ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

- Садись-ка давай на диван, а то мне не дотянуться... А халат, мой милый, с тебя придется снять... ну, или хотя бы стянуть до пояса.

Арно повёл себя как образцовый пациент, он послушно выполнил всё, что велела доктор Лилиан. Они отошли в сторонку, и вампир уселся, чтобы маленький медик получила возможность сделать свою работу так, как ей было удобней. Она раскрыла лекарский саквояж, и ничего из открывшегося в нём ассортимента медецинских инструментов не порадовало Арно. Он понимал, что любое колюще-режущее устройство может вскоре оказаться в плоти его спины. Вампир предпочёл абстрагироваться, он прикрыл глаза, и ощущения, испытываемые им в процессе "полевой" операции, больше никак не выказал.

Доктор Лилиан действовала так справно и шустро, что сомнений в её опыте не могло и возникнуть, а то, что она привыкла работать с теми, на ком кожа зарастает поверх ран вместе с засевшими в них посторонними предметами, Арно чувствовал на собственной шкуре. Дело ладилось, хоть и пахло кровью.

Разговор в кабинете продолжался, но Арно привык не совать нос нев  своё дело. Проще говоря, многолетняя привычка не слушать, что говорят старшие вампиры, чтобы за это не упрекнули и не наказали, всё ещё не вытравилась. Да и с чего бы? Арно не так давно был отослан от двора Белль Морт. И общению с вампирами он предпочёл общество людей, слабых, смертных, недолговечных, хрупких, но так благоговевших к нему и так обожавших его, что мотивы его выбора были очевиднее некуда.

Кроме старых созданий, повидавших не один век, в кабинете была ещё и очаровательная малышка Софи. Девушка была дорога Жан-Клоду, не требовалось особых дедуктивных талантов, чтобы понять это по разыгравшейся в кабинете сцене. Впрочем, и Арно Принц закрывал собою. Вампир поймал себя на мысли, что близок к поклонению перед Жан-Клодом. Так и тянуло спросить: "В чём подвох?" Но, разумеется, Арно не стал бы вести себя так неблагодарно и неприлично.

Он был благодарен судьбе и удаче. Даже испытав на себе гнев Колберта, он всё же был жив, покинул его во второй раз. И единственное физическое последствие их встречи доктор Лилиан только что вынула из его спины. О том, что произошедшее даст в руку Колберту в игре против Жан-Клода, он думал пока не много. Ему достаточно было мысли, что Арно вроде бы как напал на великого скандинава и даже пролез через его метки ко всему триумвирату. А это было ужасно плохо. За нападение на зверя зова и слугу человека такой вампир как Арно от такого вампира как Колберт мог получить только смерть. Но утешало лишь воспоминание о словах Жан-Клода, утверждавшего, что триумвират в Сент-Луисе вовсе не из-за Арно. А значит, был шанс, что про него теперь даже забудут, слабенький, тусклый шанс.

- Благодарю Вас, доктор, - сказал Арно, когда Лилиан стала собирать свой лекарский саквояж обратно. Судя по взгляду женщины, она была скорее удивлена его словам, чем рада им. В самом деле её благодарили за куда более трудную работу, а от нынешних манипуляций ничья жизнь даже слегка не зависела. Увидев взгляд доктора Лилиан, вампир задумался о том, какие же ситуации бывали в практике маленького медика, которые для неё пустяками вовсе не являлись? И продолжать мысль не захотелось.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Округ: «Circus of the Damned» » Подземные коридоры -----»»

Она не слышала шагов мужчины, и даже если бы им попался персонал цирка, то все это оказалось бы сокрыто от ламии, ибо пребывала змея в состоянии приближенному ко сну.
Существо отличные от всего животного разнообразия отличались внутренним мироощущением, были склонные выстраивать собственные метафизически барьеры и прятаться за ними от не прошеных гостей, и Ирис не была исключением из правил.
Вдох, выдох,вдох…Ламия открывает глаза и первое, попавшее в поле зрение – яркий гобелен с витиеватым рисунком, память услужливо подсказывает, что это чей-то герб, но символика змее не знакома. Облизнув потрескавшиеся губы, она пытается подняться, но тело слушается с трудом и с характерным звуком женщина опять падает на колени. Вдалеке слышатся шаги и чем ближе незнакомец, тем ярче ощущается сопутствующий ему horreur, сомнений больше нет, произошедшее на лестнице прокралось на задворки ее сознания. На мгновение слабым огоньком мерцает облегчение, слишком долго она была одна, оставленная на милость обстоятельств, так и не оставленная в покое, вынужденная  принимать как должное встречи с канувшим в лету Мастером. На смену этому чувству быстро пришло нежелание, подобно буре в песках, слабая попытка сопротивления казалась ламиb весомым аргументов, до нее до сих пор не дошло, что свобода была погребена под дланью Яноша с той поры, как horreur опустошил ее. Чем ближе был Зов, тем сильнее была возводимая стена, комната с гобеленом растаяли и на ее месте оказалась бескрайняя пустыня в которой началась история змеи, лишь массивные медные ворота посреди песков отделяли ее от Мастера.
Внутреннее противоборство некоим образом не отразилось на Ирис, она все так же продолжала лежать на руках вампира, только жар ее собственной силы смешивался с импульсом зова, Янош, как и находящиеся, в комнате вампиры могли почувствовать яркие оттенки безжалостного солнца и игру песчинок, перетекающую в безумство песчаной бури.

