Звонок застал ее одной ногой в постели.
     Сегодняшнее подъятие зомби прошло, как в учебнике, если не считать истерики, которую закатила сестра умершей. Да, завещание оказалось существующим, да, все досталось молодцу альфонсоватого вида, который и заплатил Берту за «справедливость». Гореть таким справедливым по ту сторону адских врат – но даже эта мысль не несла в себе обычного запала. Анита устала. Все катилось к черту с самой их поездки в Мексику, а если задуматься – то много раньше этого. Слишком много событий происходило в многострадальном Сент-Луисе, который, кажется, решил сделаться магнитом для всякого рода монстров. Монстры приносили за собой не только деньги, но и проблемы. А расхлебывать эти проблемы слишком часто приходилось ей.
     Кроме того Берт дошел до той точки, когда раскачивать и без того волнуемую лодку не стоило. Ее исчезновение, между прочим, в разгар полицейского расследования, очередной клиент, ушедший без удовлетворения своих мерзких (пусть и дорого оцененных) желаний, а потом еще выяснилось, что на корпоративную почту упало сугубо коммерческое предложение для Аниты Блейк. В общем, шеф рвал и метал, потому что мысль о том, что она – соплячка, которую он когда-то отрыл в студенческом общежитии (это вслух не произносилось, но намеков было достаточно) – может уйти в конкурирующую фирму, почему-то показалась ему реальной. И при этом никто даже не собирался спрашивать ее собственного мнения. Интересно, как люди создают проблемы на ровном месте, жаль лишь, что создают они их не только для самих себя.
     Так что домой она неслась почти на самом пределе скоростного режима. Почти – потому что никуда и никогда человек так не спешит, чтобы оказаться в итоге на том свете. И потому что ты можешь сотни раз повторять, что ты идеальный водитель – на дороге всегда окажется тот, кто считает так же. Ее манила возможность принять душ, смыть с себя любые намеки на куриную кровь, припорошенную солью, забраться в мягкую постель с хрустящим свежим бельем. И, возможно, прихватить с собой Зигмунда, чего она уже давно не делала.
     И вот когда она только сунулась под приветливо откинутое одеяло, раздался звук, заставивший Блейк грязно выругаться. Зачем, зачем, зачем люди изобрели эту адскую машину? Разве недостаточно и  без нее проблем? Возможно, эта минутка негодования отразилась и в ее голосе, которым она рявкнула в инфернальную коробочку «Блейк!». По крайней мере, на том конце кто-то вдруг осекся и шумно задышал прежде чем заговорить. Но ведь это не потому, что она была невежливой с тем, кто звонит за полночь?
     А теперь она, злая и очень опасная, направлялась к клубу, в котором однажды провела очень занятную ночь. И занятной она была вовсе не в том смысле, в котором можно бы подумать, увидев вывеску с говорящим названием «Flesh». Плоти в этом заведении было предостаточно, но почему-то о взаимном согласии тут иногда забывали. Почему его до сих пор не закрыли? Якобы никто не жаловался. Она узнавала в участке – если и были жалобы, то они загадочным
образом исчезали.
     А тонкой нитью по всему этому шло одно – зачем соваться к оборотням? Потому что в клубе в основном продавалась и покупалась именно их плоть.
     Несмотря на законы, несмотря на всеобщее признание причиной оборотничества особого вируса, дискриминация никуда не делась. Потому что никогда не искоренится стремление человечества принижать те или иные группы людей по любому отличающему их признаку. Цвет кожи, сексуальная ориентация, религиозные убеждения… Все забывали о том, что монстры встречаются везде. Им не обязательно обращаться в зверя, им не обязательно приносить молитвы другому богу, не обязательно любить тех, кого они любят – для того, чтобы превратиться в истинного монстра. И зачастую в обыденности и крылась страшная тварь, стремящаяся к разрушению. Ирония судьбы – сейчас Истребительница, прозванная монстром даже самими монстрами, словно рыцарь в белых доспехах летела на помощь оборотню, попавшему в беду. Потому что верила в то, что еще не потеряна для себя самой. Что еще не стала социопатом – судьба, очень и очень ее ожидающая. Что сделал бы Эдвард на ее месте?
     Ставил бы телефон на беззвучный режим.

Отредактировано Anita Blake (12.06.17 20:41:20)

Клуб «Flesh» ни капли не изменился. Та же вывеска, та же обшарпанная наружность. Кажется, тот же охранник на входе  - невозмутимая смесь гориллы с человеком. Но внутри, Анита знала, все было обставлено с нарочитой роскошью и напыщенностью. Как в старые добрые времена в джентельменских клубах, куда сливки общества собирались, чтобы насладиться игрой в карты, хорошей выпивкой и редкими сигарами. А на самом деле такие тусовки были сборищем сплетничающих бездельников, прожигающих свою жизнь. В клубе на задворках Сент-Луиса развлечения вышли на новый уровень, не укладывающийся в голове.
