После сегодняшнего мирного и милого обеда Рере провёл некоторое время в гостях у Дэнни, их бывшего барабанщика, который ушёл из группы после осеннего теракта на концерте. Теперь Рере понимал его лучше, чем прежде. Видимо, просто у них был разный "болевой порог" в моральном смысле. Он проговорил с ним несколько часов к ряду, сидя в заставленной инструментами мастерской друга. В частности о том, что произошло в галерее несколько дней назад, и о том, что сделал Рере позавчера. Пока Дэнни был единственным из его друзей, кто узнал о попытке суицида. Он не сомневался, что именно этот парень поймет и воспримет, а не начнет громогласно внедрять великую мудрость, что так не стоило делать, что не дало бы ему высказать то, что лежало осадком тумана на душе. Желание Рере распустить группу и начать заново мужчина тоже понял и принял, Дэнни был удивительно вдумчивым человеком, добрым и мирным, хотя выглядел, как байкер-медведь.
Наступил закат, когда Рере направился домой. И вечерние часы предстояло коротать в одиночестве в огромном и таком чужом сейчас доме. После того, как днём его согревала своим присутствием Мари, чудесная творческая девочка, дом оказался внезапно куда более ощутимо пустым к ночи. И это давило на мужчину. Сначала в качестве мер по борьбе с тягостям ощущением пустоты, он сделал музыку погромче, но она резонировала от стен, давая ощущение холода и неуютности ещё больше. И потому он выключил аудиосистему и уселся напротив телевизора в гостиной. А через пару минут он включил кино. После придирчивого изучения списка фильмов на жёстком диске, подключённом к телевизору, на плоском экране начался древний и весёлый фильм "Один дома". Рере выбрал его, усмехнувшись над иронией момента. И потом, от этого фильма он всегда словно вновь ощущал себя ребёнком. На минутку он нажал на паузу, смотался в кухню и затарился молочным коктейлем из пачки (не взбитым, но всё равно вкусным) и упаковкой потрясающего миндального печенья из пекарни без брендового названия.
Уютно устроившись вразвалку на диване перед телевизором и закинув ноги на столик перед собой, он жевал печенье, попивал молочный коктейль и наблюдал за приключениями не любимого семьёй пацана. Но в комедии не дошло и до первого столкновения с "мокрыми" бандитами, как раздался звонок в дверь. Рере, может, и был не прав, но живя в охраняемом районе он привык открывать дверь без опаски. И, поставив на паузу кино, он едва ли не уговорами про себя оторвал задницу от дивана, и пошёл открывать. Он не зазвездился до такой степени, чтобы двадцать четыре на семь жить в доме со слугами. Ему само понятие такого рода претило. Но сейчас внутренне ворчал, что если и есть, кому отворить пришедшим, то только ему.
Дверь распахнулась быстро и решительно. Мужчина не был из числа тех, кто размышляет и взвешивает, и даже привычки смотреть в глазок не имел. Рере чуть удивлённо уставился на мужчину, стоящего на крыльце. Он выглядел прежде всего лощёным. Но такие ребята бывали и в мире его брата Дестино, то есть в мире бандитов и мафии. Музыкант беглым взглядом с ног до головы оглядел визитёра, подметив чёрные кожаные перчатки на его руках в вечер, когда температура воздуха к ношению такого аксессуара не располагала. И запоздало напрягся. Но выразилось это только в чуть более приосанившейся спине и развернувшихся широких плечах.
- Добрый вечер, - пробормотал озадаченный музыкант, он не узнавал мужчину, но хотя ему и было привычно такое положение дел, когда его знали, а он - нет, всё равно не мог сделать вид, что в курсе, кто перед ним стоит. Так, пожалуй, делали только герои комедий, которые всё ждали, пока тот, кого они якобы должны помнить, сам напомнит, как там его звать и где они прежде виделись, а до поры можно делать вид, что никто вовсе не тупит и не жульничает.
- Вы... эм... ко мне? - и всё-таки его бровь озадаченно приподнялась, нет, Рере не выглядел негативно настроенным, не смотрел на мужчину исподлобья, просто недоумевал. И даже слегка улыбался, что было скорее публичной привычкой, чем осознанным поведением.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (20.11.15 04:08:43)

- Впусти меня, - гулкий голос пронизал его тело своим повелительным жаром, Рере словно окатили жидкостью, которая слетает с обратившегося оборотня, так жарко ему стало в миг. Его пробрало до костей этим вязким теплом, оно сковывало его волю, оно заполнило каждую клеточку его тела, делая совершенно послушным. И слабо осознавая, почему он так делает, Рере воспринял дальнейшее, как собственное решение, странное, но точно собственное.
