Интересы: Потакая страстям унаследованной крови, Келин испытывает удовольствие от нахождения в жутковатых местах, заброшенных домах, глубоких пещерах. Именно поэтому в кругах его знакомых можно обнаружить немало спелеологов и диггеров. Не чужд ему и так называемый «танатотуризм». Действительно любит и умеет возиться с антиквариатом. Испытывает особую тягу к проклятым вещам. Порой склонен собирать из подобных вещиц целые коллекции, не цепляя на себя весь букет злокозненной ворожбы то ли чудом, то ли в силу каких-то вывертов наследия предков. Обожает пауков, змей, ящериц и прочую экзотическую живность. Периодически пытается кого-то подобного себе завести, но далеко не все они оказываются рады быть его питомцами и оттого нередко сбегают от Келина. Любит читать. Как книги, так и просто серфить по интернету в поисках чего-то занимательного. Охоч даже до соседских сплетен, ибо никогда не знаешь где и какая информация пригодится. Страхи, фобии: Панически боится полного информационного вакуума. Пожалуй, это даже способно свести его с ума, если продлится долго. Ненавидит публичные выступления. Пожалуй, не боится, а именно ненавидит. Слишком много усилий для них нужно прилагать и слишком раздражают взгляды из толпы – то жалостливые, то брезгливые, то алчные, то порой и восхищенные, но от того не менее отталкивающие. Боится водить машину. Ездить, впрочем, тоже не любит, но мирится с необходимостью пользоваться транспортом. Пожалуй, если есть возможность добраться куда-то пешком, Келин предпочтет выбрать именно эту возможность. Мнение о существах: Неоднозначное. Так он попросту не понимает тех, кто демонстрирует свою сущность напоказ, как не слишком хорошо относится к медийным личностям в целом. К живущим обычной жизнью паранормальным созданиям относится куда спокойнее, следуя скорее принципу «не мешай жить другим, пока они не мешают жить тебе».
Когда-то одногруппник назвал Келина «злоехидной тварью» и, признаться, был не так уж и не прав. Чувство юмора у уроженца Уэльса действительно всегда было мрачноватое, да и характер оставлял желать лучшего. Все же детские годы и отцовское воспитание наложили немалый отпечаток. Нет, антиквар не пытается задеть за больное всех и каждого, зачастую бывает велеречив и подчеркнуто вежлив, но те, кто достаточно близок к потомку фейри знают, насколько едко он может комментировать что и кого угодно. |
Бытовые навыки:
- Воистину отвратительно готовит, ибо считает вкусным то, что большинство сочтет несъедобным, а то и вовсе полноценной отравой. Действительно способен питаться весьма странными вещами. В силу особенностей наследия находит особенно привлекательными ядовитые или испортившиеся продукты.
- С телефонами и прочими гаджетами на уровне уверенного пользователя. Ничуть не стыдится, если ему тыкают в то, что он не знает о какой-то функции или не умеет с чем-то обращаться.
- Полиглот. Знает немало диалектов Великобритании, латынь, французский. Потихоньку осваивает немецкий и русский, скорее как некоторое хобби, чем из острой необходимости.
- Умеет быть нудным и до отвратительного вежливым. И, да, в немалой степени радуется от осознания, что некоторых собеседников это отменно раздражает.
- Не умеет водить машину. И не хочет этому учиться. В идеале – вообще никогда.
- Умеет быть достаточно незаметным, если задастся подобной целью. И далеко не всегда для этого требуется отводить кому-то взгляд.
- Стрелять умеет, но не любит. Скорее предпочтет нож или кинжал, а то и вовсе предметы окружения, если того потребует ситуация.
Способности: Стандартные способности потомков фейри. Память вещей (подвид ясновидения, способный пробудить для слуа воспоминания предмета, «разговорить» его, однако результат зачастую сумбурен, туманен и требует дополнительного трактования). Обман восприятия (возможность заставить собеседника с помощью воздействия слышать голос слуа в нормальном для людей диапозоне, остаться незамеченным, пройдя мимо неприятной персоны или убедить, что разговор велся на несколько иную тему, чем запомнилось изначально визави). Обладает повышенной чувствительностью к эманациям проклятий, всегда вызывающих у Келина повышенный интерес. Умудрился в детстве приручить низшего фейри – «болотный огонек» (создание худо-бедно откликается на «Блинки» и в особо хорошем настроении может выступать в качестве своеобразного и весьма своевольного навигатора, через раз способного вместо желанной цели завести в какое-то гиблое место).