В прошлый раз она была тут совсем неопытной девочкой, которую тошнило на месте преступления. Но даже пройденные с тех пор испытания не так закалили сознание, как Аните казалось. Потому что встретившая ее сегодня тишина вместо громкой музыки также сбивала с толку, а происходящее внутри не сразу сложилось в четкую картинку.
Полумрак. В воздухе витает смесь запахов, настолько густая, что сложно разобрать ее составляющие. И как в прошлый раз в нее вплетен металлический привкус крови. Стала ли она чувствительнее к этому запаху, или впечатления тех, кто посещает этот клуб, обязательно подстегиваются таким образом? Сложно было понять, да и не интересовалась она никогда подобным.
Вздоху с освещенной сцены вторят жадные вздохи зрителей. Анита пытается увидеть лица, но в яркий свет, направленный на перфоманс, отвлекает от всего остального. И там действительно есть на что посмотреть.
Обнаженность может значить не только освобождение от одежды. Но то, что происходит на сцене, может вызвать возбуждение только у очень нездорового человека. Блейк чувствует комок в горле, когда одна из подсвеченных фигур принимает неестественную и явно очень болезненную позу. Но вокруг у всех перехватывает дыхание не от отвращения или тошноты. Рядом раздается влажный звук, и девушка машинально переводит взгляд на пару, не выдержавшую напряжения. На шее девушки узкая кожаная полоска, из под которой на обнаженную грудь сочится кровь. Мужчина сжимает этот импровизированный ошейник, вызывая явную боль, но она как будто бы не возражает против этого. Анита отворачивается, но видит еще один похожий ошейник – теперь на шее мужчины. И еще один, и еще.
Ее взгляд возвращается на сцену – как раз вовремя, чтобы понять источник происхождения жуткого хруста. Молодой парень на сцене вскрикивает – и почти одновременно с этим кто-то пытается рвануться к сцене. Кто-то смеется, но никто не обращает особого внимания на мужчину, потерявшего над собой контроль. Его останавливает охрана, наверняка, специально обученная для подобных случаев. Блейк окидывает мужчину взглядом, отмечая его несомненную красоту. Жаль, что внутреннее уродство не отражается на внешности, жить стало бы гораздо легче.
Ее внимание опять обращается к сцене, но действо завершается. Изломанная фигура почти неподвижна, но все рукоплещут. Кто-то из сидящих впереди, размазывает по лицу кровь. К горлу опять подкатывает тошнота. То, что происходит в этой зале является самым безобидным и не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит в приватных комнатах. Обычно клиентами клуба становятся обычные люди, жаждущие власти над чужими телами. А чьи тела столь выносливы, как тела оборотней? Только тела вампиров, но сент-луисовские вампиры либо принадлежат к поцелую Жан-Клода, либо являются прихожанами Церкви вечной жизни. И как бы ни относилась она к Принцу города, стоило признать, что происходящее в его клубах никогда не было столь страшным, как то, за чем приходили в «Flesh».
Она пришла сюда помочь.
- Мне нужна Лус.
Бармен ответил сально-всезнающей, но сожалеющей ухмылкой. Конечно, он понятия не имеет о ком речь, но вокруг полно симпатичных девчонок и если знать подход, то и называть их можно будет как угодно. Особенно если улыбнуться и немного расстегнуть молнию. И даже двадцатка не помогла развязать ему язык. Навряд ли красноречивый вид ее шрамов развяжет. Так что молния осталась застегнутой, а улыбка была редким гостем на ее лице даже в лучшие дни, что уж говорить о сегодняшней ночи.
Лус была тем самым оборотнем, попавшим в беду. Верлеопардом, если говорить точнее. Что-то такое было с этими верлеопардами, что отличало их от остальных оборотней. Об этом говорил ей Ирвинг Гризволд, тот самый ночной телефонист. Сам Ирвинг был вервольфом, но по долгу службы совал свой нос во все возможные щели. И порой это было очень полезным качеством. Не всегда полезным для Аниты, но жаловаться не приходилось. Главное сейчас найти эту даму в беде, вытащить ее из замка дракона… и она вернется сюда еще и еще раз, потому что люди иногда просто сумасшедшие, и их поступки не поддаются никаким объяснениям. Таков и был план, пока не выяснилось, что попасть в коридор, ведущий к приватным комнатам можно только в компании. Квест в квесте, а потом прости, Марио, но твоя принцесса уже с другим.