Канадское лето встретило оборотня влажной прохладой и сырыми ночами. За последние два с половиной года он ни разу не появлялся здесь, предпочитая кочевать по Штатам, где отношения к таким, как он было более терпимым. Переведясь на заочное отделение, Саэль смог полностью посвятить высвободившееся время работе. Но и тогда не смог долго находиться на одном месте. Нигде он не чувствовал себя дома, нигде не находил покоя.
Тигриные кланы пробовали оставить его при себе, но на это сам танцор категорически не был согласен. Он видел как чистокровные особи относятся к таким как он, выжившим, и глотать презрение, которого по большей части совершенно не заслужил, ему не хотелось. Именно поэтому по большей части он отвергал притязания чистокровных прайдов, предпочитая оставаться одиночкой.
Вот и сейчас его старенький джип чероки неспешно шуршал шинами по трассе, увозя оборотня все дальше в глушь. Он хотел увидеть Алекса, с которым сблизился во время учебы. Оборотень-пума оказался хорошим другом и партнером.
Не сказать, что они стали друзьями не разлей вода, но их отношения были достаточно прочными, чтобы вместе охотиться или же предаваться развлечениям. А еще заниматься любовью и потом вылизывать густые шкуры друг друга.
Но все хорошее заканчивается. Так и Алекс завершил свое обучение, получив долгожданный диплом и вернулся к своим сородичем. Тонкие ниточки, связывавшие двух оборотней, как-то сами собой разорвались.
И вот теперь Саэль вдруг понял, что хочет снова увидеть полукровку, зарыться носом в его светло-коричневый мех, чтобы услышать довольное ворчание, когда холодный розовый нос  верпумы зароется в белоснежный тигриный мех. И он сорвался с насиженного места, отправившись в Канаду. К озеру Гурон, где, как он помнил по рассказам Хейла, находилась его резервация. Изредка оборотень останавливался, чтобы поохотиться и размять лапы. Тогда он съезжал с трассы, углубляясь в густые хвойные заросли, подальше от человеческих глаз.

Селение встретило его шорохом листвы и настороженной тишиной. Саэль сбросил скорость и теперь ехал, озираясь по сторонам, ловя на себе беглые, но от этого не менее внимательные, взгляды местных индейцев. Ему не чинили препятствий, но и не стремились вступать в разговор. Люди выжидали, пытаясь понять, что за гость прибыл к ним. Оборотень поежился, усилием воли запихнув свою мохнатую составляющую подальше в подсознание. Тигр настороженно поводил головой, жадно принюхиваясь. Он тоже изучал. И тоже был насторожен. Несколько раз он пытался заговорить селянами, чтобы выяснить дорогу к домику Алекса, но в ответ была тишина. Люди не желали общаться с чужаком, очевидно опасаясь подвоха.
Джип трясся по узкой тропки, которую местные жители гордо именовали дорогой. Когда из-за поворота вынырнул пыльный пикап, и Саэль притормозил, решив уточнить, правильно ли он едет. Сидевшая за рулем женщина настороженно окинула взглядом молодого человека, но все же кивнула головой, подтверждая правильность, выбранного оборотнем наобум направления.  Поблагодарив незнакомку и улыбнувшись ее малышу, танцор прибавил газу. Осталось не так долго ехать. Предвкушение встречи зажгло в его изумрудных глазах яркие огоньки, а губы сами собой растянулись в довольной усмешке.
«Это будет сюрприз, драгоценный… Не думаю, что ты ждешь моего приезда. Но хочу надеяться, что ты будешь рад видеть меня…»
Стоило ему миновать поворот, как оборотень увидел знакомую фигуру. Мужчина застыл у крыльца, недоверчиво глядя на дорогу. Он заметно сутулился, но в целом остался тем же Алексом, которого Саэль помнил по годам учебы. Вертигр вдавил педаль газа в пол, мотор глухо рявкнул, и джип покатился, прыгая на ухабах заметно быстрее. И тут полукровка сорвался с места, бросившись навстречу с радостным воплем.
- Придурок! – рыкнул Саэль, резко затормозив. Чероки дернулся и замер, остановившись в нескольких дюймах от мшистого пригорка. – Я же мог сбить тебя, дурной котище!
Вертигр резко распахнул дверцу и вывалился наружу, тут же подскочив к индейцу и заключив его в свои объятия. Низкое, вибрирующее урчание зародилось где-то в глубине его существа, когда Саэль потерся лицом о щеки и плечи Алекса. Он жадно принюхивался, втягивая такой знакомый запах, прикусывал зубами уши, вылизывая раковинку, и продолжал радостно урчать.
- Приехал навестить тебя, драгоценный… Я соскучился…
_________________________________________________________
Одет:  голубые линялые джинсы с низкой посадкой; свободного кроя джинсовая рубашка в тон, верхние пуговицы расстегнуты, рукава на четверть закатаны. Черные туфли на каблуке.
Длинные волосы заплетены во французскую косу и перевязаны серной атласной лентой. Несколько непослушных прядок выбились из прически, обрамляя лицо.

