коснулись краев одного ранения на солнечном сплетении, ощутили обожженный край плоти о горячее и гладкое серебро. Пули прошли навылет... И вампир почувствовал странное облегчение, что сделал все именно так, как сделал. Стой за его спиной девушка, то сейчас, вероятно, она была бы уже мертва.

Кончики длинных пальцев окрасились красным, и Жан-Клод как-то отстраненно потер их друг об друга, проверяя собственную кровь на ощупь. Она была все такой же... Стройное тело немного качнуло. Совсем слегка, и то было скорее от внезапно отхлынувшего адреналина, чем от подступающей к порогу Смерти. Но разве со стороны была видна разница?

*Клуб «Danse Macabre»: коридор второго этажа*
Эвелиса решила все сама, великодушно позволив Принцу остаться на месте и не утруждать себя лишними действиями. Сейчас все это ему было в тягость. Он словно провалился в вязкий и густой кровавый кисель, в котором оказалось практически невозможно двигаться, а лишь слушать, как, отражаясь от светлых стен и потолка, гулкое эхо выстрелов блуждает по коридору подобно неземной силе, заставляя атмосферу в помещении угнетающе накаляться.

Пули, прошившие его тело подобно куску мяса, были сделаны из серебра крайне высокой пробы, и лишь потому следы от них все еще оставались на безупречном вампирском теле. Одно отверстие отпечаталось прямиком на старом крестообразном шраме от распятия, который Жан-Клод умело скрывал все то время, пока общался с девушкой. То одеждой, то волосами, а в тот самый первый раз их знакомства им было совсем не до разглядывания особенностей собственных тел. А вот теперь пришло время раскрыть все карты, точнее в данной ситуации от воли Принца мало что зависело. Умереть он не умрет, а раны скоро затянутся сами собой, только вот почему-то он все еще не желал поворачиваться к Эвелисе.

Ее перепуганное личико возникло перед ним, как по велению волшебства. Тонкие пальчики вцепились в края ставшей неприятно-липкой и скользкой рубашки, и Жан-Клод поднял свой нереально-синий взгляд на ее изумрудные глаза. Она, вероятно, все еще не замечала, все еще упускала из виду, как синева самых далеких галактик его радужки увеличилась, расширилась в полтора раза в диаметре, заполняя собой часть чистого белка. Такого было действие вампирской метафизической силы, которая только что спасла ей жизнь. Им обоим.

Она залепетала что-то, продолжая тянуть его за одежду, и инкуб не сопротивлялся, лишь наблюдал за ее лицом с некоторой отрешенностью. За этой маской непрерывного самоконтроля прятались все его эмоции и внутренние ощущения разодранной плоти. Принц все никак не мог привыкнуть к этому режуще-рвущему чувству, когда пуля пробивает тело, как беспрепятственно проходит по нему, корежа внутренние органы. Но сегодня мужчине повезло - раны оказались сквозными, и чужая помощь сегодня ему не потребуется.

Наверно, он ждал этого момента. Ждал, когда на красивом лице промелькнет то самое опасное осознание, которое может разрушить все то, что они так осторожно строили. Он строил. Многие в этом мире не жаловали вампиров, и трагедия в "Запретном плоде" была тому прямым доказательством. Однако по какой-то счастливой случайности Эвелисе удавалось избегать нашумевшей популярности вампиров в Сент-Луисе и популярности Жан-Клода в частности. Наверное, это было было одним из основополагающей звеньев той мозаики, которая так привлекла вампира в танцовщице. Она чем-то неуловимо отличалась от всех прочих современных женщин, которые успели повстречаться Принцу на его долгом пути проживания здесь, в Америке. А за последний десяток лет общество сильно изменилось, и не в лучшую сторону.

Но все же может случиться иначе. Она может отреагировать спокойно... Что он знал о ней? Что знал о ее отношении к потусторонним существам? Что знал о ее страхах?.. Только лишь то, что сам себе смог нафантазировать, опираясь на безграничный опыт минувших веков.