Отредактировано Iris Young (07.12.12 14:44:31)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Граф следил за передвижениями Софи  от стеллажей и обратно, к Жан-Клоду, будучи в весьма расслабленном и довольном положении духа. Несмотря на мелкие неурядицы, в целом их поход к Принцу прошел просто дивно. Слова Жан-Клода, обращенные к дочери, грели сердце. Граф и в самом деле надеялся, что этот чудесный город станет им с Яношем настоящим домом, по крайней мере, до тех пор, пока их снова не потянет путешествовать.
Правда, общая ситуация в городе была далека от сказки, так что Герарт размышлял о грядущем переезде в Цирк, перебирая в уме самое необходимое, что придется перевозить из особняка сюда. Впрочем, возможно, ситуация с Арно разрешится куда быстрее, чем они рассчитывали, и никаких переездов не потребуется. Хотя, зная Белль Морт, на скорый и счастливый исход надеяться не приходилось. Легкое и едва заметное прикосновение магии к щеке, словно прохладно-нежное скольжение шелка, заставило Графа поднять глаза и успеть поймать хитрую улыбку Софи. Герарт улыбнулся в ответ одними глазами, но на провокацию юной плутовки реагировать не стал. Он был сыт и достаточно силен, чтобы сопротивляться и куда более явным натискам метафизики, чем это кокетливое прикосновение, едва ли заметное кому-то, даже Жан-Клоду. Слишком незначительным был всплеск магии. А после София отвлеклась на обнажившегося Арно, вверившего себя в заботливые ручки оборотня-доктора. Очевидно, приглушенный голод Софи не давал ей обойти вниманием столь соблазнительную картинку, как голый юноша.
Герарт едва заметно улыбнулся. Пожалуй, Янош не без оснований считает ardeur куда опаснее их собственного дара. Во всяком случае, horreur не требует такого интимного контакта с жертвой, эмоционального или физического, как способность линии Белль Морт. Граф представил себе, какие противоречивые эмоции раздирали бы его, будь он сейчас на месте Жан-Клода, а Марьян на месте Софи, и от души порадовался, что заехавшая когда-то в австрийский замок Лидия не принадлежала к линии Крови Белль Морт. Всегда тяжело быть отцом юной девушке, а с таким даром, наверное, сто крат тяжелее. Впрочем, вполне возможно, Жан-Клод не был таким консервативным отцом, каким мог бы быть Герарт.
Пространные размышления графа прервал вернувшийся Янош, сытый, полный сил и с женщиной на руках.
- Господа, леди, прошу простить моё поведение. Метафизика нашего рода иногда затмевает разум. Женщина, на которую я напал, ламия. Она вошла со служебного хода, видимо, её здесь знают.
Значит, все-таки ламия... Герарт поднялся со стула, но, подобно Жан-Клоду, приближаться вплотную не стал. От очнувшегося древнего существа веяло  жаркой волной силы с привкусом песка и пустынного зноя, и не ясно было, привязана ли она уже к Яношу настолько, чтобы быть его Зверем Зова, или же нет. Во втором случае можно было ожидать чего угодно, вплоть до попыток нападения. Все-таки, horreur едва ли доставил ламии хоть сколько-нибудь приятные эмоции.
- Mein Herz, она уже ответила на твой Зов?

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Думая, что дальнейшее его присутствие в кабинете Принца будет излишним, Арно отважился напомнить о себе. Доктор Лилиан уже закончила с ним. И теперь её внимание обратилось на обморочную женщину в руках вампира по имени Янош. Но особой помощи бессмертному существу от медика не требовалось. Однако, и это уже не касалось Арно. А что его могло тревожить? Как ни прозаично, но его волновала собственная судьба. Что ему теперь делать? Куда идти? Возвращаться назад немыслимо. Но и думать, что триумвират не захочет теперь искать встречи с Принцем Сент-Луиса - непозволительная наивность.

Метафизические бури в комнате то нагнетались, то стихали вновь. Количество участников драмы беспрестанно менялось. Но всё это никак не влияло на положение беглеца. И понимая, что игры будут продолжаться ещё немалое время, Арно решил как можно скорее убраться прочь, чтобы не мешать великим и могучим ворочать громады метафизических морей, но уже без его присутствия.

