*Цирк Проклятых: подземелья*
-Grazie, Барри. Я зайду к тебе завтра, и мы обсудим детали, - довольная последствиями неожиданного столкновения в подземельях цирка, София лучезарно улыбнулась собеседнику, махнув шкафо-образному вервольфу ручкой на прощание. Они сыграли в неплохую игру. Барри и она. Он культурно умалчивал относительно того, насколько издевательским является ее соблазнительный наряд для ночных прогулок по полным мужчин коридорам, а она так же учтиво не упрекала его за бессвязные предложения и вечно блуждающий там, где не стоило бы взгляд. 

На самом же деле вид у вампирессы был вполне приличный. Просто в какой-то момент (возможно это момент пробуждения ardeur), именно вампир начинает превращать атмосферу и вещи вокруг себя в то, что нужно. Например, в мучительные для окружающих ассоциации со страстью, что у итальянки получалось лучше всего. Просто потому что отец научил ее выглядеть и вести себя подобающе. Можно было бы сказать, что он взрастил в ней достойного суккуба, и дочь впитала эти уроки подобно губке, оставляя отцу лишь возможность гордиться. Именно поэтому ее теперь всегда провожали голодающими или завистливыми взглядами даже обитатели цирка встречающие ее каждую ночь. Поэтому же и Барри вздохнул с досадой, вдыхая оставшийся после нее сладковатый аромат и прислушиваясь к шелесту тканей, удаляющемуся вслед за стуком каблуков.

Вервольф еще долго будет думать о ней, вспоминать игривые завитки черных локонов и шлейф длинных, но до опасного легких материалов, украшенных мехом. А вот Софи выбросила его из головы в тот самый миг как свернула за угол. Ее думы были противоположно увесистыми и утомительными, связанными с недавними неприятными событиями, навредившими бизнесу, и все их осветляла лишь одна, всегда присутствующая в ее жизни и всегда значащая для нее больше всего на свете фигура.

Заходя в спальни отца девушка не стучалась как это делала обычно, когда нужно было показаться перед кем-то или просто лишний раз напомнить Принцу, как уважительно она к нему относится. Принцем для всех Жан-Клод стал недавно, для вампиров такое время в целом вообще не срок, но итальянке иногда думалось, что Принцем он стал для кого угодно, только не для нее самой. Она любила и уважала этого мужчину и как друга, и как наставника, и еще в тысячах различных его ипостасей, независимо от его социально-вампирского статуса. Любовь Софи к Жан-Клоду была выше каких-либо определений, рамок, норм или законов. Он просто был ее Всем, получая от нее ее Все взамен. Поэтому, когда она поддавалась подобным настроениям – всегда шла именно к нему и каждый раз не стучалась.

Комната, знакомая ей как собственные пять пальцев, оказалась пустой, но сапфировый взгляд уже смотрел на следующую дверь. Казалось та не способна укрыть за собой поднимающийся пар полный насыщенных запахов. А уж их инкуб выбирал не хуже нарядов. Оставляя туфли одиноко поджидать ее на чистом ковре, вампиресса подошла к двери опуская руку на ручку. Но входить не торопилась, наслаждаясь странными нахлынувшими на нее ощущениями, подобно юной любовнице растягивая покалывающее и будоражащее предвкушение.

Наконец, другой рукой придерживая ткани своего ночного одеяния, она окунулась в единый с вампиром мир, совершенно отстраненный от всего прочего. Закрыв за собой дверь, итальянка обернулась высматривая отца и ее уста растянулись в очаровательной улыбке, сопровождаемой искорками в синих глазах, стоило ей его заметить. Эта типично человеческая реакция осталась у нее только по отношению к Жан-Клоду. Хоть она и знала его так много лет, ощущала где и когда увидит, каждый раз выхватывая его образ в своем кругозоре она не могла не реагировать – ее чувства кучей мотыльков кидались на яркий свет.

- Pardonnez cette intrusion, mon Chevalier, - почему-то именно сегодня ей вспомнилось, как когда-то Жан-Клод сводил ее на спектакль, где не смотря на наличие принцев, графов и королей Софи так понравился красивый, полный жизни и благородный шевалье, что она потом всю ночь так называла самого инкуба, даже не зная предназначения подобного слова.

Тихо и спокойно здороваясь таким образом, вампиресса пошла ближе, до самых ступеней, по пути запуская обе руки под свои распущенные волосы и медленно поднимая их вверх чтобы локоны заструились падая водопадом обратно. Для полного выражения совершенно ленивого спокойствия ей не хватало только сладко потянуться.

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*
Оказавшись в ванной и услышав первые нотки голоса вампира, Софи снова обратила внимание на ощущение настоящего домашнего комфорта. Многие обитатели считают Цирк Проклятых своим домом и надежной крепостью, как оно и было задумано, но маленькая итальянка отлично понимала кто именно наполняет эти в целом ничем более для нее не драгоценные станы единым звучанием лова «дом». Поэтому, пока отец рассматривал ее, без намека на смущение по этому поводу Риччи изучала его таким же внимательным взглядом. Возможно единственным способным хоть частично пробиваться за веками лепленные из мрамора маски и единственным почетно достойным увидеть истинного исполнителя, скрытого под ними. Она рассматривала его, в очередной раз оценивая ущерб единственному, что на самом деле было важно. Ведь все эти клубы, как бы она не любила заведения которым помогала процветать, могли лететь в пропасть в тот самый момент как Жан-Клод назовет их ненужными. Впрочем, так случилось бы и с ней самой.

- Многие ли из современных мужчин по-прежнему именно мужчины? – философствовать по этому поводу можно было очень долго, но не несло никакой ценности. Какое может быть дело до других мужчин, когда получаешь столь искусно выстроенные комплименты от самого принца Ночи? Не может быть комплимента большего чем искреннее наслаждение с которым вас рассматривает сам Бог секса и красоты, повидавший тысячи, а вероятно и больше лиц и нарядов.

Протянутая к ней рука вела ее через жизнь так надежно и уверенно, что Софи захотелось кинуться в ванну повинуясь одному лишь призыву инкуба. По пути сюда ее все еще волновало, как же сложились дела у Хъюго прошлой ночью, и приходилось признать, что причиной тому было не только желание выявить виновных. Однако, каким-то образом, вид Жан-Клода успокоил ее по этому поводу, словно вокруг Мастера питала пропитанная гипнотическими ароматами аура, уверяющая в том, что все просто замечательно. Конечно, без ранений не обошлось, но итальянка уже оценила достоинства регенерации Ганди. Он восстановится. Точно так же и город, и бизнес, и пострадавшие люди. Подробностей она не знает, но… люди в масках в конечном итоге ничего весомого не добились.

- Étrangement, - отозвалась Софи, нарочно позволяя итальянскому акценту сквозить в ее французской речи. Поднимаясь к отцу по ступеням, она с легкостью и не глядя развязала шелковый бант, покоившийся у нее под грудью, и опустив руки вниз позволила струящемуся складками халату опасть наземь. Украшенная мехами накидка осталась на ступнях, придавая тем красивый, но в чем-то хаотичный элемент жизни. Подобные промедления вампирессы могли показаться кому-то грубым вызовом, учитывая то, что все это время Принц держал протянутую к ней руку, но только не для этих двоих. Для вампира такой промежуток времени – ничто, а Жан-Клод сделал все возможное чтобы так стало и для Софи. Чтобы она навсегда осталась с ним, навеки его маленькой итальянкой.

И вот, спустя много лет, изумительно повзрослевшая и поумневшая, и в то же время удивительно умудрившаяся сохранить все самое лучшее от прежней себя, она вновь пришла к нему. Зная, что он нуждается в ней, но от этого не умоляя эгоистично факта, что она всегда будет нуждаться в нем больше. Придерживая легкие ткани оставшейся на ней сорочки, девушка ступила своими маленькими босыми ножками в горячую воду, ничуть не смущаясь открывающейся местами наготы ее когда-то смуглого тела. Встав устойчиво, она отпустила кружевную материю и сделала пару осторожных шажков, приближаясь к инкубу еще больше. Оставляя за собой кремовый шлейф из тканей подобно Клеопатре, решившей принять молочную ванну, она опустилась в воду не смея возвышаться только над своим Цезарем. В этом ароматном ореоле из тканей и пены, вместо того чтобы дать Жан-Клоду руку, София прислонилась к ней щекой, опуская трепещущие реснички.

- Я ведь неотъемлемая часть Тебя, - тихо улыбнувшись она вновь распахнула свои бездонные очи, используя редкую возможность уединения чтобы обращаться к Принцу на «ты». - Maintenant, tout est en ordre? – не смотря на улыбку, обеспокоенный взгляд посерьезнел, превращаясь в такой, которому невозможно солгать. Точнее, такой талантливый искуситель как Жан-Клод смог бы, но он знал лучше других, что ему этого так просто не простят.

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*
Кончики черных локонов еще больше погрузились в горячую воду, а мириады маленьких ароматных пузырьков захрустели подобно прижатому снегу, когда Софи будто юная, покорная и совершенно зачарованная красотой мужчины напротив пташка подалась вперед, ведомая его рукой. Совершенно ни к чему не принуждающей и тем не менее уверенной и твердой. Так этот воистину гениальный инкуб вел ее по всем коридорам жизни. Не настойчиво и не подобно околдованной рабе, а как достойную ученицу которая вольна сама принимать или отталкивать предлагаемые им знания и возможности. И маленькая итальянка ни разу не отвернулась, не отказалась от его протянутой бледной руки, готовая, как и хвататься за нее, так и поддержать, если только будет способна. Эта рука не могла бы испугать ее даже замахнувшись или будь она в крови, а ее обладатель в конечном итоге никогда ее не подводил. В итоге, преданная дочь всегда получала свой драгоценный поцелуй. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Даже не пытаясь скрыть удовольствие, с которым она приняла этот маленький, но очень весомый знак внимания, Риччи смотрела на будто бы из мрамора точеное, правильное лицо и каждый раз словно не могла насмотреться. Жан-Клод знал ее и разгадывал все ее игры, которым в не малой мере сам же и научил, лучше, чем какой-либо настоящий родитель или друг, правдивей, чем какой-либо на свете мужчина сможет когда-то ее узнать. И хотя в какой-то степени это значило, что ученица еще очень и очень долго не сможет превзойти своего учителя, вампирессе до некой пародии мурашек у живых людей нравилась эта не исчезающая связь с вампиром, которую на самом деле невозможно было описать не только словами «отец и дочь», но и словами в целом.