Слабости: Стандартные слабости потомков фейри. Патологический неряха в быту. Многомесячные слои пыли и тропинки между завалов вещей и документов – обычная история для Келина. Уродство (Каждый носитель крови слуа имеет явный изъян – кто-то горбат, у кого-то одна нога другой короче, кому-то досталось расходящееся косоглазие, которое ни одна операция не поправит и т.д.). Проклятье Молчания (Слуа были не способны кричать или говорить достаточно громко, если не воздействовали на собеседника ментально. Им оставалось только шептать, хоть и достаточно громко, чтобы собеседник их понял, если вокруг нет толпы. Эту особенность унаследовали и их потомки). Любовь к несъедобному («Нормальная» еда не несет для Келина энергетической ценности и кажется ему бесвкусной. Слуа могли прилюдно питаться обычными продуктами, но радости им это не доставляло. А вот скисшее вино, перезревший фрукт или даже что-то и вовсе несъедобное воспринималось как деликатес). Влечение к проклятому (Одна из довольно распространенных пагубных страстей слуа. Дефектные и проклятые вещи и существа всегда вызывают наибольший интерес, некоторые слуа их даже коллекционировали).
|
БИОГРАФИЯ Связи героя: Отец – Лоури Талврин. Потомок фейри (слуа). 196 лет. Антиквар, владелец сети антикварных лавок «Талврин и сыновья». Точное количество его потомков Келину неизвестно. Мать – Грета Гроув. Ведьма, викканка. Настоящее имя и точный возраст Келину неизвестен. Сводный брат – Вильям Талврин. Человек без тени каких-либо способностей. 84 года. Владелец авто-мастерской. Обладатель кучи отпрысков, не особо желающих знаться с «уродливыми» родственниками…если им не нужны деньги. Сродный брат – Дарон Талврин. Колдун. 74 года. Ювелир-артефактор. Женат не был, но среди его учеников имеется парочка весьма похожих на него внешне. «Друг» - Эван Колинс. Человек. 32 года. Оценщик антиквариата. Вездесущее приставучее создание, считающее Келина лучшим другом, не особо считаясь с мнением последнего.
Келин, сколько себя помнил, всегда жил в Аберкарне. Сначала на отшибе, ближе к закрытым после пожара шахтам. Затем, в связи с программой сноса аварийного жилья, во вполне респектабельном таунхаусе с небольшой антикварной лавкой на первом этаже. Казалось бы, весьма странный выбор семейного бизнеса для захолустного городка в маленьком графстве, но все же посетители в лавке «Талврин и сыновья» были. Не менее странные, чем сам хозяин – Лоури Талврин.
Старик-антиквар был фигурой практически одиозной. Еще бы! Как в маленьком городе да не поперемывать кости тому, кто мало похож на окружающих?
Поначалу, когда антиквар только переехал в Аберкарн, его откровенно чурались. И были на то причины. Мужчина страдал от астмы и ДЦП, что не делало его душой компании.
Впрочем, к Лоури Талврину вскоре привыкли. Он всегда участвовал в благотворительных акциях и инициативах муниципалитета, не требующих постоянного личного участия в их реализации. Мог помочь соседу найти подарок для родственника и даже изредка чинил дорогие сердцу старинные вещицы, с которыми не хотели расставаться обитатели Аберкарна.
За период проживания в городке Лоури даже дважды был женат, хотя второй раз имело место скорее продолжительное сожительство. Первой его женой стала вдова шахтера Йена Мосса, выжившая в автокатастрофе, унесшей жизнь ее мужа, и получившая в ней увечья. Он даже усыновил ее сына и стоически не обращал внимания на комментарии о «цирке уродов». С Амандой он прожил без малого десять лет, прежде чем у той обнаружили неоперабельный рак на последней стадии.
