*Выставочное пространство "Gier"*

Время, прошедшее после возвращения в Сент-Луис, было расписано буквально по секундам. За последние три дня Граф почти не появлялся дома (не считая времени дневного сна). И причиной тому был не только и не столько Кристоф, которого Герарт временно взял под свой патронаж с согласия Жан-Клода, дабы хоть немного помочь Принцу. Просто почти все время Герарт был занят подготовкой к грандиознейшему показу новой модной коллекции, которая должна была проходить в его галерее.
Николя, знаменитый  еще в бытность свою человеком, а нынче являющийся вампиром,  пожелал превратить показ в настоящее шоу, и Герарт, как хозяин галереи, был буквально в центре организации.
В большом  зале с прозрачным куполом из стекла вместо потолка был установлен подиум в форме подковы, огибающий круглую сцену, где уже стояла ударная установка. По задумке, весь показ должен был быть превращен в некое среднее между рок-концертом и дефиле моделей, и сейчас Герарт наблюдал за установкой мощных колонок, ожидая прибытия нескольких приглашенных рок-групп.
Он был достаточно знаком с современным миром, чтобы разбираться в музыкальных направлениях, но рок по большей части не любил, так что о приглашенных группах знал только тот минимум, что был необходим.
Вся задняя часть зала была уже ограждена ширмами, и там вовсю шла подготовка к показу - моделей гримировали и укладывали их волосы в сложнейшие прически. Часть немалого пространства закулисья занимали вешалки с костюмами, каждый из которых стоил больше, чем средняя американская семья зарабатывала за месяц.
В целом, показ обещал превратиться в довольно экстравагантное шоу. Учитывая, что в этот раз Николя выбрал основной своей темой грандж, площадка для проведения показа походила на поле подготовки какого-нибудь рок-фестиваля.
Герарт жестом указал, куда стоит поставить один из прожекторов и улыбнулся на полную волнения и плохо скрываемого восторга просьбу одной из девушек-моделей сфотографировать его.
- Конечно, mein Herz, - Граф замер, как умеют замирать только вампиры, давая возможность хрупкой брюнетке сделать несколько кадров. "Будь здесь Жан-Клод, показ, наверное, был бы сорван. Как люди все-таки падки на шарм вампирской природы".
В целом Герарт чувствовал себя примерно так же, как веками ранее во время приготовлений к ежегодным балам, что он давал каждый год в Австрии. Правда, по замку его никогда не бегали, совершенно не смущаясь, тонконогие девушки в одном нижнем белье, и уже, конечно, музыка на его приемах была отнюдь не роком. Но общая атмосфера была очень схожа, и потому Герарт чувствовал себя, как и тогда, - радушным хозяином.
-Нет! Какого дьявола, Кэти, ты что, вдруг оглохла? Я сказал - к этому платью ТОЛЬКО бордовая помада. Никакая иная! - голос Николя с другого конца зала заставил Герарта отвлечься от воспоминаний. И вовремя - начали подъезжать музыканты, а это значило - до начала осталось совсем немного.

Последний час подготовки перед открытием галереи для гостей прошел в особо истеричной суете. Герарт наблюдал за мельтешением разнообразно одетых людей, краем уха слушая взволнованный, на грани истерики, голосок помощницы Николя, раздающей последние указания.
Музыкантов подняли вверх, к стеклянному куполу, модели были согнаны в кулисы, и их волнение и страх Герарт ощущал, как ярчайшие вспышки на внутреннем радаре своей силы.
Это тоже была разновидность страха, а кое у кого и самого настоящего ужаса, - совершенно необъяснимый с точки зрения Герарта страх перед сценой. Сам он никогда не боялся оказаться в центре внимания толпы, удерживать чье-то внимание. Хотя, конечно, актером он быть не пробовал никогда. Долгие века это был удел бродяг-комедиантов, и подобное занятие никак не подобало дворянину. Хотя, помнится, Марьян читала романы, в которых благородные леди или отважные господа присоединялись к актерам ради поиска славы или во имя любви. А после, когда театр из развлечения для простолюдинов постепенно эволюционировал до изысканного времяпрепровождения богемы, Герарт предпочитал находиться в театре со стороны зрительного зала.
Модный показ, конечно, нельзя было назвать театром в полной мере, но это было близко, очень близко.

- Герарт, - Николя, отмахнувшись от помощницы, подошел к нему, длинные тонкие пальцы художника нервно касались то одежды, то идеальной в своей небрежности прически. - У нас все готово. Спасибо Вам огромное за помощь. Я могу попросить еще об одной услуге? Среди гостей будут не только люди, но сам я их встретить не могу - мне пора за кулисы. Если бы Вы...
- Я сегодня в роли радушного хозяина, - Граф тонко улыбнулся, кивая.
Людей встречали и провожали на их места работники. Но цвет вампирского общества было не лишним встретить лично. Сходство с грандиозным балом становилось все отчетливее. Пожалуй, неплохо, что музыка звучит вовсе не классическая,  а оформление пространства не напоминает бальный зал. Граф, зная за собой такую слабость, как излишнее порой умение предаваться ностальгии, не находил возможным делать это сейчас. В конце-концов, он был одним из организаторов показа, и кому, как не ему следить, чтобы он прошел идеально?