- Конечно, пожалуйста, проходите, - он посторонился и пропустил мужчину в дом, выглядя немного заторможенным, если глядеть вблизи, но не сделав ничего подозрительного, чтобы камера наблюдения, фиксирующая виды крыльца, вдруг сообщила охране квартала, что творится нечто неладное. Всё было гладко, без сучка, без задоринки. Никаких наставленных пистолетов, никаких странных движений, просто пришёл гость, которого быстро и запросто впустили в дом. Идеально сработано. Интересно, что стал бы делать Фабио, не будь Рере львом? Но это было риторическим вопросом. Действительность была в единственном экземпляре, и в ней Рере впустил вампира в дом потому, что тот был мастером его внутреннего, таящегося в крови зверя, словно был доминантом ему, как и любому другому льву без вампира над ним.
Мужчина прошёл и удобно устроился. Всё выглядело так, словно бы он уже бывал здесь и чувствовал себя, как говорится, как дома. Лёгкий, а он был именно таковым, нажим на волю Рере сошёл на нет, и тот во всей полноте собственных настоящих реакций удивился происходящему, показавшемуся ему сейчас горячечным сном. Мужчина говорил, и его слова были, в целом, понятны Рере. Но это не значило, что у него не было поводов оставаться шокированным такой стремительностью событий и прямотой нежданного гостя.
Удивительно, что человек, проживший в гуще такой структуры, как "Арлекин", не особо рубил в вопросах силы и власти. Потому, как по решению одного из этой структуры его не посвящали в то, что вокруг происходило нечто запредельное. Если бы Рере хорошенько понимал, как устроен метафизический мир и не был таким тепличным цветком в вопросах магического толка, он бы оценил речь Фабио по достоинству. Но это в итоге оказалось почти метанием бисера перед свиньями. Или, говоря по-другому, всё равно, что Фабио толкнул бы речь о преимуществах оптоволоконного интернета перед предыдущим поколением связи перед дедулей в доме престарелых. В общем, как об стену горох.
- Я... я скажу, что ничего не понял, честно говоря.
Он стоял относительно близко, метров пять всего, что в размерах его гостиной было не такой уж и серьёзной цифрой. Но ноги сами понесли его стать поближе к этому мужчине, к загадочному ночному визитёру. И дело вновь было в неясной ему магии. Мастер львов был как магнит для Рере, который и мог бы годы спустя стать альфой, но пока был очень невысоко в иерархии метафизического толка, потому лёгкий нажим от Фабио был для него как промышленный поршень, а едва развеваемый флёр притяжения для львов становился для Рере магнитом неотвратимой силы.
Итак, он сделал несколько шагов и застыл на расстоянии касания от мужчины, развалившегося на диване, как кот, знавший толк в вопросах комфорта от природы. Это ощущение было похоже на то, что он испытывал всего пару дней назад на яхте с Ашером. Но Ашер не давил своей возможной властью, не сиял так своей заманчивостью, как Фабио не стеснялся делать. И если к Ашеру ему просто неосознанно хотелось прикасаться подольше, говорить с ним и слушать его, он ощущал ровное спокойствие, находясь рядом, то теперь притяжение было так велико, что Рере успел его испугаться в силу своих особых фобий. И хотя оказался очень близко - Фабио стоило лишь лениво пошевелить рукой на подлокотнике дивана, как он коснулся бы затянутой в джинсу ноги Рере - музыкант неистово боролся с собой, чтобы не притронуться к нему первым. Именно яростность этого желания напугала испанца до холодного пота на висках. И он остановился как вкопанный, ощущая, как неистово колотится сердце о рёбра. Мужчина сглотнул нервно и тяжело, неотрывно сверху вниз глядя на визитёра.
- Я просто не понимаю всех деталей того, что ты говоришь, - прохрипел он, словно что-то сковало вдруг его горло. Зрачки сузились до точек, и радужку серо-карих глаз затопило львиное золото. Внутренний холод некромантии вяло ворочался в глубине его тела, его сущности, внешней оболочкой этой прохладной конфете стала отзывающаяся на присутствие Фабио ликантропия.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (22.11.15 04:52:23)

Тут Фабио был прав, льву внутри Рере он очень нравился. Но до полнолуния было далеко, а мужчина не был полностью и бесповоротно львом, сознание у него было людское, да к тому же внутренний холод некромантии никуда не делся до конца, просто пока что уступил жару ликантропии, тихо ведя себя внутри. Сейчас Рере не находился в вышибающей сознание ситуации, как, скажем, когда тонул в Миссури два дня назад. Конечно, он был обескуражен, но пока что и не более того. И потому, не смотря на всё притяжение, он смог отреагировать, когда вампир прикоснулся к его лицу и запустил пальцы в его волосы. Внутренние демоны Рере, бдящие насчёт гей-подтекстов, радостно забили тревогу, выводя его на тропу неадекватных реакций и поступков. "Твоего лица коснулся другой мужик и не потому, что он тебя бьёт? Давай, начинай истерику!" - вопили внутренние демоны.
