ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

Эффект был произведён небывалый. Признаться, даже довольно равнодушный к происходящему, Янош понял, что по коже бегут "мурашки" восторга, настолько хорош был голос и так экспрессивно исполнение. Он, конечно, не сомневался, что граф не стал бы так просто засовывать Арно в оперу, но лишь теперь понял, на сколько уместен миловидный инкуб был на оперной сцене.

Поклоны, овации, восторги зала, всё было в лучшем виде. Янош лишь пожалел, что не озаботился цветами. Всё-таки они были не во Франции, где зал и актёры удивлялись цветам, тут было бы вполне уместно. Вампир огляделся и оценил, что более сообразительных в театре было в достатке. на сцену понесли букет за букетом, в основном из-за кулис, приготовленные для певцов заранее цветочные композиции выносили работники театра.

"А вот им каково? Рядом такой блеск и почтение что ни вечер, но им приходится только носить чужие цветы от отправителя к сценической диве. Ну, чему-то же они радуются..."

Рядом прозвучало:

- Meine Freund, мы сможем пройти за кулисы?

- Нас там ждут. А больше всех ждет Арно.

"О, пожалуй, что ждёт".

Янош вспомнил, как Арно на миг замешкался, что за буря в тот миг поднялась в его душе? И как трудно ему пришлось во время первого акта? Он сам, пожалуй, не смог бы вот так, как Арно, отвлечься на блеск рампы, пока где-то вершатся судьбы целого города.

- Не будем его томить излишним ожиданием? - полувопросительно произнёс Янош.

Поднявшись с мест, мужчины вышли из ложи, за её пределами встретившись с Софи. И уже в её компании прошли за кулисы, где их, должно быть, и правда очень ждал вампир Арно.

Янош обратил внимание, что ощущает кожей лица ленты повязки на незрячем глазу, но более никак она ему о себе не напоминала. Оглядывая блеск театрального зала, что постепенно пустел, и оставшихся в нём людей, трансильванец только ещё раз мысленно поблагодарил Герарта за сделанный ему своевременный подарок. Распугивать интеллигенствующих опероманов бельмом было бы некстати. Тем более теперь он оказался частью свиты прекрасного Жан-Клода, к такому факту тоже стоило ещё только привыкнуть. Но марку красивых созданий ночи нужно держать, верно? И никого не волнует, кто из какой линии крови, люди вообще вряд ли в курсе таких тонкостей, если не занимаются противоестественной биологией или не охотятся на монстров.

Итак, несколько неожиданно для себя Янош встретился с необходимостью скрывать своё несовершенство, а Герарт вовремя помог ему справиться с переменами. И хотя сам он думал, что внезапно стал почти что кокеткой, надев на глаз повязку, его способ прятать некрасивую часть лица очень отличался от способа Ашера, хотя сравнивать их Янош и не думал. Но всё-таки от кокетства он был очень далёк, привлекать внимание чем-то прекрасным в своём облике, отвлекая от несовершенства было не в его стиле, да и едва ли доступно ему. И если Ашер рядом мерцал золотыми локонами и идеальной половиной лица, даже не наводя людей на думы о том, что подобный ангел может быть в чём-то не идеален, то Янош просто шёл с открытым лицом в чёрной повязке, однозначно выдававшей его несовершенства.

Какой-то не особенно воспитанный мальчик в фойе театра радостно сообщил своей маме, глазевшей на Жан-Клода и Ашера с обожанием:

- Мам, смотри, у твоих принцев появился фюрер!

Вот так и узнавалось, что для какой-то матери одиночки в порядке вещей делиться личными мыслями со своим чадом. Например, в том, что касалось её отношения к самым знаменитым вампирам города, красавцам редкостной яркости. Пусть даму они оба не знали (а, может, к "принцам" относился и Герарт, как знать?), но для неё были "её принцами", хотя сына интересовали поменьше, чем маму. А тот, видно посмотрев какую-то часть бондианы или чего-то подобного, куда больше заинтересовался нордическим блондином в повязке на глазу. Встретившись взглядом единственного зрячего глаза с мальчишкой, Янош подмигнул ему, мальчик в ответ не оробел и показал язык. Мама даже не заметила. Похоже, её чадо было порядком далеко от понимания маминых восторгов. И как только высидел оперу до конца? Видимо, привык бывать в театре и вести себя тихо хотя бы во время действий.