Отредактировано Gerart (09.10.15 03:20:23)

*Вход в выставочное пространство "Gier"*

Они прибыли в числе первых гостей. Особого внимания к себе Амун старался не привлекать, что было не сложно на таком высокорейтинговом мероприятии. Именитых гостей из мира моды, богачей-клиентов, составлявших самые сливки селебритис, представителей прессы из журналов для женщин было в таком изобилии, что ещё один строго, если не сказать - чопорно, одетый мужчина со спутницей не наделал бы лишнего шуму. Лимузин, на котором они приехали на показ мод, они арендовали на несколько дней в местном прокате авто бизнес- и люкс-класса. Молчаливый водитель в форме с фуражкой высадил из у красной дорожки, выстеленной перед зданием галереи (как знать, может, она тут была всегда, а не только по этому поводу). Суть его маскировки была не только в том, что не он один тут был статным и красивым гостем в дорогой одежде от кутюрье, а ещё и в том, что вампира  в нём было очень непросто заподозрить. Для начала, он был смуглым, как тот, кто любит чуток позагорать и имеет к этому склонность с рождения, а вампиры, общеизвестно, отличались мраморной белизной кожи (особенно более старые), к тому же он скрывал свою силу за мощным метафизическим барьером.
Амун огляделся и, улыбаясь без демонстрации клыков, выдал своё резюме галерейному фасаду:
- Весьма современно, - и хотя в выбранном выражении он был очень сдержан, по тону его можно было понять, он прямо-таки лучится удовольствием от всего, что происходит вокруг, что видит и воспринимает Амун.
Мужчина держал Алголу за руку, демонстрируя вспышкам фотокамер, выстроенных вдоль дорожки, ведущей к залу, что этот некто приехал с подругой. Кто бы там ни был. Журналы потом будут разгребать тонну фото-мусора после показа, вдруг что пригодится? Вспышки трудились вовсю. Дождь, который уныло заливал вечерний Сент-Луис с занудным упорством, не портил настроений. От того места, где водители высаживали особых гостей, получивших приглашение на этот показ, до самого входа в выставочный комплекс был натянут тент-козырёк, похожий на гигантский бордовый язык.
- Нас тут никто не знает, но нам уже так рады, - вдохновенно прошептал Амун. Ему никогда не было много чужого внимания. Вот же завидное постоянство! Он сегодня даже не печалился из-за скандала с Катериной. Всё ему было в радость.

*Зал для модного показа*

Когда они оказались внутри удивительного круглого янтарного зала с высоким потрясающим куполом, уже убранного в особом стиле для показа мод Николя, Амун уже готов был высказать Алголе свой восторг и одобрение декору, но слова буквально застряли у него в горле. Взгляду вампира предстал распорядитель вечера, который, как он уже знал, являлся хозяином галереи. Рыжий тигр помог им сегодня подготовиться. Он показал Амуну фотографии с Жан-Клодом и его вампирами из журналов города за последние полгода или чуть больше. Герарт был там с Принцем на снимках, напечатанных в модном глянце. Этот вампир был далеко не последним из сыновей ночи, чтобы Амун имел представление о том, кто такой Герарт. Не досконально, конечно. Вкратце. Как звать, с каких времен замечен в мире, с какой силой успел отметиться где-нибудь. Граф из искристой и помпезной имперской Австрии был не до такой степени "на ладони", как Жан-Клод (и, вероятно, сведения про принца были далеко не все кристально правдивы, но всё-таки их было больше, чем про австрияка).

- Смотри, - только и выдохнул на грани слышимости Амун, легко сжав пальцы кисти Алголы, лежащей на сгибе его руки. - В действительности он ещё невероятней, чем на фото.

О, да, у Амуна был пунктик на сильных вампиров-мастеров, чья история переваливала за хотя бы сотню лет. Ведь в каждом, кто подходил под его собственные критерии потенциальной годности, он видел свою мечту. Своего преемника. Того, кого не мог получить веками, да что там, тысячелетиями! Жан-Клод, конечно, был первопричиной приезда, но французский любовник окружил себя таким количеством совершенно невероятных мужчин, что Амун едва не облизывался, предвкушая встречу с двором страстного принца. Его бы воля, он бы опробовал свой дар на каждом их них. Но такое баловство грозило Амуну встречей с Арлекином. А потому он держал себя в узде. Ему требовалось согласие их всех, или хотя бы - многих.

Итак, Амун заметил того, кто составлял его образцовый фетиш. Вампир-мастер с древней историей, с потрясающими талантами и заманчивым нравом, который был достаточно видной фигурой, чтобы (если Амуну повезёт) принявший его дар вампир был достойным представителем его линии. Да уж, хотя он искал веками, некрасивых кандидатов он даже не рассматривал. Солнцеподобный считал красоту её одним знаком особой силы и таланта. Судил-то по себе!