- Эй, эй, Фабио! - вот же с первого раза запомнил его имя, не смотря на всё своё недоумение, молодец! - Это уже лишнее, - и рука оборотня улеглась на запястье руки вампира, касавшейся чужих волос. Он дал оценить вампиру, что, вообще говоря, нечеловечески силён, и пальцы его сжимают, как обручи из стали. Музыкант посмотрел в глаза вампира (вот идиот!) очень недобрым взглядом, хоть и по-львиному медово-золотым, куда только делся удивлённый свойский парень, теперь Сезаре начинал злиться. - Может, ты привык себя так вести, но я такого не ценю.
Пока он держал его запястье, Рере ощутил, что кожа мужчины куда холоднее, чем он привык ощущать у людей. Вампир не был ледяным, но всё равно ощущался заметно прохладнее человека, а уж о горячем оборотне с его вечно повышенными градусами тела и говорить не приходилось. Во избежание неожиданностей мужчина решил лишить подвижности и вторую руку вампира, потому обхватил и второе его запястье  руки. Они стояли так близко, что это движение не было неестественным. Наверное, со стороны они теперь странно смотрелись. И только прямой и сердитый взгляд испанца вносил в ситуацию ясность.
В ноздри бил запах дорого мужского парфюма, кожи с чужой куртки, бальзама на волосах, затянутых в хвост, странно было понимать, что вампир не обладает каким-то собственным запахом. За время жизни оборотнем Рере привык к острым запахам мира, а сейчас был немного сбит с толку. И осознав это (ведь они были очень близко друг от друга), вдохнул чуть глубже, это выглядело, как вдох в попытке успокоиться, но он к тому же изучал запахи. И первоначальное впечатление оказалось верным, странное тело вампира собственного запаха практически не несло. Так, лёгкий аромат нагретого камня, и всё. Но его Рере не понимал, словно то были стихи на незнакомом языке. Кто знает, к чему их относить?
- Не нужно трогать меня. И тогда я тоже не трону, - поднажали на чужие запястья сильные горячие пальцы, жесткие из-за привычки играть на гитарных струнах.
Он считал, что достаточно прямо себя ведёт, давая понять свой взгляд на ситуацию, что он угрожающе выглядит и говорит. Только вот лев, который конфликтует с мастером львов - это было мало успешной комбинацией. Но отсутствие опыта не давало Рере этого осознать сразу.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (23.11.15 23:55:10)

Тон Рере не впечатлил мужчину. И он ответил, сократив расстояние между ними совершенно. Когда Фабио зашептал ему на ухо, как некий таинственный сказочник, край ушной раковины то и дело едва-едва задевали губы вампира, а дыхание щекотало. Рере не знал, что вампирам, если не во время речи, даже и дышать-то не обязательно. Пожалуй, сейчас эта информация была бы лишней. Он и без того был шокирован тем, что творилось в гостиной. Что творилось с ним. Слова Фабио, так зловеще нашёптанные ему, были до дрожи в коленях правдивы. Музыкант понимал, что та львиная тьма, что уже в полный рост поднялась в нём, привлечённая мастером-вампиром, в восторге от того источника силы, что манит её. И как оболочка для этой тьмы, трепетал от перспективы такого маниакального желания сблизиться с властной персоной. Его лев был не против оказаться дрессированным котом у ног такого мощного создания, как Фабио. Он понимал больше своей людской тушки. И это было откровением вроде тарана, рухнувшего на мысли. Рере был поставлен в ступор и раздавлен в моральном плане собственными противоречивыми чувствами. Зверь внутри не давал ему лгать. Зверь льнул к вампиру и ему было от этого хорошо, могло бы быть, будет ещё лучше! Железная уверенность в том, что ему будет очень хорошо, если он сейчас просто по-кошачьи огладится виском о чужую голову, заставила Рере вздрогнуть, как от лёгкого удара током, он бы отдёрнулся сейчас, но Фабио отступил первым. Отпустил его и отпрянул непринуждённо. Похоже, для вампира в этой ситуации и впрямь не было ничего такого уж ужасного, как ощущал Рере. Наверное, и музыкант просто как человек, как мужчина относился бы к прикосновениям проще, если бы, скажем, вырос не в Штатах, а в родной для его бабушки и дедушки Испании, где мужчины при встрече обнимаются и целуют друг друга в щёки. Кстати, дальше его разум построил аналогию и попытался дать в кровь успокоительного, оформив его в догадку, что Фабио, наверно, европеец, потому он такой смелый в плане нарушений границ личного пространства. Всего-то! Глупости американского человека, конечно. Но, чем не отмазка от паники?
-Надо полагать, у тебя не было еще удовольствия общения с другими верльвами?