- Мой Принц, - Арно снова надел халат, конечно, это и не камзол, но уже и не так неприлично, как было, когда он только появился перед цирком. - Я не смею более Вас тревожить этой ночью. Но не знаю, куда мне себя девать, чтобы не усугубить ситуацию, которую я уже создал.

Арно был полностью уверен в том, что с него ой как спросят за то, что он сделал с Бьёрном, оборотнем из триумвирата силы, прибывшего от Белль Морт. И если Принц, его нынешняя защита и властитель в одном лице, потребует присутствия Арно при встрече с триумвиратом, никуда ему от этого не деться. Но, может статься, хватит того, что он делился с Жан-Клодом воспоминаниями, а его самого оставят в покое, не вынуждая вновь появляться перед Колбертом, которого он пуще всех страхов боялся.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Многие называют метафизическую связь одной из самых удивительных вещей в природе, для нее нет запретов и канонов, возникающая из ниоткуда, она способна изменять жизнь связываемых существ, и желание, а главное воля не стоят ничего, ибо свершается то, что предначертано. В чьих же руках подобная сила никто не знает, да и нужно ли это знание?
На мгновение ламии показалось, что Зов связывает словно кокон, не дает вздохнуть, погребая древнее создание под родными песками. Ирис готова была поклясться, что чувствует крупицы песка на губах, обжигающий бархат пустынного ветра, такие далекие нотки родного дома. Несколько ударов сердца и блаженная нега перетекает в морской бриз, легкий и невесомый, готовый через часы обрядиться в стальные цвета штормов.
Женщина шумно втягивает воздух, инстинктивно дотрагивается кончиками пальцев до носа, словно морская свежесть ей не по нраву. Мгновения уходят на осознание того, что это чужие воспоминания, ламия резко открывает глаза и в некой киношной заторможенности поворачивает голову к вампиру, нет страха перед его взором, только лютое негодование. Сошедшись взором с мужчиной, Ирис окончательно убедилась в собственном бессилии, медные врата, отделяющие их друг от друга, рассыпались сонмом золотых крупиц, а следом растворилась и ламия, и не было помпезности в случившимся обретении Мастера.
- Подлость, - слова были неразличимы в тихом шипении, но она знала, что вампир поймет ее без примитивной речи столь чуждой для змеи. Не сказать, что самочувствие ее стало намного лучше,  невозможно собраться быстро после такого ментального изнасилования, но находиться на руках вампира змея не пожелала.
Как только ступни коснулись пола, ламия выпрямилась, поправила задравшийся подол платья, хотела уже заняться волосами, но взгляд ее остановился на Принце. Она не стала сотрясать воздух гневными речами, лишь горькая усмешка заиграла на губах, как оказалось, слова вампира не стоили ни пени, а обещание его пустой лишь звук.
- В свете сложившихся событий, - речь змеи была еще тише, чем обычно, - Мое прошение на создание гнезда не привлекательно, на земли граничащие с территорией Тронос Рокке я так же не претендую.
Произнеся последнее слово, змея замерла, подобно изваянию застыв подле вампира, благо выработанное веками поведение при Колебателе никуда не делось, все всплыло на поверхность само. Возможно сказанное ей было поспешно, но в одном она была уверена наверняка, пока в Сент Луисе будет Мастер способный призывать ламий никто из тех, кого породила она на вступит на эту землю, первый звоночек будет дан, этого вполне хватит дабы древние существа растворились в мире.  Настанет момент, когда ее воля вновь будет всецело принадлежать Мастеру, но сейчас подобной властью вампир не обладал и женщина сделает все дабы сохранить свою немногочисленную семью.   Янош хотел зверя Зова, но получил совершенно иную тварь, которая отличается от пресловутых оборотней как Солнце от Луны.