Успокаивающие слова о том, что все уже хорошо, порадовали итальянку, и она удовлетворенно кивнула отклоняясь на прежнее место, от чего пара непослушных и ничем не сдерживаемых локонов плавно скатились на ее личико. Она нутром чувствовала, что ее любимый Принц пребывает в не просто хорошем настроении, а скорее даже в прекрасном, но задавать прямых вопросов она не спешила, сначала слушая то, о чем Жан-Клод захочет рассказать ей сам.

Упоминание сообразительного волка, не вызвало в девушке никакой первоначальной реакции, которую смогли бы заметить простые смертные. Она осталась такой же неподвижной и только редкие капельки влаги там и тут спадали в воздушную пену растворяясь с миллионами себе подобных. Но Принц ведь был внимательнее любого зоркого орла, когда считал это нужным, а София и сама не задумывалась о том, что как только в ее сознании словно в зеркале отразилось имя того самого волка, ее бездонные зрачки расширились с потрохами выдавая не малое наличие различных, талантливо спрятанных эмоций. Она не знала все, основную часть происходящего вампиресса выведала уже впоследствии, но все же переживала. И как бы она не пыталась выказывать окружающим, как бы не переубеждала и перефразировала собственные ощущения самой себе, все-таки в итоге приходилось сдаться и признать очевидное – она переживала не только о благополучии самой облавы и поимке идиотов, стоивших им с отцом столь многого.

Инкуб будто подозревавший, что девушке станет немного неуютно если он продолжит смотреть на нее после этих слов, поднял свой взгляд к потолку, поэтому сама Софи могла продолжить его рассматривать, размышляя над услышанным. Ее синие глаза смотрели на лицо, поразившее ее с первого взгляда, еще в той грязной камере. То самое лицо, которое она тогда хотела бы видеть умирая и перед которым теперь ни за что не хотела бы этого делать. Его всепоглощающий взгляд смотрел на нее тогда затягивая, будто видел все то, что все так же узрел в ней и сейчас. Будто он как какой-то пророк еще там, глядя на чумазое чучело с тысячами колтунов вместо волос, каким-то волшебным образом умудрился увидеть будущее и узнать во что она способна вырасти если выживет. Именно поэтому вампирессу не раз одолевали подозрения, что Принц если не знает все, то давненько подозревает что-то. От ее внимания не ускользнул и тот факт, что Жан-Клод назвал Хъюго «их» волком. Безусловно, это мог быть и обычный речевой оборот, но когда речь шла о таком мастере речи как этот француз, никто не мог быть уверен в том, что подразумевалось на самом деле. Он как всегда, мог сказать этим и все, и ровным счетом ничего.

Желая избавиться от очень уж неуместно нахлынувшей на нее темы размышлений, Софи слегка пошевелилась будто оживая и внезапно решила подняться из воды. Вставая обратно на ноги и тем самым устраивая в ней импровизированный каньон полный водопадов и ручейков, она постояла некоторое время, дожидаясь пока основной поток воды вернется обратно в ванну чтобы не залить им пол. Легкая сорочка отяжелела и стала еще более прозрачной, беспорядочными складками прилипая к коже, к которой инкубу еще когда-то доводилось прикасаться как к смуглой, а поверх мокрых тканей осела и завеса из теперь уже до зависти густых и здоровых волос. Когда поднятый маленькой итальянкой отнюдь не столь маленький шум снова стих, она осторожно приблизилась к краю ванны стараясь как можно меньше беспокоить маленькие белоснежные города из пены, и села на бортик, оставляя ноги в воде. 

- Не смотря на все эти отягощающие события, я все равно не собираюсь отказываться от спектакля, - заметила Софи, принимая удобную и совершенно спокойную позу, не испытывая надобности на что-либо облокачиваться. Продолжая говорить довольно будничным тоном, она прослеживала путь который по гладкой коже инкуба проделывают водяные капельки. – Более того, я считаю теперь, это наоборот было бы довольно хорошим решением. На входе можно поставить красивую коробку для сбора пожертвований для семей жертв, пострадавших в этих актах, а потом к этой сумме мы добавим еще немного от себя. – Сапфировый взгляд постепенно поднялся с пены обратно к мужскому лицу, желая видеть, как Принц отнесется к подобной идее и внезапно стал слегка лукавым. – Мы оба обязаны посетить премьеру. Ты ведь не будешь обижаться если я пойду не с тобой, papà? – вопрос был с очевидным подвохом, ведь вампиресса уже знала, что Жан-Клод и сам собирается пойти не один. И сейчас, она даже не пыталась скрывать своего озорства, не сомневаясь, что отец прекрасно уловит истинную суть ее вопроса.

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*
-И эта... коробка, - вампиресса улыбнулась в ответ на ухмылку отца. О, как же хорошо он все-таки знает ее. До утонченного вкуса и привередливости в мелочах, привитых ей им же по большей степени. Она могла бы поспорить, что он раньше нее уже знал, в каких цветах она оформит весь этот уголок благотворительности.

Принц придвинулся к ней и сердце Софи дрогнуло сродни самому живому уже лишь от этого. В то время как другие девушки таяли бы растворяясь с жарким поднимающимся над ванной паром от одного вида приближающегося к ним божества столь прекрасного, что Аполлон, будучи покровителем искусств и муз, обязательно возжелал бы его в свои соратники, душу итальянки заставляло трепетать и кое-что другое. Она по-прежнему выхватывала из тысяч незначительных проявлений те самые редкие и еле заметные, но выражающее самое ценное для нее – его не угасающие интерес и любовь. Ведь одно дело понравиться произведя первое неизгладимое впечатление, заинтересовать и очаровать, но совсем иное – удержать все эти непостоянные чувства на протяжении лет многим более длинных чем обычный человеческий брак. И сама за свои 150 лет существования потерявшая интерес ко многим питавшим ее ненасытные потребности людям (ведь не всегда то были мужчины), девушка прекрасно осознавала истинную цену этим ценнейшим связям, опутывающим нерушимыми шелковыми лентами ее и Жан-Клода. Причем именно нежными и трепетными лентами, которые при желании можно было бы развязать, но разорвать насильно – никогда.

Поэтому сейчас, ощущая плавно поднимающиеся по ее тонким итальянским ножкам ловкие пыльцы француза, маленькая девочка, успевшая побывать и бездомной сироткой, и воришкой, и узнаваемой карманницей, и даже обреченной на смерть через повешение переносчицей чумы, улыбалась самой мягкой и крайне редкой для вампиров улыбкой, наслаждаясь тем исключительным ощущением совершенного морального спокойствия, ради обретения которого, некоторые сдавшиеся вампиры соглашались на встречу с солнцем. Когда София Риччи являлась настоящей счастливицей и прекрасно это знала. Когда-то давно, когда во время одного из более приключенческих путешествий с Жан-Клодом, она знакомилась с Египетской культурой, она прибежала к нему чтобы сообщить, что она «так и знала». Он – супруг самой Хатор, прекрасный и непобедимый мужчина, не принадлежащий полностью даже самой богине любви и страсти. Спустя столько лет, она все еще соглашалась с подобным решением и продолжала радоваться понимая, что по прошествии даже миллионов дней, ее место всегда будет рядом с ним. Ей не нужно скитаться по свету, бояться предательств и каждого человеческого утра. Жан-Клод был ее домом в те далекие годы и оставался им до сих пор, нисколько не меняя своего отношения к маленькому лукавому бесенку, которого подобрал в древней Италии. Так что… София была счастливой очаровательной девушкой, которая сидела на краю горячей ароматной ванны с самым любимым ею мужчиной отдыхающим у нее на коленках и ни за что не оказалась бы где-нибудь еще.

- Женщины не умеют выбирать, papà! – шутливо возмутилась вампиресса, хотя оба они прекрасно знали, что уж она-то очень четко расставляет приоритеты и знает, как добиваться желаемого. – Ммм… - склонившись немного вперед, маленькая итальянка осторожно коснулась своим пальчиком скулы Принца, ласковым движением убирая с той одну из длинных прядей и вслед за ней запуская всю свою небольшую пятерню в густые волосы аристократа. – Мне интереснее послушать о тебе, так что оставим это на десерт. Давай начнем со связанного со мной, - голос Софи прозвучал довольно бодро, хотя на самом деле, даже некая заминка в словах Жан-Клода заставила ее немного насторожиться. Тот же факт, что она не могла заранее предугадать или хотя бы частично догадаться, о чем именно он хочет с ней поговорить, в равной мере будоражил и ее любопытство, и некие нотки зарождающегося беспокойства, но пока что девушка не давала им волю.

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*
Осторожно перебирая пальцами длинные и густые локоны Принца, вампиресса чувствовала себя совершенно комфортно и спокойно. Хотя любая женщина готова была бы убить за возможность служить подобным источником спокойствия пропитанным ностальгией, каким сейчас для Жан-Клода являлась сама Софи, не стоило недооценивать девушку и забывать простую истину – пока эта любая женщина будет убивать одного, София избавится от десяти, а то и сотни, причем отнюдь не для того, чтобы такой мужчина просто обратил на нее внимание. Их с Жан-Клодом связывали отношения совершенно другого, редчайшего рода. Многие сочли бы их пропитанными сантиментами, но только совершенные глупцы не знающие, что на самом деле важно в этом мире. А Жан-Клод знал. И ведомая его надежной рукой, его юная спутница и ученица постепенно тоже постигала знание этих самых важных и необходимых для счастливого векового существования вещей.