"Занятно, кстати говоря, что это дитя вообще знает слово "фюрер" И откуда только взял? А мама у него красивая, маленькая, тонкая, молоденькая... вообще-то, слишком молоденькая на вид для мамы такого большого мальчика".

Приблизившись к двери с надписью "только для персонала", вампиры покинули людный холл, чтобы попасть в пока что не менее суетную часть театра, где в кругу работников сцены и оперных певцов всё ещё царила эйфория.

Отредактировано Janosh (17.04.13 23:27:52)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]
   Уже с начала второго акта Шанна поняла, что ее представление об опере было достаточно посредственным. Очаровательные костюмы, красивые лица, неподражаемые игра и вокал... Все было на высоте, но тем не менее девушка вздохнула. Как бы хороши они не были, опера - это явное не ее. Бывают люди, которые не любят фильмы ужасов, бывают те, кто не переносит малину, а вот Шанна не видела смысла в классической опере. Симпатично, но фанатеть от этого она бы не стала. В список не самых увлекательных вещей так же вошли инструментальные концерты (и что бы кто ни говорил про "Времена года", они все равно оставались скучными и нагнетали сон), типичные американские комедии, слезливые мелодрамы, апельсины, блондинки (да, Шанна искренне верила, что только из-за тигриной ликантропии у нее светлые волосы), собаки и многое другое... Девушка так увлеклась размышлениями на совершенно не театральную тему, что искренне удивилась внезапной тишине в зале.

   На сцену вышла Царица Ночи, и только исходя из здравого смысла и брошюрки с аннотацией, тигрица догадалась, что это именно тот персонах. Второстепенный, но по ходу дела самый колоритный. Шаннин разглядывала актера с неподдельным интересом, стараясь понять, мужчина перед ней или женщина. Логично предположить, что женщина, ведь она Царица Ночи, а не Царь... Но что-то в походке, а так же в невероятном для женщины росте не давало свыкнуться с этой мыслью.

   Разрезавший тишину голос выбил из юной головы все мысли, словно бы влепив подзатыльник, как бы говоря, что сейчас время слушать, а не плеваться скепсисом. Каждое новое слово, каждая новая интонация вжимали тигрицу в спинку кресла все сильнее. Она уже и не помнила, как вцепилась руками в подлокотники, удерживая себя на месте. Ощущение было схоже со взлетом самолета, когда вдавливает в сидение так, что кроме как страха не чувствуешь ничего более разумного, а в заложенных от перепада давления ушах стоит только гул двигателей. В данном случае в роли шума моторов выступал голос неизвестной личности. Пульс участился, сердце забилось так, словно жаждало пробить грудную клетку, выпрыгнуть и ускакать куда-то в сторону сцены. Шанна непроизвольно прижала пальцы к груди, не отрывая глаз от певца, сверкающего клыками. Даже ради такого дарования она не была готова расстаться с рассудком.

   И когда люди повскакивали со своих кресел, визжа и аплодируя, Шаннин осталась сидеть на месте, как приклеенная. Вместо рукоплесканий и оваций она приходила в себя, собирая пазл из кусочков мозга. Ощущения, уж поверьте, были схожими. И когда, она наконец ответила на вопросы типа "где я?", "что я?" и "кто все эти люди?", зал уже сидел и слушал следующую композицию. "Вот так просто?" Тигрица была растеряна. У нее будто бы вынули душу, а затем вставили обратно. Это было шоком для тела и сознания.

   В конце оперы она, конечно же, перестала изображать из себя удивленного зомби, и поаплодировала стоя, копируя телодвижения большинства, но былое веселье ее покинуло, снова открывая двери разума для не самых радужных мыслей. Очаровательный маньяк-насильник... "Так, он-то каким боком опять всплыл?" Шанна чуть не врезала себе пощечину, но вместо этого всего лишь помахала рукой перед лицом, словно ей безумно жарко. Впрочем, так оно и было. Щеки вспыхнули, и девушка поспешила к буфету за стаканом воды. Но не тут-то было! Около злосчастного прилавка народу собралось, как зверей у водопоя во время засухи. Девушка убралась с дороги мужчины с охапкой цветов, и в этот момент кто-то неслабо пихнул ее в спину. Уступая дорогу одному, обязательно подрежешь другого! От неожиданности Шанна конечно же потеряла равновесие и, зацепившись каблуком за ковер, чуть не улетела в сторону. Спасла ее чья-то рука, в которую Шанна самовольно и абсолютно нагло вцепилась своими двумя, спасая свою задницу от неминуемого позора. Знайте, даже оборотням шпильки делают подлянки!