Отредактировано Iris Young (11.12.12 23:10:56)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Нерушимые узы Зова крепли прямо здесь, сейчас, у них на глазах. Но, похоже, ламия вовсе не была довольна тем, что теперь она оказалась привязана к Яношу.
В золотистых мерцающих глазах застыло  обвинение, когда древнее создание что-то сердито прошипело его подопечному, и Герарт без слов догадался, что, наверняка, в планы ламии не входило обретать нового Мастера после смерти Колебателя Земли. Ее дальнейшие слова это только подтвердили. Что ж... Никто не властен управлять Зовом и выбирать, кого или к кому привязываться. Герарт видел не раз, как Зов по каким-то своим, причудливым и неизвестным законам, привязывал накрепко  даже тех, кто люто ненавидел друг друга.
Впрочем, Граф надеялся, что Ирис, узнав своего новообретенного мастера получше, поймет, что он куда приятнее, нежели покойный Колебатель Земли. Герарт встречался с этим древним вампиром лишь однажды, но, даже мельком пообщавшись с ним всего несколько минут, австриец почувствовал невероятную тяжесть его могучей силы, витающей в воздухе. Должно быть, тем, кто ощущал этот ураган силы постоянно, было крайне сложно сохранить хоть крупицу собственной воли. А потому не удивительно, что ламия  негодовала, потеряв свободу, которую едва успела обрести.
Герарт философски пожал плечами - Жан-Клод прав. Предугадать возникновение метафизических связей никто из присутствующих не смог бы.
Граф устремил невозмутимый изучающий взгляд на ламию, машинально расправляя замявшийся манжет. Это существо так или иначе станет частью их семьи, хотят они все того или нет.
Телефонный звонок разорвал  гнетущую предгрозовую тишину, повисшую в кабинете.
Доносившиеся из трубки слова были прекрасно слышны всем присутствующим, таковы уж издержки вампирского слуха. Герарт видел, как при имени Кристофа прекрасное лицо Арно исказилось страхом, и поднялся со стула.
- К нам едут гости.
- Что ж, - граф все так же невозмутимо улыбнулся, ободряюще кивнул перепуганному Арно,  - Значит, у нас есть пара часов, чтобы подготовиться к встрече. Ты ведь не будешь против, Mein Freur, если мы останемся здесь в качестве твоих представителей?
Граф прекрасно понимал, что официальная церемония приветствия за пару часов не готовится. А официальная церемония - это всегда прежде всего демонстрация силы и своих союзников. И уходить, оставляя Жан-Клода одного, граф не собирался. Тем более, что он считал нужным сразу показать Колберту, на чьей он стороне.
Поутихший страх Арно вспыхнул вновь, и, с точки зрения Герарта, юный вампир светился, как новогодняя елка. Оставалось только порадоваться, что horreur напитан. Но до приезда делегации Герарт намеревался завершить еще одно дело. Клятва крови. Он прекрасно знал вампирские заморочки, и оставлять Яноша фактически без защиты, без какой-либо  метафизической связи, Граф не собирался. Любой никак не связанный с Жан-Клодом, но находящийся на его стороне, становился первой легкой добычей в политических играх.
- Mein Herz, - Герарт говорил негромко, зная, что его зов,  пусть и самый простой, не обремененный никакой магией, будет услышан Яношем.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

- Ты можешь оставаться здесь, в Цирке Проклятых, столько, сколько нужно. Комнату тебе подготовят, - прозвучали долгожданные слова. Не в смысле того, что Жан-Клод тянул или молчал, а в том смысле, что подобной радости Арно хотел ещё век назад - остаться при мастере, от общества которого не бросает в холодный пот, как говорится.

Мужчина, который был одним из гостей Принца, ощущался Арно как фактор неясной опасности. Вампир уже понял, что брюнет, как и его спутник по имени Янош, питается страхом. И последний десяток минут страх в нём самом улёгся и затих. Но когда Жан-Клод поднял телефон и заговорил о визите мучителей Арно, не отреагировать было бы странно, пожалуй, это походило бы на психический разлад, если бы Арно остался равнодушен к новости.

- Благодарю, мой Принц.

Его вверили заботам незнакомого оборотня. И вампир понадеялся, что он будет надёжно сокрыт от триумвирата к моменту его явления в "Цирк Проклятых".

"Нелепо, конечно. Все мои вещи в том доме. Даже документы из банков. И что я буду тут делать, такой неприкаянный? Хотя, о чём я? Всё, что важно, это не попасться Им".

Что ж, его вновь восставшие тревоги говорили о том, что Арно ещё не отучился адекватно реагировать на опасность.

"Я же, было дело, держался получше. Пока я всё время был где-то рядом с Колбертом, я был собранней. Годы жизни особняком меня сделали расхлябанным, отвратительная оплошность".

А вот маленькая принцесса Жан-Клода не волновалась по поводу грядущей встречи. Девушка, сиянием глаз и цветом волос похожая на Принца, тревожилась о соответствии своего внешнего вида событию, а не о самом событии. Это было примечательно с той точки зрения, что говорило о неординарности Софи. "То ли она так отважна, что подобные гости её не пугают, то ли так наивна, если не чувствует, что их нужно бояться". Всё это могло кому-то дать повод увидеть в Арно зайчишку-трусишку, но этому мифическому, теоретическому "кому-то" для начала стоило вынести хоть сотую часть того, что выпало на долю Арно от рук триумвирата, прежде, чем его судить.

- Я могу идти, мой Принц?

Каким бы древним созданием ламия не была, но ей была присуща некая человеческая особенность, точнее будет сказать женская, змее, как и любой представительнице слабого пола на первых парах было удобнее винить в случившимся целый мир, сейчас под руку попал Принц. Согласитесь, если бы не его подвластные волки с территорией, то она не оказалась бы сегодня в его кабинете, такая мелочь смогла перевернуть как минимум две жизни, все же Судьба та еще Стерва.