С ласковой улыбкой принимая бесценные комплименты от инкуба который воистину знал, что говорил, вампиресса не ставила под сомнение ни одно из его слов. Поэтому она не особо и подготавливалась к предстоящим новостям. Что бы Принц не сообщил ей, это будет хорошо им обдуманной и взвешенной правдой, которую по его мнению ей необходимо не только знать, но и узнать именно из его уст. Так что, его маленькой итальянке оставалось только выслушать, понять и по возможности принять сказанное…

- Кристоф сбежал прошлой ночью. Он покинул Сент-Луис, ma puce... – все это время подвижные руки девушки внезапно застыли, будто некто выдохнул из них всю на самом деле итак давно покинувшую это тело жизнь.
Значит, Кристоф все-таки ушел. Сбежал предав ее доверие и старания, даже не попытавшись ничего ей сообщить. Можно было конечно попытаться убедить себя, что его заставили, увезли силой или произошло что-то в подобном роде, но тогда, и Жан-Клод формулировал бы новость иначе. Если отец сказал, что Кристоф сбежал, значит именно так колдун и сделал. Ни больше, ни меньше. Сапфировый взгляд черноволосой дочери ночи потемнел и углубился еще более, демонстрируя всю ту тяжбу чувств и мыслей, что завихрились за этими самыми бездонными океанами. Но никакого мучительного страдания видно не было. Инкуб поднял свою голову, и девичья ручка, временно оставленная без внимания хозяйки, безвольно соскользнула, оставляя его густые локоны в покое.

Кристоф спас ее лишь временно и частично (ведь после того как прошла зима они просто снова разошлись каждый своими дорогами, и колдуна не особо волновала последующая участь маленькой девочки). Так же и София сыграла свою роль в его мрачном существовании не стерев той самой ненадежной мелом черченой черты, которая олицетворяла чувство меры. Можно было сказать, она тоже предоставила ему миг временной отдушины, оставляя решение, что делать дальше самому колдуну. Вся суть разочарования маленькой итальянки состояла лишь в том, что в итоге, тот выбрал не то, на что она сама надеялась. Ведь все могло завершиться иначе, совершенно иначе и намного удачливее для всех, но, увы…

Вампиресса осторожно сползла с бортика ванной в теплую воду, будто ей вдруг стало прохладно и очень некомфортно. И хотя холод ей давно уже не был особо опасен, дискомфорт она все-таки ощутила очень отчетливо. А может, это была даже попытка смыть с себя довольно неприятную новость? Кто же знает. Ее практически предал тот, кому она пыталась помочь так отчаянно. Ведь если так подумать, Кристоф был единственным, за кого София когда-либо вообще просила у своего Принца, за долгие сто пятьдесят лет.

- Pardonnez-moi papà... – искренний взгляд девушки обратился к лицу Принца. Это была практически одна из самых драгоценных побед в их отношении, дочь могла без вранья и страха признавать перед ним свои ошибки и учиться с них. Другой же была та, что даже в такой ситуации, она подумала о нем и о том, как сие событие влияет на Жан-Клода, вместо того чтобы эгоистично печься только о собственной участи и том, как ее предали. – Я думала он справится…Но может это и к лучшему. Я ведь все равно вернула ему долг. Можно сказать, теперь эта глава моей жизни наконец-то дописана. – сожалеющая, но все-таки улыбка, действительно подтвердила эту чудную черту Софи, способной извлекать выгоду из совершенно любого события. Так и сейчас, можно было поспорить, если бы девушка все еще испытывала потребность дышать – обязательно вздохнула бы с огромным облегчением, будто гору свалив со своих хрупких плеч. – Надеюсь, это не доставило тебе слишком много проблем.

- Предчувствую, что вторая новость, не менее ошеломляющая? – одновременно желая и хотя бы на время пока буря первых эмоций утихнет спастись от мыслей о Кристофе, и заодно если второе дело не менее неприятное, поскорее покончить со всем разом, София устроилась в ванной удобнее. Ее рука вновь поймала черную прядку волос Жан-Клода, пропустила ее меж пальцев до самых кончиков и с ними уж девушка заигралась, наблюдая за забавой вновь разгладившейся синевой бездонного взгляда.

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*
Очень многие считали Софию маленькой и женской копией самого Жан-Клода. В основном это было связано с такой похожей их внешностью, волосами темнее вороного крыла, глазами способными утопить в ночных сапфировых водах да других сходствах. Но на руку этому распространяющемуся мнению шел еще и талант девушки служить самым настоящим зеркалом собеседнику. Маленькая итальянка искусно считывала чужие эмоции и будто бы заражаясь ими впитывала, воспринимала и отражала обратно. Поэтому, ее настроения всегда подходили именно к такому тону беседы какую от нее хотел бы получить собеседник. Ну… безусловно лишь в тех случаях, если этому собеседнику она желала угодить, а не наоборот. Но ведь своему любимому принцу синеглазая карманница всегда хотела только быть полезной. Его настроения и желания волновали ее даже больше своих собственных, так что в ней они всегда находили отзывчивые отклики.

Причиной, по которой вампиресса с такой готовностью загорелась интересом к еще только озвучиваемой задумке отца, безусловно служила и сама дальновидность Жан-Клода, как и его умение преподать все в нужное время в оправе из нужных слов. Софи вполне обоснованно считала этого мужчину самым гениальным тактиком из ныне живых. Впрочем, и давно умерших тоже. Он был тем завидным начальником которому ничего не нужно было напоминать, ни на что не требовалось указывать и намекать. Она могла лишь бежать к нему по коридорам цирка только-только начиная думать о чем-то, что пригодилось бы полезным, а забежав в просторный белоснежный кабинет увидеть, что ее отец не только подумал об этом, но и воплотил все в реальность. Поэтому, ее совершенно не удивило то, что Принц Сент-Луиса гениальным образом сделал то, чего им на самом деле не хватало. И хоть в этот раз сама Риччи до подобного не додумалась, все-таки совершенно чистосердечные любопытство и восхищение одновременно засветились на ее не многим менее белоснежной чем ароматная пена личике.

- Ottimo!* – радостно улыбнулась девушка и кивая снова пересела на коленки, воодушевленная новой идеей и новыми перспективами. – С тех пор как эта женщина просто увезла себе моих котов, я все думала, как же с этим поступить. Brillante!**

Сапфировые очи Софи засверкали словно кто-то запустил в эти два океана множество светлячков, наглядно демонстрируя каким количеством идей тут же переполнились ее мысли. Хваткая ученица тут же узрела множество различных перспектив и возможностей, можно было не сомневаться, что она уже автономно, точнее, подсознательно их сортирует, отметает неподходящие, уделяет больше внимания полезным, строит планы… Очередное движение мужчины и его серьезный взгляд вмиг осадили воодушевившегося птенца, и будто по вне-гласной просьбе отца маленькая итальянка молниеносно успокоилась откидывая все подобные размышления в такой же ящичек «После», в который она недавно отправила и бурные реакции по поводу побега Кристофа.

Жан-Клод собирался сообщить ей следующую новость, и та должна была быть явно не менее весомой чем предыдущие. Это вампиресса поняла еще по одному его взгляду, от которого не отвлеклась даже на то, чтобы проследить за практически эфемерным, но таким манящим касанием губ к ее чувствительной ладошке. В любое другое время ее взгляд обязательно застрял бы на созерцании именно этой картины, прокручивая ту снова и снова с тихим и тяжелым полу-вздохом, которого на самом деле вампирам не требовалось – все от тяготы эмоций. Только в любой другой, а не в такой.
Когда инкуб замолчал, в ванной повисла тишина, нарушаемая лишь еле слышными хлопками постоянно пребывающей в подвижности пены, которые на фоне весомости сказанного ушли на далекий, совершенно незначительный план. Сначала девушка следила за этой более невесомой пародией на снег, но чем четче она осознавала, что именно подразумевает подобными словами Жан-Клод, тем скорее ее взгляд спешил найти его лицо, словно чтобы убедиться, что он не подшучивает, что она не ошиблась и ей не померещилось. Не смотря на то, что уже настроенная самим Принцем, девушка слушала его довольно серьезно, в этой тяжелеющей тишине ее взгляд еще больше сгустился. Эта новость, как не странно, была не менее важной для нее, как и для него самого, ведь во многих смыслах его жизнь и ее.

- Та ли это девушка…. Это же девушка? Конечно девушка… Ее ли мы сможем увидеть в качестве твоей спутницы на нашем спектакле? – вампиресса очень разумно и осторожно начала издалека, с не самого значительного вопроса, который тем не менее такому проницательному мужчине как Жан-Клод и без слов выдал, что в ее маленькой головке вся история складывается воедино из маленьких обрывков, все недочеты заполняются, вопросы находят ответы, и София постепенно начинает докапываться до самой сути случившегося.

- Это произошло случайно, или ты так захотел сам? – наконец она задала один из самых важных вопросов, который разом пояснит ей очень многое и спасет обоих собеседников от неловкой ситуации похожей скорее на допрос. Ощущая нахлынувшую тяжесть такой новости, итальянка порадовалась тому, что отец сообщил ей об этом сам и как всегда в подходящей обстановке. Не известно, чем бы все обернулось шарахни он ее такой новостью по голове в какой-нибудь неподходящий момент. К тому же, для кого-то вроде этого умного француза, лично и откровенно сообщать такие новости кому-то – очень большое дело. Принц редко обсуждал с окружающими даже довольно обыденные и повседневные рабочие идеи, а уж что-то столь щепетильного и опасного – тем более. Поэтому, София как всегда сполна ощутила не только важность самой новости, но и значение того, что Жан-Клод рассказал ей об этом.

Она же в свою очередь тоже смогла укротить эгоистичные порывы и первым делом начать думать о том, что в жизни ее любимого Принца кажется может появиться женщина не только не менее важная для него, но со временем вероятно собирающаяся стать той самой-самой. Нет, сначала дочери инкуба важно было убедиться, что сам он доволен таким поворотом событий, что он сам выбрал себе слугу и сделал это осознанно. Ведь как бы там ни было, второй попытки с метками не бывает, а вечность может преподнести мириады неприятных сюрпризов. Обычные люди боятся просто подписать брачные договоры, какие-то там бумажки, а тут настоящая, увесистая цена – несколько жизней. Так что, сначала чувства и мысли Жан-Клода по этому поводу, а уж потом она будет заботиться о себе самой и своих эгоистичных угрызениях.