Отредактировано Amun (13.10.15 07:51:06)

*Круглая сцена на тросах над залом*

Белая тигрица внутри нервно хлестала себя хвостом по бокам, встревоженная и обеспокоенная  так же, как Эмбер. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, загоняя Зверя внутри себя подальше: после недавнего полнолуния Снежинка все еще была слишком взбудораженной, и Александра здорово боялась - вдруг зверь выйдет из-под контроля? Она, конечно, не была новообращенным оборотнем, и всю свою жизнь училась управлять тигрицей. Но после долгого времени в плену звериного облика уверенности в контроле над собой у Эмбер здорово поубавилось. А в моменты сильного нервного напряжения тигрица всегда казалась не очень управляемой. Но сейчас обошлось. Зверь не понимал страха перед началом выступления, и тревоги Эмбер не вызывали у тигрицы отклика - она улавливала общее состояние, но не спешила защищаться или еще как-то себя проявлять.
Александра прикрыла глаза, мысленно запуская пальцы в густой белый мех, черпая уверенность и спокойствие у своего второго "я". Это помогло. Всегда помогало - еще со времен школьных экзаменов.
А еще здорово помог Рере. Он отвлек всех, заговорив о приятном времени после выступления. Эмбер видела, как у Марии, приободрившейся после слов Диаса, перестали трястись губы. По правде сказать, ей ужасно нравился Рере, и это было страшным секретом, которым клавишница поделилась с подругой во время их девчачьих посиделок. Поддержка Рере значила очень много - и не только для влюбленной в него девушки. Вито и Макс тоже приободрились, да и сама Эмбер словно внутренне расслабилась, страх ушел, осталось только легкое волнение как всегда перед концертами - нормальными концертами, когда все было подготовлено и отрепетировано заранее.
- Отличная мысль, - Александра улыбнулась, показав большой палец. - Крутая перспектива, чтобы сейчас все отыграть на пятерочку.
Перспектива реально была крутой - Эмбер ужасно льстило, что Рере говорит о них как о коллегах, и то, что они в принципе играют вместе - не Эмбер на разогреве у крутых Ла Бестиа, а по-настоящему вместе. А уж слово "приятели" было и вовсе высшей наградой, зеленым флажком, кричащим "Детка, ты доросла до кумира!". Это стоило и мандража перед неизвестностью, и полной неразберихи с программой.
Шум внизу возвещал о том, что зал постепенно наполняется гостями. Эмбер осторожно подалась вперед, к краю, и увидела кусок сцены-подковы и толпу изысканно одетых людей. Даже издалека и мельком было очевидно, что шмотки на каждом стоят целое состояние. Эмбер бы удавилась, потрать она на шмотки такие деньжищи. Конечно, она уже не одевалась на развалах, но вещи носила все-таки не "от кутюр". Имидж, к счастью, позволял не загоняться на этот счет.
На глаза попался смуглый высокий мужчина с волосами, завязанными в хвост, которого держала под руку женщина, похожая на топ-модель. Потом - девушка, едва видная за огромным объективом фотоаппарата. Она, словно почувствовав чужой взгляд, подняла голову наверх, и Эмбер отступила назад, в тень.
Прошло еще - сколько? - Десять, двадцать минут, и свет в зале начал постепенно гаснуть. Небольшой монитор, с которого они читали слова песен, загорелся таким ядреным красным, что было нереально не обратить на него внимание. Посреди экрана высветилось "готовность 5 минут", потом надпись сменилась текстом первой песни. Сцену внизу озарили лучи прожекторов. Шоу началось.
Макс  застучал над головой палочками, задавая ритм, и Эмбер, внезапно совершенно успокоившись, сосредоточилась на аккордах.
В зале под первые звуки рока окончательно погас весь свет, кроме световых пушек, и на сцену под гром аплодисментов вышла первая модель.

Отредактировано Alexandra Moore (13.10.15 20:25:23)

