Интересы: история, генеалогия, древняя магия Страхи, фобии: встретиться с представителями своего рода (страх, внушенный матерью); стать снова зависимой от матери. Мнение о существах: на данный момент Персефона предпочитает компанию ведьм и других метафизиков, избегая контактов с другими существами, столь же сильно ее могут заинтересовать разве что самые обычные люди.
Она - молода и плохо знает себя. Находясь все сознательную жизнь под тоталитарной опекой своей параноидальной матери, Перси с ранних подростковых лет взращивала в себе силы вырываться из осточертевшей клетки, что с одной стороны подкрепило ее смелость, эмоциональную выносливость и стремление бросить вызов матери, а заодно и всему миру, а с другой - взрастило в ней болезненную неопределенность в жизни и готовность броситься в любой опыт, лишь бы сбежать и стать свободной.
Персефону едва ли можно назвать душкой, милашкой и доброй душой. Конечно, откровенной тяги к жестокости она не испытывает, но и спасать и любить стремиться первым делом себя.
При первой встречи в не читается колючая холодность и легкий снобизм, пусть ей и присуще некоторое желание предъявить себя миру, обратив внимания на собственные таланты любой ценой.
В сущности, Перси действительно одинока, но за двадцать лет она прекрасно научилась с этим существовать и теперь ей сложно что-либо кардинально менять. Главной ценностью в жизни для Персефоны являются личные достижения и амбиции, таким образом люди нередко отходят на задний план. |
БИОГРАФИЯ
Мать Персефоны утверждает, что колдовская линия семьи Кайтеллер восходит к первой известной ведьме ирландского происхождения Элиc Кетлер (Alice Kyteller), осужденной за колдовство в 14 веке и впоследствии покинувшей Ирландию в результате преследования властей. Согласно семейным легендам, потомки Элис Китлер еще долгое время скрывались на просторах Британии прежде чем в 17 веке попасть в число ирландских переселенцев, обосновавшихся впоследствии в столице колонии Вирджинии, сохранившей свое названия Вилльямсбург по сей день. Также согласно семейным повериям:
-Звучание современной фамилии Кайтеллер - производное от оригинального произношения фамилии Кителер, в семье существует теория, гласящая, что посредством изменения звучания фамилии Элис стремилась избежать дальнейшего преследования после побега из родной Ирландии.
-Одна из ведьм семьи Кайтеллер являлась женой/любовницей одного из основателей Вильямсбурга, благодаря чему большей части предков Персефоны удалось избежать преследования и сожжения на костре;
-Одна из маргинальных семейных историй гласит, что в действительности истинным основателем рода можно считать Петрониллe де Мит, являвшейся служанкой Элис Кетлер и сильнейшей темной колдуньей по словам Элис. Так, согласно данной теории, Элис и Петронилла являлись любовницами и Элис пожертвовала собой, приняв приговор Петрониллы, в то время как последней удалось сбежать из Ирландии и проделать путь в колониальную Америку.
Мать Персефоны была рождена в потомственной семье ведьм, в которой женщинам отводилось главенствующая роль. Однако, несмотря на легенды о причастности к основателям Вильямсбурга, семья Персефоны с конца девятнадцатого века предпочитала вести весьма отшельнический образ жизни, сформировав свою маленькую коммуну недалеко от города. Для любопытных ушей и глаз, они скорее напоминали секту старообрядческих амишей, являясь ведьминским конвентом в повседневной действительности.
Самой Перси свой род и семью узнать не довелось: по словам матери в юном возрасте ее удалось из коммуны сбежать во имя спасения новорожденной дочери, рождённой от человека, не состоящей в общине, и собственной долгожданной свободны.
Юная жизнь Персефона пролетела мимо нее смутным грязным пятном: с ранних лет она была окружена исключительно матерью и мало общалась со внешним миром, ощущая себя в нем непринятой и чужеродной. Куда более интересными повседневной действительности являлись для девушки книги, истории и рецепты различных зелий.
Для Перси ракурс смениится разительно лишь с поступлением в академию ведьм: право на обучение там она долгой моральной борьбой отстоит у контролирующей матери.
СВЯЗЬ И ПРОБНЫЙ ПОСТ Связь с Вами: @.ross telegram Судьба героя: В случае моего ухода с проекта, судьбу профиля волен решать Арчибальд Виндзор.
Многое можно было говорить о кровожадности и вместе с тем леденящем равнодушии наемных убийц, забирающих жизни у незнакомцев, даже не потрудившись узнать, заслуживал ли этот человек такой участи. Что касается Персефоны, когда-то она сама столкнулась с обстоятельствами, при которых жизнь другого человека для нее самой была подобна удавки, не позволяющей вдохнуть полной грудью, когда жизнь другого существа, купающегося в лучах любви и прибывающем в сладостном неведении о страданиях других, отбрасывала тень на нее саму, не давая доступа к солнечным лучами, к духовным и материальным благам, которые она заслуживала ничуть не меньше, чем, скажем, ее сестра, которой просто посчастливилось родиться в других обстоятельствах - не посреди буйно растущего поля в хижине женщины, опорочившей свое имя связью со светлокожим, а в роскошном поместье, устроенном в живописной английской стороне в окружении родителей, не лишенных ни богатств и талантов. И потому колдуньи так легко было понять всех тех, кто обращался за помощью к ней, просто желая высвободиться из оков тех, кто неизменно отравлял им жизнь. В конце концов, она предоставляла им лишь возможность, вручая плоды свой кропотливой работы и долгих лет совершенствования мастерства, а воспользоваться ею или же нет - предстояло решить только заказчику. Но в душе Кайтеллер все же никогда не отрицала личной заинтересованности в том, что она делала. Для нее в этом был свой азарт, как и любой человек, знающий свое дело, она беспрестанно стремилась к совершенству, каждый раз желая создать все более безупречную формулу. Не чужды были ей и обыкновенные людские страсти, любопытство ее жаждало разобраться в мотивах и причинно-следственных связей, толкающих людей на подобный отчаянный шаг. И пусть чаще всего те же самые люди предпочитали оставлять ее в неведении об обстоятельствах, толкнувших их на свершение самосуда, в некоторых случаях ей удавалось подглядеть за театральном действом разворачивающейся драмы.