С точки зрения Ирис все было логично и обоснованно. Речь Жан - Клода женщина восприняла специфически, нервный срыв подкрался незаметно и большого труда ей стоили сдержать смех, внешне оставалась все такой же недовольно – неприступной, но вот ламия на задворках сознания разрывалась от смеха. Мог ли это почувствовать Янош? Откровенно говоря, змее было все равно, для себя она давно поставила заметку, что сегодняшняя ночь для нее отмечена вседозволенностью.

- Ирис, - змея слегка повернула голову в сторону вампира, на лице легкое недоумение, то ли причина обращения крылась в смехе, то ли что-то иное. Мгновения и вот женщина непринужденно пожимает плечами.

- К нам едут гости, - веселье для змеи закончилось так же внезапно как и нахлынуло, каждое существо находящееся в комнате слышало весь разговор по телефону и Ирис не была исключением. Она могла обижаться, всячески выказывать свое недовольство, тем самым играя в приятные глазу игры, но когда речь заходила о чем-то важном ламия преображалась, подобное поведение было сформировано тысячи лет назад, когда Колебатель ослаблял ее поводок, давая возможность дышать полной грудью, но когда их быту что-то угрожало, то петля на шее затягивалась.

Сейчас все было немного иначе, ей не хотелось присутствовать на приеме по нескольким причинам, несомненно, любое упоминание о Красивой смерти вызывало у ламии сарказм, слишком хорошо ей запомнился прием, на котором случился маленький «казус», второй причиной собственно было то самое недоразумение. Себе Ирис не доверяла, конечно,  с годами она научилась сдерживать свои желания, но предпочтение держаться как можно дальше от инкубов нарушала изредка.

- И зачем весь этот фарс?, - змея не понимала сути сего визита, для нее как ясный день было понятно, что златовласый вампир ровным счетом ничего не значит, да конечно, его исток не прощает покинувших ее, - И все они бегут под одно крыло. Забавно. Тогда Жан – Клод, но что ему можно предъявить, убийство Мастера… так тут все чисто, нет поползновений в сторону Совета. А может интерес как к новой силе? Возможно и так, но не все воспринимают  всерьез любовников Белль Морт, слишком специфично было их положение и методы, к тому же самоназвание крепко засело на языках вампиров.

Как ни странно, но ламия могла трезво оценивать царившие внутри вампирского общества порядки, много лет она наблюдала за линиями крови, их особенностями и знала отзывы о каждом с точки зрения Колебателя. Даже нынешние рассуждения опирались на мнение былого Мастера, которое она всецело разделяла, а разве могло быть иначе. Змея на мгновение задержала взгляд на Принце, качнула головой и улыбнулась.

- Ты бросил свою драгоценную Госпожу, она обижена и хочет отыграться, - Ирис размышляла теперь с точки зрения обиженной женщины, благо ощущения были свежи, - И она захочет ответить тебе тем же, но действуя куда элегантнее. Ты должен страдать, а как же заставить твое сердце обливаться слезами, Принц? Что дорого тебе…

Стук сердца и вот уже янтарный взор направлен на Софи, и на устах змеи улыбка, для себя она нашла слабое место и теперь постарается надавить на него больнее.

- Дети самое дорогое, что у нас есть. Столь нежен с ней и так заботлив. Нет в вашей связи порока, а значит для тебя она важна. А если…

- Жан – Клод, ответь мне честно на один вопрос, - слова слетали с губ приглушенным шипением, но взор все так же был направлен на юную вампиршу, - Софи ведь носитель ardeur, способна контролировать его, питаться похотью, как ты? И если ответ будет утвердительный, то рискну тебе напомнить о Лигейе.

Она не стала договаривать до конца, ведь любой потомок Красивой Смерти знал, с какой ревностью она оберегала ardeur, не терпя его проявлений у прочих женщин своей линии.