- Ничуть в этом не сомневаюсь, - фыркнул Саэль, подавившись воздухом, когда верпума сжал его в крепких объятиях. У обычного человека, скорее всего, были бы сломаны ребра, а танцор только охнул, в свою очередь, обнимая полукровку. – Ты всегда был склонен к театральности. И не спорь!
Оборотень снова потерся щекой об обветренную кожу индейца, мазнул губами по скуле и потом прикусил мочку уха, тут же начав вылизывать раковинку.  И заурчал.
Любой посторонний был бы немало удивлен, услышав раскатистое, басовитое урчание, так похожее на низкий утробный рык, вырвавшееся из вполне себе человеческого горла. Только вот Саэль и стискивавший его мужчина давно уже не были людьми. Изменения, произошедшие в их организмах после заражения навсегда изменили обоих. Так что теперь парень мог мурлыкать, словно большой кот, потираясь о старого друга и вылизывая его лицо.
Роскошный белый тигр приблизился к тонкой границе, отделявшей его от реального мира. Принюхался, поводя огромной башкой с пышными бакенбардами, и тихо заворчал, призывая товарища. Зверь хотел вновь ощутить прикосновения шершавого языка пумы и ее светло-коричневого меха.
Алекс вдруг прижал его к боку машины, поймав губы в требовательный, жадный поцелуй. Саэль едва слышно рассмеялся, зарываясь пальцами в жесткие волосы метиса и отвечая на поцелуй.
- Сейчас я у тебя, - проворчал вертигр, отстраняясь, но его руки уже заскользили по поджарому телу индейца: шея, тонкие косточки ключиц, плечи, руки,  ребра, гладкая, с литыми мышцами спина и выступающие позвонки. Он склонил голову и снова  потерся щекой, теперь уже о плечо мужчины. – Я скучал, Алекс… Безумно скучал…
Верпума обернул руками его талию, прослеживая поджарые мышцы. Всего лишь легкое прикосновение, но и от него Саэль закрыл глаза и шумно втянул воздух. Он так долго был без чьего-то прикосновения.
- Я хочу домой, Алекс. – прошептал танцор зарываясь лицом в волосы полукровки. – Сейчас для меня дом – это ты… Я искал тебя. Так долго искал… - он вздохнул, втягивая дурманящий запах, свойственный только этому мужчине: смесь трав, табака и мускуса. – Ты был занят последние месяцы перед окончанием университета. Я не хотел беспокоить тебя. Ведь ты так мечтал получить этот диплом.  А потом… потом я уехал. Местные тигры хотели заполучить меня…
Саэль высвободился из объятий Алекса и отвернулся. Изумрудные глаза заволокла пелена давней боли. Он не хотел, чтобы давний товарищ видел ее. Но не смог справиться с вдруг нахлынувшими эмоциями.
- Чистокровные… они смотрели на меня, как на грязь… Они презирают таких, как мы, выживших. Я не хотел… Не хотел видеть жалость в их голубых глазах. – он умолк, потом прошептал – Я просто сбежал, Алекс. Трусливо сбежал.
Порыв летнего ветерка тронул непослушные прядки, выбившиеся из прически, и швырнул их тигру в лицо. Оборотень только недовольно поморщился, заправляя волосы за ухо. Повернувшись к индейцу, он продолжил.
- Я перевелся на заочное и покинул город так быстро, как смог. Все эти месяцы я колесил по стране. Сначала Штаты, потом вернулся в Канаду. Я хотел увидеть тебя. Я помнил твои рассказы, по ним и ориентировался. А когда прибыл на место, просто расспросил местных про резервацию. Кстати, они предупредили, что твое племя не слишком гостеприимно… - он усмехнулся, вскидывая изумрудный взгляд на Алекса. – Они оказались правы. В селении со мной не хотели разговаривать. - Саэль вдруг шагнул к метису и обнял его, прижавшись всем телом, буквально оборачиваясь вокруг него всем своим гибким телом.  – Я останусь с тобой так долго, как ты захочешь…

Пахнуло пряной влагой хвойного леса и мехом большой кошки. Пума, радостно урча поскакала на встречу, и белый тигр восторженно заворчал, замерев в предвкушении. Но… ничего не произошло. Оборотень только передернулся, когда по поджарому телу прокатились мурашки.
Белый тигр недовольно рявкнул и улегся у заветной черты в ожидании того, когда им можно будет поиграть. А поиграть хотелось, равно как и зарыться носом в густой мех, размеренно вылизывая округлые уши, аккуратную морду и загривок.
- Мы не свободны в своих желаниях, друг мой, - улыбнулся Саэль, очерчивая кончиками пальцев линию скул и подбородка, легко касаясь сухих губ верпумы. – Не кори себя. Ты делал то, что считал необходимым. Тебе надо было завершить обучение. Я ведь знаю, как не хватает квалифицированных медиков среди оборотней.
Размеренные поглаживания успокаивали, и оборотень склонил голову так, чтобы индейцу было удобно перебирать его тяжелую гриву. Хотя сейчас это было весьма затруднительно, ведь полночная тьма шелковых волос была стянута во французскую косу. Саэль прижался к метису, постаравшись обернуться вокруг него всем своим большим телом, завернуться в его тепло.
- Но я же нашел тебя… Так что ты не потерялся… - улыбнулся парень, потираясь носом о щеку пумы. Подняв голову, он внимательно посмотрел на полукровку, и глаза его в этот момент излучали ледяной холод. – Мне не нужна жалость, Алекс. Это унизительно… Я не выбирал такую судьбу… И ничем не заслужил презрения… даже этих так называемых чистокровных придурков.
Руки Хейла сместились с волос на его руки. Теперь оборотень легкими прикосновениями скользил по плечам и предплечьям Саэля, и танцор довольно прижмурил горящие глазищи, тихо вздохнув и улыбнувшись. Черноволосая голова склонилась на плечо метиса, и вертигр, чуть повернувшись, принялся вылизывать шею полукровки, поднимаясь вверх, пока его зубы не сомкнулись на мочке уха.
- Я понимаю, - шепнул парень, продолжая вылизывать ухо Алекса. – Просто… Было так непривычно. Я чувствовал себя.. не очень уютно… Будто совсем чужой здесь… Если бы та женщина с ребенком не сказала, что я еду правильно, то скорее всего, я бы просто уехал… - он тихо заурчал, потревшись щекой о плечо пумы. – Ты думаешь, они меня примут? Я ведь даже не родня им
Он хотел продолжить, но тут Алекс мягко потянул его за собой, приглашая войти в дом. Он по-прежнему обнимал вертигра, и тот ничуть не протестовал против этого, только сам обвил рукой талию метиса, постаравшись прижаться к нему плотнее.
- Мне не нужно много места, Алекс, - заверил друга Саэль. – Я даже могу спать на полу. – он тихо рассмеялся, снова лизнув индейца в щеку. – Мой ветеран довольно крепкий и еще верой и правдой послужит мне…
Оборотень остановился, повернув Хейла к себе. Тонкие, сильные пальцы скользнули по лицу, очерчивая линию скул, подбородка, легко касаясь губ и бровей.
- Я здесь. И я останусь у тебя так долго, как ты этого захочешь. – улыбнулся Саэль. «Мне все равно некуда идти. А это место ничем не хуже любого другого. Только здесь есть Алекс, и мне не будет так одиноко… И здесь можно не скрывать свою сущность.» – Пойдем, я хочу посмотреть твой дом. И еще… я хотел бы пробежаться по твоему лесу… на четырех лапах… - он смутился. – Если это возможно, конечно…