Она смотрела на его раны, на кровь, все еще толчками рвущуюся наружу... она стояла так близко, настолько интимно жаркими казалось ее дыхание, которое инкуб ощущал на собственной коже, насколько неистово билось ее сердце, и вздымалась грудь от каждого судорожного вздоха. Жан-Клод всем своим телом ощущал очарование этого момента и осознавал, что все эти эмоции побудил в ней Он. Оплетенные медными запахами густой горячей крови, чувства мужчины накалились до предела, погружаясь в тягучий флер этого дурманящего и одновременно такого интимного момента их молчаливых взглядов.

Ева замерла... подобно маленькому и беззащитному кролику перед внезапно появившейся перед ним коброй. Как-то так Жан-Клод себя и ощущал, наверно, в первые в жизни опасаясь всех последующих моментов и тех мыслей, которые ему придется озвучить. Он ощутил ее страх... но не тот, который пробудился в ней из-за его ран и возможности скорой смерти, а иной... страх, что эта смерть вообще никогда не коснется своими холодными дымчатыми пальцами его плеча, но может коснуться Ее, если она останется рядом.

И в этот момент он поднял свою левую руку, которая еще не окрасилась рубинами крови, в жесте, говорящим все во сто крат понятнее любых слов. Принц осторожно прижал свою широкую ладонь к бархатной коже девичьей щеки и большим пальцем перехватил очередные бегущие вниз бисеринки слез. Это была его очень многозначительная и одновременно невероятно притягательная попытка убрать влажные дорожки с прекрасного лица. Было во всей развернувшейся посреди коридора трагедии что-то совершенно ужасное и невероятно прекрасное одновременно... Как прекрасна и ужасна бывает Тьма. Как прекрасен и ужасен бывает Свет.

- Ева... взгляните на меня, - голос был низкий, спокойный, и до дрожи густой, что ослушаться было практически невозможно. Принц сделал движение рукой, помогая девушке приподнять подбородок и устремить свой озадаченный взгляд на его уже совершенно нормальные глаза. - Не бойтесь, - было странное ощущение, что если она посмотрит на него, то увидит вместо знакомого лица оскал монстра, каким принято считать вампира. И Жан-Клод даже с некоторым мазохизмом думал, что она отшатнется от его прикосновения. - Я не причиню Вам вреда, - он уже давно перешел на французский, и интонации родного языка помогали голосу приобретать более убедительные успокаивающие интонации.

*Клуб «Danse Macabre»: коридор второго этажа*
Эмоции. Такие яркие, живые, настоящие... Жан-Клод видел их все. Осознавал и ощущал каждую перемену на юном лице своей рыжеволосой нимфы. Она была так юна и так невинна... по меркам инкуба, который прожил уже больше половины тысячелетия. Казалось, он мог читать ее, как раскрытую книгу, понимая, какие сейчас мысли крутятся в ее кудрявой голове, но все же... Он был мужчиной, и многие женские смятения ему были недоступны. Да, он знал многое, он видел больше, чем кто бы то ни был в этом городе, но эту сокровенную часть женской натуры он никогда не стремился изучить. Как и любой другой человек, Жан-Клод на подсознании любил сюрпризы и приятные неожиданности, которые непременно померкли бы, познай он все в этом мире.

Ее губы тронула улыбка, которая высказалась куда надежнее оброненной фразы, значение которой Принц почему-то не смог растолковать до конца. Он и не стал пытаться, понимая, что многие современные выражения ему были просто недоступны, да и родной язык претерпел метаморфозы за столько лет существования на планете. Но все эти размышления меркли перед яркостью эмоции, которую спровоцировала в нем Эвелиса одной лишь своей улыбкой. Она не побежала от него прочь, осыпая его проклятьями, не дернулась от прикосновения и не попыталась обвинить во лжи. И для инкуба все это вдруг оказалось чем-то крайне важным, чем-то таким, что заставило напрягшиеся плечи чуть расслабиться. Однако в осанке Жан-Клода ничего не изменилось для простого человеческого взгляда.