   Быстро выпрямившись, она резко отдернула руки, виновато улыбаясь.

   - Простите... не успела перебежать дорогу перед стадом слонов, - последнее слово она сказала чуть ли не по слогам, косясь на толпу. "А еще нас монстрами называют! Звери!"

   Надо сказать, что ее внезапным спасителем не по своей воле стал очень миловидный молодой человек... или не совсем человек. Шанна открыла от удивления рот, но тут же открыла, понимая, что стоит он не один. Внимание тут же с превеликой радостью переключилось на другого мужчину. Он был обычным представителем homo sapiens, по крайней мере с виду. Но лицо его было как-то подозрительно знакомо...

   - Вы случаем не профессор Антониони? - Отеро моргнула пару раз, вспоминая это ли она лицо видела на фотографии в институте. Да, она просмотрела всех своих будущих преподавателей на следующий триместр, и только один запомнился ей особенно хорошо. Конечно же из-за своей привлекательной мордашки. Шанна еще тогда подумала, что, наверно, нелегко преподавать будучи столь симпатичным... И теперь тигрица была готова отдать руку на отсечение, что перед ней стоит человек с фотографии, да еще в компании вампира.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]
*Фойе*

Том затерялся в толпе, лавируя с букетом между ничего не замечающих вокруг себя людей, больше увлеченных обсуждением только что увиденного и услышанного, впечатлившего до необъяснимого трепета представления. Марк же вопреки всему чувствовал себя хорошо. Даже более того. Возможно, это было своего рода замещением... Замещением того, что требовала кровь Морте де Амур, бегущая по его венам... Он не пробуждал в людях и иных существах жажду убийства, так же предпочитая не проявлять своей истинной, реальной сущности на глазах у кого-либо вне стен своей спальни без крайней на то необходимости, но оперное пение... Да, после хорошего вечера он чувствовал себя, как леди Баттори, только принявшая ванну свежей крови. Он был всецело умиротворен и почти ничто не смогло бы пошатнуть это устойчивое равновесие.
Обратив свой взор вновь ко спутнику, дабы предложить ему право выбора занятия на оставшееся время, разумеется, если он никуда не торопится, Марк пошатнулся, утягиваемый внезапной хваткой за рукав пиджака неизвестной особи женского пола.
Устояв на ногах и удержав на каблуках незнакомку, Диксон окинул любопытным взглядом с ног до головы прелестное создание, пышущее юностью. Удивление от неожиданного движения уже сошло на нет. Мысли, пронесшиеся в голове в тот момент от самых несуразных, до более-менее логичных - забылись, как будто их и не было. Марк помнил еще последнюю из роящихся в голове. Он было подумал, что тот, кто его утягивает, не вполне трезв. Но от девушки совсем не пахло спиртными напитками, которыми та могла злоупотребить. Наоборот, от девушки пахло...
О нет, такую не просто споить при всем желании. Не человеческая особь. Если не считать возможности вампиров с большой долей вероятности наиболее точно определить расу существа, то, говоря о запахах, можно сказать, что такие и пахнут иначе. Конечно, человеческое обоняние не способно уловить разницы между Шанель №5 и тонким флером зверя внутри. Но вот более обостренный нюх это вполне может сделать.
Не зря говорят, что в каждой женщине должна быть изюминка... Порой эта изюминка с большими зубами и длинной шерстью.
Улыбнувшись брошенной реплике, Марк неторопливо опустил согнутую в локте руку в более привычное для нее положение. По всей видимости, девушке уже не требовалась поддержка, и она достаточно уверенно стояла на ногах. И кого только не встретишь в опере... Впрочем, стоит ли утопать в ностальгических воспоминаниях, когда совсем рядом обещает произойти что-то интересное.
Вопрос незнакомки заставил Диксона повернуться к Ромусу и вопросительно вскинуть брови, что отнюдь не означало: "Ты ее знаешь?", но в шутливой манере поддерживало заданный вопрос: "А и правда, не вы ли профессор Антониони, сэ-эр?"
Однако, Ромус, по всей вероятности, не знал... или же попросту не узнал девушку.
Впрочем, хотелось верить, что это незнание надолго не затянется, и в конечном итоге, как и полагается в цивилизованном обществе, они не разойдутся, не представленными друг другу. Да, порой знакомства в социальных сферах заканчиваются в тот же вечер, что и состоялись, но иногда занимают более продолжительное время. Марк предпочел не прерывать обмена вопросами, тая надежду, что следующая фраза все же будет утвердительной, но никак не вопросительной вновь.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]
*Фойе*