Алекса развезло. Оборотень даже глаза прикрыл, разомлев от прикосновений пальцев вертигра и размеренных движений влажного, горячего языка, когда Саэль вылизывал его шею и ухо.
Его собственный зверь, блаженно развалившись у невидимой черты раскатисто урчал, жмуря голубые глаза и изредка поглядывая на не менее довольную пуму, которая не меньше его желала размять лапы и побегать наперегонки со старым товарищем.
- Это было бы замечательно. – улыбнулся танцор, чуть отстраняясь и вглядываясь в глаза полукровки. – Я хочу познакомиться с твоими родичами. – он умолк, сомневаясь, стоит ли продолжать, но потом все же закончил. – Может они смогут стать для меня семьей… И мне будет куда возвращаться… Я устал скитаться по стране, словно высохшее перекати-поле. – он снова умолк. – Да, я свободен… Но в тоже время… я никому не нужен…
Он снова придвинулся к мужчине, зарываясь лицом в его жесткие темные волосы и вдыхая неповторимый аромат хвойного леса, мускуса и лекарств, присущий только этому оборотню.
Когда же Алекс потянул его к дому, Саэль послушно пошел за ним, только тихо рассмеявшись его действиям. Он прекрасно понимал метиса, ибо ему самому хотелось того же. Завернуться в бархатное тепло его меха, почувствовать острые клыки на своем загривке, размашистые движения похожего на наждачку языка, причесывающего белоснежную, расцвеченную темными полосами, тигриную шерсть.
- Ты прав, я никогда не видел таких лесов. И тут наверняка полно всякой дичи. – улыбнулся Саэль, переступая порог домика. С мягким шорохом закрылась входная дверь, затянутая противомоскитной сеткой. – В штатах леса не такие. Хотя… может, я просто не везде побывал…
Пока он говорил, молодые люди оказались внутри домика. Первое, что почувствовал танцор, вдохнув воздух, это запах смолы. Роскошный сосновый аромат приятно ласкал обоняние, и оборотень судорожно вдохнул воздух всей грудью, ощущая, как легкие наполняет первозданная свежесть. Он завидовал сейчас Алексу, завидовал тому, что тот может позволить себе жить в столь чудном месте, где не нужно скрывать свою сущность, и где лес предоставлен в твое полное распоряжение, начинаясь практически у самого порога жилища.
- Я уже жду с нетерпением экскурсии по твоему лесу. – проворчал Саэль, заключая Алекса в кольцо своих рук и зарываясь лицом в его волосы на макушке. Он чуть склонил голову и прикусил кожу на загривке верпумы. – Моему зверю не терпится исследовать эти просторы.
Роскошный белый кот утробно рявкнул, подтверждая слова своего носителя. Тигр снова заметался у невидимой черты, временами останавливаясь и трогая лапой границу на прочность. По телу Саэля прокатилась волна будоражащих мурашек, заставив его передернуться всем телом.
Танцор шикнул на расшалившегося зверя, заставив его отскочить от стены, а сам повел головой, осматривая внутреннее убранство домика. Комнаты не блистали роскошью, но в них было все необходимое, чтобы хозяин чувствовал себя вполне комфортно в этом жилище. Плетеные циновки на деревянном, пахнущем смолой полу, небольшие панно ручной работы, всевозможные амулеты на стенах, все это придавало помещению неповторимый колорит. Маленькая кухонька, ванная, вода там наверняка имеется только холодная, спальня и рабочий кабинет, это Саэль определил по стойкому запаху лекарств, доносившихся из-за двери одной из комнат, пожалуй, вот и все, что требовалось неприхотливому верпуме. Да собственно и Саэлю тоже. К тому же оборотень обратил внимание, что при всех малых габаритах комнат, жилище Алекса отлично приспособлено к тому, чтобы заходиться в нем не только на четырех лапах, но и промежуточной форме.
- У тебя замечательная берлога, - проворчал Саэль, поворачиваясь к метису и касаясь его щеки подушечками пальцев. – И, судя по этому вороху одеял, пледов и подушек, ты предпочитаешь ночевать прямо здесь, свернувшись в клубок у камина. Я прав? – он покачал темноволосой головой. – Нет, ничего не надо. Здесь есть все, что может мне понадобиться.
Он повернулся к индейцу. Сейчас в его изумрудных глазах плясали огоньки нетерпения. Тигр снова бухнулся башкой в невидимую преграду, и тело танцора сотрясла новая судорога, предвещающая скорую трансформацию. По комнате поплыл тяжелый аромат влажных джунглей, наполненный мускусным ароматом  шерсти большой кошки.
- Я охотился этим утром, когда рассвет только вступал в свои права, так что не голоден. – голос оборотня вибрировал низкими, рычащими нотками. – Нам хочется пробежаться… В твоей компании… Мы сможем поохотиться вместе чуть позже…
Он снова содрогнулся, издав глухой полустон-полурычание. Пальцы скользнули по пуговицам, расстегивая их.
- Я не могу больше ждать, Алекс… - он небрежно повел плечами, и рубашка легко соскользнула, упав бесформенной лужицей у его ног, а руки уже теребили застежку джинсов. – Сейчас… драгоценный…

- Куда уж без тебя… Ты единственное, что у меня есть в этом мире… - Саэль, утробно заворчав, потерся щекой о плечо Алекса, продолжая стремительно разоблачаться. Туфли уже валялись неподалеку от рубашки, а сам оборотень уже стаскивал с себя узкие потертые джинсы, которые уронил рядом с остальной своей одеждой. – Расскажу… Обязательно… Некоторые места действительно были великолепными…
Он усмехнулся воспоминаниям. Конечно не обошлось и без приключений. Некоторые из которых были забавными, но некоторые… Вызывали только обиду пополам со злостью и ненавистью. Он расскажет о них полукровке. Позже… Когда оба будут сидеть у пылающего камина, вдоволь набегавшись по лесу.
Сам оборотень старался ни к кому не привязываться, опасаясь, что вместо тепла и ласки получит новую боль и издевательства. Держать людей на расстоянии было привычным делом для него. Он мог сходить в кино, неплохо провести вечер, даже перепихнуться, но это было все, что мог и хотел предложить своему партнеру оборотень. Этот метод действовал безошибочно. Со всеми. До тех пор пока в его жизни не появился Алекс Хейл.
Все преграды, весь самоконтроль полетели псу, вернее кошке, под хвост, а сам Саэль не успел даже понять, в какой момент верпума стал самым близким человеком для него, который не только щедро дарил свое внимание и заботу, но и умел ценить  искренние чувства. Это подкупало, и молодой оборотень откликнулся, истосковавшись по чужому теплу и ласке.
Саэль фыркнул, судорожно выгибаясь, и тяжело рухнул на четвереньки.
- Мне нет дела до сенсаций… К тому же эти места достаточно глухие, чтобы мы никого не встретили… - в низком, грубом голосе танцора клокотало рычание.
По позвоночнику побежал белоснежный густой мех, с огромной скоростью распространяясь по всему телу, тихо щелкали, изменяясь,  кости, изумрудную зелень горящих предвкушением глаз сменил прозрачно-голубой звериный взгляд. Вот Саэль встряхнулся, завершая трансформацию и глухо взрыкивая.
Теперь рядом с пумой стоял поистине огромный белый тигр. Густой мех пересекали яркие темно-коричневые полосы, а голову венчали роскошные бакенбарды. И под всей этой красотой перекатывались литые мускулы. Зверь был намного больше и без того отнюдь не маленькой пумы, отчего казалось что он заполнил собой все пространство небольшой гостиной.
Переступив могучими лапами через ворох одежды, Саэль приблизился к Алексу и, басовито урча, потерся щекой, а потом и всем своим огромным телом,  о его загривок.
Проделав это вертигр резко развернулся и ломанулся на улицу, открыв мордой легкую, затянутую противомоскитной сеткой, дверь. Уже на поляне Саэль остановился, обернувшись, и поджидая приятеля, который несколько замешкался, пролезая в дверной проем.
Приблизившись к пуме, белый тигр начал тереться о тело приятеля, раскатисто урча и довольно жмурясь. Шершавый язык время от времени скользил по голове оборотня, задевая уши и ероша темно-коричневую шерсть на щеках.
И вот две большие кошки, перепрыгивая друг через друга, скрылись в густых зарослях хвойного леса.