Ева беспокоилась о его ранах, которые для самого вампира ужа давно отошли на второй план. Он был Мастером города, главным вампиром Сент-Луиса, которому принес клятву крови каждый немертвый на этой территории. Такая сила и такой ее резерв помогали его телу справляться с серебром почти так же быстро, как обычному вампиру - с простыми пулями. Но откуда обычной девушке знать о таком? Она только-только осознала, что ее ухажер лишь выглядит, как человек...

– Эта девушка…

Она хотела знать, хотела убедиться и принять, что попытавшаяся убить ее женщина мертва. Осознать, что именно он, такой с виду хороший Жан-Клод, убил ее. Крайне быстро и, надо сказать, крайне безжалостно. И что произойдет, если эта картина навсегда запечатлеется в ее памяти? Благоговейный спаситель и жестокий убийца в одном лице? И Жан-Клод позволил бы ей увидеть эту правду во всех подробностях, если бы удостоверился, что кошмары не будут преследовать ее ночами. Эвелиса не производила впечатление хладнокровной натуры, способной закрывать глаза на горести других. Скорее, ее переполняло сочувствие к прочим людям и ощущение непорочности этого мира. Однако, однажды вломившись в кабинет самого порочного существа в этом городе, ей суждено было переступить этот эфемерный порог. Нырнуть без оглядки из света в кромешную тьму, ведь рано или поздно правда бы вскрылась, так как Жан-Клод не намеревался отступать. Только вот об этой правде Принц не задумывался. Не хотел задумываться, пока дело не примет серьезный оборот. Безрассудно? Возможно... Но рискнуть хотелось. Хотелось ощутить себя снова тем шестнадцатилетним юношей, хотя по тем меркам уже мужчиной, и совершить что-то эгоцентричное.

- Она жива, - сказал он и поймал Еву за руку, не давая ей возможности развернуться, - Вам не о чем волноваться, я слышу ее дыхание... - фраза из ряда необъяснимого и невероятного, но Принц не лгал. Девушка и правда была жива, просто потеряла сознание от болевого шока и нахлынувшей метафизики. Однако Жан-Клод не был уверен, что эта киллерша заслуживает жизни. Потому уже отдал мысленный приказ одному из охранников-вервольфов подняться и разобраться с пострадавшей. И пока оборотень спешил на второй этаж, вампир старался оградить Эвелису от нежелательных видений.

Он вдруг неожиданно быстро и в тоже время тягуче и плавно прижал ее ладонь к своей широкой груди, ровно к тому месте, где его гладкую кожу уродовал шрам, ныне залитый кровью. И вампир замер, сконцентрировавшись на лице девушки. Для него этот момент был чем-то совершенно интимным... ощущение, что оба они теперь связаны его кровью и касаются друг друга через этот влажный проводник. Но вряд ли Эвелиса сочла эту ситуацию столь же чарующей, ведь кровь ее должна была скорее отпугивать...

Но тем не менее, ее ладонь оказалась прижатой к бугристому шраму, а тонкие женские пальчики коснулись значительно уменьшившихся краев пулевого ранения. И более того... прямо под ее прикосновениями они стягивались все сильнее и сильнее. И это на удивление странно ощущалось прямо под мягкими подушечками. Рука вампира была чуть холоднее, и от этого совершенно нереальные ощущения искрили меж ними из-за столь экстравагантных прикосновений лишь ярче.

- Вы чувствуете? - что он имел ввиду? Затягивающиеся раны, шрам на коже, химию между ними или же мощное биение его сердца? Да, оно все еще билось, несмотря на кровопотерю, так как та оказалась незначительной по сравнению с его "завтраком" сегодняшним утром.

*Клуб «Danse Macabre»: главный вход*
С щедрой руки отправив Шанго и Селесту развлекаться и познавать вкусы человеческой алкогольной кухни, Морган Харлок вел свой порше по направлению к клубу «Danse Macabre», где должен был находиться Принц города Жан-Клод. Так как первая часть плана вампира была выполнена, и его любимый слуга был с ними, заставляя триумвират приобрести ту силу, которой не было ранее, Харлок решил, что пора приступить к второй части его плана. И местный Принц был бы весьма неплохим дополнением к этому плану. Немец бы наслышан о Жан-Клоде. Не так много, как хотелось бы, но то, что он являлся Принцем города говорило о нем значительную часть. Тем более, Моргану нужно было его разрешение на то, чтобы находиться в городе без ограничений, ведь им очень долго придется привыкать друг к другу, учитывая то, какой Жан-Клод добропорядочный вампир. Да-да, об этом фон Майер тоже был наслышан.