Рере нахмурился, припоминая, что кое-кого к нему приставили чуть ранее. Но не сказать, чтобы это было общением. И оно продлилось всего несколько вечеров перед полнолунием. А когда стало ясно, что в звериной форме лев Рере не считается с другим зверем, не являвшимся по мнению чёрного льва доминантом ему, началась большая кровавая драка. В общем, вреда было больше, чем пользы. Хорошо, что в итоге все раны благополучно заросли, никто не пострадал необратимо и сторонние зрители отделались только лёгким испугом.
- Нет, - мотнул он головой, всё ещё со смесью опаски и подозрения глядя на Фабио, мужчина заговорил, подбирая выражения поаккуратнее, и всё равно умудряясь лажать. - Я не могу просто прийти в местную стаю... то есть в прайд... и сказать, кто я. Ведь это... это навредит всей моей жизни, - неуверенно закончил он. Не было больше группы. Нечему было вредить, разве нет? Но в прайд и на ковёр к Рексу он пока так и не пошёл, скрывался. Он привык получать помощь за полгода во время полнолуний в доме ренфилда Лелио, и пока ничего не менял. И вся эта строго дозированная и направленная помощь в его жизни сначала с тем, чтобы он реализовывал своё тёмный дар некромантии и совершенствовал его, а потом и в полнолуние жрал коров в подполе большого классицистического особняка, была по сути связана с работой над найденным некромантом. Но Рере не знал этих деталей. А уже по всему выходило, что зря.
- Навредило бы. Сейчас уже не знаю. Я до сих пор не был у них. Я не общался с прайдом львов. Просто слышал детали. Названия, вот и всё.
Он ощущал оборотней в тех, кто не экранировал своего зверя особым талантом к этому. Ощущал их вид, его лев тоже в мыслях Рере имел и место внутри него и очертания, когда он сам был в людской форме. Но по сути все эти полгода ему чертовски не хватало контроля и знаний. А также общества себе подобных. Что, кстати, могло тоже быть весомой частью его депрессивной попытки суицида два дня назад. Скорее всего, так оно и было. И хотя сам мужчина не задумывался о такой опасной и печальной подоплёке своей изоляции от мира мохнатых собратьев, Рере всё же спросил Фабио, не выказывая больше в голосе холода и недоверчивости:
- А ты встречал других верльвов, стало быть?
Потом услышал, как робко и мягко звучал его вопрос, словно он был глупый мальчик, который повёлся на конфетку. И прочистив горло, он добавил по-уверенней и по-борзее, для суровости сведя брови:
- И при этом почему-то заинтересовался таким профаном в этой области, как я. Хотя ты, как я понял, можешь любого льва прижать к ногтю. С чего тебе я?
Ему уже давно не льстило внимание к его персоне. Известность избаловала Рере. Так что он уж точно не кокетничал с Фабио, не набивал себе цену. Он ждал подвоха. Он рассудил, что им в каком-то смысле решили попользоваться, Фабио решил, если его и прадва так зовут. Но в каком именно смысле? Вот это и стоило выяснить. И Рере пытался. А потом его накрыло мыслью: "Вампир, призывающий львов, призывает их, чтобы было, что есть?! Твою мать!" - и он сам,к ак зверь и хищник, ощутил, как вибрация страха стала исходить от него самого. Она льнула к лицу вампира, ласкала его, как пёрышко, ощутимая и вкусная. Рере сам чуял дрожь страха вокруг себя. Он понял на каком-то десятом уровне подсознания, что сейчас этим превращает себя в жертву. Хотя о таких тонкостях взаимоотношений в его новой среде обитания никто не потрудился ему ничего пояснять. Просто это пришло, как откровение. "Я становлюсь грёбаной газелью для него. Отставить страдать хернёй!" - одёрнул себя мужчина и приосанился неосознанно, не зная куда девать руки, Рере сунул их в передние карманы джинсов, влезло только по четыре пальца с каждой стороны, большие остались снаружи. Он прямо-таки нервно гарцевал перед вампиром, как модель перед объективном камеры старается выглядеть ещё и ещё больше мачо. Но не очень отсекал этот момент. Зато вот пресечь от себя волну страха удалось. И ласкающие вибрации чужого ужаса вдруг прекратили насыщать воздух между ними. Оп, и всё. Зачатки самоконтроля - это ли не успех? "Вот и славно. Дышим и не... психуем". Решить-то он решил, но губы всё равно нервно облизнул.
"Так же стрёмно мне было только на первых концертах в колледже перед выходом на сцену, ёмаё!"