Алекс настиг его уже возле края опушки, на которой располагалось его жилище.
Саэль чуть повернул голову, утробно заворчав. На бегу он ткнулся носом в шею приятеля, успев таки лизнуть его шершавым языком, и чуть сбавил скорость, пропуская пуму вперед. Как-никак он был хозяином здешних лесов, а вертигр всего лишь гостем. Хейл так же не упустил возможности потереться о роскошный мех всем телом, когда обгонял, чем вызвал рокочущее урчание белоснежного зверя, весьма довольного этой мимолетной лаской.
Оба зверя с шумом проломились в густой подлесок и размашистой, неспешной рысью потрусили вглубь первозданного леса. Саэль жадно принюхивался, ловя завораживающие лесные запахи. И шумно фыркал, когда чуткий нос улавливал резкие, весьма неприятные ароматы. Но в целом лес дышал свежестью и покоем. Влажный запах кедрового леса и хвои мешался с сладковатым шлейфом гниющих старых веток, устилавших мшистую землю.
Саэль снова обогнал пуму, снова потеревшись корпусом о гибкое, покрытое густым коричневым мехом тело. Не смотря на поистине огромные размеры, вертигр двигался легко и непринужденно, бесшумно скользя среди густых зарослей и стволов вековых кедров. Где-то застрекотала белка, и огромный белоснежно-полосатый кот сделал длинный прыжок, спугнув зазевавшегося зверька. Белка, громко вереща, взлетела по стволу кедра вверх и уже оттуда продолжила визгливо ругаться. Оборотень зевнул, продемонстрировав внушительного размера клыки, потянулся всем телом, а потом встал на задние лапы, принявшись драть когтями корявую кору. Размявшись, Саэль тяжело опустился на четыре лапы, ткнулся башкой в плечо пумы, пройдясь шершавым языком по его шее, и вновь потрусил в сторону, откуда уже доносился аромат воды и дуновение легкого ветерка.
Алекс ускорился, и Саэль так же перешел на размашистую рысь, чтобы не отстать от приятеля. Они взобрались на невысокий холм и, перевалив через него, затрусили к воде. Здесь у самой кромки воды прохладный ветерок чувствовался сильнее. Он ерошил роскошные бакенбарды на голове тигра, пытался взлохматить густой белоснежный мех. Но все его попытки были напрасны, шерсть тигра была слишком короткой. Оборотень шумно вздохнул, втягивая ноздрями прохладный, пропитанный влагой воздух, громко фыркнул и повернул квадратную башку, бросив взгляд на замершего рядом пуму. На кошачьей морде приятеля отчетливо проглядывала гордость за свою родину и эти чудные места.
Саэль приблизился и его большой влажный язык тотчас же прошелся по щеке Алекса, задевая ухо. Но и этого показалось мало. Вертигр склонил голову и, прихватив зубами ухо, принялся нежно покусывать его, раскатисто урча. А в следующий момент оборотень толкнул пуму плечом, опрокидывая на мелкую гальку и тут же обхватив лапами за шею, принялся методично вылизывать его голову и уши.
Сейчас, когда он был лишен возможности говорить, Саэль такими вот образом выражал свою благодарность за то, что Алекс показал ему свои владения. Закончив вылизывать полукровку, вертигр потерся щекой о его тело, а потом резко развернулся и бросился в прохладную воду, тут же подняв тучу хрустальных брызг.

А Саэль действительно радовался свободе. Впервые за столь долгое время оборотень чувствовал себя дома. По настоящему дома. И его ничуть не смущали ни лесная глушь, в которой жил его, пожалуй, единственный близкий друг, ни спартанских условий  в его жилище. Если бы у него была возможность, то он с радостью променял бы и свою известность и сумасшедших поклонниц на это тихое местечко, где не нужно было скрывать свою сущность.
Оборотень зашел в воду по самое брюхо и потом шумно улегся на мелкой гальке, устилавшей дно, подняв тучу брызг. Вода оказалась холодной, но зверю, защищенному густым мехом это было нипочем. Белый тигр блаженно вытянулся в воде, прижмурив глаза от удовольствия. Он любил воду. Во всех ее проявлениях и в любой ипостаси. Вода успокаивала, расслабляла и в тоже время давала силу, унося прочь все невзгоды. А уж вода такого озера как Гурон и подавно обладала чудесными свойствами, а потому оборотень не спешил выбираться на сушу. Он лишь время от времени поворачивал большую голову, украшенную роскошными бакенбардами, и косился голубым глазом на приятеля, разлегшегося на гальке на берегу.
Вот Алекс лениво поднялся на лапы, приблизившись к кромке воды. На звериной морде было четко написано опасение, когда он начал лакать. Саэль шумно зевнул, лязгнув клыками и облизнулся. Он снова смотрел на верпуму, который теперь расхаживал по берегу, всем своим существом выражая беспокойство. Полукровка волновался за него, и это приятно согревало тигра, который по сути до встречи с Алексом вообще не знал ничего подобного. Поднявшись из воды, оборотень большими прыжками помчался на берег. Оказавшись на суше, Саэль отряхнулся, рассыпая вокруг мириады хрустальных брызг, вспыхнувших бриллиантами в лучах летнего солнца.
Основательно отряхнувшись, тигр приблизился к другу и ткнулся бошкой в его плечо, успокаивающе заворчав. Шершавый язык прошелся по загривку, вылизывая густой коричневый мех, а в следующий момент он уже нежно покусывал его шею. Но уже через минуту Саэль приглашал Алекса поиграть, шлепнув его лапой по плечу.
Оборотень расшалился не на шутку и сейчас, носясь по берегу за пумой походил на большого котенка, нежели на серьезного матерого белого тигра. Он то наскакивал на Хейла, норовя сбить с ног, то бодал его головой, то обнимал и начинал вылизывать, довольно урча. И только вдоволь наигравшись, оборотень потянул верпуму за ухо в сторону леса, прося продолжить прогулку и показать ему остальные владения.