*Круглая сцена на тросах над залом*

Стоило начать, и все волнение как рукой сняло. Остался лишь чистый восторг и адреналин, превращающий кровь в пузырящееся шампанское. Эмбер обожала сцену, драйв и бешеную энергетику зала. Конечно, сейчас это был не их концерт и зал смотрел вовсе не на них. Но От этого создавалось впечатление, что они репетируют (если, конечно, представить, что репетиция проходит в помещении без света), а еще это походило на запись трека, когда непосредственных слушателей нет, но ты стараешься выложиться по полной.
Сейчас отсутствие непосредственно на них направленных взглядов расслабляло. И было уже не так страшно играть неотрепетированную программу, и ребята ощутимо расслабились. Эмбер ощущала сейчас их настроения так ясно, будто все они были одним организмом. Такое особое состояние, которое появлялось, когда они работали вместе, и которое девушка очень ценила. Они словно понимали друг друга с пол-аккорда и подхватывали мелодию, продолжая ее. Это, конечно, не с неба им всем упало, никакой тебе магии или супер-сил. Просто еще в самом начале совместной игры они с трудом "притирались" друг к другу, и Вито предложил на репетициях пробовать "свободный полет", когда главным было - продолжать заданную кем-то мелодию. И после нескольких таких "упражнений" дело пошло.
Песни шли поочередно, в каком-то одним оргам известном порядке. И перестраиваться нужно было быстро, неумолимый монитор высвечивал обратный отсчет до начала следующего трека со скоростью, не дающей возможности задуматься.
Собственные песни Эмбер знала, естественно, назубок. А вот насчет того, не запортачит ли выступление Рере, она, конечно, ух как стремалась. Но обходилось пока.
И ребята подрасслабились. А вот не нужно было.
В какой-то момент девушка едва не оборвала струны, резко дернув вниз рукой с зажатым в ней медиатором. Не потому, что забыла аккорды, нет. Просто белая тигрица в ее голове вдруг навострила уши, настороженно понимая голову. Отзываясь на невидимый зов - Эмбер даже содрогнулась. Так знакомо было это чувство - чувство, когда кто-то властный как на невидимом лассо тянет к себе твоего Зверя, и ты идешь на этот зов, даже если совершенно не хочешь. Раньше такой зов всегда исходил от Чанг. Но ее стая осталась в Эдинбурге, а Мелисса была уже пару лет как мертвой. И вряд ли новой Чанг вдруг понадобилось искать в Америке свою маленькую королеву. К стае она в любом случае уже не принадлежала. Зов тем временем прекратился, оставив после себя легкую дрожь в коленках. Адреналину было - хоть ковшиком черпай.
Эмбер крепче сжала гитару, выправляя свой партак в мелодии, и на мгновение зажмурилась, потом открыла глаза, виновато улыбнулась в сторону покосившегося на нее Рере, кивнула - мол, все в норме. Кровь прямо-таки кипела от переполнявших чувств. Но шоу, как говорится, должно продолжаться. И на волне бешеного драйва неприятный момент быстро забылся - не до анализов метафизических явлений было, совсем не до них.
Она спела еще одну свою песню. А потом шли сразу две подряд песни Ла Бестиа. На второй Александра заволновалась. Это была та самая песня, к которой зимой она написала ремикс. И Рере пел так круто, как никогда раньше - так казалось Эмбер. У нее даже губы дрожали от восторга - и еще он внутреннего противоречия. Часть сознания собиралась спокойно доиграть куплет, уйти в соло на гитаре и закончить песню, как надо. А другая буквально вопила - "это твой шанс!!"
"Если я облажаюсь, я испорчу все. Все! Твою мать, что ж я делаю. Но когда еще? Вот так, с ним вместе - когда еще будет такая удача?"
И она рискнула. Рассудив, что показ так или иначе не остановят, и, может быть, на "фон" вовсе не обращают внимания. И никто на закидает ее тухлыми овощами, если что, - не докинут.
Эмбер повернулась к Марии, поймала ее взгляд, беззвучно прошептав "давай!" и  ушла в соло, которое звучало немного не так, как было в оригинале. Вито подхватил почти сразу. Мария - спустя мгновение. Это было даже слишком просто - может, потому что они прогоняли этот проигрыш на своих репетициях. Или звезды так сошлись. Или, что скорее всего, у них всех мозги отшибло от перевозбуждения.
Эмбер мысленно перекрестилась. И запела придуманную ею часть к этой песне, от души надеясь, что Рере не убьет ее потом. После.
Он повернулся к ней, и она боковым зрением отсекала, какие ошалелые у него глаза. Но остановиться уже не могла в любом случае. Она продолжала перепевку-ответ на слова песни Сезаре, а, закончив, снова вывела мелодию на "проторенную тропку" - к началу основного припева. И морально была готова, что петь его будет одна, потому что он так и будет молчать до конца, а потом просто пошлет ее нахуй за сорванный проект и надругательство над его творчеством. Но он не молчал. И  последний припев они допели на два голоса. И, когда отзвучали последние финальные ритмы ударных, в ушах у нее все еще стоял звон.