Порше резко свернул на парковку клуба, взвизгнув шинами и оставив четкие черные следы на асфальте. Машина-зверь утихомирилась и ее рык исчез, когда мужчина выключил зажигание и выбрался из неживой конструкции, способной подчиняться людям. Мальчишке Роше очень нравилась эта машина, и Адаларад прекрасно понимал его чувства, но никогда не позволял садиться за руль, предоставляя эту возможность лишь Селесте или себе. Видеть досаду на лице Александра было приятно для старого вампира, пусть это и не было также приятно, как страх.
Проведя ладонями по брюкам и смахнув какую-то невидимую для остальных пыль со своих плеч, мужчина поправил ворот своей белоснежной рубашки и черного пиджака, достал любимую трость с пассажирского сидения и захлопнул дверцу, ставя машину на сигнализацию. Все эти человеческие штучки, конечно, ему ни к чему, но он ведь не должен заставлять всех в чем-то себя подозревать, даже если приехал в клуб, который принадлежит вампиру.
Стоило немцу сделать шаг и один стук своей тростью по асфальту, как тут же остановился. Его глаза распахнулись слишком широко, а зрачки расширились, как и ноздри, которые уловили до боли сладкий аромат для Адаларда. Мастер не сдержался и облизнулся, ведомый за этим манящими запахами. Разные оттенки страха звали мужчину за собой, и он посчитал неприличным не последовать за ними. Его губы против его воли расползлись, преображаясь в хищный оскал, когда до вампира донесся шум от клуба, и он был совсем не таким, каким он бывал в подобных заведениях. Уж выстрелы Морган никогда ни с чем не перепутает.

Не спеша приблизившись к главному входу, вампир остановился от него в нескольких метрах и оперся рукой на свою трость, вглядываясь в узкий проем под названием вход. В нем стояла девушка в маске гепарда и убивала людей, не давая им выйти, от которых так и несло страхом, который полз в сторону вампира, заставляя его чувствовать себя наиболее чем прекрасно. О, Адалард мог бы наслаждаться этим зрелищем вечно, упиваясь привкусом ужаса и крови на языке, но его взгляд медленно поднялся по зданию к окнам второго этажа. Там, в отличии от первого, было тише, и мысленно Мастер предполагал почему. Решение пришло к нему незамедлительно.
Перехватив трость посередине одной рукой, он было замахнулся, направляясь в сторону убийцы, но передумал в последний момент, откинув инструмент в сторону. И тут же его руки оказались на руках девушки, заламывая ее руки так, что дуло ее револьвера было направлено в поясницу.
- Гепард, ха? Предпочитаю ягуаров, - прошептал ей Морган на ухо, словно они были старыми друзьями. Заталкивая ее глубже внутрь клуба, Харлок отошел с ней в сторону, открывая проход для обезумевших людей. - Проход открыт, уходите отсюда! Живо!
Люди боязливо косились в их сторону, но под порывом одного смельчака, медленно, а затем резко быстро все кинулись вперед, к свободе, словно огромная волна.
Морган преобразился в благородного блюстителя порядка, который был готов помогать людям, запрятав остальные свои сущности подальше, потому что знал, что ему нужно в этой конкретной ситуации. И пока что это не убийства. У него еще будет время.