Шанна старалась совсем не смотреть на вампира, но от взглядов на него искоса никак не могла себя удержать. И не потому что он был не симпатичен, а наоборот. Он обладал чертовски сексуальной внешностью! Но от него тянулся тонкий и уже угасающий запах крови. Девушка с трудом сглотнула вязкую слюну, убеждая себя, что ей всего лишь показалось. Маньяки-убийцы ведь не ходят в театры? Нет ведь? И тут она поймала себя на мысли, что уже откровенно пялится на совершенно незнакомого вампира. Какая бестактность! Но при этом Шанне все равно не хватило тона смущенно раскраснеться и поспешно отвернуться. Если уж напортачила, придется как-то с этим жить дальше. Она просияла виноватой улыбкой, мол "извините, засмотрелась... сама не ожидала, благо хоть варежку не разинула".

- Мы знакомы? Мисс..?

"Как вовремя", - она почти облегченно перевела взгляд на профессора, уловив при этом реакцию второго мужчины, но подавила улыбку. "Надо же, угадала!"

- Шаннин, - ответила тигрица, скрещивая руки под грудью. Еще не хватало, чтобы ее называли мисс Отеро, хотя в институте, пожалуй, ей этого все равно не удастся избежать. Впрочем, девушка поторопилась объясниться. - Мы не знакомы, но, кажется, именно Вы будете вести у меня курс противоестественной биологии... Я видела фотографию, - как будто это все объясняло. "Да он же выглядит не многим старше меня!" - подытожила она, разглядывая своего будущего преподавателя. Если бы она точно не знала имени и фамилии, а еще не являлась бы оборотнем, то вполне могла принять его за девушку, по крайней мере точно бы засомневалась на его счет. Сегодня просто вечер сюрпризов и разрыва шаблонов. Сначала вуду, потом оперные певцы поразили своим внешним видом, а теперь и профессор, который... ну совсем не похож на серьезного преподавателя в очках и с залысинами.

Шанна непроизвольно закусила губу. На этих шпильках она чувствовала себя каланчой, ладно хоть не возвышалась аки Пизанская башня ни над одним из незнакомых мужчин. Хотелось снять чертовы туфли и почувствовать голыми ногами устойчивую поверхность, а взгляд тем временем снова прилип к вампиру. "Да оторвись же ты от него!" Тигрица уже начала подозревать, что это он на нее влияет своими вампирскими штучками, но мысль была тут же отметена в сторону. Все дело было в ее собственном глупом интересе к тому, что должно пугать, а никак не интересовать.

- В этом театре всегда выступают вампиры? - без лишней скромности поинтересовалась она, и только потом обнаружила, что настоящей и совсем свежей кровью пахнет от профессора Антониони. Взгляд на мужчину, затем на вампира, потом снова на мужчину. Кажется, пазл сложился.

Отредактировано Shannyn Otero (23.04.13 15:51:30)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Эразм решил пока попросту проигнорировать глазные игры Марка, с ним было интересно и приятно обмениваться шуточками на любую тему, но приватно и уж точно не в присутствии постороних девушек, которые к тому же, как оказывается, еще и его студенстка. Следовало держать реноме и вести себя подобающе профессору. Антониони успел даже на краткий миг поймать себя на грустном ощущении - все, посещающие его курс, были просто рядовыми студентами, ни один не выделился хоть чем-то, что привлекло бы его внимание. Внешность Эразм не относил к достойным внимания качествам у студентов, хотя и отказывал всем намекающим буквально сходу и не позволяя дальше развить свою мысль. Он предпочитал партнеров постарше, пусть и годами, а не внешним проявлением, или как минимум ровестников, но студенты казались ему просто детьми, а в педофилии его еще никто и никогда не обвинял. Дети это не графа с возрастом в анкете, а состояние души и ума.
Чуть кивнув девушке, что принимает ее объяснения, Эразм поинтересовался:
- Вы перевелись откуда-то или просто решили сменить свою специализацию?
Его интересовало почему Шаннин появилась на его курсе только сейчас, хотя учебный год уже месяц как начался. А сам подумал о том, что будет крайне удачно воспользоваться случаем и узнать о белых тиграх то, что мало отображается в официальных данных этого вида.
А потому ...
- Шаннин, могу дать вам маленькую поблажку, раз уж мы встретились здесь и сейчас, а не завтра на лекции. Уверяю вас, завтра вы услышите от меня то же самое, но времени у вас будет на один вечер меньше. Так что выбор за вами, но в любом случае вам придется написать эссе в тематике выбранного вами курса. А поблажка будет в виде свободной для вас и известной темы - специфика особенностей белых тигров. Вообще-то вам нужно было бы писать о нежити в временных рамках средневековья и наших дней, это то, о чем студенты слушали меня на протяжении этого месяца, но сегодняшний вечер так прекрасен, а вы его очаровательное дополнение, что я не могу испортить его вам, заставляя глотать библиотечную пыль. Срок до конца недели, я принимаю с трех до пяти ежедневно в своем кабинете.
Улыбнувшись девушке вполне приветливо, Эразм глубоко внутри себя усмехнулся, наивность этой юной особы давала ему столько возможностей, что грех было ими не воспользоваться.
А вечер определенно удался.
Девушка его внимательно слушала, а потому Антониони прекрасно видел, как цепко держит ее взгляд, превращая ее и без того удивительные глаза в бездонное небо. В какой-то момент увидел, как дрогнули ноздри тигрицы, она учуяла кровь на шарфе, а потом ее взгляд обратился к Марку и вновь вернулся к нему.