Игра удалась на славу. Пум оказался довольно резвым и, как это ни удивительно, игривым, чем привел вертигра в неописуемый восторг.  Огромная белая кошка резвилась словно маленький котенок, которому неожиданно дали вожделенную игрушку. За все то время, что он был оборотнем Саэлю удалось поиграть с себе подобными от силы пару раз, так как его создатель не приветствовал подобные развлечения и обычно наказывал котенка, когда тот просил его поиграть с ним.
Напрыгавшись, Саэль благодарно лизнул Алекса в нос и потрусил за ним, когда тот вняв его молчаливой просьбе, потрусил в густые заросли. Когда оборотни вышли к ручейку с чистейшей водой, мирно журчащему среди кустов и мшистых камней, тигр недовольно заворчал, почуяв чужого зверя. Но приятель продолжил путь вдоль ручья, не реагируя на посторонний запах, и Саэль, шумно фыркнув, успокоился, потрусив следом. Время от времени он вырывался вперед, не забывая потереться своим телом о мех верпумы.
Вскоре кошки вышли к небольшому озеру-чаше, укрытого в густых хвойных зарослях. Пахло влагой и мхом. Ветви вековых кедров переплелись так густо, что озерцо с миниатюрным водопадом скрывалось в глубокой тени, которую пронизывали тонкие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь немногочисленные прорехи в кронах деревьев.
Саэль приблизился к воде и тоже принялся лакать. Оборотень устал от бега, да и жажда уже давала о себе знать. Напившись,  и подождав, когда пума отойдет от воды, он потерся щекой о загривок приятеля и, отойдя в сторону, встряхнулся, запуская трансформацию.
По мощному телу прокатилась волна болезненных судорог, слышались резкие щелчки встававших на место костей, и вот уже спустя пару минут перед крупной пумой стоял на коленях стройный молодой человек, окутанный длинными черными волосами, словно шелковым плащом. Солнечный лучик скользнул по его лицу, высвечивая яркие изумрудные глаза, восторженную улыбку на точеных губах. Саэль тряхнул головой, откидывая с глаз тяжелые пряди. Лучик, переместившись, выхватил серебряное колечко, продетое в сосок, потом скользнул дальше, золотя бархатную кожу вертигра.
- Спасибо, что показал мне свои владения, - шепнул парень, приблизившись к пуме, и обнимая ее за шею. Он зарылся лицом в густой светло коричневый мех. – И спасибо… что поиграл со мной… - он вздохнул. – Для меня это… было важно.
Он чуть отстранился, продолжая почесывать огромную кошку за ухом. При этом его ничуть не заботило то, что он полностью обнажен, а тело его прикрыто всего лишь волосами. Низкий гул низвергающейся вниз воды наполнял его умиротворением и покоем. Казалось, Саэль мог сидеть здесь вечно, слушая грохот водопада и слушая лесные шорохи.
- У тебя красивые владения, Алекс.- он чмокнул пуму в нос. – Превращайся, драгоценный. Я слишком истосковался по твоим ласкам и прикосновениям…

Оборотень только улыбнулся, погладив широкий кошачий лоб, когда пума сначала ткнулся головой ему в плечо, а потом потерся мохнатой щекой о его грудь, прижмуривая глаза. Саэль провел ладонью по густому меху, прослеживая линию шеи, и спины, чувствуя под пальцами косточки позвонков.
И тут по гибкому кошачьему телу прокатилась волна судорог, когда верпуму скрутила агония трансформации. Саэль отшатнулся, опрокинувшись на мшистые камни и разметав роскошные волосы, а над ним уже склонился встрепанной Алекс, в глазах которого вспыхивал голодный огонь.
- Иди сюда, [b] - позвал Саэль, протягивая руки и притягивая полукровку к себе. – [b]Покажи мне, насколько сильно ты соскучился, драгоценный…
Продолжить он уже не успел. Алекс накрыл его губы своими, вовлекая в поцелуй. И Саэль ответил, позабыв обо всем ,кроме этих сладких губ, и юркого языка, что сейчас увлеченно исследовал его рот. Лаская нёбо, касаясь зубов, сплетаясь в изысканном танце с его языком.
Изящные крылья носа затрепетали, втягивая аромат табачного дыма, смешанный с мускусом и запахом звериной шерсти, исходившем от пумы. Хотелось зарыться пальцами в эти густые волосы, провести по светлой коже, коснуться сухих, полуоткрытых губ, прикусывая нежную кожицу и лаская их влажным языком.
- Потом, радость моя… - шепнул он, отстраняясь. – Потом ты расчешешь их… так как тебе всегда нравилось.
Саэль мелко задрожал, ожидая, когда же Алекс начнет свою игру, но тот не спешил, лениво перебирая тяжелые пряди длинных иссиня-черных волос вертигра, растягивал удовольствие, предвкушая и раздразнивая. Мягкое сияние темных глаз с расширившимися черными зрачками, почти заполнившими всю радужку. Танцор  знал, что его глаза сейчас выглядят так же: потемневшие, почти черные от сдерживаемого желания, горячей лавой растекающегося по жилам. Точеные губы изогнулись в насмешливой, дразнящей усмешке. Призывной. Порочной. Он ждал, подавшись навстречу и чуть склонив голову, глядя из-под завесы черных волос на Хейла.
Теплое дыхание, легкое, словно пух, слетело с губ мужчины, коснулось его кожи. Прикосновения обжигали, жаля множеством невидимых игл, которые безжалостно впились в каждый нерв, разнося по телу болезненный жар, что питал лениво пробуждавшееся желание. Оно взревело, вскинулось стеной обжигающего пламени, окутав поджарую фигуру Саэля, потоком лавы промчавшись по его жилам.
Он прикрыл глаза, пряча под густыми ресницами бушующий в них темный огонь, замер под прикосновениями сильных пальцев, перебиравших тяжелые пряди, и каждое прикосновение отзывается сладкой музыкой в теле вертигра. Слишком болезненной, слишком прекрасной, что хочется выгнуться, откидывая голову, протяжным стоном повторяя имя совы.
- Идем… - шепнул оборотень, плавным гибким движением выворачиваясь из объятий приятеля и вскакивая на ноги.  Стремительными прыжками Саэль пронесся по мелководью озерца-чаши, поднимая тучи брызг и распугивая мальков, что в изобилии водились тут. Мгновение, и вот уже оборотень стоит под струями низвергающейся вниз воды, наслаждаясь ее мощными ударами по собственному телу. 
- Иди ко мне, драгоценный… - Саэль протянул руку, приглашая Алекса войти в водопад. – Я хочу ощутить твою силу… Твоя страсть будет изысканным цветком, что украсит мое желание… оттеняя его своими темными лепестками…