Второй его женой стала Грета Гроуф. Женщина была приезжей, всегда носила вещи с длинными рукавами, скрывающими рубцы от ожогов, и не любила говорить о прошлом. Наученные прошлым опытом горожане не особо удивились, когда вдовец, на тот момент воспитывающий сына и пасынка, сошелся с ней.
Впрочем, счастье было недолгим. Пара, так впрочем официально и не зарегистрировавшая брак, прожила совместно около пяти лет. У них даже успел родиться сын – спокойный малыш с впечатляющим набором врожденных диагнозов. Именно поэтому соседи не слишком-то удивились, когда женщина в один ничем не примечательный день собрала вещи и покинула город и графство. Грета сказала соседкам накануне отъезда, что собирается навестить родственников, но обратно так и не вернулась. Когда в полицию было подано заявление о пропаже человека, расследование показало, что женщина покинула пределы Великобритании на самолете и ее след терялся в США. Соседи долго еще судачили о том, что та уехала с любовником, бросив своего ребенка, не выдержав ответственности за нездорового малыша.
История, разумеется, хоть и занимательная для захолустного городка, но вполне обычная. Даже объяснимая с точки зрения простых обывателей. Вот только настоящее положение вещей было намного занимательнее любых домыслов.
Начать стоило с того, что крайне «болезненным» у Талвринов было уже не первое поколение. Нет, порой рождались и вполне здоровые и, видимо, от того «нормальные» дети. Но вот прочие…порой проявляли весьма занимательные способности.
Так Лоури Талврин на самом деле почти разменял вторую сотню лет и ныне числился внуком «себя из первой жизни». И, да, обладал весьма занимательными способностями, которые надеялся не просто передать потомкам, но и как-либо усилить.
Собственно, женщины в его жизни появлялись весьма осознанно и подбирались придирчиво. Так Аманда была целительницей. Слабенькой, даже собственного дара не замечавшей. И способной лечить других, но не себя, что в итоге ее и подкосило. Ее сын от первого брака – Вильям - никаких особых способностей не проявлял, поэтому был обеспечен подъемными на открытие автомастерской и покупку дома, едва стал проявлять интерес к самостоятельности. И кроме «родственного интереса» и приличествующих подарков на праздники ничем особым не удостаивался.
А вот совместный сын Аманды и Лоури – Дарон - оказался внешне вполне благополучным слабеньким колдуном, которого даже взялся обучать один из постоянных покупателей антиквара. Особых высот на почве волшбы он так и не снискал, выбрав по итогу стезю ювелира. Впрочем, полученные от наставника знания ему в этом деле все же иногда пригождались, когда заказ на украшения приходил от коллег, друзей или постоянных клиентов отца.
Грета в жизни Талврина-старшего появилась тоже не случайно. Та была викканкой, попавшей в щекотливую ситуацию, в которой помощь ювелира была весьма кстати, а предложенная цена…стоила решения ее проблем.
Едва Лоури сообщили о «дефектах» ребенка, тот готов был ликовать, ибо это вполне укладывалось в его ожидания. Антиквар давно уже догадывался, кем могли быть его предки. Все же проживая на территории Ирландии и Уэльса сложно было не слышать легенд о народе холмов. И соотнести собственное состояние с некоторыми «сказками» было лишь делом времени, которого у Талврина было в достатке.
Сын Греты – Келин – и сам не был до конца уверен, сколько у него на самом деле братьев и сестер. Сам он был знаком лишь с несколькими из них. В основном с теми, чья жизнь еще не перевалила за столетие. Прочие имели слишком уж большую страсть к уединению или успели «начать новую страницу в жизни».
Детство Келина проходило в целом вполне обычно. Дом без женской руки, в котором антиквариат соседствовал с пылью и копящейся в ожидании первого смельчака посудой. Школа, где болезненного ребенка вполне могли бы задирать, если бы не его сводные братья – Дарон и Вильям. Немногочисленные друзья – в основном из детей постарше, имеющих какие-то интересные хобби, за которыми маленький Кел мог наблюдать часами., задавая уйму вопросов.