Эразм откровенно улыбнулся, давая понять, что не видит в этом ничего дурного, а главное не намерен обсуждать данную тему с новой знакомой. Его брови чуть изогнулись, словно он спрашивал: «Удивлена? Возмущена? Заинтересована?»

Протянув девушке программку этого вечера, Антониони чуть пожал плечами:
- В этом театре редко выступают вампиры, но они того стоят, если вы до сих пор здесь, а не покинули свое место до окончания оперы.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]
*Фойе*

   Возможно, Шанне лишь показалось, но как только профессор услышал знакомые слова, касающиеся его профессии и профессионального этикета, отношение его моментально изменилось. Словно щелкнули выключателем. Сначала он был хоть немного заинтересован, но не теперь. "Глупая девочка-студентка, да?" - и Шанна не смогла сдержать улыбки.

   - Перевелась, - все так же мило улыбаясь ответила она, а затем сложила руки под грудью, слушая профессора. И бровь ее совершенно неконтролируемо поползла вверх. - В такое время и в таком месте говорите о работе, профессор? - и почему все без исключения преподаватели считают, что их студенты, и не важно какого они возраста, должны ходить по струнке? - Но, если Вы все же настаиваете, я напишу эссе о белых тиграх - именно на представленную Вами тему. Ни больше, ни меньше, - она улыбнулась одними губами. Глаза от этой улыбки не засияли. Он увидел в ней вертигра - в этом не было сомнений, но это еще ничего не значило.

   На немой вопрос "удивлена-возмущена-заинтересована?" девушка лишь пожала плечами. Ей было по большому счету наплевать. Профессор-вампироман? Ну и что? К сожалению, она не была вправе заставить его писать эссе на эту животрепещущую тему.

   Шаннин вежливо отказалась от протянутой программки со словами "спасибо, у меня уже есть", провожая взглядом до селе рядом стоящего вампира, который, по всей видимости, не захотел вникать в институтские сложности, или же просто посчитал, что девушка недостаточно... Да какая в общем-то разница? Теперь стало как-то легче воспринимать действительность, ведь "Принц Чарминг" уже не сиял в опасной близости. Ко всему прочему он даже спиной к разговаривавшим повернулся, поэтому даже не отсвечивал.

   - В программке вампиры не упоминаются, - она снова вернулась глазами к Ромусу, - поверьте, ее я изучила полностью, ибо оперу посещаю впервые. Увы, - она слова пожала плечами. Теперь он может ее осуждать и называть недалекой - это все равно не изменит ее отношения к театральному искусству. В детстве ее к нему не приучали, а в юности и вовсе атмосфера не располагала. Но сказать что-либо из этого профессору означало бы оправдание. А оправдываться Шанна не была намерена. Не настолько сильно она была заинтересована в вампирах, чтобы расспрашивать мистера Антониони об этом именно сейчас.

   - Кажется, Ваш друг уже заждался, - совершенно буднично произнесла она и начислила много очков в свою пользу, потому как голосом девушка не выдала сарказма. - Была безумно рада знакомству, профессор, - тигрица улыбнулась фирменной улыбкой, - до завтра, - и последнее слово было сказано очень многообещающе. Шаннин развернулась и пошла прочь. Все-таки не просто так она не любила посещать театры...