Отредактировано Morgan Harlock (08.11.15 23:30:21)

*Клуб «Danse Macabre»: коридоры второго этажа*
Эвелис настороженно вслушивалась в подозрительные звуки, доносящиеся откуда-то издалека. Ее тонкие бровки предупреждающе хмурились, пытаясь отогнать возможную очередную опасность. Шум был странным и пугающим, очень очевидно сообщающим о том, что внизу происходит что-то нестандартное, но только что чуть не получившая пару смертоносных ранений, только что узнавшая, что все это время ее мысли занимал не просто мужчина, а вампир, Алиса мысленно ругала то неведомое существо, плетущее паутины их судеб. На эту ночь уже достаточно.  Она пережила весомое испытание и не успела отойти от этого. Ее изумрудный взгляд изучающий пустые коридоры как будто сдерживал все творившееся внизу, пытался блокировать саму мысль, что муки, спланированные на эту ночь еще не заканчиваются. И когда Жан-Клод обратил на себя ее внимание, а их серьезные взгляды встретились, Иви тут же поняла, что это не сработает. Сосредоточенные друг на друге, внимательные и понимающие, они оба знали в этот момент без всяких слов, что эта чертова ночь еще только начинается.

Она слушала его, молчаливо и внимательно впитывая каждое сказанное слово, не отрываясь от темных океанов, бушующих в его удивительно стойких и спокойных даже в такое время глазах. Тоскливое и печальное беспокойство читалось на ее лице в разы четче любого испуга или даже любопытства. Эвелис как будто не задумалась о том, что именно происходит там, внизу. Ведь он еще первыми своими словами обозначил, что она будет сидеть и прятаться одна от чего-то, с чем он сам пойдет разбираться. Это вызвало в ее душе такой переполох возмущения и недоумения, что танцовщица даже не опустила взгляд посмотреть на заботливо опущенный в ее ладошку ключ. Он знал, что она недовольна таковым его решением, это ведь так четко отражалось на ее юном личике. Возможно, не зная о ее способности, о том, что она могла бы пригодиться в большинстве случаев, он не понимал ее внутреннего протеста, но он должен был прочитать его в ее полыхнувших решимостью глазах. Вероятно, именно поэтому он исчез так стремительно, не дав ей возможности что-то сказать. Так резко, что она лишь сделала пол шага в уже пустом коридоре, как будто пытаясь его удержать, но естественно не успела, уставившись в пустоту.

Только подозрительный шум вместе с ним не пропал. Стараясь не слушать этих странных звуков, очень уж похожих на крики ужаса и мольбы о помощи, Иви подняла свою легкую куртку и надевая ее вернулась обратно к запертой двери. Жан-Клод ведь вампир, она сама только что видела, как легко на нем зажили пулевые ранения, он ведь сможет со всем справится и придет за ней. Да и он никогда не нарушал обещаний. Раздраженно цокнув языком, уже вставив ключ в скважину, девушка уткнулась лбом во все еще запертую дверь и зажмурилась, не зная, что ей делать. «Но ведь и вампиры не бессмертны…» - тонкие пальцы сжали ее ключ к относительной безопасности с такой силой, что побелели, - «если там страдают люди, я могла бы помочь спасти хотя бы несколько. Хоть одного, даже так…» .

Хмуро рассматривая дверь за которой ее настоятельно просили прятаться, Алиса спрятала драгоценный ключ в карман своей куртки, за надежную молнию. Она пришла чтобы помочь и поддержать Жан-Клода после нападения на его клуб. Было ли это еще одно нападение? Она спросила его, чем могла бы действительно быть полезной и теперь, если могла наконец кому-то пригодиться, она не собиралась трусливо прятаться в чужом кабинете. Если она спасет хоть кого-то, она уже не будет считать себя такой безнадежной как… как шесть лет назад.

Возвращаясь в общий зал тем же коридором по которому и пришла, Эвелис затянула рукава своей куртки повыше, до локтей, и немного помахала руками в разных направлениях, проверяя насколько свободны ее движения при этом. Могло показаться со стороны, что она морально настраивает себя на какой-то рукопашный бой, правда, в каком-то роде так оно и было. Чем ближе она подходила к заветной двери, служившей порогом между хаосом и надеждой на спасение, тем громче становились все подозрительные звуки, тем четче она убеждалась – в зале началась настоящая резня. Остановившись перед дверью, танцовщица некоторое время прислушивалась, пытаясь решить есть ли кто-то совсем близко, но весь шум казалось бы доносился с танцпола. Пару раз резко вдохнув и выдохнув, Иви собрала свою решительную и боевую волю в стальной кулак, и вышла на танцевальную площадку второго этажа.