Отредактировано Iris Young (16.12.12 20:55:54)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Все присутствующие в кабинете как-то сразу подобрались, неловкое безмолвие было разрушено деловыми вопросами и движением.
Глянув на Софи, Герарт мысленно покачал головой. Если есть хоть один шанс, что прихвостни Белль не знают о ней, это будет счастьем. Потому что иначе Жан-Клод будет крайне уязвим, в разы уязвимее, чем мог бы быть, не присутствуй в его жизни Софи. И дело было даже не в способностях Софи и не в давней истории с Лигейей (хотя, конечно, и это было немаловажной деталью). Но, помимо всего прочего, Герарт знал не по наслышке, каким слабым может сделать привязанность, крепчайшие семейные узы, не понятные большинству древних вампиров, включая Белль Морт, и становящиеся в их глазах непростительной слабостью, которой грех не воспользоваться. Смирить свою силу, подчиниться, делать все, что только угодно, лишь бы сохранить жизнь, лишь бы избавить от боли тех, кто тебе дороже всего в этом мире. Чувствовать их страдания в разы сильнее, чем собственные, переживать их муки куда острее, чем если бы мучили тебя... И, самое страшное, - в итоге потерять. Герарт успел пройти через этот ад. И Жан-Клод успел - через унижения, через  сотню лет рабства ради того, чтобы жил Ашер. Через потерю Джулианны.
Глупо было бы надеяться, что Белль Морт упустит возможность ударить Жан-Клода максимально больно, больно по-настоящему, так, чтобы если не убить его, то хотя бы как следует потрепать. А может быть, не убить, но заставить вновь подчиняться себе, теша уязвленное самолюбие. Раньше таким рычагом являлся Ашер, но теперь он достаточно силен, чтобы противостоять Красивой Смерти. А вот Софи - нет. Словом, Герарт абсолютно полностью поддерживал мнение о том ,что девушке лучше бы не показываться на глаза Колберту, а лучше всего, запереться вместе с Арно в подземельях Цирка, под охраной. И надеяться, что Белль Морт не проломит щиты Жан-Клода и никода даже в ео мыслях не узнает о его дочери. Другой вопрос, что сама девушка,  похоже, не собиралась отсиживаться в безопасности. Но тут Герарт верил, что Жан-Клод справится сам.
А у графа, тем временем, тоже было, кого защитить и обезопасить за эти оставшиеся ничтожные часы. Янош стоял рядом, ожидающе глядя на вампира.
- Есть что-то настолько срочное, что мы должны успеть за оставшиеся до визита часы, но я об этом не помню?
Герарт кивнул.
-Клятва Крови, Mein Herz, - граф непринужденным движением скинул с плеч и аккуратно повесил на спинку стула свой расшитый камзол и закатал рукав рубашки до локтя. Ни к чему пачкать красивую одежду кровью. - Пока ты не принадлежишь ни к чьей линии, потому что наш прежний Мастер мертв, а это значит, перед лицом посольства Белль ты исключительно беззащитен. Они имеют право потребовать  себе  любое существо из свиты Принца, которое не привязано ни к кому.  В качестве развлечения, еды, сексуальной игрушки...Как угодно. Я не хочу предоставлять им такую возможность.
Конечно, Герарт предпочел бы принимать Клятву Крови Яноша тет-а-тет, но с другой стороны, в присутствии посторонних был свой плюс. Куда проще было не отвлекаться на эмоции и желания в отношении Яноша, которые наверняка будет сложно подавить, когда совершается такой процесс, как становление Уз. Блюсти правила их негласной игры куда легче в присутствии кого-то третьего.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

- Бенджамин отведет тебя в теперь уже твои апартаменты. И еще пара охранников тебе не помешает. Не волнуйся, находиться она будут исключительно за дверью.

Сработала старинная привычка. Притом раньше, чем пришла мысль о том, что действия Арно уже являются моральным атавизмом. Он сделал почти дворцовый поклон, изящно прочертив кистью по воздуху. И укол боли в спине не отразился на движении, только зубы стиснулись, но кто же это видел?

В помещении не было кого-то насколько молодого из вампиров, кого бы такое поведение должно было шокировать. Тем Арно себя и успокоил. А то, что внимание Принца переключилось на Софи, было вдвойне утешительно. Но именно из-за милой "дочурки" Жан-Клода переменились вскоре и планы самого Арно. Хотя исход его полностью устроил. Как ни странно, ему вовсе не хотелось остаться тет-а-тет со своими собственными мыслями и воспоминаниями. Самым жутким демоном для него стали собственные догадки на счёт того, чем для него может обернуться скорый визит триумвирата в цирк. Шанс не обращать внимания на персональный ад был подарен чаровницей в шортах. Софи распорядилась его временем и покоем как нельзя лучше. И Арно не то, что не смел возражать, он был счастлив угодить:

- Если леди желает оказать мне честь, я с радостью приму такой подарок судьбы, - улыбнулся вампир. Приличный представитель своего вида, он, конечно, не показывал в улыбке клыков.

Охрана, меж тем, всё равно следовала за ними, как привязанная. Хотя оно и могло быть именно так в ментальном смысле. На сколько сильно на самом деле Жан-Клод влияет на прислуживающих ему оборотней, Арно мог только догадываться.

- Я приду, как только Вы позовёте, мой Принц, - откланялся вампир и последовал за невесомым видением с подпрыгивающими кудряшками в покои принцессы.