*Зал для модного показа*

Он не был в числе самых почётных гостей. И место, которое он занимал, было в последнем ряду в том импровизированном секторе колизея из выставленных полукругом стульев, который устроили для зрителей режиссёры показа. Он затесался среди самой скромной из пришедшей богемы. Одетый довольно модно, но не в самые изысканные вещи на свете, Дамьен сходил за того, кто был тут сегодня уместен. В своих интересах он добавил немного трагикомедии в сегодняшнее персональное шоу. В его облике была пара странностей. Во-первых, он был в тёмных очках в помещении. Они и немного тонального крема на лице давали сигнал - этот парень что-то прячет. Что бы это могло быть? Версий не так-то много. И крем на скулах намеренно был не самый хороший на свете, так что синяки слегка светились из-под него. Создать информационный посыл для любопытных о том, что очки и тональное средство скрывают следы чьего-то гнева - вот, чего добивался Дамьен. Во-вторых, был ещё один странный момент в облике гостя показа. Трость. Он принес с собой этот диковатый аксессуар для современного модника. Она была шагом на грани китча, в чёрном лаке и бронзе, с белым костяным навершием. Очень смело. И вырезанная из кости собачья голова в качестве набалдашника хоть и имела некий отзвук в мире моды в этом сезоне, но касалась скорее темы зонтов-тростей, а не аксессуара для аристократов прошлого и сутенёров настоящего. Да, он был в этой детали дерзок. Но разве не так рискуют некоторые модники, позволяющие себе сочетать тональный крем вокруг глаз и на скулах с модной лёгкой небритостью? О, да, он поработал над своим сегодняшним образом, быть может, даже излишне. Но глубокая проработка увлекала его. Чтобы в его образ поскандалившего с каким-то драчуном модника поверил последний ряд богемы на показе, он сам должен был верить. И сегодня мужчина был в роли. До начала показа он успел пообщаться с соседом по ряду, журналистом из не самого помпезного женского журнала, который был просто рад оказаться на событии такого рода, такого ранга, вернее будет сказать. И теперь в легенду Дамьена верил ещё один человек, старавшийся казаться равнодушнее, чем был на самом деле. Журналист быстро решил, что Дамьен модничающий метросексуал. И немного провинциальный, судя по его аксессуарам. Такая легенда устраивала.
Игривых настроений ему добавило ещё и то, что он пришёл сюда в совершенно особенном состоянии и с очень специфической миссией, не оставив себе права на провал. Адреналин в крови волновал. Дамьен вот уже несколько часов как находился в состоянии контролируемой одержимости. С самого заката. Перемещаться так было опасно. Энергию зла могли учуять. И хотя тут хватало охранников, его всё же никто не тронул, вся ирония была в том, что нанятая костюмированная охрана полностью состояла из людей, из очень мощных профессионально тренированных просто людей, которые не могли бы ощутить от него опасность. Общество прогрессировало, конечно, но речь о том, чтобы нанимать в открытую целую ораву оборотней, ещё не осмеливались вести знаменитые и хорошие охранные агенства. А для показа такого рода едва ли обратились бы к захолустным фирмочкам. Ему было на руку так же и то, что все приглашённые на шоу монстры были среди особых гостей. Им просто нечего было делать на последнем ряду, где он уселся согласно купленному приглашению. Конечно, среди "шелупони" на почти что галёрке могли оказаться метафизически одарённые существа, но Дамьен сделал ставку на то, что те, кто займёт самые не почетные места, будут в достаточной мере взволнованны в связи с самим событием, чтобы не поднимать шуму из-за плохого ощущения от незнакомого соседа, пропущенного сюда охраной. Ещё глядишь - попросят на выход.
И, конечно, сегодня он был не один. По каналам от бывшего опекуна всегда находился кто-то из фанатиков. Кто-то, считавший его тем, кем он сам всё больше начинал считать себя. Оменом во плоти. Удобные люди с даром к магии, которые готовы были смотреть ему в рот, идти за ним хоть на край света, как только он показывал пару трюков, находились проще качественной химчистки. Ибо ничего подобного таланту Дамьена фанатики не могли видеть до него. И потому сомневающихся рядом с Дамьеном не оставалось.
Итак, он пришёл не один. И хотя сегодня ему составили компанию сразу две дамы, прибывали они порознь. Ведьмы, их было двое, сидели сбоку от него, если он был с краю рядов со стульями, то они - строго по центру, но тоже на последнем ряду полукруглого зрительного зала. Они обе были с автоматическим оружием, которое им любезно дали пронести охранники. Что только ни сделают люди под воздействием чар. И рамку металлоискателя близ галереи выключат на минутку, и шуму не поднимут по поводу пистолета-пулемета "Узи", спрятанного в обширной модной сумке милой дамочки. Вообще для подобных трюков с сознанием сгодились бы и вампиры. Но где бы он взял послушных его воле "вампов"? Хотя идея была заманчива - обзавестись ручным клыкастиком. Как раз тут бы сгодился. Потому, что на мероприятии, устроенном в галерее вампира в честь творчества ещё одного кровососа, не принято надевать на охрану святые предметы. Конечно, в охране могли бы оказаться вампиры. Но снова всё возвращалось к теме элитных охранных служб. Там пока что работали люди. Побочный эффект подковёрного расизма элиты.