*Клуб «Danse Macabre»:лестница ведущая со второго этажа на танцпол*
Лавина ужасающих звуков накрыла ее так резко, будто кто-то окатил ее ледяной водой из ведра, заставляя каждый волосок на теле встать дыбом. В углу пустой площадки она тут же заметила жмущуюся девушку у которой от слез расплылся весь макияж. Но девушка не смотрела на нее, она тихо всхлипывая смотрела куда-то еще. Проследив за этим переполненным страха взглядом, Эвелис уставилась на… Белку?! Честное слово! Там стояла девушка в какой-то странной маске белки, заляпанная кровью и с самым настоящим самурайским клинком в руках! Алиса не сразу припомнила слова о том, что напавшие на «Запретный Плод» психи были в странных масках, поэтому зависла в недоумении, разглядывая странное явление.

Девушка (это ведь девушка была?), сделала какое-то незначительное движение, возможно направляясь к ней, и Иви практически на автомате вскинула обе руки как будто хотела отшвырнуть от себя назойливого грызуна. И это сработало. Мощная волна телекинеза, снесла окровавленную девушку со второго этажа, перекидывая ее через весь зал, и оттащила бы еще не известно сколько километров если бы не столкнулась со стеной, впечатывая безвольное тело в стеклянные полки за барной стойкой. От страха рыжеволосой, волна получилась такой широкой, что не только откинула девушку, но и разбила несколько прожекторов на своем пути, а от многочисленных перебитых полок и бокалов поднявшийся звон на мгновенье заглушил даже человеческие крики. Но это не беспокоило танцовщицу.

Бросив быстрый взгляд на запуганную девушку и кивнув ей в сторону коридоров, которые казались безопасными, Эвелис прошла немного вперед, пытаясь охватить своим изумрудным взглядом все действо, что развернулось перед ней как один из спектаклей в театре. То, что она видела, заставило ее сжать свои окровавленные руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ее ладошки практически до крови. Легкая боль помогла побороть начавшие подкатывать страх и тошноту. Она вылезла сюда не для того чтобы думать о своих страхах. Она хотела помочь.

Накрыть всю толпу людей целым щитом она не могла. Не была уверена, что точно сможет прикрыть хотя бы себя, да и паника в зале достигла такого предела, что люди бегали вразнобой – практически невозможно собрать их вместе. У главного входа с девушкой в маске дрался какой-то мужчина, в толпе ближе к стойке ее взгляд выцепил еще какого-то убийцу, но вокруг было слишком много людей, чтобы Алиса могла вмешаться, а вот около распахнутой настежь двери стояла еще одна девушка в маске Кобры, которая прямо в этот момент поднимала на толпу пистолет. Правая рука рыжеволосой танцовщицы снова всплыла вверх и покоряясь движениям этой руки, незнакомка пролетела четверть зала ударяясь о саму барную стойку с такой силой, что сложилась бы пополам, будь та немного тоньше. Но этого Иви было не достаточно. Она кинула эту девушку как сломанную куклу через какую-то дверь, с глаз долой. Что там было, она не знала, но надеялась, что вернуться в общий зал чтобы вредить людям, та уже не сможет. Сейчас было не важно, сколько людей сможет разглядеть ее в темноте и разгадает секрет ее силы. Главное - спасти как можно больше жизней.

Тяжело дыша, как будто после длительного кросса, Эвелис облокотилась обеими руками на перила лестницы ведущей вниз. Она снова поддалась волне адреналина, как однажды сделала это в переулках Сент-Луиса. Когда очень редко используешь свои способности, а потом вдруг начинаешь пускать их в ход так стремительно, они рискуют превратиться в твой наркотик, требуя выплескивать силу еще и еще, с каждым разом все больше опустошая. Вот и сейчас после такого терминаторского явления, ей требовалась передышка, во время которой зеленые глаза усердно выискивали по всему помещению Жан-Клода.