Отредактировано Cesare Kampos Dias (24.11.15 06:58:04)

Он десять лет вовсю вертелся в мире шоубизнеса. И людей, вроде Фабио, встречал не раз, собственно, больше всего их пришлось на зарю его бурной и быстро взлетевшей до небес звёздной карьеры. И, да, Рере знал, что следует за такими словами. Он научился ощущать каким-то шестым чувством, кто на самом деле силён, а кто бахвалится. И ставить палки в колёса те, кто силён, умели несказанно круто. С такими лучше было не ссориться. Можно было поискать компромисс. Но не переть с рогами на ворота. Бесполезно и вредно даже. Рере это понимал в шоубизнесе. И просто в жизни, как оказалось, тоже сориентировался. У него почему-то не было сомнений, что с Фабио не вариант ссориться. Но перспективы и предложения его сбивали с толку, что вампир видел и так, судя по его же словам.
- Сколько времени? - перешёл сразу к делу мужчина. Он ничерта не понимал в материях, о которых говорил Фабио, но вопросы времени были ему понятны. - Ты говоришь, что даёшь время привыкнуть, - пояснил он. - Так сколько именно? Какой момент будет контрольной точкой?
Что это значило? Что он не противоречит, что не идёт на конфликт, но пытается как-то наладить взаимопонимание с тем, кто очевидно сильнее, и кого не стоит бесить. А вот получить выгоду, если включить мозг, вполне было бы можно. Ну, как-то же он стал звездой, чтобы понимать моменты выгодно-не выгодно? И не всегда всё решал его продюсер. Кое с кем Рере приходилось общаться вот так же совершенно нежданно и тет-а-тет. И ничего, выкручивался. И группа как-то умудрялась расцветать и взлетать. Кто же тогда знал, что всё это придёт к провалу в две тысячи одиннадцатом?
- Я... я хочу понять больше. Раз уж ты пришёл, Фабио, и с такими заявлениями, пожалуй, ты можешь мне кое-что объяснить?
Рере обошёл стол и сел с другой стороны дивана. Он держал дистанцию намеренно, но вот уже пошёл на диалог, включая соображаловку. А что? Не вечно же клювом щёлкать и повторять "что? как? когда?" Ему предлагали, судя по всему, вполне мягкие условия. Надо было вникнуть в мелкий шрифт.
- Это сотрудничество... ты считаешь, что тебе оно пойдёт на пользу, и в какой-то мере и мне тоже, нам обоим. И меня ты выбрал по своим соображениям и прикидкам на будущее. Допустим. Тебе виднее, я не спорю. Я ничерта не шарю во львах. Но ладно. Так что за обязанности лягут на меня, когда всё начнётся?
Судя по чрезвычайно сосредоточенному виду, он в самом деле старался разобраться, а не пытался заболтать вампира, чтобы его не пожевал кровопийца. Подозрительно глядящий на визитёра, он всё равно пошёл на диалог. Рере понимал, что Фабио во многом прав. И то, как его влекло к Фабио, словно монетку к магниту промышленного масштаба, давало ему понять, что мужчина не шутит, говоря, что лев не сможет и не захочет сопротивляться. Значит, раз ему не перекрыли кислород, надо устроиться покомфортнее. Лев был конфликтным зверем, но не с мастером, Рере был неконфликтным человеком, если это касалось не его брата. Всё вполне благополучно складывалось для того, чтобы не разгорелся бессмысленный и недолгий скандал.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (25.11.15 20:12:47)

Выслушав мужчину, Рере в задумчивости повёл головой, что-то тут было не так. И он не понимал пока, что. С сомнением поглядев на Фабио, он всё-таки высказался:
- Признаться, звучит, как Диснейленд двадцать четыре на семь. Но в чём подвох? Так просто ничего не бывает. С какого-то момента окажется, что у сундучка тройное дно? Всё не может быть так просто. Я что, стану типа мальчика на побегушках? Кровь с меня не обязательна... Переезд через десять лет... ну, окей, я сам не знаю, что у меня с карьерой будет. Так что когда ещё эти десять лет подкрадутся. Но... карьеру, значит, я делать волен и дальше. Тогда с какого момента начинается поводок? Я немного знаю о вампирах, но я наслышан, что они воспринимают оборотней скорее как зверьё, нежели как личностей. И зачем тебе зверь, Фабио? Зачем тебе я? Я понял, что ты получаешь, что хочешь. И так далее. Но... я не спрашиваю, чем я так хорош для тебя. Я спрашиваю, что ты со мной делать станешь? - он закончил речь и приготовился слушать ответ, инстинктивно в защитном жесте сложив руки на груди, что с накачанными мышцами едва-едва получалось.
Происходящее было слегка безумным, как чаепитие Алисы. Но Рере и без того жил в стремительно меняющемся магическом мире, частью которого являлся с детства. Так что тормозить было некогда. А ещё он кое о чём думал. "Может быть, это вестник добрых перемен? Может, это именно то, что мне нужно, чтобы изменить свою жизнь? Выйти из тупика? Вампир. Не зря же один из таких спас меня тогда в реке. Наверное, так для меня началась новая глава жизни. Вампирская. И если Ашер её начал в принципе, то этот мужик может оказаться главным героем? Окей. Может быть. Мне уже нечего терять. Хах... видимо, поэтому я сижу тут и разговариваю с ним. Потому, что мне нечего опасаться. Всё, что было дорого мне, составляло суть меня, потеряно, окончательно утонуло атм, в ночной реке. Я вернулся к жизни, но уже как будто совсем другой. Не возвратимое не стало иным. И что же мне остаётся?"