Саэль сгорал в пламени желания, что так неосторожно разбудил в нем полукровка своими невесомыми прикосновениями и поцелуями. С каждой прошедшей минутой его чувства обострялись все сильнее, а огонь, пылающий в его крови, все стремительнее разносил по жилам сладкую отраву, будя самые темные инстинкты и желания. Глаза давно уже стали черными от расширившихся зрачков, а красиво изогнутые губы, что сейчас кривились в насмешливой улыбки, пересохли. Хотелось облизать их языком, смачивая вязкой слюной, но Саэль даже не пошевелился, полностью отдавшись на волю Аалекса, который неспешно исследовал его тело, собирая с золотистой кожи ручейки холодной воды, лишь чуть повернул голову, глядя на пуму из-под тяжелых, упавших на лицо и грудь иссиня-черных прядей густых волос.
Губы оборотня дрогнули, приоткрываясь, словно подтверждая терзавшее его желание, и в потемневших зеленых глазах Саэля, прикрытых длинными ресницами и завесой волос, вспыхнул огонек торжества. Он вскинул голову, поймав горящий желанием взгляд оборотня своим, в котором плясали искорки насмешки.
«Ты так сильно хочешь меня, Алекс? Ты не представляешь, как это приятно, драгоценный… знать, что даже спустя столько времени,  ты так сильно хочешь меня…»
Потоки воды барабанили по разгоряченной коже, омывая двух ласкавших друг дружку оборотней. Прикосновения Алекса становились более жесткими, оставляя на коже танцора бледные следы, но вертигр только довольно постанывал, выгибаясь в умелых руках приятеля, когда тот начал ласкать его жаждущую плоть. И сам скользил ладонями по ладному телу, то невесомо касаясь горячей коже, то плотно прижимая ладони, чувствуя под пальцами литые мускулы.
- Не изменился, - выдохнул Саэль, вновь выскальзывая из объятий метиса и перемещаясь ему за спину. – Я все так же люблю вкус искушения… И твои ласки, драгоценный…
Руки вертигра легли на спину Хейла, чуткие пальцы легко пробежались по позвоночнику, очерчивая выступающие позвонки.
Он придвинулся ближе, почти касаясь мокрой спины своим изнывающим от жажды прикосновений телом. Пальцы нежно скользнули к шее мужчины, мягко поглаживая ключицы. Саэль собрал чёрный поток волос в кулак и перекинул к себе на плечо, а сам всем телом прижался к Алексу.
С губ сорвался стон… Он просто не выдерживает ощущения безумия, вспыхнувшего на коже от простого прикосновения, хоть льющаяся сверху вода и пыталась охладить пылающий жар.
Саэль что-то шепчет, едва слышно и всё сильнее прижимается к метису, медленно и дразнящее потираясь пахом о его ягодицы. Прикосновения разгоряченной ласками кожи причиняли болезненное наслаждение, но танцор не останавливает движения. Руки вертигра обхватывают Хейла, оборотень нежно, но в тоже время властно удерживает его, а губы… Губы касаются шеи индейца, обжигая её своим дыханием, и скользят по коже, слизывая капли воды, сбегающие вниз, юркий язык стремится все выше, пока не достигает мочки уха. Мягкое и осторожное касание… серебряное колечко мешало, дико раздражая вертигра, но Саэль лишь лёгким покусыванием выражает своё недовольство. Бесконечный поток воды, рассыпается по спине оборотня, переплетаясь с его волосами, окутывая этих двоих сияющим прозрачным покрывалом. А танцор лишь шепчет на ухо мужчине:
- Мой соблазн… Алекс…

Саэль прижался к Алексу плотнее, глухо застонав, показывая всеми доступными сейчас средствами, что процесс его затянул окончательно и бесповоротно, ему это нравится, более чем он мог предположить. И стало неважно все то, что было или будет. Главным сейчас был полукровка, что стоял перед ним, изнывая от всепожирающего желания, которое голодной кошкой скреблось изнутри, и которому он готов подчиняться во всех его желаниях и приказах, во всех его прихотях, даже если они могут идти в разрез с его представлением о мире.
Танцор стоял позади, обнимая метиса и скользя ладонями по влажному телу, поглаживая ощутимый под кожей рельеф мышц.
- Ты против, Алекс? – оборотень провел ладонями по груди приятеля, а потом отвел руки, что бы убрать свои волосы, облепившие лицо и мешавшие ему наслаждаться этим удивительно гибким созданием. Но уже через минуту он вернулся к прерванному занятию, прижавшись к нему всем телом, особенно вжимаясь пахом в ягодицы и шумно выдыхая.
- Я и мое тело боготворим тебя, душа моя, - Саэль провел приоткрытыми губами по шее верпумы, ловя бегущие струйки воды, наполненные его запахом. Кончиком носа провел по краю уха, прикусив зубами мочку  покатав на языке маленькое серебряное колечко, и скользнул в мокрые волосы, вдыхая их аромат. – Я хочу, чтобы ты знал, насколько сильно я боготворю тебя…  как сильно я скучал по тебе… Хочу подарить тебе удовольствие.
Он хотел наслаждаться этим великолепием истинной мужской красоты до бесконечности, трогать везде, где только пожелаешь, ласкать в самых интимных местах, сначала просто изучая, пока просто пробуя и прислушиваясь к реакциям. Что бы потом, получив ответ, ласкать именно так, что бы доставить как можно больше удовольствия.
Так, лениво потираясь о полукровку всем своим гибким телом, скользя ладонями по его груди и животу, нежно покусывая загривок и плечи, Саэль, продолжая удерживать Алекса, сместился вглубь водопада. Туда, где поросшие мхом каменные стены образовывали природную нишу, и где вода достигала колен, а струи рассыпались на множество мелких ручейков, срываясь вниз и даря двум оборотням изысканную ласку, прохладой растекавшуюся по ставшей вдруг такой чувствительной кожу.
Танцор, плавно соскользнув вниз, опустился перед оборотнем на колени, разведя ноги в стороны шире. С низким, вибрирующим стоном-урчанием Саэль обхватил губами член метиса, втягивая его в рот глубже и начиная активно ласкать языком, плотно сжав губы. Грудью и животом вертигр прижимался к коленям и бедрам приятеля, обнимая его и лаская ладонями ягодицы, мягко сжимая их и, тем самым, заставляя двигаться себе навстречу. Налитый кровью упругий и горячий член ритмично входил в рот Саэля, грозя в любой момент продвинуться глубже и упереться в горло. Оборотень уже просто с какой-то безумной жаждой хотел этого, сам же подталкивая Алекса к себе, увеличивая амплитуду его движений.
«Тебе нравится, драгоценный? Нравится?...»

