Вы никогда не замечали, как начинаются все ссоры? Они начинаются не в тот момент, когда летят тарелки и вылетают слова о которых потом жалеют. Они начинаются задолго до того. Они начинаются с непонимания. С самого обычного, человеческого непонимания, которое все нарастает, как снежный ком. В какой-то момент ты понимаешь, что человек открывает рот, но слова, которые он произносит – словно на другом языке. И ты думаешь: "Серьезно?". Наверное, это тот этап отношений, когда человек злит тебя ровно настолько, насколько нравится. И ты готов порвать его на части, лишь бы эта пытка кончилась.

Конечно, все люди – ну оборотни! – разные. Лишь узколобые подгоняют всех под одну рамку и назначают какие-то нормы мышления и поведения. Накладывают вето на нестандартный внешний вид. Ведь кто по сути говорит нам, что прыгают с парашутом – экстремисты? Что разъезжать два года по стране автостопом – авантюризм? Пить беспробудно всю неделю – алкоголизм? Те, кто никогда не пил, не прыгал, не путешествовал. Те, кто всего бояться и мешают другим этого не делать. Причем всех, кто не ведет жизнь, во всех отношениях имеющую гладкие обтекаемые стороны… всех, кто не соблюдает условности и не соответствует ожиданиям окружающих – называют ненормальными. Некоторым присваивают звания чудаков и мечтателей. Но это самые мягкие из всевозможных слов, которые подбирают "нормальные" для ненормальных.

Надо сказать, что на долю Джейсона мягких замечаний выпадало невероятно мало.  Все прочие – упоминать попросту бесполезно, потому что большая их часть могла бы и не пройти цензуру. А уж сколько было намеков, ехидных уколов, нравоучений… И как бы банально это не было, но все это осуждение общественностью вовсе не из-за того, что он, Джейсон, оборотень – хотя это конечно тоже порицается – а единственно потому, что он –стриптизер и по мнению окружающих трахается со всем, что движется и вообще ведет непристойный образ жизни. Но Джейс никогда не был экстравагантен сам по себе: после встречи с лупой и Ульфриком Тронос Рокке он смирился с одной единственной истиной – вряд ли он проживет достаточно долго, чтоб спокойно состариться и пожалеть о бурной молодости.

С другой стороны… Микаэлла была именно экстравагантной. Не то что бы ей так уж нравилось шокировать окружающих – она делала это походя, не особо замечая, кто там остался за бортом. Чуть больше бунтарства, залить до верха безрассудством, немного посыпать горячую голову пеплом, потом добавить по вкусу рефлексии – а Мика любит много рефлексии! – и на выходе мы получаем почти идеальный образец сорвиголовы, который сначала делает, но уже не успеет подумать. Потому что в этот момент его убивают. И то, что Мика очень живучая сорвиголова, скажем так – не сдающаяся – не означает, что рано или поздно не найдется тот, кто ее все-таки прикончит. Везение не бывает вечным. Это должен знать каждый игрок.

Цыганочка прошлась мимо него и была хороша. Даже подстреленная, взлохмаченная и вся в крови – она была чертовски хороша. И думая об этом, Джейс не думал о ее теле или лице. Он думал о всем том, что называется Микаэллой. Его это бесило. Но ему это нравилось.

И дверь на место он разумеется не поставил.

Шелковый халат скользнул по покатым, но мускулистым плечам довольно соблазнительно. Может быть умение соблазнять передается с укусом? Тогда воздействие Жан-Клода на своих pomme de sang очень велико. Практически безгранично. Он говорит им, что одевать, когда и куда приходить… И все замечают, как однажды он просто перестает говорить, а они все продолжают делать. Фокус-покус. Кто еще так хорошо раскладывает пасьянсы из людей, как Принц? И что это, как не замкнутый круг, когда твоя карта гуляет по колоде без выхода? Да, это замкнутый круг. В котором место есть только вопросу: "Как высоко я должен прыгать?"

Ахах! Вообще-то это даже забавно! Джейсон сбежал из дома, решив не подчиняться, жить ради себя… и в итоге начал подчиняться даже двоим: Жан-Клоду и Маркусу. Ирония сквозит буквально во всем, что сейчас представляет собой его жизнь. Раньше он ненавидел выполнять приказы. Ненавидел строгий, армейский образ жизни: встал, лег, отжался. Нет? Два наряда вне очереди. Не согласен? Десять. Ненавидел, что его принуждали к тому, что противно, уговаривали хотеть то, что не нужно. А сейчас – радуется, что выполняет приказы двух… нет, пожалуй, одного человека. Вампира. Принца города. Интересно, а отец бы гордился им, узнай он, что его сын дослужился до ранга закуски такой влиятельной персоны? Вряд ли. Отца не порадовало бы, даже будь он закуской президента США.

Может быть этот халат подарил ей Жан-Клод? Или кто-то другой? И к чему эти мысли?..

Не то что бы здесь была какая-то ревность… но сейчас был не самый удачный момент вообще вспоминать об этом. Цыганка и без того злила его каждым движением головы, каждым шагом, каждой мыслью так ясно отражающейся на хорошеньком личике. И живая картина того, как она лежит в постели Жан-Клода – в любой другой постели – никак не способствовали миролюбивому расположению духа, скорее равномерно подогревала ярость. Вам с корочкой или до черна?

-Нечего так сердито на меня молчать.

Кровать прогнулась под его весом, когда он навис над Охой, вставая коленом на постель. Его руку вряд ли можно было назвать рукой в полном смысле этого слова. Но именно пальцы, с длинными и острыми когтями, сжали шею девушки, рывком вдавив ее в постель. Нависать над ней было приятно. Какая-то часть разума понимала, что это всего лишь иллюзия: то, что он может доминировать над ней. Но зверь не понимал доводов разума. Он видел возможность и делал, черт побери!

- А ты хочешь, чтоб я заорал? Или думаешь я буду вести душеспасительные беседы?!

С рычанием стащив Микаэллу с кровати, вместе с покрывалом и попутно разорвав на ней - не без удовольствия – халат. Именно в тонкую материю вцепились когти, когда он швырнул цыганку с постели, как в порыве страсти сметают со стола все лишнее.

- Я не твой психолог! Я не священник! Я не собираюсь размениваться на мелочи или отпускать тебе грехи, Оха! Не можешь быть альфой? Не будь! И прекращай выделываться!!

В руке он все еще как будто ощущал ее шею и пальцы сжались сами собой.

- Тебе не кажется, что хватит, а? Если ты не способна сама о себе заботиться – сиди в Цирке! Меня бесит твое страдающее лицо! Я готов убить тебя, лишь бы не видеть, как ты мечешься в кошмарах, а теперь ты хочешь окончить жизнь самоубийством?! Ну так я тебе помогу. Я ведь так люблю помогать девушкам…

И последняя фраза, в которой Джейсон не узнал бы свой собственный голос, звучала слишком кровожадно для простого человека. Хотя внутренний волк не был с этим согласен.