- Расскажи мне… - София подсела ближе и подняв из воды руку, задумчиво повела пальцами по руке вампира, начав от локтя и поднимаясь к его плечу. Можно бы было подумать, что это какой-то соблазняющий жест, побуждающий на большее откровение, но совершенно серьезный и полный мыслей взгляд, которым девушка провожала маленькие капельки, стекающие от ее пальчиков и по белоснежной коже Принца, отметали такую догадку. Вампиресса была сосредоточена на поразившей ее новости и собиралась услышать о ней побольше, не желая упустить ни одного слова.

--
* Замечательно! (ит.)
** Гениально! (ит.)

Жан-Клод и вправду был доволен принятым им решением и появлением человека-слуги в его ночной жизни. Это Софи поняла безусловно не только по озвученной им шутке или в целом довольно расслабленном состоянии инкуба. И все-таки ее точеные бровки нахмурились, выдавая в юном и обычно так умело выдаваемом за детское личике тени намного более длительного существования, которое, прошло для нее далеко не зря потраченным временем. Это ведь была одна из причин по которой она осталась для своего Принца все такой же ценной спутницей – маленькая итальянка впитывала в себя все и не просто выпускала наружу как губка при сжатии рукой, она усваивала всю информацию и училась с нее, с каждым годом становясь все более мудрой и проницательной ученицей, следующей за тем, кого никогда на самом деле и не собиралась перегнать.

Однако, еще до того, как она успела позволить себе вампира в том, что он подшучивает, когда ей так важно узнать от него больше, мужчина отвлекся на что-то, чего сама вампиресса никак не могла увидеть и задумался. Это ее порадовало. Он размышлял, взвешивал, а значит, он, как и всегда уловил истинную суть ее вопроса. Тысячи людей могут проживать в браке десятки лет и гордиться взаимопониманием, но Риччи никто не смог бы убедить, что хоть кто-то из этих невечных способен понимать друг друга так, как понимал ее Жан-Клод. Давно уже она осознала, что не придумали еще таких слов ни на одном из языков, чтобы выразить истинную суть их отношений. Передать их невозможно даже частично кому-то, кто сам не испытал подобного. И именно поэтому, для нее, всадившей нож в своего единственного друга из Румынии только ради неубедительного шанса обезопасить любимого Принца, его честный ответ был ценнее чем вода посреди Сахары. Поэтому София терпеливо дожидалась пока тот последует, продолжая играться с капельками воды.

В том, что обдумывая все снова отец взвесит даже роль обстоятельств и незапланированных случаев в собственном решении – она уже не сомневалась. Порой, Жан-Клод понимал ее мысли и знал то, чего она на самом деле хочет даже лучше нее самой. Она настолько доверяла ему и его решениям, что не считала время которое Принц провел в собственных мыслях заставляя ее дожидаться. Более того, она, не смотря на весомость новости, на которую она могла бы реагировать совершенно иначе, вампиресса нашла в себе сил оставаться не только совершенно спокойной, но и безмерно терпеливой, погружаясь и в собственные мысли настолько, что когда Жан-Клод перехватил ее руку она невольно вздрогнула.

Была ли в жизни этого мужчины такая девушка, которая имела бы право выразить свою ревность по поводу такой ситуации? Тысячи желающих из разных стран нашлись бы мигом так точно. Но в сапфировом взгляде Софи, подобное очерняющее чувство не пылало. Оно осталось зажато и загнано в далекие уголки ее души, как одно из неуместных и незначительных. Снова внимательно изучая лицо подарившего ей вечность инкуба, она смотрела на него с теми любовью и переживанием, которые растерзали бы любого менее выносливого одним лишь своим существованием. Совершенно подразумевающиеся чувства, страхи, беспокойство по поводу безопасности самого драгоценного для нее существа. Забавно, но осознав в итоге, что уже никуда не денется от братцев Ганди, Риччи убедила себя, что уж слуга отца в таком случае должен будет быть ее доверенным другом. Только когда это произошло…

В очередной раз поднимаясь из пенистой и ароматной воды, маленькая итальянка встала на коленки и опустила маленькую ладошку на бархатную щеку мужчины, опорочив его идеальную кожу водяными разводами. Всплеск воды, дискомфорт облипшей ткани или нагота инкуба ее не волновали. Чуть склонившись, в окутавшей их несовершенной для вампирского слуха тишине, маленькая и взбалмошная итальянка прислонилась ко лбу прекрасного инкуба, как он сделал когда-то, в особенно тяжелый миг их общих странствий.

- Ты доверил свою жизнь кому-то еще, mon Prince... – еле слышно слетело с ее уст, пока сапфировые глаза оставались открытыми, не оставляя места иллюзиям. София четко осознавала, что говорит и как Жан-Клод поймет каждое ее слово, что он уловит ударение на слове «мой» и уж точно лучше любых поймет, чего ей будут стоить последующие слова, которые она произнесет ласково целуя губы. Те самые, что благодаря неизведанной и опасной связи, уходящей за грани всего разумного, она законно считала своими и вовсе не в испошленных смыслах, что обычно окутывают представителей Белль Морт: - J'accepte votre choix*.

Приняв столь нелегкое решение вампиресса осела обратно, утопая в тишине и собственных неспокойных мыслях подобно тяжелой ткани ее ставшего совершенно неподобающим наряда. София Риччи поступила как всегда только так, как хватило бы сил поступить лишь ей одной. И никто, глядя на эту совершенно не поникшую даже после такого фигуру не усомнился бы в твердости только что озвученного ею решения, не смотря на то, что проницательный инкуб прекрасно понимал насколько в самом деле опасные и разрушительные новости были столь мирно встречены его миниатюрной копией. Воздушная накидка внезапно превратилась в тяжелый, тянущий ее ко дну неглубокой ванны якорь, подобно всем упавшим на нее этой ночью новостям. Возможно именно поэтому, впервые за долгое время она откликнулась на его обращение не так поспешно, не столь отзывчиво… Скорее медлительно и сонно, будто она очень-очень устала. Но… Продолжайся это долго – она не была бы его маленькой Софи.

- Я? – на фарфоровом личике отразилось удивление. – Гм… Я бы предпочла того, в выборе кого у меня не было бы ни мига сомнения уже с первого взгляда. В Сицилии это раньше сравнивали с « ударом молнии». Думаешь, кто-то еще вызовет у меня хоть что-то похожее на то, что было в миг твоего появления в камере?.. – задумчиво поинтересовалась итальянка, как и всегда быстро оправляясь и оживляясь просто на глазах, с каждым новым словом. – Конечно... Мой зверь, пытаться Тебя убить не будет… - многозначительно кивнула с легким проблеском улыбки вампиресса. Мысли о Хъюго почему-то сами собой пришли в ее темноволосую голову после вопроса Принца. Только вот правда ли сами собой? На мгновенье в сапфировом взгляде итальянки проскользнуло подозрение. – Мне что-то вдруг не хочется после таких новостей сидеть взаперти. Может, посмотрим клуб сегодня вместо завтра? – и она вовсе не меняет тему, оставляя все-то не озвученное за бахромой густых ресниц и гладью ночных озер в ее глазах. В конце концов, закрываться в своих покоях и переваривать тяжелые новости в гордом одиночестве было далеко не в стиле маленькой итальянки.

* Я принимаю твой выбор (фр.).

*Цирк Проклятых: ванная в апартаментах Жан-Клода*

- Но я не обещаю, что не буду ревновать.
Всего одна до дикости обычная фраза, украшенная далеко не обычной улыбкой и личико вампирессы слегка расслабилось, позволяя себе мимику самодовольствия. Сколько бы лет не прошло, София всегда уже останется именно такой женственной, но проворной девочкой, которую не обошли стороной ни чумные бедствия, ни аристократические балы. Девочкой, для которой комплименты Жан-Клода всегда будут оставаться самыми ценными, важными и желанными. Дело даже не в том, что она, как и многие девушки могла бы насладиться чувством собственничества, которое не редкий мужчина испытывает по поводу дамы своего сердца. Когда речь заходила о прекрасном французе и его миниатюрной итальянской копии, уже несколько десятков лет все было несколько иначе, чем у простых людей.

Это не была простая шуточка без подтекста, озвученная исключительно для того, чтобы слегка задобрить девушку, которая и без того всегда и всюду последует за своим принцем. Бессмертной душе маленькой итальянки стало невероятно тепло и спокойно от того, что не смотря на свалившиеся на нее только что мрачные новости, Жан-Клод прекрасно понимал ее чувства, и они были для него важны. Ничуть не меньше чем когда-то давно. Продолжая сражаться с большим количеством врагов чем кому-то из надежно укрытых под его защитой обитателей цирка могло даже присниться, он находил в себе сил и любви достаточно, чтобы подумать даже о такой глупости, как ее настроение и мысли по данным вопросам. Чего еще ей было нужно для счастливого существования в этом забытом всеми богами месте? Может, это значило, что у маленькой чернокудрой Софи давно уже есть все, что нужно для счастья, и эта хитрая девочка разгадала смысл жизни еще до того, как некоторые только начнут задаваться этим вопросом.

- Оставь это темное чувство мне, - улыбнулась с неким облегчением девушка, только что не выдохнув как это сделал бы человек, - оно неплохо дополняет мой образ, не находишь?

Настроение постепенно исправлялось, новости удалось отложить в глубины сознания, чтобы вернуться к ним и обдумать уже в более спокойном и смиренном состоянии, без поспешности первоначальной реакции. Вполне можно было позволить себе слегка пошутить и расслабиться, что кажется Принц понял одновременно с нею, так как поделился со своей дочерью еще одним незначительным и совершенно не возмутительным фактом.

- Они настолько исключительны, что меня это уже даже не удивляет, - хмуро и даже не пытаясь скрыть раздражения. – Ладно Хъюго, но у Роджера-то чего в голове помутнело? – слегка покачнув кроткой головкой, вампиресса все же откинула свои возмущения, так как по прошествии времени ее запоздалые реакции уже не имели такого значения. – Когда-нибудь ты расскажешь мне и об этом.