-----» ◕ Центральный Сент-Луис » Улицы

Отредактировано Shannyn Otero (10.05.13 18:59:43)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Марк улыбнулся, пробуждаемый от малоприятных мыслей знакомым голосом. Рядом с ним, вернее говоря, напротив уже сидел Ромус. И когда только успел подойти?
Посмотрев на своего спутника, затем вновь вернувшись взглядом к напитку, Диксон осторожно пододвинул блюдце к противоположному краю стола. Покачнувшаяся в небольшой чашке темная жидкость угрожающе поднялась сперва в одному, затем к другому фарфоровому краю, но не покинула их пределов.
- Он еще горячий. Если хочешь...
Больших пояснений этот поступок не требовал. Как хотелось вампиру сейчас вернуться в те времена, когда он мог видеть и чувствовать жизнь во всех ее красках, когда еще был человеком. Наверное, с учетом нынешнего имеющегося жизненного опыта, если бы его вернули в прошлое, и спросили: хочет ли он стать вампиром по своему желанию? С большой вероятностью ответ был бы отрицательным. Вся жизнь - это борьба за выживание. Вампирская борьба вечна.
Поглаживая рассеяно пальцами скатерть, Марк все так же задумчиво смотрел на кофе, стоящий теперь от него значительно дальше. И почему эти мысли посетили его голову только сейчас? Он более двухсот лет жил и не чувствовал необходимости в ком-то связанным с собой. Быть может, виной тому была Тинаш. Да, вампирская жизнь длиннее, но и утрату они переживают значительно дольше. В их понимании все растягивается, увеличивается пропорционально их жизненному отрезку.
Именно здесь, в этой опере, в эту ночь он понял, что готов что-то изменить. И пусть к этим мыслям его привел крепкий напиток, но ведь никогда не знаешь, что станет тем самым моментом, подталкивающим вперед.
Медленно взгляд вампира переместился вверх. В нем мелькнула нерешительность, сомнение и... да, пожалуй, смущение. То, что Ромус не боялся, не отводил глаз, при данных обстоятельствах лишь отягощало. Давно вампир не чувствовал себя подростком на первом свидании. И пусть готовящееся предложение не было похожим на "давай дружить", но обладало примерно тем же смыслом. Не каждый день приходится говорить подобное направо и налево.
Выпрямившись на стуле, Марк вздохнул, собираясь с мыслями. Сглотнул, что было скорее просто рефлекторно, далекой памятью о человеческих привычках, и только затем убедился, что может произнести хоть что-нибудь.
- Ромус... - проба голоса далась хорошо, он не дрожал не был хриплым. - Не хотел бы ты жить вечно?
"Что я несу?"
Диксон нервно улыбнулся, слыша себя со стороны.
- Вероятно, ты знаешь о такой связи человека и вампира, что носит название "Человек-слуга". При такого рода союзе обе стороны имеют свои выгоды. Поэтому... Я предлагаю заключить нам с тобой эту сделку. - Перейдя на юридическую терминологию, вампир почувствовал себя увереннее. Теперь он подходил к предложению с профессиональной точки зрения. - Не отвечай сейчас. Просто обдумай такую возможность.