Недавнее событие, названное тут же вспышкой антивампирского террора, подкинуло ему замечательную идею вписаться в эту канитель ради своей выгоды. Ну, когда ещё на чужие руки так удобно спишешь с десяток мёртвых топ-моделей? А Дамьену очень нужна была энергия от смертей десяти красавиц, полученная в одну и ту же ночь сразу. Та замысловатая собачья голова, что была сейчас под рукой на верхушке его трости, являлась артефактом, который уже прошёл первую часть ритуала. Он должен был впитать энергию. И демон, помещённый Дамьеном сегодня на закате в своё тело, был связан с этой штуковиной напрямую. Дамьен называл демона Пёс. Потому, что имел право именовать его. И вот выбрал такое имя. А раз уж так, то вырезал из кости именно этот образ, который сегодня же вечером приспособил к трости вместо янтарного шара, бывшего там при покупке. Самодельный артефакт символизировал его внутреннего демона, без всякой побочной лирики, в нём в самом деле сейчас был демон. Артефакт был настроен как ловушка для смертей десяти красивых женщин. Вопрос в том, кого он сочтёт красавицами, был очень спорным. Потому требовалось гасить всех моделек сразу. Показ намечался не таким уж и долгим. Всего сорок пять минут или около того. Сначала Дамьен думал дождаться финала, когда на подиуме покажется максимальное количество моделей. Он знал, что так принято на показах. И приготовился ждать. Но он не знал, как распланировано это конкретное шоу. И когда на двадцатой минуте оказалось, что программа разбита на две части, и первый выход всей толпы ногастых красавиц сразу запланирован этак по середине показа, он аккуратно сбросил звонок на мобильный одной из своих подельниц-ведьм, давая понять, что пора начинать их особое шоу. Сначала ему показалось, что они медлят, не собираются подключаться сейчас и копаются, ждут, растерялись. Первая волна гнева в связи с заминкой раздразнила демона внутри него, и Дамьен выдохнул, словно готовился к прыжку в ледяную воду с вышки. Включаться в работу можно было только с первой кровью. А той не было.
Он успокаивал себя. И того, кто был внутри, того, кто ждал силы отнятых жизней. Мужчина чувствовал, как совершенно для того не приспособленный костяной набалдашник под его ладонью требует крови и наполняется внутренним жаром, как будто внутри разгорается огонь. Чтобы не видеть копающихся и медлящих ведьм и не злиться из-за их тупости, он закрыл глаза.
Дамьен хотел, чтобы дамочки сымитировали масок-садистов. У них даже были с собой резиновые морды макаки и котика. Но из-за сбоя в плане дамочки поспешили. И про маски было забыто. Леди за сорок в строгих костюмах с юбками чуть ниже колен вскочили с последнего ряда. Их сумки попадали к ногам. А из дивно вместительных кожаных "Гуччи" ведьмы за долю секунды до этого успели выхватить по скандально известному "Узи". Что-то с оружием было на первый взгляд не так. Там, где это требовалось в ритуальных целях, на пистолеты-пулемёты в несколько оборотов были намотаны странные бусы. Собственно, это отвело охране глаза от содержимого сумок, когда на входе это было нужно. Да, не элитных гостей шманать не стеснялись. Сказывался инцидент с масками. Но теперь прятать оружие уже не требовалась. И сорвав с пистолетов-пулемётов рывком нити бус, тут же рассыпавшихся разноцветной бурей по полу, ведьмы открыли огонь по стоящим на подиуме трём десяткам моделей в причудливых изысканно-драных нарядах.
За стёклами тёмных очков глаза Дамьена засияли белым, как два подсвеченных изнутри магией бельма. Его контролируемая одержимость пошла в ход. А символ Пса под рукой раскалился так, что стал обжигать плоть его ладони. Мужчина закричал, но его крик идеально потонул в вопле других людей, напуганных внезапной атакой. Во время выпущенной очереди одна из дамочек закричала:
- Мёртвые должны оставаться мёртвыми! - так она откупилась за идею сойти за ненавистников вампиров. Без масок, но хоть это в бросила. Модели падали, за ними разлетелся центральный экран и посыпались буквы бренда Nicola.
Учитывая, что подиум был выше уровня зрителей, вероятность задеть кого-то в зале была мала, если бы в игру не вступил рикошет. Они едва ли могли бы стрелять долго. И не потому, что охрана, вооруженная только шокерами и травматическим оружием, попёрла бы на дамочек с "Узи". Врядли их долг шманать сумочки требовал и бросаться грудью на пулемёты. Но  проблема была не в молодчиках с квадратными головами. В зале были твари посерьезней накачанных парней с хендс-фри рациями у уха и рта.
Только когда Дамьен шёл с ведьмами на это дело, он сразу же мысленно попрощался с ними. Шанс, что их сможет забороть даже вампир-модельер, был велик, если, конечно, не струсит броситься на дамочек с быстробойным оружием. Дамьен не знал, кто из гостей будет на показе и на самом деле сможет справиться с двумя вооруженными людьми. Это было не так важно, главное - получить десять смертей от красавиц за один присест. И похоже, что дело ладилось.
Всё происходило чудовищно быстро. На самом деле речь шла о каких-то жалких секундах. Вот они вскочили. Вот раздалась страшная музыка пулемётных очередей, одна из женщин крикнула про мёртвых, не убирая пальцев с курка. Так не могло длиться долго. Но скорострельность огненных игрушек была около тысячи выстрелов  в минуту. А это означало очень много крови на белой ленте полукруглого подиума. Беда была в том, что по центру конструкции свисали цепи промышленного масштаба, они крепились к дну сцены, на которой в нескольких метрах над залом лабала живая музыка. И вот от такой цепи рикошетом в сторону ушли несколько пуль. Две из них страшными осами ужалили плечо Дамьена, он дёрнулся, но боль в ладони была сильнее простреленной плоти. Потому, что кроме ожога контакт с артефактом в работе значил муки от демонической магии. Что-то такое по-настоящему чёрное не могло не причинять боль даже тому, кто собирался пользоваться плодами этой магии. Но в глубине сознания мелькнула утешительная мысль: "Теперь меня уж наверняка никак не свяжут со стрелявшими... я теперь тоже ранен".И по примеру своего соседа из прессы, Дамьен поспешил упасть на пол, чтобы снизить свои шансы быть убитым рикошетом. Трость он не выпустил. Впрочем, и сосед не бросил айпад.