Вторя покровительственному решению Жан-Клода, София осторожно поднялась, стараясь как можно меньше залить дорогую ванную комнату, хотя на самом деле у нее не было повода для беспокойств такого рода. Будь она человеком, ей пришлось бы очень нелегко под натиском тяжелых тканей, которые так и тянуло обратно в общую массу пенистой воды. Но она давно уже не была одним из тех слабых и наивных созданий, поэтому даже не пошатнулась, вместо этого довольно уверенно, хоть и с крайне заботливой осторожностью, собрала обеими руками свои длинные волосы, перекидывая их все на одно плечо чтобы те ни мешали, ни путались доставляя массу неудобств и болезненных ощущений.

Их беседа, выкрашенная подтекстовыми смыслами понятными лишь этим двоим, стихла на некоторое время под гнетом новой повисшей в ванной атмосферы. Однако, именно этот ласковый поцелуй прошлого спас вампирессу от того чтобы в очередной раз не вернуться мыслями к жалящим новостям. Вместо этого, всецело поглощенная созерцанием мужского лица, София постепенно неосознанно растворилась в касаниях его руки, которая словно проверяла на прочность воспоминания их обоих. Помнит ли он ее такой же как в те далекие годы? Не забыла ли она касания своего Мастера? Что изменилось между ними с тех пор?

Два синих взгляда встретились и несколько мгновений девушка никак не реагировала оставаясь совершенно неподвижной – этот миг она провела в совершенно ином месте, совершенно ином времени, а все-таки с тем же самым Аполлоном прямо перед нею. И в ту же секунду, как она вернулась обратно в черную ванную, как ее легкие упустили шанс судорожно набрать воздуху, она в очередной раз убедилась, что мир может сотрясти настоящая катастрофа, но между ней и Жан-Клодом уже ничего не измениться. Ее удивительно наивные глаза распахнулись во всю, а зрачки увеличились, уловив ту самую неприкрытую эмоцию француза, если бы вампиресса еще дышала, у нее перехватило бы дыхание, а щеки украсил юношеский румянец. Но этой атрибутики живых вовсе не требовалось тому, кто знал ее столь досконально, что ее не удивило бы назови он количество волосков у нее на голове. Он увидел все это в ее искушенном взгляде, в ее разнеженной вниманием его руки осанке, в пламени отразившемся на ее молочном личике…. Даже спустя столько лет, со стольким опытом и не всегда радостным и приятным… Он все еще с легкостью пробуждал в ней эти чувства маленькой, наивной, не испорченной и до бесконечности, восхищенной им девочки. Заставить сердце суккуба дрогнуть, заставить душу многими желанной и привыкшей к комплиментам леди дрогнуть – под силу только самому настоящему Мужчине и для Софи, Жан-Клод всегда будет таким.

- Х..хорошо, - наконец опомнившись, девушка чуть улыбнулась отгоняя смущение и осторожно выбралась из ванны придерживая длинные ткани. Свою прозрачную накидку она осторожно сняла оставив ее на одном из лежаков, вместо этого натягивая на обнаженную кожу подобранный со ступеней халат. Сделала она это безусловно для того, чтобы не оставлять пенистый и скользкий путь в коридоре. Сущие практичность и мышление наперед, что безусловно инкуб узнал в своей маленькой ученице. Точно так же как, наверное, не удивился и тому, что даже самые простые ее движения, будь то просто накидывание халата или оправление мокрых волос – всегда сами собой получаются женственными и соблазнительными. Настолько некоторые привычки порабощают некоторых детей ночи.

- Я пришлю кого-нибудь за ней, - сообщила вампиресса кивнув на ночную сорочку, которую пока что оставляла у Жан-Клода, когда ее ладошка уже падала на дверную ручку. В каком-то смысле ей не терпелось выпорхнуть из этого помещения, чтобы избавиться от того самого тягучего чувства, как в парилке. Те, что не знают, что это за чувство, просто не были в ванной с инкубом. Не были от него неподалеку вообще. И все же, София не была одной из тысячи обычных поклонниц Жан-Клода. Она была в его жизни особенной, точно так же, как и он в ее. Поэтому, когда ее самой уже не было видно в романтичной ванной, ее мягкий голос продлил послевкусие от ее визита: - Ты и в этом опередил меня, а, papa? – в интонации была слышна ласковая улыбка и девушка действительно улыбалась. Но что именно она имела ввиду, появление слуги или то, что Ганди пытались и его убить… в этом она и сама не была уверена. А все же… Не смотря на суть новостей, уходя из покоев своего отца, Софи чувствовала себя скорее освобожденной от страшного груза, чем утопающей в зависти или ревности. Все-таки принц был искусным тактиком и умел преподносить любые новости.

*Цирк Проклятых: большая гостиная*

На свете существовал только один мужчина способный заставить Софию Риччи наряжаться намного быстрее обычного. Сие было довольно противоречивым, ведь он же самый был единственным, ради кого она предпочитала наряжаться с особым усердием. Правда возможно, ускорять этот процесс помогало хорошее знание вкуса Жан-Клода, так как вампиресса не редко практиковала игры вроде «А этот дизайн бара папе понравится?», «А это платье он оценит?». Постепенно данные тактики позволили ей помимо общих знаний того, что же притягивает мужское (и даже женское) внимание, пополнились и основательным багажом предпочтений инкуба, о чем она естественно не жалела.

Однако, в этот раз, после новостей такого рода, продолжая сушить феном густые волосы, итальянка рассматривала свой гардероб с конкретным недовольством. Кажется, пришла пора обзавестись новыми платьями… Правда ведь, в свете последних событий она потеряла так много нарядов! Чего стоили только чемоданы, оставленные в спешке покинутом Далласе! Что же… Если так подумать, покупка нарядов может быть одним из прекрасных поводов лишний раз побыть одной, отвлечься от всего, или же наоборот хорошенько обдумать происходящее.

Накрутив волосы и заколов их все на одну сторону, Софи украсила голову небольшим ободком. Платье она выбрала очень нежное, с несколькими слоями легких и развивающихся тканей, поскольку нежный и ласковый вид подобной ночью показался ей самым подходящим. Макияж остался таким же легким, она даже отказалась от ярких тонов помады чтобы не испортить образ наивности, да и с украшениями не перебарщивала. В итоге, взяв небольшую сумочку для самой необходимой мелочи, вампиресса примерно спустя час нарушила покой гостиной стуком своих шпилек по каменному полу и ароматом дорогих, но практически эфемерных духов.

- Papà?.. - тихо и смущенно позвала маленькая итальянка, почему-то вновь почувствовав себя точно так же как тем давним днем, когда выходила к нему из ванной.

*Цирк Проклятых: большая гостиная*

- Если тебе это так нравится, мог бы любоваться мной почаще, - не упустила возможности для лукавой шуточки Софи, изучая сапфировым взглядом одежду приближающегося к ней мужчины. Магия ли это какая? Сколько бы лет не прошло, он будто бы становился только еще более соблазнительным, а его одежда – изысканной. Бывало ли такое на самом деле, чтобы спустя несколько десятилетий, хорошо знакомый ей мужчина не просто продолжал вызывать в ее душе спектр столь же сильных чувств, но еще и увеличивал толи их количество толи скорость водоворота.

- Я ведь могу попросить водителя, чтобы он забрал кое-что для меня? – вампиресса улыбнулась как маленькая девочка, которая просит у отца дорогую игрушку, хотя на самом деле речь шла о сущей мелочи. Таковой уж была ее довольно частая привычка, оставшаяся еще со времен старой Италии, когда стакан свежей и чистой воды в его руке оказался для нее истинным сокровищем. Образ испорченной принцессы у которой есть все желаемое так и не смог испортить в ней то мудрое дитя, знающее цену всему и каждому. Поэтому, осторожно опуская свои пальчики на предложенную руку отца, девушка не оставила сомнений в искренности ее радости.

*Сент-Луис: Территория недостроенного клуба*

Путь до почти ко всему подготовленного клуба в основном прошел в тишине, за исключением пары вопросов, связанных исключительно с делами. При этом, Софи совершенно не чувствовала себя неловко, находясь подле инкуба в тишине и молчании. Когда-то, еще совсем маленькой итальянке дико не нравилось быть тихой и сидеть на месте пока папа с кем-то общается. Забавно, но ведь Жан-Клод ей тогда ничего не запрещал, скорее даже подыгрывал ее странным и взбалмошным порой еще слишком детским идеям, что сама девочка, впрочем, начала понимать лишь спустя несколько лет, стремительно превращаясь в более чем зрелую леди.

Теперь же пребывание в тихом салоне было не менее комфортным чем если бы между вампирами завязалась интересная беседа. Даже наоборот, витало некое чувство, что тишина лишь усиливает связь и пока каждый из пассажиров смотрел в свое окно, порой бросающий взгляд в зеркало заднего вида водитель, ощущающий легкую волну мурашек, был практически уверен, что какой-то ему одному не понятный и незаметный диалог все же имел место быть. Можно ли было винить его за это? Вряд ли Риччи стала бы это делать. Она и сама, осторожно расправив небесно-легкие ткани своего платья практически утонула в объятьях дорогого сидения, ощущая, как даже покровительствующая тишина связывает ее с принцем крепкими невидимыми нитями.

Ее сапфировый взгляд значительно оживился, когда машина подъехала к уже знакомому ей забору. Вампиресса видела помещения только в самом начале, а с тех пор судя по отчетам и словам Жан-Клода, и внутри и снаружи провелось уже не мало работ, поэтому сказать, что ей было очень интересно посмотреть на результат, значило не сказать ничего.  Со свойственной ей легкостью выпорхнув с заднего сидения автомобиля, Софи все же не лишила руку Жан-Клода веса собственной ладошки. Ну и что, что вампир? Разве это делало ее не девушкой? Она была воспитана им же, принимая предложенную опору должно ею воспользоваться.