- Я согласен, - вдруг сказал Рере. - Короче. Я за. Если я стану альфой. А если не стану? Тут как бы не предусмотрено гарантий. Ты просто будешь где-то на периферии следить, как я там развиваюсь? Или что меня ждёт в эти пять лет? Или типа того.

Последние пару минут Рере прибывал в состоянии глубокого шока. И если ранее он думал, что уже в нём был и так, то ошибался. Сейчас разница ощущалась колоссально сильно. Дотоле был мелкий испуг на детских качельках, а теперь он словно упал с небоскрёба. И потому выслушал Фабио в полном подавленном молчании. Мужчина встал, уходя, и Рере на автопилоте подался следом за ним. Душа ушла в пятки, и это ещё слабо сказано. И дело было в том, что из всей речи вампира он внезапно выделил для себя несколько слов, которые прямо-таки впечатали его в землю. Казалось, что вампир сейчас уйдёт, но он повернулся отточенным и быстрым движением, таким стремительным и чётким, что Рере показалось, кто-то заменил одну картинку на другую, вот он был спиной к нему, а вот уже - лицом, мистика! Но на самом всего лишь вампирская быстрота и непринуждённость в движениях. Но навстречу к Рере он пошёл уже без спецэффектов, неспешно и вальяжно. В нём ощущалась уверенность хозяина. И не было никаких сомнений, что на такую манеру поведения он имеет достаточно прав и сил. Но не это подавляло Рере. И даже не то, что едва знакомый кровосос запустил руку в его волосы, сминая, как дрессировщик - львиную гриву в горсти.
- Ах, да. Не нужно пытаться усложнять себе жизнь, мой лев. И не вздумай убегать от меня. Это весело, но, боюсь...ты быстро утомишься.
Ресницы оборотня задрожали, но он так и не моргнул, глядя дикими глазами на вампира. Вся техника безопасности к чертям, но Рере хоть и знал о ней, имел некоторые шансы  без последствий плевать на неё. Вопрос был в том, откуда об этом узнал Фабио? С ним не часто случалось такое, что голос не слушался,  но сейчас казалось, что горло пересохло, как Сахара. Рере прохрипел, хватаясь за сжимавшую его волосы руку вампира почти инстинктивно:
- Откуда?.. Откуда ты знаешь о моей некромантии?
Теперь-то он понял ещё один повод, как ему казалось, почему этот вампир так самоуверен с ним. Тот мужчина, что с его четырнадцати лет занимался с ним метафизикой, говорил, что вампиры раньше искали таких, как Рере, по миру и убивали их, если считали опасными. И вот Фабио. Вампир. И он всё знает. Знает о его власти над мертвецами. Но откуда? Перед мысленным взором Рере промелькнули картинки с половиной его жизни, в течение которой он год за годом под чужим присмотром совершенствовал свой дар. Сначала это был якобы адвокат его бабки по отцу, от которой ему достался этот дом. Потом люди сменялись, говоря ему, что они представляют всё того же человека. И он так привык с отрочества верить, что не задавал лишних вопросов. Он делал, что велено. Он поднимал тела, с каждым годом всё больше тел, либо всё более старые тела, потом он заметил, что ему не нужно ждать ночи, чтобы суметь сделать это. Потом он понял, что тот, кого ему велено было поднять, не зомби, а вампир... он поднимал вампиров по крайней мере раз в пару месяцев, молодых кровопийц, совсем недавних. И, что примечательно, никогда их больше не видел. Тот ментальный щит, что его научили ставить, отгораживаясь от связи с вампиром, спасал его от влияния их смерти на него. Арлекин не был добр. Он ковал в своём горниле удобного человека. Некроманта, который тренирует свой дар с юности. И им были ни к чему привязанные к нему метафизически молодые вампиры. Только со временем возраст их поднимался всё выше. Но Рере не спрашивал об их судьбе. Они все были для него только мертвецы. С ним никогда открыто не работали вампиры. Он был всегда человеком, работающим с людьми, а мертвецы для них были лишь материалом. И что же теперь? Фабио откуда-то знает о его власти над мёртвыми. Но не убивает. И к тому же призывает львов. Тут и в самом деле можно увидеть перст судьбы.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (26.11.15 15:26:45)

Сначала он не понял, что послужило поводом для вампира изменить своё решение уйти из дома музыканта. Но вскоре всё стало на свои места. Он понял, как прокололся. И когда это произошло, не выдержал тупизны ситуации и схватился за голову:
- Твою ж мать! - его взгляд сновал по пространству комнаты, словно он пытался высмотреть решение проблемы, например, вдруг найдётся что-то, что перемотает время назад, и он не проколется перед вампиром, но увы, всё уже было сделано, отступать было некуда. И теперь, похоже, Фабио поменяет свои планы на его счёт. Его не предупреждали о том, что может найтись вампир, который захочет не убить его при таких новостях, а присвоить, как вещь, вот он и удивился сначала. А потом сам испортил себе же всё, что только мог, своим тупым проколом.