Отредактировано Mark Walter Dixon (25.04.13 12:02:58)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Как только слова были сказаны, пришло осознание таящегося в них смысла, осознание их реальности и необратимости. Как много он встречал в своей жизни подобных союзов? О, великое множество. Мог ли он сказать, что не знал, что они представляют из себя изнутри? Нет. Он все это прекрасно знал.
Тогда почему поступившее предложение, таящее в себе столь много смысла, буквально вверяющее собственную жизнь в чужие руки прозвучало так... скомкано? Таким тоном подростки предлагают секс, но никак не связывают жизни. Так почему?..
Диксон понимал, что все намного проще, чем кажется. И копаться где-то в дебрях собственной души - пустое. Да, в своей профессиональной жизни он не торопился говорить, если не был в чем-то уверен. Любое неловкое слово может стоить клиенту его свободы. Этого допустить никак, ни при каких обстоятельствах нельзя. Но погрузившись в работу, он забыл о личной жизни... В том, самом интимном ее понимании, исключающем телесную, но говорящем о духовной близости. И он не знал, как сможет преподнести какое-либо подобное предложение...
А получилось... Получилось плохо. Хорошо, что Ромус знал суть того, о чем шла речь. Плохо, что он знал, насколько это серьезно. А Диксон вот так... Без цветочно-букетного периода и сразу в лоб. Как будто не подумав, как будто сгоряча или от отчаяния. Нелепо. До чего же, черт побери, нелепо...
Но даже сейчас, все, что он чувствовал - это была неловкость за свою поспешность. Не здесь, не в опере. Не сразу после накрывшего осознания.
"Глупый, глупый вампир..."
Да, честно говоря, он еще не разобрался, почему что-то большее, чем он мог понять, что контролировало его подсознание, выбрало Ромуса. Почему он вдруг почувствовал, что хочет разделить с ним эту шаблонную "вечность". Что их связывало? Лишь несколько встреч, да постель... И тем не менее...
Здесь не было любви. Здесь было что-то иное... Что-то сильное и всеобъемлющее, что-то, заставляющее чувствовать томительную, но приятную боль где-то внутри при одной мысли об этом человеке. И Диксон какой-то частью себя знал... Не произнеси он этих слов сейчас, не сделай первого большого шага - не произнес бы их никогда. Поэтому, лучше было жалеть о сказанном, чем о том, о чем мог умолчать...
Теперь пусть все идет своим чередом. И если Ромус решит, что не этому вампиру он готов доверить себя, что ж... так тому и быть.
Хмурые мысли прервало прикосновение. Столь легкое и ненавязчивое... но пробудившее лишь еще больший стыд за свой несдержанный язык. Взглянув на Ромуса, Марк приподнялся со стула, легко коснувшись мягких губ, принимая поцелуй и без лишней настойчивости отвечая на него. Такой вкус имеют прощальные поцелуи. Они горьки, как жженый сахар, неторопливы и легки, как первый снег, и оставляют за собой лишь чувство неловкости и безысходности, от которого хочется кричать...
Кивнув словам, Диксон неторопливо опустился на стул. Все что мог, он уже натворил. Теперь нужно было принимать последствия своих поступков.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Закулисье*

Граф любил бывать за кулисами, даже несмотря на то, что многие считали - здесь чудеса превращаются в обыденность и рутину. Кому как, для Герарта  закулисье было просто еще одной частью сценического волшебства. Кроме того, он любил общаться с актерами, и сейчас жалел только о том, что не успел позаботиться о цветах для Арно - его дебют был столь сокрушающим и столь великолепным, что был достоин ,пожалуй, целой оранжереи.
Впрочем, Герарт знал - лучшим подарком для Арно сейчас будет встреча с Жан-Клодом. А дебют они смогут отметить и позже.
Арно был великолепен  даже в наполовину снятом костюме, этот немного небрежный, незавершенный вид только подчеркивал красоту певца.
Герарт прислонился бедрами к стоящему у стены столику, предоставляя Жан-Клоду право первым пообщаться с Арно.

- Ты был великолепен, - улыбнулся австриец на приветствие певца, а тот уже восхищенно оглядывал Принца, и его лицо сияло такой признательностью и таким восхищением, что, казалось, Арно весь светится.
Эмоции на лице Арно стремительно менялись - он понял, что его создатель не просто повержен, а убит. Его не интересовали подробности - Арно сейчас более всего походил на испуганного ребенка, с облегчением узнавшего, что страшный монстр больше не вернется. И поверить в это одновременно очень хочется и очень страшно. В сияющих, словно драгоценные камни, бирюзовых глазах стояли слезы, бледно-алые дорожки росчерками легли на бледную кожу.
Когда же он в порыве искренней благодарности и восхищения опустился на колено, припав к бледным пальцам Жан-Клода губами, Граф пожалел, что не умеет рисовать.  Эта картина была бы достойна кисти лучшего живописца - великолепный в своей застывшей красоте, изумленный и прекрасный Жан-Клод, сплошь черное и красное, тьма и кровь, и великолепный, сияющий восхищением Арно - солнечное золото в темной оправе, светоносный ангел. Ах, потомки Белль Морт не просто поражали красотой - они пленяли, а уж вид нескольких  инкубов одновременно и вовсе заставлял задыхаться от восторга.
Эта мысль заставила вспомнить про Ашера, и Граф обернулся как раз, чтобы увидеть, как в открытом дверном проеме мелькнули золотые кудри, а их обладатель стремительно удалялся прочь.
Похоже, на этом празднике жизни Ашер почувствовал себя чужим. Герарт поднял взгляд на Яноша - боялся увидеть на его лице признаки подобного настроения. Так уж получилось, что  во вторую же ночь своего возвращения к жизни он оказался втянут в такую серьезную историю, где Герарт уделял внимание не только ему.