Отредактировано Evelise Roche (16.11.15 01:34:25)

*Клуб «Danse Macabre»: балкон второго этажа с видом на зал*
Жан-Клод никогда прежде не видел этого, словно выточенного из гранита, лица мужчины, появившегося в дверях его клуба, ныне охваченного ужасом, болью и переливами сотней человеческих стонов. Принц не ощущал его силу и, возможно, вовсе не обратил бы на него внимания, сочтя его человеком, встреться они на улице. И не удивительно, что его собственная метафизика не засекла появление еще одного Мастера на собственной территории. Этот чужестранец умел скрывать свою сущность, лишая Жан-Клода любой возможности понять, как долго он уже пребывает в Сент-Луисе и какие цели преследует. Но инкуб не обольщался, глядя в эти глаза цвета каленого металла с примесью искреннего желания содействовать. В мире вампиров не бывает до конца честных и искренних представителей, не имеющих за спиной багажа из корысти, лицемерия и жестокости. Никого из вкусивших однажды человеческую кровь нельзя было назвать хорошим, добрым, мягким. Это стало бы самым страшным оскорблением, повлекшим за собой еще более страшные последствия. Старые вампиры, к которым Жан-Клод причислял и себя, не терпели слабости.

Зрительный контакт двух немертвых разорвался так же быстро и легко, как и наладился, словно были они близкими давними знакомыми, случайно заприметившими друг друга в толпе. Если незнакомец прибыл сюда помогать, то сейчас самое время проявить себя. А у Принца есть куда более востребованные обязательства, как минимум перед всеми теми людьми, что сейчас гибли от рук девчонок в масках. Жан-Клод нутром своим ощущал женские начала убийц, сокрытые под жесткой пеленой ненависти, которой был окутан их разум, и пелена эта защищала их хрупкие умы от вампирского гипноза. Однако, в багаже умений Принца был не только он.

Взгляд синих глаз устремился к барной стойке, по которой прыгало юное создание в маске Зебры. Сила инкуба все еще "перезаряжалась", поскольку своим новым умением он владел недостаточно хорошо, потому изрезать мягкое и податливое женское тело так же, как и Панду, он не мог. Однако, ему нужно было переключить внимание убийцы на что-то другое. И он сам себе показался идеальным вариантом для этого.

Так же от Жан-Клода не ускользнул один маленький нюанс, продолжающий калечить бегущих к выходу людей. В них все еще кто-то стрелял, заставляя падать под ноги паникующих, выкашивал их подобно спелым колосьям своей огненной косой... и Принц все искал этого таинственного жнеца. Все нападающие были в масках, потому отыскивать в толпе отдельные элементы получалось крайне легко, но никто из тех, кто попадал под внимательный взгляд инкуба, не обладал оружием подобной мощи. А значит... Жан-Клод вскинул голову вверх, взгляд устремил перед собой, обращая внимание на диджейскую рубку, которая находилась на том же уровне, что и он. Балкон, на котором он стоял, охватывал второй этаж целиком, по всему периметру, огражденный лишь достаточно высокой балюстрадой. И если будка диджея находилась напротив центрального входа в клуб (только на втором этаже), то Принц стоял от нее по диагонали справа, не освещенный никакого рода прожекторами. Наверно, именно поэтому скрывшийся трусливый снайпер до сих пор его не заметил и не попытался уничтожить.

Он ощутил ликование, скрытое от него стенками будки, ощутил, как затвор винтовки ходит туда-сюда, как перезаряжаются патроны, как женское тело кипит от восторга и предвкушения. О нет, это было не вожделение, но что-то настолько же близкое к ardeur, что тот среагировал. Однако, прежде, чем Жан-Клод успел что-то сделать - его обостренные ощущения, позволяющие ему видеть и воспринимать мир практически на триста шестьдесят градусов (не глазами, а метафизикой), засекли движение справа... в том самом месте, откуда он совсем недавно появился из коридоров, ведущих к его кабинету. Вампир повернул голову, чтобы убедиться, хоть и точно знал, кого там увидит. Эвелис.