Черные волосы Алекса никогда не приобретали такую же мягкость, как его собственные. Были жесткими, сколько не обрабатывай особыми лосьонами. Разве что расчесываться начинали лучше. Саэль знал, как любит Хейл перебирать его роскошные волосы, пропуская их сквозь пальцы и вплетая в них то бусины, то индейский амулет, то просто фенечку. Вертигр позволял ему это, сам наслаждаясь этой приятной процедурой.
- Посмотрим, как тебе понравится это…- обведя языком головку, шепотом отозвался черноволосый оборотень, щекоча дыханием увлажненную им же плоть. А потом взял в руку одну из широких прядей собственных волос и самым её кончиком провел по члену полукровки.
Мягкие волоски невесомо касались бархатной головки, даря изысканную ласку. Саэль улыбнулся, услышав, как потрясенно выдохнул Алекс, запрокидывая голову и зарываясь пальцами в роскошный шелк полночно-черных волос тигра, в глубине которых скрывалась синева.
А потом танцор вновь и до конца втянул в рот налившийся кровью орган, ткнувшись носом в темную, жесткую поросль. Он ласкал метиса, зарываясь носом ему в промежность, получая огромное удовольствие от глухих стонов, в которых клокотало звериное рычание, от сильных пальцев, вцепившихся в его волосы. Саэль вылизывал его пах, не пропуская ни миллиметра кожи. И это было приятно. Подарить удовольствие тому, кто заботился о нем, кто принял его таким, какой он есть.
Саэль уже не сдерживал себя, руки скользили по гибкому и стройному телу, оборотень дрожал от ощущения совершенства бархатистой кожи. Но ему было мало… невыносимо мало, хотелось прижаться к нему всем телом, так тесно, чтобы биение сердец слилось воедино в бешеном гуле желания. Безумие страсти окончательно свело оборотня с ума, когда он Алекс вдруг ухватил его за плечи, придерживая, останавливая движение. Саэль разочарованно вздохнул, поднимая взгляд на индейца.
А потом левая рука очень медленно заскользила по сильному телу: поглаживала шею, ощущая, как бьётся пульс под кожей, прошлась по впадинам ключиц, спускалась ниже на грудь и мягко, но в тоже время требовательно сжимала сосок и играла с ним, поддразнивая. Она стремилась всё ниже, опускаясь на упругий живот, поглаживала бархатистую кожу… Несколько раз Саэль почти касался совершенной твёрдости его тела, но лишь чувственно скользил на грани, словно не было в жизни большего блаженства, чем нежно и неторопливо ласкать его бёдра.
Алекс прижал его к себе, скользя ладонями по горячей коже, перемещая на тот же самый уступ, за который еще совсем недавно судорожно цеплялся сам. Саэль хрипло рассмеялся, выгибаясь, разводя ноги  и откидывая черноволосую голову, позволил оборотню устроить себя на мшистых камнях, так, как тому хотелось. Он видел, насколько сильно Хейл жаждет его, и бесстыдно пользовался этим, откровенно демонстрируя себя, показывая самые сокровенные местечки своего совершенного тела.
- Иди ко мне, дорогой, - хрипло промурлыкал вертигр, скользнув кончиками пальцев по своей груди и чуть сжав напряженные соски, в которых поблескивали аккуратные серебряные колечки. Подцепил пальцем колечко, медленно потянул, хрипло застонав, когда сотни маленьких игл удовольствия пронзили все его существо.
Саэль запрокинул голову, касаясь затылком влажной каменной стены, припухшие от поцелуев губы искривились в улыбке. Темной. Призывной. Порочной. Казалось, что все грехи мира отражаются в капризном изгибе этих манящих губ. Он был красив, безумно красив. Гибкое тело, сияющие изумрудной пылью глаза с огромными, почти полностью закрывающими радужку черными зрачками.
- Ну же… Дай мне то, чего я так жажду. То, чего жаждешь ты, Алекс…

Отредактировано Sael Rassan (06.04.12 11:19:07)

- Ты слишком медлишь, пума… - усмехнулся Саэль, приподнимаясь на локтях и глядя сквозь упавшие на глаза мокрые волосы. Точеные губы вновь раздвинулись в улыбке. Призывной. Порочной. Бесстыжей.
Вертигр теперь опирался на локоть, чувствуя разгоряченной кожей прохладную мшистую поверхность каменного ложа, на которое его уложил Алекс, и смотрел на изнывающего от желания мужчину, а тонкие пальцы продолжали скользить по тяжело вздымающейся, влажной от воды и выступившего пота груди, собирая прозрачные капли. Танцор ласкал себя, неспешно, лениво, прекрасно зная, какое действие оказывает на темноглазого полукровку. Каждое движение, каждый жест были тщательно выверены, даже сейчас, сходя с ума от переполнявших его желания, он продолжал соблазнять. Вот кончики пальцев скользнули к соску, острые ногти царапнули твердую темную бусинку, ловко цепляя и оттягивая серебряное колечко, и с припухших от поцелуев губ оборотня сорвался низкий, протяжный стон.
- Ты сдерживаешься, Алекс, – усмехнулся валатт, томно улыбаясь и продолжая играться собственным напряженным соском. – Слишком осторожен, драгоценный… Перестань осторожничать… Я хочу ощутить всю силу твоего желания…
Он чуть сдвинулся вверх, опираясь спиной на влажный от тонких ручейков воды, сбегавшей вниз, валун. Волна дрожи прокатилась по поджарому, влажному телу Саэля, когда пылающая кожа соприкоснулась с мягким мхом каменного уступа. Мох царапал тело, каждое его прикосновение казалось слишком грубым, причиняя боль. Но это доставляло танцору удовольствие, и он, запрокидывая голову, хрипло застонал, выгибаясь.
Оборотень, согнув ноги, отвел их в стороны, еще шире раздвигая бедра, демонстрируя себя. На искусанных губах все так же играла насмешливая, порочная усмешка, а глаза, полускрытые упавшими на лицо волосами, казалось, смеялись, полыхая темным пламенем.
Он лежал перед пумой, бесстыдно раскинув ноги, горячий, с набухшим от желания, истекающим вязкой смазкой, чуть подрагивающим членом, в облаке рассыпавшихся мокрых черных волос. И улыбался…
- Ну же… Быстрее, Алекс… Перестань осторожничать… Я слишком хочу, тебя, чтобы ждать дольше… - срываясь на глухие, гортанные, напоминающие звериный рык, стоны позвал Саэль, когда метис навис над ним, приподнимая выше и шире разводя его бедра, и потянул его на себя, крепко удерживая. Мышцы уже были расслаблены, под таким ударным воздействием гормонов, и вертигр был способен принять весь член. Горячая, пульсирующая головка  коснулась входа, и танцор резко подался бедрами вперед, раскрываясь и насаживаясь, впуская плоть.
Саэль выгнулся, протяжно рыкнул, когда острые клыки верпумы прихватили его плечо. Тело сотряслось в судороге трансформации, покрываясь белоснежной шерстью, как изменяются лицевые мускулы и кости, превращая его лицо в тигриную морду. Он прижимался к нависшему над ним оборотню, застывшему  на середине превращения, обнимая его и притягивая к себе, одной ладонью касаясь покрытой короткой коричневым мехом спины, а второй оглаживая загривок.
- Алекс…Горячий… Такой большой… - Саэль вновь выгнулся под полукровкой, притянул согнутые в коленях ноги выше к груди и обнял ими любовника за талию. И сразу же, не теряя ни единой драгоценной секунды, подтолкнул ступнями под ягодицы Хейла в себя, чувствуя, как поистине огромный член, наконец, входит полностью, заполняя и обжигая. – Двигайся… Ну же…
Легкий холодок, пробежал между двух разгоряченных страстью тел, когда верпума отстранился, выскользнув из него, чтобы в следующее мгновение вновь ворваться внутрь, заполняя собой жаждущее, подрагивающее в ожидании слияния тело. Ощутив движение внутри себя, Саэль опять поднял, опустившиеся было ноги, подтягивая их выше к груди, чтобы было удобнее принимать в себя член Алекса полностью. Сейчас разум обоих уступил место инстинктам куда более древним, чем можно было бы предположить. И вертигр с готовностью отдавался этому неистовому пламени, срываясь на все более громкие и рваные стоны-взрыкивания, жадно отвечая на «ласковые» укусы партнера, не замечая, что до крови прикусывает покрытую шерстью кожу метиса.
Он утробно заворчал, вздрагивая всем телом, когда  шершавый язык заскользили по его груди, вылизывая белоснежный мех, покрытый узором темно-коричневых полос. Мышцы конвульсивно дернулись, напрягаясь, отзываясь на ласку юркого языка.
Саэль прикрыл, теперь уже голубые, глаза, полностью сосредоточившись на ощущениях, на том удовольствии, что дарил ему Алекс, с каждым последующим толчком двигаясь все резче. Изящное тело содрогалось каждый раз, когда член пумы задевал заветную точку, изгибаясь дугой под поджарым полузвериным телом. Бедра вздрагивали, двигаясь в ритме, заданном скользящей внутри него плотью.
Стоило Алексу чуть повести бедрами, изменяя ритм, как Саэль тотчас же изогнулся, ощутив нахлынувшую на него волну удовольствия, жидким пламенем растекающуюся по телу. Когтистые пальцы вертигра сжали плечи любовника, не замечая, что длинные, острые когти впиваются в бархатную кожу, раздирая ее до крови, оседавшей на бархатной шкуре оборотня. Саэль качнулся назад, позволяя огромному, налитому члену любовника выскользнуть практически полностью, и тут же, глухо рявкнув, резко подался, вновь насаживаясь на твердую плоть, сжимая мышцы и чувствуя, как безжалостно Хейл проталкивает себя внутрь, сминая сопротивление упругих мышц, даря удовольствие, смешанное с болью. Потом еще раз и еще...
Сейчас оборотень подчинялся только пробудившимся животным инстинктам, теряя контроль над собственными движениями и принимая в себя член любовника полностью и, когда напряженная плоть с силой ударяла в заветную точку, хрупкое тело Саэля выгибалось в болезненном наслаждении.
Узкий, соблазнительный, желанный. А секс – одна из главных животных страстей. Поэтому овладев этим искусством едва ли не в совершенстве, он научился вить из других веревки, прибегая к помощи лишь собственного тела. Тела, которое помогло и в этот раз. Тела, которое сейчас покорно выгибалось в руках оборотня, принимая грубые ласки, подаваясь навстречу жестким толчкам, которые становились все быстрее, резче, грубее. Сам же Саэль за свою богатую сексуальную практику привык и не к таким упражнениям. И сам привык, и тело свое приучил, научив его получать удовольствие от боли и ограничиваться минимальными травмами. Так что сейчас вертигр получал больший дискомфорт скорее от царапающих спину мшистых камней, нежели от грубых движений. Еще один вскрик-рычание  разорвал тишину природной ниши, растворившись в шорохе падающих вниз водяных струй, когтистые пальцы вцепились в плечи метиса, раздирая их в кровь.
Последний толчок оказался особенно сильным и болезненным, но Саэль лишь глухо рявкнул от пронзившего его  наслаждения, когда головка пульсирующего члена пумы в очередной раз ударила заветную точку. Собственная плоть, трущаяся от каждого толчка о живот любовника, пятная светлый мех вязкой влагой, совершенно не нуждалась в дополнительной стимуляции. Выгнувшись в причиняющих боль и удовольствие руках, и вдыхая металлический аромат сбегавшей по плечу крови, Саэль зарычал сквозь сжатые зубы, когда когти Хейла впились в его бедра, прежде чем его накрыл сокрушительный по силе оргазм.
- Алекс…