- Аниматорские таланты... аниматорские таланты... - повторял он, на второй раз тихо усмехнувшись. С тяжким вздохом он задумчиво покачал головой и посмотрел на Фабио по-новому, словно заново знакомясь. Его позвал вампир, и Рере послушно подошёл, его ноги в буквальном смысле были покорны чужой воле, когда он сделал несколько шагов навстречу вампиру. Рере замер рядом, внемля его словам.
- Так значит, некромант. Кто так хорошо информировал тебя, mio leonne? Почему ты меня так испугался? О нет, не нужно меня в самом деле опасаться. Я ведь сказал, я здесь вовсе не для того, чтобы причинять тебе вред. Даже наоборот.
- Уже бесполезно отрицать, даже, если и хотел бы. Кто меня о Чём информировал? Кто я такой? Что надо опасаться вампиров? Первое пришло как данность, я этого не выбирал, второе трубят все масс-медиа. Таких, как ты, стоит опасаться всем. Но если ты настаиваешь, чтобы я забыл о чувстве самосозранения, что ж... - пожал он плечами вместо окончания фразы.
Он не врал, он, скорее, съезжал с темы, как мог. Нет прямого приказа, нет и прямого ответа. Пока что это получалось, и Рере выкручивался. Возникло ощущение, что он на ковре у начальства, Фабио спрашивал, а Рере, стоя рядом с вольготно сидящим мужчиной, в основном отмазывался и оправдывался.
- Но... раз уж ты не знал этого раньше, а понял только теперь, разве тебе это не кажется опасным? - возможность вызнать у вампира его отношение, хоть полуправду об этом, было бесценно. - В чём такая уж опасность от меня для таких, как ты? Почти всё время я прячу эту силу за щиты. А теперь ещё и укутываю ликантропией, её жаром, так, что почти и не заметить. И сам почти ничего не делаю, не чувствую, как прежде, из-за этого жара, который стал преобладать над моей человеческой сутью. Наверное, можно сделать и иначе, но... это может иметь последствия. И всё-таки. Что такого в этом ля вампиров?
Вечер откровенных разговоров наступил внезапно. Но у Рере накопилось вопросов за годы недоговорок от ренфилдов Лелио.

Рере встал на колени не задумываясь, потому, что Фабио сказал сделать это. Потому, что воля его была сильна, воля вампира-призывателя того вида оборотней, к которому Рере теперь относился и даже не был альфой. Только его тёмные брови изогнулись, выдавая непонимание и растерянность музыканта перед тем, что он сам же стал делать. Когда вампир сказал, чтобы оборотень не сопротивлялся, в мыслях его метнулся тут же ворох самых неприятных предположений. Но все они касались боли. Мозг живо и в деталях нарисовал картины того, как вампир доказывает свою над ним власть, режет его, калечит, как угодно, а Рере стоит на коленях и не шевелится, ибо не велено. Мороз пошёл по коже, когда вереница кровавых ужасов выстроилась в сознании верльва. Но такого развития событий он не предугадал. В первый миг Сэзаре просто обалдел, удивлённо моргая и не понимая, какого чёрта творит Фабио. Потом закралась мысль, что, кажется, у него такая манера устраивать личную жизнь. Принцип "сделай это, сделай то, не сопротивляйся" по сути был очень полезен в постели, если кому-то интересны тотально покорные, послушные партнёры. Только вот становиться таковым в планы Рере вовсе не входило. Он хотел было оттолкнуть мужчину, но разум напоролся на блок "не сопротивляйся мне", и сопротивление такого рода было отклонено, просто руки, висящие вдоль тела безвольно, не поднялись на вампира, едва только кисти дрогнули и пальцы чуть-чуть попытались сжаться. Рере не сопротивлялся, но и не участвовал в происходящем, как будто обратился в манекен самого себя, в восковую копию человека. Целовать того, кто не отвечает на поцелуй, а только шокированно хлопает ресницами - сомнительный кайф. Но как знать, от чего заводился вампир? Когда рука Фабио полезла под футболку, обжигая своей контрастной холодностью пылающее тело оборотня, Рере ощутимо вздрогнул. Его руки снова дрогнули. Чёрт его знает, что творилось в голове мужчины, но его дыхание сбилось, он втянул в себя воздух прерывисто, долго, нервно. Его мышцы напряглись под смуглой татуированной кожей. Пальцы Фабио всё выше скользили по его торсу, ладонь прошлась ровно над татуировкой с готическими буквами La Bestia на животе испанца. Верхняя губа Сэзаре дрогнула, словно он пытался ощериться, но он не издал и звука, только