"А что до истории с Лигейей... Софи, пожалуй, рискует этой ночью не меньше меня. Она распорядилась, чтобы я следовал за нею, а я в свою очередь приложу усилия, чтобы она не попалась в капканы Белль Морт, показавшись на приёме для триумвирата. Знает ли Софи, от каких терзаний спасает своим обществом едва знакомого вампира? Пожалуй, нет. Но многое, похоже, дивная принцесса делает интуитивно, однако до чего же верно!"

-----»» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Апартаменты Софи

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Все шло своим чередом, каждый из присутствующих в комнате уже обозначил для себя место в предстоящем визите вежливости, кто-то скроется от глаз гостей в лабиринтах цирка, иные же будут мерцать окруженные изяществом и силой подле Принца.

А что до Ирис, то смею Вас уверить, она еще не обозначила свои приоритеты, хотя есть ли у нее выбор? Ламия не стала рисовать воздушные замки и  любоваться ими,  ведь за змею все решит Мастер, его воля закон и перечить ламия не станет. Хотя, где-то в глубине души огонек ликования вспыхнет и тут же погаснет, приятно вновь перекладывать тяжесть решения на чужие плечи.

Ирис посторонилась, выпуская из помещения юное дитя в сопровождении охраны и златовласого вампира, лишь мимолетный взгляд задержался на кудрях Софи, их пружинистое подрагивание вызвало улыбку на устах змеи. Дотронувшись кончиками пальцев до шеи, ламия стала разминать ее, усталость вместе с голодом накатывала подобно волне. Окинув помещение безразличным взором, женщина двинулась к дверному проему, на мгновение остановилась.

- Мне нужно удалиться, - четко сформированная мысль витиеватой змейкой прокралась к Яношу, - Вас я напитала, настал теперь и мой черед, особенно в свете последних новостей…Я постараюсь быть в пределах Цирка, а так же постараюсь покормиться без увечий, как телесных, так и умственных для жертвы. 

С Мастером змея была предельно откровенна, и причину своего отсутствия сочла весомой, поэтому не стала дожидаться напутствий, а бесшумно выскользнула из кабинета, уверенным шагом, направляясь к злополучной лестнице.

-----»» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Подземные коридоры

Отредактировано Iris Young (31.01.13 16:25:09)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Граф понимал смятение Яноша, но желание уберечь подопечного от цепких лап Колберта и его свиты было куда сильнее, чем их общее предпочтение провести обряд Клятвы крови наедине. Однако, похоже, им намеренно или случайно  дали возможность остаться тет-а-тет. Софи и Арно покинули кабинет, стремясь укрыться в безопасных подземельях Цирка, чуть погодя, прошипев на последок что-то неразборчивое, за дверь выскользнула грациозная ламия, и они остались втроем - с Жан-Клодом, который, понимающе улыбнувшись Герарту, покинул кабинет, оставляя вампиров.

- Я вынужден отлучиться на некоторое время, дабы подготовить Цирк к прибытию гостей. Не думаю, что это займет более двадцати минут. Располагайтесь - здесь вам никто не помешает...

Герарт успел коротко и благодарно кивнуть Принцу, и тут же за ним закрылась дверь.

- Осознанно или нет, но все оказались весьма деликатны, - заметил граф, подходя вплотную к Яношу. Густая тяжесть несказанной клятвы повисла в воздухе, Герарт коснулся  виска  вампира, отвел в сторону светлую прядь волос. Тонкие бледные пальцы, не скрытые сейчас пеной кружев, едва-едва коснулись шеи Яноша. Прикосновение скорее бессознательное ,чем несущее какой-то намек - отворить для него вену Янош в любом случае должен добровольно.

- Ты все еще уверен в том, что желаешь дать клятву мне, а не Жан-Клоду? - вопрос был наполовину шуткой. Но только на половину.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Граф не ответил на слова Яноша, только кивнул и притянул вампира к себе. Прохладные губы сомкнулись на ране, и Герарт экстатически прикрыл веки, делая первый глоток. Метафизическая сила заклубилась вокруг них подобно водовороту или урагану, утягивая все глубже. Кровь Яноша была пряной и сладкой на вкус, ощущение прохладной кожи под губами пьянило, как ничто. Поцелуй вышел нежным, почти деликатным, и в то же время пропитанным такой неистовой сексуальностью, таким желанием, которые, возможно, никогда не сравнятся с желанием и истомой, вызванными чарами Белль, и потому всегда будут несравненно лучше именно из-за своей не-магической природы.

-Кровь от крови моей, - прошептал Герарт, проводя языком вдоль царапины на шее Яноша. Губы с привкусом крови остановились в считанном миллиметре от губ Яноша. Короткий вздох смешался, лег с губ на губы. Герарт отстранился, вспорол клыком свое запястье и протянул его своему подопечному.   Сила заклубилась гуще, втягивая древние ритуальные слова.