Не смотря на некоторый строительный мусор все еще оставленный рабочими снаружи, само знание выглядело уже довольно интригующе и рассматривая широкий главный вход итальянка уже отмечала про себя цвет дверей, стен, и нужные габариты будущей яркой вывески с названием. Впрочем, ей вдруг подумалось, что поскольку данный клуб находится подальше от всех принадлежащих ее отцу заведений, возможно разумным и даже хитрым ходом будет, оформить его совершенно иначе. Кроткая головка девушки уже начала оглядываться желая осмотреть ближайшие здания по соседству, так как не смотря на визуально юный возраст, она уже была довольно опытной в данном бизнесе и знала, что даже внешний вид окружающих зданий будет влиять на воспроизводимый самим клубом первый эффект. А он ведь должен быть не менее потрясающий, чем направившийся ко входу хозяин.

- Забери пока пожалуйста для меня некоторые чертежи, - начала Софи, оборачиваясь к водителю и на ходу доставая из сумочки визитку с адресом дизайнерского агентства. Окно водителя было полностью опущено и свое рабочее место оборотень не покидал, собираясь послушно дожидаться их на том же месте если ничего не потребуется, так что вампиресса просто подала ему маленькую картонку удерживая ту между указательным и средним пальцами. –Вот адрес. У тебя примерно час, так что можешь особо не торопиться, - добродушно, не без обычного игривого оттенка черноволосая соблазнительница улыбнулась еще довольно молодому водителю, и учитывая ее наряд, вид, которым он наслаждался уже стал вполне достойной благодарностью.

Не дожидаясь пока авто покинет закрытый двор, итальянка прошла ближе к главному входу в клуб и вновь остановилась изучая взглядом широкие ступени с перилами. Легкий весенний ветерок очаровательно вскружил легкие ткани ее платья являя миру стройные щиколотки, но никому помимо Жан-Клода и звезд не было суждено видеть их этой ночью.

*Сент-Луис: Территория недостроенного клуба*
Не смотря на многочисленные новости, ночь продолжала быть подозрительно спокойной и тихой. В компании Жан-Клода, даже если их и разделяли широкие стены будущего клуба, Софи всегда было комфортно не смотря ни на что. Она могла позволить себе не ожидать подвохов и предательств, не боялась взболтнуть лишнего или услышать то, знать, чего не стоило бы. Жан-Клод воспитал ее мудрее любого родителя и психолога, приложив к этому намного больше усилий чем когда-либо смог бы ее настоящий отец, а уж вампир не стал бы так заморачиваться и подавно. Зато, никто другой и не смел более называть дочерью столь удивительное создание, которое смог взрастить хитрый француз.

С виду маленькая и хрупкая, она казалась неосязаемым ветром в своем неугомонно витающем в дикой пляске платье. Она никогда не зазнавалась переоценивая свои силы и возможности, но была не менее умной чем ее учитель и посему сила ее, несокрушимая и неоспоримая, была невидимой постороннему взору, ибо являлась совсем иной.

Его присутствие угнетающим холодом явило себя за ее спиной, заставляя вампирессу застыть подобно статуе, охраняющей вход в клуб, облаченной в дорогие ткани самим творцом. Девушка не спешила оборачиваться – то, что было за ее спиной, так сильно резонировало с реальностью и ощущалось так отчетливо, что его будто и вовсе не обязательно было осознать впитав еще и глазами. Присутствие неизвестной сущности окутывало все на неизвестное расстояние и Софи, внезапно оказавшись ближе всего к источнику такой странной метафизики, не была уверена, что хочет оборачиваться вообще. Вероятно, она наконец осознала, как чувствует себя человек который должен посмотреть в глаза вампиру, заранее зная, что на этом его жизнь оборвется. Разумнее всего было бы не реагировать вовсе, ее от входа в клуб отделяла всего одна дверь, да пара маленьких ступенек. Таких маленьких, но таких высоких… А там уже… Жан-Клод.

- Насколько силен твой Принц?
София осторожно обернулась и на ее алых устах при этом приветственно сияла улыбка. Не фальшивая, но и не оскорбительная. Сапфировый взгляд лишь украдкой оценил визуальную оболочку, придающую осязаемую форму тому самому нечто, что ощущалось на совсем не человеческих уровнях. Все правильно. Всего за парой ступеней и одной дверью ее ждет Жан-Клод. Любимый и любящий мужчина, единственный готовый искренне прекратить свое бессмертное существование ради нее. Ей нужно всего лишь поддаться страху, быть эгоистичной и порхнуть в его сторону…

Ручка итальянки легла на перила совершенно обыденным жестом и все же не представляющим возможности пройти в клуб не сдвинув девушку с места. Нет, она не считала себя сильной, но разве когда-либо ее на самом деле спрашивали? Выбирать, когда надо мужаться, а когда поджимать хвост не приходится, если тебя отделяют всего пара ступеней от судьбоносного решения, причем – в любую сторону. И именно в возможности выбрать эту сторону заключалась редкая сила. Несгибаемый стержень маленькой девочки, построенный на любви и преданности, делающий ее более сильной и отважной чем сотни воинов.

- Достаточно, - наконец отозвалась Софи, достойно своей итальянской крови, - чтобы я не растеряла свою преданность стоя пред тобой. – Ответ мог показаться крайне дерзким и от того безумным, но на самом деле ничего мудрее данной правды озвучить она не могла. Вампир, ставший Принцем быть слабым не может, этим давно уже не никого не надуришь. Открывать истинную силу отца или же запугивать преувеличивая ту, имело еще меньше смысла. Даже если незнакомец глуп (каким отнюдь не является) ему лучше недооценивать Жан-Клода. Если же он еще умнее чем кажется – преданность Поцелуя истинный показатель достойных качеств и силы в мире, в котором все обычно строят на страхе. Впрочем, если думать меньше и не проявлять чудеса отменной тактики – вампиресса даже сама не знала, насколько ее Принц силен на самом деле. Так было безопаснее и для него, и для нее.

- Кто ты и что тебе нужно от Него? – гадать было бессмысленной тратой времени особенно если она действительно хотела хотя бы предупредить отца, поэтому София бесстрашно рисковала ставя все на кон, лишь в пользу того, что она не ошиблась. Ее тон можно было бы счесть неуважительным, но только не по отношению к кому-то, кто одним лишь своим видом демонстрировал насколько является выше всего. Нет, играть в лесть, интриги и таланты к метафорам можно было лишь с такими выскочками как чокнутая Ванесса Мартел. А для него… перед ним она была просто маленькой девочкой, и уж эту роль Софи не нужно было даже играть, на самом деле завораживая столь угнетающего собеседника обычной простотой.

Она не скрывала ни беспокойства, ни недоверия, избегая при этом тривиальных вампирских заигрываний. Вместо этого, как любое любящее дитя, она стояла на пути любого к ее отцу и желала знать, что и кому нужно, изучая мир своими бездонными глазами. И ведь при этом, даже не смотря на то, что она стояла на ступеньке, София все равно будто бы была ниже любого взрослого. Не удивительно, ведь она выбрала шагнуть вниз, отказываясь от комфортного покровительства Жан-Клода ради него же. Ради него она готова была падать и ниже, не то чтобы стоять на пути у чего-то всего-то способного убить ее одним своим пожеланием.

*Сент-Луис: Территория недостроенного клуба*
Мир казался совершенно пустым и тихим. Будто с наступлением ночи уснуло все живое и даже не обладающее никакими задатками к самостоятельному существованию. Ни жители города, ни погода, ни сам город не нарушали покой времени, которое остановилось. Не смотря на то, что это было безусловной ложью, именно таким несуществующим сейчас вампиресса считала окружающий мир. Способная услышать оглушающий гул мегаполиса, она продолжала стоять на ступеньке у входа в клуб и вне невидимого шатра который укрыл территорию недостроенного клуба от всего постороннего, мира не было. Весь ее мир на данный момент существовал только за тонкой и совершенно ненадежной дверью в будущий клуб, в лице всего одного имеющего значение существа.

- Тш-ш... – даже придуманный цирковой шатер, защищающий от внешнего мира на самом деле всегда оказывался ложью. Мир существовал и жил своей жизнью нисколько не нарушив своего ритма. Это просто все Он. Безымянный гость, одно резонирующее присутствие которого вытесняло все остальное. Будто он сам нес в себе еще настоящий мегаполис из мыслей, надежд и возможностей. Безусловно – и опасностей. Так от чего же он просил тишины? От вереницы мыслей в ее голове? Или все-таки в своей? А может он предупреждает ее не поднимать шума в будущем, так как что-то собирается сделать? А ведь сделает он что-то однозначно, иначе его тут не было бы. Впрочем, в какой-то миг, вампиресса начала думать, что ей и в целом не стоит принимать услышанное как обращенное к ней. Ее странный собеседник кажется и сам не только не понимал с кем ему стоит поговорить, но и не особо задумывался по этому поводу. Подобно крайне высокомерному священнику который знает все истины бренного человеческого существования, он снисходил до простых и скупых до красок смертных чтобы подарить им крупицу своей мудрости, изначально не особо беспокоясь и веруя в то, что это будет и вправду услышано и воспринято.

И тем не менее, София слушала очень внимательно. Настолько усердно, что ее слух не обходила даже невысказанная истина, а сапфировый взгляд, как только девушка поняла, что мужчину не особо беспокоит поддержание зрительного контакта, уже в который раз внимательно изучал его внешнюю оболочку. Дочь инкуба изучала даже витиеватые рисунки на коже пришельца, не исключая вероятности того, что после они смогут пролить немного света как минимум на интересы или убеждения такой нестандартной личности. Только все это будет лишь потом. Потом он уйдет, а они будут справляться с последствиями. Потом его не будет, а они будут выяснять кто он и что произошло во время его визита. Потом все пройдет и станет снова хорошо. Потом.

А сейчас она все еще стояла между ним и Жан-Клодом и старалась не поддаваться тяжелым и обрекающим на потерю воинственного духа мыслям о том, что на самом деле является столь же бесполезной преградой как та самая тонкая дверь или лишь одной невысокой ступенькой. Если он захочет зайти в клуб – он это сделает. Однако, недооценивать преданную дочь француза, в которой живы итальянские истоки и живучесть нищенки. Может дверь она и тонкая, может ступенька из нее невысокая и не особо вертикальная, но решив подняться по лестнице, он обязательно споткнется или оступится именно на ней.