Выбивались разве что странные гости отца, непонятные дополнительные занятия братца Дарона, на которые Келу было нельзя и периодически случавшиеся странности. К собственной аномальной гибкости и порой слишком острому слуху как к странностям младший Талврин, пожалуй, уже не относился. А вот к разным занимательным теням в доме, называемых отцом то брауни, то шелковинками – вполне. Собственно, попытка самостоятельно рассмотреть поближе что-то эдакое закончилась тем, что Келину удалось прикормить болотного огонька, решившего согласиться на «должность» сначала домашнего любимца странноватого мальчишки, а потом объекта для дрессуры. Большого толка из «Блинки» так и не вышло. Проводник из болотного огонька был…с сюрпризом. Тот мог как довести до места или человека, так и просто попетлять диковинным маршрутом, потому что ему так захотелось. Впрочем, это создание вполне могло сойти и за фонарик, когда не пыталось сбежать из вредности.
А вот по окончанию школы Келину было чему удивиться. Отец мало того, что рассказал немало интересного об их семье, но еще и настоял на получении высшего образования, а также предлагал не отказываться от различных стажировок, что было крайне неожиданно, ибо молодой Талврин скорее ожидал, что его постараются приставить к семейному делу как можно скорее.
Однако первым полученным образованием была…история. Ибо Лоури жаждал, чтобы сын как можно больше узнал о кельтских легендах…и упоминаниях о фейри в них, дошедших до наших дней во сколько-нибудь достоверных источниках. Ибо те сведения, что передавались по наследству в их семье старому антиквару казались отчасти сомнительными.
Затем в ход пошли курсы по лингвистике. Келин не задавал вопросов, зачем все это понадобилось родителю. Все же учиться ему нравилось. А суть затеи… Рано или поздно, но узнать ее все равно бы представилась возможность.
И Келин по сути был прав, стоит признать. Оказалось, что бизнес Лоури Талврина не ограничивался лавкой в Аберкарне. И потому Келина готовили не осесть дома, а заняться делами одного из филиалов. Для начала. Лоури Талврин был убежден, что для этого требовалась немалая предварительная подготовка, которой он с прежними потомками уделял прискорбно мало внимания. Именно поэтому в этот раз антиквар стремился выжать из приличествующего для «юнца» времени на путешествия и безрассудства все, дабы посмотреть, не станет ли отпрыск с подобным опытом тем самым достойным приемником…и не пора ли «переехать» и обзавестись новым.
В этот раз учеба в столице – Кардиффе - была уже не столь проста. Большой город, многолюдные улицы, докучливые одногруппники… В общежитии Кел продержался ровно неделю, борясь с желанием поджечь этот филиал безумия и прикопать на заднем дворе всех доброхотов, пытающихся его развеселить. Все же в третий раз проходить через этот ад отсутствия личного пространства он желанием не горел. Келин был достаточно убедителен, чтобы уговорить другого тяготящегося шумом и суетой студента совместно арендовать жилплощадь, переложив на того поиск места и разговор с арендодателем. Сосед-геймер был намного приятнее гомонящей толпы по соседству. То, что приходилось откликаться то на Кель’таса, то на Кель’Тузада было абсолютной мелочью по сравнению с элементарной возможностью питаться чем угодно, ибо проходящий очередной рейд Эван Колинс не заметил бы, даже если бы Талврин начал прямо перед ним жевать кактус, запивая ацетоном.
Кардифф, Лондон, Дублин, Париж… К окончанию обучения Келин начал ненавидеть путешествия. Тем более, что Лоури Талврин предпочитал использовать своего младшего сына в качестве посредника в сфере своих интересов.