- Дыхание к дыханию, сердце твое к моему.

Магический водоворот внезапно обратился настоящим цунами, и Герарт потрясенно втянул ноздрями воздух, внезапно чувствуя Яноша так близко, как никогда ранее. И это при том, что ритуал еще даже не был завершен.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

На запястье все еще ощущались губы Яноша, тягучими гулкими  ударами в груди бились сразу два сердца.
В какой-то момент Герарт словно увидел себя со стороны, бледного, с янтарными глазами, в которых полыхал магический алый огонь; изящное запястье с небольшой ранкой снова было укрыто пеной кружев, и каждое движение было столь грациозно... Это Граф увидел себя глазами Яноша, и ему стало интересно, видит ли Янош себя со стороны так, как видит его он, Герарт?
Светловолосый вампир, полный магической силы их новосозданных уз, был диво, как хорош. И, хотя эта метафизическая вспышка длилась всего несколько мгновений, вампиру хватило времени, чтобы полюбоваться сияющими магией глазами и совершенно особенной грацией, присущей одному только Яношу.
Клятва, завязанная на крови, соединила их крепче любых других уз, превратив в две части единого целого. Магия вспыхнула и развеялась, оставив острое чувство связи в каждом из них.

- Стало быть, всё? Мы связаны?

Граф шевельнул пальцами, оправив манжеты и улыбнулся - он был крайне доволен, ведь теперь Янош воистину принадлежал ему. Это означало и защиту от возможных посягательств со стороны послов Белль Морт, и... И кое-что еще, о чем Герарт на всякий случай не решился даже думать.
Светловолосый вампир отвернулся, и Граф не видел его лица, но в голове раздался отчетливый голос:

"Герарт! Я могу спросить тебя?"

Граф улыбнулся, положил руку на плечо Яноша, легонько сжал, не давая развернуться и, едва ощутимо перебирая пальцами по ткани, подумал:
"Конечно, спрашивай."
Он знал - в будущем они научатся устанавливать ментальные щиты, но сейчас слышать друг друга было бесконечно легко.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

"Скажи мне, у нашего Принца есть свои особые слуги? Зверь Зова или человек-слуга? Кем подкреплена его власть кроме принесших клятву вампиров и подвластных оборотней? Конечно, это уже не мало, но я помню вопрос, который он задавал нам, ожидая лучшего ответа, чем мы дали".
Интерес Яноша был вполне обоснованным - в конце концов, в положении, когда вот-вот должен нагрянуть палач Белль Морт, не лишним является прикинуть свои силы. Ах, какая жалость, что ни у кого из знакомых Герарту вампиров Сент-Луиса, сключая Принца, нет триумвирита! Явление, конечно, крайне редкое, и в любом случае, ни один молодой триумвират по силе и близко не сравнится с триумвиратом Колберта. Более полутысячи лет наращивания силы вообще мало с чем сравнимо, не говоря уже о неоспоримых талантах самих членов этого европейского союза. Но все же, все же... Власть Жан-Клода неплохо укрепило бы наличие у него самого под боком не только призывного зверя, но и человека-слуги... Впрочем, едва ли Принц этого не понимал сам.
Граф на мгновение замер, обдумывая ответ.

"Насколько я помню, у Принца есть Зверь Зова в местной стае ликои. А вот насчет человека-слуги я, честно говоря, не знаю. Если таковой или таковая имеется, то Жан-Клод не афиширует его наличие."

В мыслях Яноша калейдоскопом мелькнул вихрь из ощущений и образов, и это заставило Герарта улыбнуться, а Яношу дало возможность ощутить, как доволен граф таким поворотом.

- Пожалуй, играть станет сложнее, если ты будешь заглядывать в  такие мои мысли, Герарт, - в голосе и мыслях светловолосог овампира удовольствие сменялось озадаченностью и некоторой неловкостью: - Прости. С моей стороны это было вульгарно.
Ни капли не смущенный и не испытывающий ничего, кроме восторга от нового поворота их удивительной сладкой пытки по отношению друг к другу, Герарт не сумел отказаться от искушения еще немного поддразнить Яноша:
- Mein Herz, ты не сказал ничего вульгарного. К тому же, эти новые правила действуют в обе стороны. - граф по-прежнему  удерживал  плечо Яноша, не давая тому возможности повернуться, рука лишь немного сместилась к обнаженной  шее, и полированный черный ноготь скользнул вверх-вниз, едва-едва касаясь алебастровой кожи.
- Игра станет только интереснее, не так ли? - губы Графа приблизились почти вплотную к уху Яноша, и Герарт снова улыбнулся, на этот раз своим мыслям о том, как и при каких обстоятельствах еще его губы могли бы находиться  вот так изнуряюще-близко от Яноша, а еще улыбку вызвал тот факт, что все эти мысли доступны его подопечному.