Отредактировано Sael Rassan (08.04.12 14:46:41)

Оборотень откинулся на влажный уступ, приходя в себя и пытаясь отдышаться. Низкий, похожий на рычание, стон слетел с губ Саэля, по телу которого прокатывались постепенно затухавшие спазмы, вынуждая выгибаться, цепляться за плечи партнера, оставляя на новые царапины. Каждая новая судорога, прокатывавшаяся по его телу, стон-рычание, вырывавшийся из звериной глотки, уносили частичку сил, заставляя расслабиться, ощутить ленивую истому, вдруг охватившую все его существо. Где-то рядом шумела, низвергаясь вниз вода, но Саэль лишь удовлетворенно вздохнул, когда горячий, похожий на наждачку язык верпумы заскользил по его груди, вылизывая густой белоснежный мех, собирая капли крови, пятнавшие роскошную тигриную шубу. Вибрирующее, раскатистое урчание наполнило своды маленького убежища, когда оборотень протянул когтистую руку, обнимая Алекса за шею и притягивая ближе к себе. Сейчас у него не было губ, чтобы подарить благодарный поцелуй, но зато он мог отереться о морду пумы мохнатой щекой, прикусывая полукруглые уши, мощными клыками.
Тигр был безмерно благодарен Хейлу за минуты удовольствия, которые тот доставил ему своими ласками, толчками, проникающими до самого сердца. И когда тот ловок, но в тоже время бережно, подхватил тигра на руки, Саэль только шумно вздохнул. Утыкаясь лбом в плечо полукровки.
Холодная вода быстро смыла с густого меха все следы недавней страсти, но танцор не сопротивлялся действиям приятеля, только тихо взрыкивал, когда прозрачные струи разбивались на его плечах, скатываясь тонкими ручейками по мохнатой груди и спине. Стоило Алексу опустить его на густую траву, как Саэль постарался обернуться вокруг тела верпумы, обнимая его руками и ногами, прижимая его к себе настолько плотно, насколько это было вообще возможно. Лизнул шершавым языком лихорадочно бьющуюся жилку на шее. А спустя мгновение, пропитанную прохладной влагой тишину реликтового леса вновь наполнило раскатистое урчание довольного тигра, стоило метису начать столь приятную процедуру вылизывания.
Саэль откинул голову, выгибаясь, бесстыдно подставляясь под шершавый язык Хейла, не пропускавший ни одного сантиметра роскошной тигриной шубы, и урчал, блаженно жмурясь от яркого солнца. И обнимал его в ответ, вылизывая морду, плечи,  шею, покусывая мохнатые уши и потираясь об него щеками. Мир сузился до одного конкретного существа, гордого, строптивого и такого родного.
Саэль приоткрыл голубой глаз, когда оборотень толкнулся головой в его грудь, шумно вздохнул, почувствовав прикосновение острых клыков, когда пума начал ласково покусывать его плечи и уши. Рычащее урчание белого тигра, вторя мягкому сопению пумы, наполнило поляну. Оборотень пошевелился, приподнялся, склоняясь над Алексом. Горячий язык коснулся светлого меха на груди пумы, огромные клыки ласково прикусили плечо. Он снова опустил голову ему на грудь, постаравшись прижаться к полукровке плотнее. Саэль успокаивался, остывая после любовных игр, погружаясь в пелену дремы. Слишком измотанный, слишком расслабленный ,чтобы куда-то идти…