Отредактировано Damien Rivar (23.10.15 06:11:47)

*Круглая сцена на тросах над залом*

Идиотично, но в первое мгновение Эмбер даже не поняла, что выстрелы внизу - это не часть эпатажного шоу. И, лишь когда в ноздри ударил запах чужой крови, до нее, как до тормоза, дошло, что все это - не спектакль и не бутафория. Внизу стреляли, и страшно кричали люди. А Александра буквально приросла к платформе. К горлу подкатила тошнота, а у тигрицы внутри ее сознания каждый волосок встал дыбом. Она привыкла к запаху крови и вкусу сырого мяса буквально с детства. Но то была кровь животных. А крови людей, да еще так много, Александра никогда в жизни не нюхала - ведь она, в сущности, была хоть и неформальной, и бунтаркой, но в целом - вполне домашней девочкой, не встречавшей на жизненном пути катастроф и не видевшая убийств кроме как по телевизору. Исключением была смерть Мелиссы, но тогда все было не так. Не было крови, криков. Тот неизвестный вампир, подчиняющий тигров, словно просто приказал сердцу экс-Чанг остановиться. И все.
Так что не удивительно, что, оказавшись в эпицентре теракта, Эмбер просто по-человечески испугалась. Она не была супер-героем и бой-бабой, которой все по барабану, и ей сейчас огромного труда стоило не перекинуться в панике в тигрицу - потому что зверем она всегда чувствовала себя куда увереннее и сильнее.
Но выстрелы звучали какие-то секунды, а потом раздался жуткий скрежет и сцена, на которой они все стояли, накренилась.
Аппаратура поехала вниз и с грохотом рухнула за поручень, добавляя хаоса в панику внизу. А следом поехали и они сами - и ставшее нижним ограждение остановило это недолгое падение, открывая вид на творящийся внизу ужас. Эмбер бросились в глаза мечущиеся по залу люди и ослепительно-белый в свете прожекторов подиум, залитый кровью. Мария, закричав, ломанулась обратно наверх по полу-вертикальной площадке, и ее в два прыжка догнал Рере, обнял и прижал к себе одной рукой, другой держась за поручень.
- Что там?
Она скорее интуитивно поняла вопрос, чем услышала. И снова автоматически  перевела взгляд вниз. И не успела ответить, потому что ее, испуганную и растерянную, теплым одеялом окутало ощущение чужой силы, зовущей и мощной, обещающей утешение и защиту.
Светлые голубые глаза безошибочно нашли среди паникующих людей внизу того, от кого исходил этот зов - тот самый мужчина, на которого она случайно обратила внимание перед началом показа, не мигая смотрел на нее звериными янтарными глазами, и на какие-то мгновения для Александры не осталось ничего реального вокруг, кроме этого взгляда.
Снежинка с глухим урчанием, похожим на рокот далекого грома, опустила вздыбленную на холке шерсть и потянулась к незнакомцу, словно ласковая кошка. Она видела в нем защиту и опору, вожака, поддержку. Она хотела быть рядом, очень хотела! И это страстное желание Зверя словно окатило позвоночник Эмбер кипятком, и в ее сознание, возвращая ее в реал, ворвались крики о помощи, истерические рыдания Марии и одуряющий запах крови.
- Твою мать, твою мать! - безостановочно твердил Вито, вцепившийся в поручень справа от Александры. Макс, бледный до синевы, кусал губы.
А на Эмбер накатила самая настоящая истерика, у нее тряслись губы и слезы лились безостановочно, как у малолетки. Ей хотелось, чтобы эту чертову сцену уже опустили вниз, чтобы можно было свалить в туалет. Прорыдаться, проораться или проблеваться - Эмбер еще не решила. Может быть, все сразу. Она старательно смотрела наверх, на Марию и Рере, удерживая бесившуюся Снежинку, которой крайне хотелось смотреть на мужчину внизу, и быть рядом. и подчиниться ему. Тигрица в бешенстве хлестала себя хвостом по бокам, не понимая, почему ей нельзя отвечать на зов. А Александра понимала, что сейчас, кажется, упадет в обморок или перекинется. Никогда прежде ей не было так трудно уживаться со своим Зверем. Хотя нет -однажды было - когда Мелисса приказывала Снежинке подчиняться. И она тогда едва не лишилась совей человеческой сущности. Больше, ей богу, не хотелось.
В какой-то миг Эмбер реально показалось, что она падает - но оказалось, что это кто-то таки догадался нажать кнопку ,и поврежденный механизм со скрежетом начал опускать висевшую на двух троссах платформу вниз. Мария вцепилась в Рере, уходя на новый виток истерики. А Александра, когда до пола оставалось не больше полуметра, то ли спрыгнула, то ли упала вниз, на пол, совсем не ловко и не изящно, как вообще-то умела. Ее ладони прилипли к полу, попав в чужую еще теплую кровь, и девушку все-таки стошнило от отвращения, ужаса и безумного желания ринуться сквозь толпу к тому, кто так неистово ее звал.

Отредактировано Alexandra Moore (25.10.15 03:41:51)