Сапфировый взгляд только зачерствел, а маленькие пальчики сжимающие перила ухватились настойчивее, но на лице девушки не дрогнул ни один малейший мускул. Жан-Клод и умрет? Да сколько раз они слышали эти угрозы как в его, так и в ее адрес. Очень много прямыми угрозами, еще больше как подтекстовое и в глазах, сокрытых желаниях большинства незваных гостей Сент-Луиса. Такова уж плата за успех и растущую силу. Каждый раз, эти изначально обреченные на крах надежды разрушались, а угрозы заталкивались обратно в глотки их выкрикивавшим. Разница была только в сложности и опасности очередного сражения. В силе нового недоброжелателя. А этот, честно говоря, был одним из самых внушительных, так что сказать, что София лишь немного напряглась угрозе, значило бы недосказать очень многое, но никому постороннему ведь этого знать не нужно?

- Ты хочешь умереть вместе с ним?.. Или же предпочтешь спасти его?

Игра в правильные выборы продолжалась и к счастью очень многих, итальянка очень хорошо знала правила таких разговоров. В конце концов у нее ведь самый лучший учитель на свете. Она не сможет вести долгую беседу и задавать множество интересующих ее вопросов. Как это ее отца собираются умерщвлять? Откуда взялось это неподвластное законам логики и природы существо? От чего Жан-Клода нужно спасать? Много, очень много различных вопросов, попытавшись задавать которые, она останется без единого ответа потеряв драгоценный шанс. Отец не раз учил ее, если ты можешь задать только один вопрос, используй это для самого важного из них. Все обстоятельства и прочие факты раскроются да выяснятся сами собой и впоследствии, главное узнавать самое нужное, корень всего.

- Что мне нужно сделать? – самое важное безусловно знать, как его спасать, если непоправимое все же случится. Иного выбора София сделать и не могла. Если Жан-Клод когда-то умрет, она последует за ним в любом случае, но сначала она предпочла бы попробовать даже собственную жизнь продать на малейший шанс спасти его.

Как же она молила эту дверь позади себя чтобы та вообще никогда не открывалась…

*Сент-Луис: Территория недостроенного клуба*

Внимательно и скорее уже нескромно изучая взглядом странного гостя, итальянка даже не была полностью уверена, что перед ней стоит именно вампир. Так странно, так непонятно и в то же время четко не ощущалось еще ни одно встреченное ею создание. Это был не просто какой-то там слишком долго проживший кровосос, потерявший рассудок от слишком долгой жизни или обратившийся к древней религии фанатик, который возомнил себя невесть чем. Что бы не таилось под росписями на его теле, не тонуло в пучине его совершенно отстраненного взгляда – он имел на это право. Он просто стоял перед ней, но каждый атом благодаря которому Софи было суждено продолжать свое существование среди живых не позволял ей расслабиться ни на миг по причинам, на самом деле неосязаемым.

Когда-то, немного похожее впечатление на нее произвел Жан-Клод, и после она еще не один год с восхищением и любопытством наблюдала за действием его мастерства на ничего не подозревающих жертвах. Он был настоящим талантом заставить собеседника одновременно почувствовать тысячи мириад какофонией перекрикивающихся эмоций и сокрушающую полнейшим их отсутствием пустоту. Таким умением обладали единицы, но со стоявшим перед нею мужчиной что-то было явно иначе. Это не было его умением, он вообще ничего не делал нарочно, просто… Просто так ощущался. Будь дело в его метафизике или какой-то девушке неведомой способности, но она не могла расслабить ни единый мускул своего с виду хрупкого тела, не могла перестать бояться и чувствовать все больше нарастающую тревогу, хотя спроси ее кто после – не смогла бы описать или оправдать ничего из происходящего. Бывает такое, что можно понять только испытав лично.

- Все уже сделано... ma puce, - вампиресса даже задуматься не успела о том, что прокатившую по телу дрожь и на лицо проступившую неприязнь стоило бы попытаться скрыть. Только Ее Любимый Принц имел право так к ней обращаться! Что еще за циркач?! Тем не менее, циркач который давит ее к самому центру Земли одним своим присутствием и знает, как зовет ее отец… К счастью руку мужчина поднял очень плавно, такими, впрочем, были все его движения, ибо в противном случае, Софи не отвечала бы за свою реакцию. Нет, она конечно не настолько глупая чтобы его на что-то спровоцировать, но и не настолько глупая чтобы оставаться стоять на месте и терпеть если он что-то сделает сам.

Сапфировый взгляд изучил кулон как будто в нем самом крылась какая-то дополнительная ловушка, но все-таки итальянка его взяла. Все еще не понимая, что происходит и что это за адрес, тем более почему это Жан-Клод должен оказаться именно там и что это ему угрожает по мнению этого незнакомца. И все же, такова уж была натура девушки. Взвешивая все, обдумывая, просчитывая варианты, она никогда не отказывалась от чего-то на первый взгляд не нужного, и в итоге, это всегда оказывалось необходимым в те или иные моменты. А уж если речь шла о безопасности ее отца, нечего было и размышлять. К тому же, она сильно польстила бы себе, если бы пыталась сказать, что была в состоянии дабы со всем возможным вниманием анализировать ситуацию и принимать решения. Медальон надежно перебрался на запястье девушки в качестве браслета, чтобы с ним было можно разобраться позже.

Как и положено для жутких несчастий – случилось все, сразу и меньше чем за одну человеческую секунду. В один момент она еще обматывала цепочку медальона, краешком сознания мечтая о том, что теперь мужчина просто исчезнет, и она побежит рассказывать Жан-Клоду о странном происшествии, а в другой, уже осознала себя стоящей посреди своего самого страшного ночного кошмара. Вопрос незнакомца заставил ее резко вскинуть на него свои синие глаза, но там уже оставалась только ею воображаемая его тень, которая совершенно была не интересна Софи, услышавшей странный звук и ощутившей появление Принца за своей спиной тоже только в этот миг. Еще пока она поворачивалась, ее душа ознакомилась с человеческим понятием «уйти в пятки». Жан-Клод лежал на ступенях в позе совершенно неудобной, неживой, искусственной и от того еще более жуткой.

- Papà?! – бросившись преодолеть то маленькое расстояние пары ступенек для нее ставшее пропастью, итальянка крайне болезненно подвернула ногу, но даже не заметив этого только ухватилась за перила чтобы не упасть и вскоре уже наплевав на дорогое платье и собственные коленки почти валялась в еще более подозрительной позе рядом со своим Принцем, так как удобно усаживаться не было времени. – Papà!! – дрожащими руками убирая с красивого лица темные локоны вампиресса погрузилась было в пучину окончательного ужаса понимая, что Жан-Клод не откликается и никак не реагирует. Но что есть для вампира потеря сознания? С виду, ее любимого отца будто бы вовсе… нет.

«Вот уж!» - грубым движением смахнув с щеки почему-то алую каплю начинающегося дождя, девушка с молниеносной скоростью выудила мобильный инкуба и дозвонилась до водителя, даже на самом деле не зная тот ли это оборотень который привез их в клуб. Она не собиралась рисковать потерять единственное дорогое ей создание только из-за эгоистичного желания побыть пугливой, погоревать и поплакать. Ему нужна была ее помощь и именно она была тем, кто готов сделать для него самое невероятное. Даже пырнуть нож в своего друга. Даже перебороть самый большой на свете страх – потерять его же.

Была ли то магия ее ужасно болезненного и грозного голоса, но машина материализовалась во дворе будущего клуба почти так же, как и незнакомец до этого. А может, просто девушка уже не обращала внимание на незначительные мелочи вокруг нее. От одного вида, лежащего на ступенях в объятьях дочери Принца, водитель казалось бы похолодел. Они были так похожи и так различны в то же самое время, эти двое. Он так спокоен, а она будто поглотившая эмоции их обоих.

*Дряхлый особняк на окраине Сент-Луиса*

Она не знала, что это за дом, адрес которого наспех прочитала с медальона оборотню, который понимая весь кошмар ситуации и одновременно не понимая ничего вообще, не переживал за безопасность окружающих. Он не обращал внимание на риск попасть в аварию или заработать штрафы, ведь водителями Принца были только лучшее, а она не обращала внимание на то, что водитель и машина были совершенно не теми, которые она вызывала, но это все не имело значения.

Важен был только Принц, лицо которого она все время гипнотизировала, доставляя себе еще больше мучений от созерцания его столь отсутствующего вида. София защищала отца превращаясь в самую настоящую мегеру, не позволяя водителю даже толком взглянуть на того или приблизиться, хотя на самом деле и сама не знала, что делать и как. Они домчались к этому странному дому, совершенно не похожему на пригодный к проживанию, но такого понятия как уют сейчас не могло существовать в этом мире. На какое-то мгновенье вампиресса отвлеклась на какие-то несущественные детали вокруг дома, показавшиеся ей необычными и странными. А может это было скорее ощущение какой-то подозрительной и незнакомой метафизики. Но плевать ей сейчас хотелось на все это. С ее резкого, а все же разрешения, оборотень помог занести Жан-Клода в дом и не потому, что она вдруг расслабилась, так было просто удобнее и быстрее.

Тем более, что в доме снова начала подступать паника. Каким-то наивным образом Софи надеялась, что если незнакомец направил их в этот дом, стоит им туда зайти как ее отец придет в себя, но оборотень продолжал стоять посреди грязного и разваливающегося на части коридора в пыли, грязи и темноте, с их все еще бессознательным Принцем на руках, вокруг ничего не предвещало перемен, а единственное что она могла слышать это его до жути раздражающие учащенные от страха пульс и дыхание.

«Куда… Куда теперь?!» - вампиресса метнулась по старому дому подобно разъяренному льву, запертому в тесной клетке. Время продолжало идти, а ничего не происходило и это начинало высасывать из нее последние остатки самообладания. Конечно, этот чертов незнакомец ее обманул! Что она ожидала тут найти! Нужно было поскорее возвращаться в цирк! Просто чудо что тут не оказалось какой-нибудь еще большей ловушки! На самом деле, она даже не была уверена, что этот дом все еще находится на территории подвластной ее отцу.