Необходимость тратить время на многочисленные путешествия и общение с людьми немало подпортили и без того не самый приятный характер Келина. За внешним спокойствием и исключительной вежливостью он зачастую прятал жгучее желание проклясть того, кто так не вовремя и столь настойчиво возжелал чего-то добиться от него. Проклинать Келин к его вящему сожалению не умел, зато у него чудесно выходило находить то, что уже проклято. А вот как обеспечить столкновение уже существующего проклятья и того, кто разозлил потомка слуа, было вполне себе увлекательным квестом…
СВЯЗЬ И ПРОБНЫЙ ПОСТ
В Эдинбурге Келину приходилось бывать уже не один раз. Пару раз по учебе, но чаще по поручениям отца. Не то чтобы Лоури Талврин питал какую-то особую любовь к этому городу или даже любому другому. По сути, старый антиквар не любил города в принципе. Зато любил получать «сувениры» и посылать своих отпрысков на поиски желаемого…
В этот раз просьба была пустяковой. Из разряда «Пойди туда, встреться кое с кем, принеси кое-что домой». Такие задания Кел даже по-своему любил, так как длились они недолго и не требовали общения с толпами людей. И это было бы славно, если бы не одно «но». В этот раз требовалось нанести визит редкостно неприятному типу, по утверждению отца состоящему в родстве ни то с нокерами, ни то с евреями, ни то с кем-то еще более занимательными. И это было уже архискверно.
Келин несколько недолюбливал этого лизоблюдствующего технократа, помешанного на признании собственной исключительности. Но больше всего Кела раздражала его манера изъясняться. Матерился этот краснорожий коротышка хлеще братца Вильяма, когда в его мастерской с домкрата сорвалось очередное провонявшее бензином механическое чудовище.
В нынешнем поручении Келину не нравилось решительно все. Хоть «старина Грэм» и был давним знакомцем отца, но это никак не сказывалось на отношении дельца к его детям.
- Значит, этот вислопузый хиби-джиби не смог оторвать свой зад и опять послал желторотую дылду? – неприятный знакомец с сиплым вздохом затянулся сигарой.
- Вы абсолютно правы, многоуважаемый Грэм, - Талврин изобразил на лице нечто, долженствующее обозначать радость от встречи.
- Вот ведь скользкая тварь! – продолжил злопыхать собеседник. – Как есть фуркер, мать его шепелявую…
- Многоуважаемый Грэм, не будете ли вы столь любезны…
- Да черта с два ты меня уважаешь, дылда страхолюдная! – прервал парня коротышка. – Знаешь, мелкий хиби-джиби, за что я не люблю вашего брата? Да вот за эту кислую рожу и не люблю. Хоть в лобешник плюнь, все равно все из себя этикетные… Выползни противозные, чтоб вас всех…
- Ваше мнение весьма занимательно, но это не продвигает нас по пути решения возникшей проблемы, - невозмутимо продолжал Талврин, с немалым усилием заставляя собственное раздражение переплавляться в горниле гнева в излишнюю временами чопорность и высокопарность.
- Да вашу ж мать! Как вы, морды бледные, не устаете от своей кислорожести! – продолжал Грэм. – Слушай сюда, дылда. Дважды тебе, выползку, повторять не буду.
- Я весь внимание.
- Заткнись, бесячья твоя рожа! Подбираешь свои осьминожьи кочепатки и чешешь ими в Гилмертон. Потом давишь свою противозную натуру и лялякаешь с бесталанными чурбанчиками за экскурсию по пещерам – они сами тебя куда надо дохороводят. Ползешь за их брехунами-экскурсоводами и утекаешь в туман, когда те начнут заливать про исполнение желаний и прочую лабуду. Дальнейший маршрутец в писульке прочитаешь. Из уважения к этому старому фуркеру, чтоб ему пропастиной подавиться, накалякал подробно. Не найдешь – сам себе дурилка шепелявая.
- Премного благодарен за вашу предусмотрительность, - Кел изобразил некое подобие поклона, чем вызвал очередную волну злословия от карлика.
- Вали уже, хиби-джиби. А то от одной рожи уже набраться хочется так, чтоб проснуться с трольей девкой и спешно утечь от ее законного булбеника, не приснись кому такая рожа.
Парень счел за благо не спорить с «другом» отца. Заедаться с подобным сквернословом было бы верхом неблагоразумия. Толку чуть, зато порча нервов и мигрень гарантированы. Будь воля самого Келина, он предпочел бы послать Грэму письмо, получить нецензурный ответ и не мучиться, но к несчастью молодой Талврин еще не имел достаточной репутации в кругах деловых партнеров своего родителя, чтобы ему именно нецензурно ответили, а не просто послали, а потому приходилось договариваться лично…
|