*Зал для модного показа*

Для него время замедлило ход, перестав значить что-либо важное. Герарт чувствовал, как из ран вытекает кровь, но сила, полученная от царившего в зале ужаса была столь велика, что кровопотеря не казалась чем-то страшным. Одна из террористок лежала, не шевелясь, с момента, когда австриец ее оттолкнул (возможно, приложив к этому слишком много силы для человека). Судя по неестественному положению, у нее была сломана правая рука. Вторая женщина закричала, когда он схватил ее за руку,   дернулась в попытке вырваться и успела еще один раз нажать на курок, выпустив короткую очередь по касательной в плечо графа, до того, как он просто вырвал оружие из ее рук. В тот момент ,когда ее серые до почти бесцветности глаза впились взглядом в его, Герарт обрушил на нее horreur, он вливал в нее весь накопленный им ужас, и делал это почти интуитивно, как когда-то поступил с обезумевшим Отто. Женщина закричала, хватаясь руками за виски, рухнула на пол и продолжила кричать, но кому, кроме Герарта было ее слышно в хоре других криков?
Австриец обернулся, обводя взглядом зал. Часть гостей спешно покидала галерею, по разным причинам не желая оставаться до прибытия копов. Раны, оставленные УЗИ, невыносимо жгло, они затягивались вместе с кусочками металла, и Герарт поморщился , вспоминая отвратительное ощущение стекол и камней в своей спине, когда после битвы у Цирка с вудуистскими тварями Кристофа он вернулся домой. Яношу тогда пришлось вскрывать затянувшиеся рубцы, чтобы извлечь камни. Похоже, теперь предстоит та же малоприятная процедура. Но главное - пули не серебряные, и ни одна из них не задела сердце.
Подоспевшие секъюрити скрутили нападавших, и было донельзя странно осознавать, что эти представительные дамы средних лет только что расстреляли два десятка человек.
Герарт тяжело вздохнул, от запаха человеческой крови жгло легкие, пробуждая жажду, и бороться с ней было нелегко.
Он двинулся сквозь толпу в поисках Николя, но тот сам нашел его раньше - на его костюме тоже были следы крови.
- Святые небеса, Герарт! Вы...ранены? - в его глазах читалась самая настоящая паника - он только что потерял два десятка своих моделей, и кутюрье пребывал в ужасе от того, что произошло на его закрытом показе.
- Не сильно, - Герарт качнул головой. - Пули, к счастью, были не серебряными.
С улицы уже доносились едва слышные звуки сигнализации - это приехали, наконец, полицейские и врачи. В зале стало словно бы еще теснее. Подиум, залитый кровью, моментально огородили полицейской лентой, и тела расстрелянных девушек начали упаковывать в непрозрачные пакеты. Убийц, закованных в наручники, вывели из зала - одна из них продолжала биться в истерике, и Граф подумал, не свел ли он ее с ума. Бригады Скорой помощи помогали раненым и пострадавшим, несколько "тяжелых" вынесли на носилках с кислородными масками на лицах. Но таких было всего трое- к счастью, основная масса гостей практически не пострадала, отделавшись испугом и несерьезными ранениями.
Граф, поморщившись от боли в прострелянном навылет плече, поднял руку и коснулся пальцами переносицы, понимая, в какую....яму благодаря террористкам он угодил. Едва ли стоило надеяться, что такой скандал, к тому же развернувшийся буквально в прямом эфире (спасибо огромному количеству журналистов), быстро утихнет.

Он решил, что продолжать контакт с Эмбер сейчас бессмысленно. И тревожить его новое увлечение в такой неприглядный момент своей персоной не стал. Негоже создавать мерзкий ассоциативный ряд, пора исчезнуть, как лёгкая дымка сладкого сна слетает с ресниц при пробуждении юной девы. Амун увидел Алголу, помогавшую Эмбер на подиуме и умилился. Она была так великолепна в своём поступке, так хороша! Королева в зените сияния. И во сто крат приятней будет причинить ей дискомфорт. Он знал эту игру на отлично. И особенно сладко сегодня в ней было то, что у Амуна оказались все шансы уязвить Алголу сегодняшней ситуацией. Конечно, дело было не в расстрелах, и подавно не в них. А в том, что он быстро-быстро нашёл замену Катерине. Алгола в своих размышлениях была права только отчасти. Решение Катерины и скандал существовали отдельно от открытия в лице миз Мур. Но существовала непростая тонкость. Во-первых, Амун стал искать королеву сразу после скандала. У древней твари, даже живущей вне вампирского сообщества, хватало своих информаторов, особо тех, что давали ему сведения о тиграх. Миз Мур была в таком положении, что скрывать факт наличия ликантропии было в её случае проблемно, знающие замечали клыки и лазурь тигриной силы в радужках её прекрасных глаз. А остальное было слухами. Тигрица, говорили источники. Пощупать цвет тигрицы Амун пришёл лично, сам. А то не пережил бы он без этого показа? Стало быть, он подписал их на нечаянно кровавое шоу из желания посмотреть на юную звезду тяжёлого рока, его неудержимо тянуло поскорее узнать, кто она, и когда узнал, он увидел в этом перст судьбы. Вот тут наступало наконец "во-вторых". Во-вторых, когда он узнал, что девушка является белой маленькой королевой, решил вцепиться в неё наверняка. И, да, он не был слепцом и дураком, он понимал. как может выглядеть вся ситуация, как может бесить, и наслаждался этим. Ему нравилось тыкать в болевые точки кочергой, он был моральным террористом, и если был хоть малый шанс, что сегодняшняя ситуация покажется двусмысленной и возмутит Алголу, ею тем более стоило воспользоваться. Не известно ещё было, заполучит ли он миз Мур, а побесить свою леди Кадали - это всегда было ему в радость.
А что ещё можно было хотеть от существа, в единственном экземпляре обладающего силой, именованной им же самим чёрной любовью? Кстати, этот метафизический кусок Амуна тоже требовал своей доли, и время от времени его надо было кормить. Он напомнил о себе посреди жестокой кровавой бани, в которую превратился показ. И теперь, когда Амун с Алголой удалялись из здания галереи через найденный ею выход, он знал, что у него есть весьма определённые планы на вечер.
Склонившись к тигрице, сияющий предвкушением мужчина прошептал ей:
- Моя дорогая, пора вспомнить про l'amour noir. Нам нужно найти новых жертв.
Как бы ни было заманчиво покормиться на раненых страдальцах, разбросанных здесь повсюду так обильно, всё-таки было благоразумней охотиться в другом месте. Этим он и собирался заняться, не откладывая на потом. Что значила эта фраза для тигрицы? Прежде всего возможность поучаствовать в кровавой драме, полной страданий и похоти, которыми Амун умело пронизывал сам воздух, когда наступал час силы l'amour noir.

Отредактировано Amun (01.11.15 16:27:48)