Особо деликатный вопрос, с которым к ней и обратился импозантный и врезающийся в память маг, решительно желавший избавиться от своей опостылевшей супруги, и привел ее впоследствии на "остров сумасшедших". Такие случаи были далеко не исключительны, а, напротив, были лишены оригинальности. Но если речь шла о супругах, пусть и не сумевших за долгие годы совместной жизни сохранить свою хрупкую привязанность, то во всяком случае успевших накопить достаточное состояния для того, чтобы помочь своей благоверной или благоверному испустить дух. Но, очевидно, вышеупомянутый месье был не из ряда тех, кто охотно бы согласился собственноручно исполнить свой приговор, но был вполне не прочь пожертвовать щедрое вознаграждение. Да и от возможности побывать на светском приеме Фрайда, движимая свои тщеславием, не могла отказаться. В детстве ей нередко приходилось служить лишь тенью на подобных мероприятиях, подглядывая за гостями в замочную скважину. Спустя годы, когда ей уже ввиду определенных обстоятельств, уже не приходилось переживать о своем состоянии и месте в мире, ведьма все так же редко получала приглашения на почетные обедни и вечерни, ибо магическое светское общество по-прежнему не желало признавать в ней равную. Сама же она упивалась тем, что свое происхождение, поставленное ей многими в вину, она считала особым даром, возвышающим ее над англичанами, которые понятия не имели о мощи магического наследия, что тщательно хранилось в цыганских таборах. Так что на мероприятие это она направлялась, высоко подняв голову, смакую приятную мысль о том, что лишь ей одно было дано знать об истинных целях приема, где в самом разгаре веселья и должна была отойти в мир Соланж.
Ступив на изысканное напольное покрытие, девушка тут же поспешила оценить обстановку, что ее ожидала в зале, где уже собрались гости. Их немногочисленное количество весьма огорчило колдунью, по словам Жерома де ля Роша гостей ожидалось куда больше, что бы и обеспечило наибольшую безопасность для их дел, но Перси не спешила заключать преждевременные выводы, а лишь приступила к холодному и расчетливому изучению обстановке.
Собравшаяся публика поражала своей пестротой и не однородностью, ибо заметить здесь можно было и статных мужчин, в чьих чертах угадывалось истинное благородство и элегантность, и тех, в чьих глазах мелькали странные блики, которые, казалось, отражали не самые благие намерения. Сама хозяйка приема, казалось, окутывала свой харизмой все помещение и была готова найти подход к любому из гостей. Кайтеллер наблюдала за ней с особой увлеченностью, содержалась в этом своя особенная магия - наблюдать за человеком, столь полным жизни, энергии, не подозревающим о своем близком конце и столь незаинтересованно глядевшим на саму Кайтеллер, что прятала в рукаве источник ее гибели. Заговаривать с кем-либо колдунья не спешила, предпочитая, подобно тени, скользить между гостями, краем уха угадывая обрывки фраз, читая движения их черт уже после за непринужденной беседой во время трапезы, столь бесцеремонно нарушенной эльфом, принесшему дурную весточку, которая в мгновение ока сумела стереть с лиц гостей налет прежней небрежности и обратить саму Перси в каминную статую, не смеющую пошевелиться. В уме которой тем временем разразился настоящий ураганный шторм. Кто? Как? Прошло столько лет. Она так легко и просто сумела выйти из этой истории, убедила даже отца. Да, да, конечно. Мачеха всегда подозревала ее, но вот уже несколько лет она лежала в могиле. Нет, нет, нет, она была совершенно не готова к тому, чтобы это обрушилось на нее теперь, когда она была столь убежденна в собственной власти и безнаказанности.
-Вам и вправду необходимы объяснения? - после долгой паузы и попытки уловить смысл того, о чем тут же заспорили остальные, выдала колдунья, собирая остатки воли в кулак, - Я совершенно согласна с господином Фантеном, - Не вижу нужды оставаться в доме, где подобным образом обращаются со своими гостями, - поднялась с места Перси, лихорадочно выискивая глазами бокал Забини. Смятение, страх, близость расплаты окутали ее своим удушающими ароматом, но о своей цели забыть было нельзя. Ее репутация, ее самоуважение были превыше всего. Шаг, другой, прощальный жест в сторону Забини, совершенный лишь ради зрелища, шуршание платья, легкое движение рук и дело сделано.
|