мелкая дрожь завладела пальцами рук, привыкших к гитарным струнам. Он весь словно бы налился сталью, напрягся каждый мускул, вычертившись рельефом и наливая тело оборотня внутренней силой. Чёрная ткань футболки легко сминалась, поднимаясь следом за рукой мастера львов. Рере ощущал, как вампирский язык проскальзывает между его зубов и по-хозяйски обходится с его ртом. Это рождало в нём бурю, которая нашла выход, когда кончик пальца Фабио задел серебряный пирсинг в его соске. Слишком интимно, куда более откровенно поцелуя. В рот Фабио проникло низкое, вибрирующее, злое рычание льва, шедшее откуда-то из глубины глотки Рере. Вот в одну секунду он ещё стоял рядом на коленях, а в другую Рере словно отшвырнуло прочь от вампира на добрых пару метров, волосы рокера качнулись вперед, как будто его на канатах дёрнули назад, а пряди за ним сразу не успели. Он не отталкивал Фабио. Он оттолкнулся от него сам. Рокеру помогла смесь из внутреннего протеста, вызванного происходящим, и вырвавшейся наружу леденящей силы некромантии. Фабио словно дала пощёчину огромная рука из холодного сжатого воздуха, вжимая его в спинку дивана, на котором сидел мужчина. А Рере замер в нескольких метрах от него на полу, стоя на одном колене и упираясь кулаками в пол. Он тяжело дышал, скалился, угрожающе рыча на каждом выдохе и смотрел недобрым взглядом из-под упавших вперёд на лицо длинных и тёмных волос, сейчас они были словно грива льва, даром, что он был в людском облике.
- Какого чёрта ты делаешь? Кем бы ты ни был, ещё раз рыпнешься ко мне, будешь собирать зубы по всему полу.
Теперь уже некротическая сила Рере держала Фабио на месте. Давила на него, не давая распрямиться и вынуждая оставаться прижатым к спинке дивана. Но эта реакция не была стабильной, прицел некротического приказа на такого старого вампира не осилил бы работать долго, скорее это была краткая и быстрая вспышка силы, сбивающая с толку своей внезапностью. И потом, львиный жар мешал холоду, мешал контролировать его. Рере словно выпускал из себя ледяные незримые путы, которыми тянулся к Фабио, но вскоре звериный жар перекрыл их. И давление силы некроманта на вампира сошло на нет раньше, чем даже Фабио решил как следует побороться волями с ним. Эмоции, которые завладели Рере, были слишком остры, слишком сильны. А контролем над своим зверем он начал заниматься в самом деле недавно. Мужчина, который миг назад выглядел действительно угрожающе, вдруг издал сдавленный резкий стон, будто ему в живот прилетел кулак. И через несколько секунд под потолок гостиной взметнулся вопль чудовищной боли. Рере начал превращаться в льва, но ещё не умел делать это быстро.

Отредактировано Cesare Kampos Dias (05.12.15 15:08:57)

Фабио внезапно пришел на помощь, и мужчина ощутил, как зверь в нём успокаивается и отступает прочь, возвращается в глубину его тела, прекратив попытки вырваться наружу. Облегчение было таким огромным, что чувство благодарности пришло естественно и быстро. Рере вскинул голову, всё ещё тяжело дыша, словно запыхался при беге. Под ногтями мужчины выступила тёмная кровь, тело взмокло. Но всё это было лучше, чем окончательное превращение.
- Спасибо.  Не знаю, как ты это сделал. Но это... это невероятно вовремя.
Первое затмение благодарности прошло. Воспоминания о сотворенном Фабио быстро вернулись на место, и Сэзаре скривился, словно лимон проглотил. С одной стороны, то,  что Фабио умел усмирять льва - это было бесценно, но с другой - Рере не был сторонником таких действий с мужчинами, которые ему только что продемонстрировал вампир. Потом фраза о том, что его хочется провоцировать, немного примирила его с происходящим, так как появилась возможность увидеть в действиях Фабио провокацию чистой воды ради развлечения, но откуда бы он знал, что Сэзаре не оценит именно такого поведения?
- Так ты это делал, чтобы посмотреть, как я взбешусь, и что потом из этого выйдет?
Он уже достаточно пришёл в себя, чтобы во взгляде появился скепсис.  Проведя рукой по лицу, он перевел дыхание и поднялся с места, поравил на себе футболку и нашел в себе силы посмотреть в глаза вампиру.
- Каких ещё сюрпризов стоит ждать? Я слышал, что у вампиров специфическое поведение, особенно у старых кровопийц, но только сейчас понимаю, что значили те слова.