В этот же самый момент им было замечено еще одно движение, но уже слишком близкое к выпорхнувшей наружу рыжеволосой нимфе. Еще одна маска... а он не успевал среагировать! Не успевал добраться до того единственного пятна света на широком балконе. Он же просил ее остаться в кабинете, запереться и ждать. Почему она здесь? Образы вихрем пронеслись перед его глазами, но вместо того, чтобы сорваться с места по направлению к девушке, Жан-Клод замер на месте, завороженно наблюдая, как угроза со змеиной маской полетела через весь зал, словно ее отшвырнуло мощной ударной волной. Принц не мог поверить своим глазам, хотя в своей жизни успел повидать не мало. Его глаза неотрывно смотрели на единственную освещенную фигурку на балконе, пытаясь сложить очевидные кусочки пазла в единую картину. Вот ее рука снова поднялась, и еще одна Маска была сбита с ног невидимой стеной и впечатана в барную стойку.

Не было сомнений, эта необузданная метафизика, с которой Жан-Клоду не приходилось сталкиваться прежде, принадлежала его маленькой Еве, которая не прислушалась к его словам, а пришла помогать, имея такие уникальные возможности. Взгляд вампирских глаз скользнул по чужаку, уже сразившему около дверей еще одну маску, словно бы предвидел его реакцию на Еву. И улыбка незнакомца... его смех, обращенные к рыжеволосой девушке инкубу не понравились. Он знал ее... в этом Принц не сомневался. Более того, теперь зерно сомнений зародилось уже в нем. Скрывающий свою сущность вампир появился в клубе именно в момент нападения, а кажущаяся такой открытой, невинной и живой Эвелиса обладала такой красотой и такими умениями, от которых не отказался бы ни один Мастер, окончательно не растерявший остатки разума. В его голове зародились подозрения, подкрепляемые всеми возможными совпадениями и выводами за прошедшие минуты, подкрепляемые выработанными годами практичностью и умениями выживать. Подозрения о том, что, возможно, не он был охотником на непокорную огненную лису, а сам стал жертвой умело расставленных сетей. Они думали, что стал...

Она искала кого-то глазами в центре зала, в этой бушующей и неистовствующей толпе, но он не знал кого. Его ли? Или того, кто дал волю эмоциям и поприветствовал ее появление восторженным смехом? Что-то вскипело в инкубе, и то была буйствующая метафизика, спровоцированная его эмоциями и всем тем ужасом, что творился внизу. Волна ardeur поднялась из глубин его бренного существования, устремилась к потолку, заволакивая его грозовыми тучами, которые вряд ли кто-то из смертных мог ощутить, а потом двумя смерчами рванула вниз, концентрируясь всего на двух точках в этом зале. На диджейской рубке и барной стойке, на которой "танцевала" Зебра. Ardeur не являлся гипнозом, и вряд ли хоть одна ведьма имела в своем арсенале "противоядие" от версии силы Жан-Клода. Она обрушилась на двух девушек, у которых не было ни единой возможности сопротивляться. Только лишь следовать голосу, который, казалось, забрался им под кожу, окружил каждую клеточку их юных тел.

- Иди ко мне... - Принц даже не произнес слова вслух, лишь шевельнул губами, но его голос отразился от стен, заглушая гул толпы и запахи крови только лишь для Зебры и Орлицы, оставляя их наедине с собственными пугающими желаниями... Желаниями обладать тем, кто звал их. Возбуждение зародилось в их телах так быстро, резво и внезапно, что закружило головы, а разум заставило позабыть обо всем, вытесняя ненужные желания и оставляя лишь одно - следовать за этим голосом, обратить свое внимание на того, кто зовет их, кто желает их так, как никто другой в мире не смог бы желать.

Ardeur заставил Зебру и Орлицу вскинуть головы и устремить взор в одну лишь точку, сокрытую во тьме балкона второго этажа, а затем, позабыв обо всем остальном, двинуться навстречу объекту этих невыносимых, мучительных желаний, которые требовали удовлетворения... и окутавшая девушек метафизика вела их в одну и ту же сторону - на инкуба, который отдаст им все сполна - стоит лишь коснуться его руки. Ближе всех к нему была Орлица, которой нужно было лишь выйти из рубки и прошествовать по красному ковру балкона до Жан-Клода.