С вампирской скоростью проскочив две ближайшие комнаты, Софи окончательно разозлилась ничего не найдя. Оборотень продолжал стоять у дверей и только успевал выхватывать в темноте ее хрупкую мелькающую тут и там фигуру, невольно ощущая себя главным героем фильма ужасов, пока внезапно ее голос не воззвал к нему из глубины коридора:

- Сюда! – Единственная дверь, ведущая в подвал оказалась помеченной странными кровавыми символами и никакого более выбора не оставалось. Итальянка спустилась первой, а ее спутник со своей бесценной ношей последовал прямо за ней.

Темный подвал не удивил их особыми заготовками и не выделялся из антуража стареющего дома ничем, кроме таких же странных атрибутов, явно предупреждающих о заклинаниях или чем-то еще. Не зная, чего же она сама ожидала, София оказалась совершенно разочарованной и от того разбитой от злобы за собственную бесполезность. Но слова в ее сознании повторяли снова и снова, так четко, будто незнакомец сам проговаривал их ей в ухо каждый раз. Принц должен был попасть сюда. Он должен остаться тут, тогда у него будет шанс.

Приказав оборотню вернуться в машину и оставаться там, забыв про весь окружающий мир кроме нее, чтобы никто даже думать не подумал о происходящем, вампиресса осталась сторожить своего отца. Только когда Жан-Клод уже снова надежно покоился на ее коленях, а эхо передвижений по дому стихло окончательно, девушка позволила настоящему горю совсем немножко прокрасться наружу. Слишком уж этот каменный и грязный подвал напоминал предрекавшую ей смерть камеру. Только в тот раз, ее замечательный Принц спас ее. А теперь, она ничем не могла ему помочь.

- Papà... – его тело все еще хранило такие же ароматы пенистой ванны которую они принимали казалось вечность назад. Если у вампиров и правда была душа, София готова была продать ее кому угодно чтобы все исправить и не поехать в тот несчастный клуб. Беда лишь была в том, что ее душа итак угасала вместе с единственным искренне любимым ею мужчиной. - Regresa a mí*…

Вернись ко мне (ит.)

*Дряхлый особняк на окраине Сент-Луиса*

Время для вампиров считалось неизмеримой и не особо имеющей значение прилагаемой к полученной вечности. Возможно, вампиры, не достигшие ранга мастера или не осознавшие свое новое существо, еще считали все днями и ночами, каждый раз погружаясь в пучину пустого и бессмысленного дневного сна, но в целом, они могли спокойно ждать чего-то целые столетия, не понимая почему человека раздражает подождать минутку опаздывающее такси. Впереди же еще вся вечность!

Этой ночью, София поняла, что такое ожидание на самом деле. В чем кроется магия одной минуты, одного мгновения и как что-то столь несущественное и мимолетное может стать вечностью мучительных терзаний. Прямо под ее маленькими ладошками шла самая настоящая война. Чертов татуированный урод сделал что-то с ее отцом, и девушка даже не сомневалась, что Жан-Клод будет бороться с этим до последнего. Ей не было дано познать, что на самом деле происходит и с каким отнюдь не фальшивым кошмаром он сражается, но даже в таком паническом состоянии она понимала – что-то все еще происходит. Только что бы это ни было, все оно было скрыто в красивой телесной оболочке инкуба, подобно смертным грехам, спрятанным в прекрасной шкатулке Пандоры. Снаружи же, все оставалось совершенно недвижимым и тихим в своей пустоте настолько, что, если бы ей было до этого дела, сосредоточившись, она услышала бы как медленно падает всклокоченная ею пыль где-то на совсем другом краю дома.

Бездействие. Бесполезность. Злость. Это ли испытывал ее любимый Принц, когда искал ее закрытую в чертову клетку из серебра? Осторожно опустив Жан-Клода на пол, вампиресса не поднимаясь на ноги, прямо на четвереньках подползла к краю ритуального круга чтобы изучить его и запомнить. Возможно, татуировки на теле того незнакомца вместе с этими символами, помогут сложить все происходящее в более понятную картину. Возможно, если она хоть что-то, хоть самую малость, совсем незначительную чуточку, узнает, то поймет, как помочь ее мастеру и прекратить этот кошмар. Рассудок то и дело перечислял обитателей Цирка и просто знакомых ей личностей, которых внезапно нашлось невероятное количество, в надежде, что среди всех этих имен или лиц проскочит хоть одно, которое могло бы помочь разобраться с этой проклятой метафизической магией, или что бы эта иностранная тварь не сделала с Принцем Сент-Луиса.

Она продолжала стоять на четвереньках, слегка подрагивая в светлых тканях своего легкого платья, будто бы во всей жаркой ситуации ей было невероятно холодно, хмуро разглядывая комнату и не замечая ни единой способной чем-либо помочь мелочи. Итальянка скорее ощутила своим разрывающимся сердцем, чем услышала или иначе заметила, что позади нее что-то пришло в движение. Надежды, с которыми она резко развернулась, рассыпались подобно звездной пыли опуская на хрупкое тело вампирессы всю мощь вселенской гравитации и заставляя ее снова осесть на грязный пол.

Она сидела там, почти около него, облокачиваясь на отставленные назад непослушные руки, совершенно не женственно раскинув обнажившиеся ноги и с ее раскрывающихся и вновь смыкающихся уст не слетало ни единого звука – ужас от увиденного был столь велик, что она оказалась скованной им будто цепями из серебра, болезненно врезающимися в кожу. Жан-Клод буквально утопал в крови и эти алые реки его жизненной силы были единственным пугающе броским цветом во всем заброшенном доме, еще больше пугая девушку. Они пачкали его лицо и одежду, заставляли слипаться его густые и всегда ухоженные волосы там и тут постепенно сливаясь в одно темное озерцо воплощающее страх, боль, отчаяние и еще массу разрушительных эмоций Софи, для которой обычно исключительно манящая кровь Мастера внезапно стала и еще и противной предвестницей. Вот только чего?

- Papà! – Единственный вскрик, наконец вырвавшийся совершенно не из ее легких, как было бы положено, может быть даже простреливший всего лишь ее собственное воображение, все-таки привел бледную итальянскую статую в движение, которое к сожалению, тут же было резко оборвано. Комнату залило жаркой волной из цунами тягучего, порабощающего и кипящего Ardeur с такой неведомой силой, что вампиресса не удивилась бы если бы увидела, как это всколыхнуло ее локоны или платье.

Сначала, ей было даже показалось, что это просто одна волна, прокатившаяся волной прибоя и служащая хорошим признаком того, что Принц борется с неведомой заразой. Ведь к сожалению или счастью, этот вид метафизики ей был знаком уже несколько лет и подобное она могла бы пережить, только бы это спасло Жан-Клода. Но когда в уже итак вибрирующей жаром метафизики комнате, не смотря на фон этой крупицы высвобожденной силы, София внезапно ощутила, что настоящий монстр подкрадывается к ней только сейчас, каждый волосок на ее теле встал дыбом. Ardeur, такой мощи и такого количества, каких она прежде никогда не могла даже представить существующими, подобно хитрому хищнику коим в некоем роде и являлся будто бы подкрался к ее босым пяткам и оплетая ноги стремительно заполз по ногам под юбку, собственнически обвил талию под корсажем, протиснулся по ложбинке меж грудей, удушающе ухватил за тонкую шею и в итоге захватил ее всю без остатка, на самом деле меньше чем за половину секунды затянув итальянку в свою власть. Только тогда вампиресса должна была понять, что возможно все было вовсе не так, как она понадеялась изначально. Жан-Клод продолжал страдать и Ardeur выскользнул от потери контроля означая, что теперь в ее очаровательном (а она будет любить его даже таким) вампире сражалось сразу две заразы.

Но понять этого девушка уже не могла. Ее зрачки увеличились в несколько раз будто лошадиную дозу наркотика вкололи прямо через них. Она не нуждалась в дыхании уже давно, но сейчас почему-то дышала. Дышала часто, хрипло и прерывисто как будто бедные легкие внезапно заставили работать во включенной на всю мощность духовке. Ardeur вился везде, в Принце, в подвальной комнате вокруг нее и в ней самой. София, не осознавая саму себя становилась опустошенной оболочкой, в которой прямо как в ее легких в обе стороны циркулировало огромное количество метафизики.

- Pa…pà… – некоторое время она пыталась геройски продержаться, в надежде что чем дольше она пытается контролировать этот процесс и чем больше энергии хлынет в нее, тем легче станет Жан-Клоду, но в какой-то определенный момент, что-то треснуло в ее сознании, как если бы она была стеклянным проводником на химических опытах и не выдерживая разъедающего яда начала покрываться трещинами. Тогда она поняла, что это была лишь идиотская иллюзия того, что хоть что-то ей сейчас подвластно. Она не решала и не делала ничего, на самом деле, помимо того, что была тут и служила резонатором. Ardeur решал все сам, заполняя ее ровно настолько, сколько лишь могло протиснуться и еще дальше, раздвигая все границы и разрушая их форму, желая сохранить лишь себя и тот свой отклик, который нашел в такой же метафизике своего носителя. Он метался в разные стороны и плескался бы подобно океану, только вот не собирался позволять кому-то выставлять перед собой границы из берегов.

Потерявшим остатки фокусировки взглядом вампиресса еще некоторое время пыталась видеть своего отца, дорисовывая детали, которые уже не видела в своем отказывающимся работать воображении, от поднявшегося жара даже не почувствовав пошедшей носом крови из-за перенапряжения все-таки живого организма. Но вскоре, ее дрожащие руки уже не могли выдерживать даже часть ее веса и просто разъехались в стороны роняя хозяйку на грязный пол, оставляя ее валяться там подобно марионетке, через которую туда-сюда таскают невидимые горящие прутья и продолжать часто дышать сродни выброшенной на берег рыбы, хотя никакое дыхание, никакой прохладный пол… никакая арктическая зима не могла охладить потерявший в этой комнате контроль крематорий.