- Извините меня, я должен закончить здесь с делами. Но куда мне направляться после?

Граф посмотрел на Жан-Клода, который замолчал, уступая ему право говорить. И улыбнулся, пожимая плечами.

- Все по-прежнему в силе. Особняк и твоя спальня в твоем распоряжении. Как и место в нашей семье. Если только ты сам не решишь  иначе, - граф не хотел, чтобы Арно думал, что над ним по-прежнему довлеет чья-то воля. Он был бы  рад видеть Арно частью их маленькой семьи, но только в том случае, если того захочет сам Арно.
Давая певцу время подумать и решить самому, куда именно он хочет отправиться из театра, Граф повернулся к Жан-Клоду. Тот тем временем замер, глядя на кого-то, невидного Графу с его ракруса. А после стремительно и спешно попрощался, оставив их с Яношем и Арно в компании костюмера, которая осторожно освобождала золотые пряди вампира от шпилек и невидимок.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Чужой голос мягко ворвался в собственное сознание. Прежде, чем Марк его услышал привычным всем способом, он его словно почувствовал внутри себя. Возможно, так сказывалась принадлежность в Поцелую, но, возможно, это результат заторможенности, следствие погруженности в собственные мысли.
Сморгнув, Диксон пришел в форму. И с чего расквасился? Наваждение какое-то. Словно бы не он, словно чужие мысли пронеслись в голове за последние несколько минут. Нет, за сказанные слова он нес полную ответственность. Вот только все иное - едва ли принадлежало ему. Улыбнувшись Ромусу прежде, чем оторвать от него взгляд, все еще ощущая привкус поцелуя на прохладных губах, вампир повернул голову. И стоило заметить с кем ему выпала честь говорить, он тут же встал со своего места, выходя из-за стола.
- Жан-Клод, - улыбка стала значительно шире. Пусть они уже и виделись сегодня с куда большего расстояния, но ничто не мешало повторить ритуал приветствия при более близком общении. Охотно протянув руку для пожатия, Диксон невольно посмотрел по сторонам в поисках сопровождающих, которых чаще всего можно было увидеть неподалеку от Принца. Никого. Необычно, но не ново.
- Опера была фантастична. Давно не доводилось слышать ничего более прекрасного. - Дальше рассыпаться в эпитетах не было необходимости. Порой больше можно сказать парой ключевых фраз, чем безудержным потоком слов. - Ведь тебя она тоже не оставила равнодушным?
Среди частых посетителей оперы вряд ли можно было найти тех, кому она действительно не нравилась. Такие люди приходили сюда именно для того, чтобы показать себя, свой статус, свое непосредственное отношение к светскому обществу. Они искренне считали, что подобное только улучшает их репутацию. Хотя на деле все было совершенно наоборот. Сплетни в одних устах долго не держатся. И в скором времени на тех, кто в оперу ходил просто отметиться, уже косо поглядывали и смеялись за их спинами.
Большинство же гостей этого прекрасного театра, на самом деле ценили искусство во всех его проявлениях. Что позволяло надеяться, что театр будет жить вечно. И пусть его зрители и выступающие в нем актеры меняются, но сам факт существования столь великого и неподвластного времени явления не мог не впечатлять.
По всей видимости, Ромусу сегодня на самом деле сильно повезло. Такие случайности выпадают одна на миллион. Сколько звезд должны были встать под определенным углом друг к другу, чтобы выпал этот шанс познакомиться с Принцем?
- Жан-Клод, позволь тебе представить. Это профессор Ромус Антониони. Преподаватель противоестественной биологии в Университете. - Сделав жест в сторону своего спутника, Марк замолчал на некоторое время, прежде чем продолжить. - Ромус, это Принц города Сент-Луис - Жан-Клод.
Чем было легко в общении с этим человеком - он многое знал о жизни, которую вел Марк. И ему не требовалось никаких дополнительных пояснений того или иного термина, что только отняли бы столь драгоценное время. Волею судьбы обещанное вампиром в ложе, было выполнено. Знакомство состоялось.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Лимузин на парковке театра*

"Я теряю его!"

Эта мысль терзала все существо вампира. Ашер искусал себе губы, но легче от этого совсем не стало, тело разрывалось от боли. Тоска и одиночество, вот его удел. Прекрасный ангел когда-то, он чувствовал себя и теперь таким, пока видел свою красоту в глазах Жан-Клода. Только бездонная синева давала силы жить обезображенным уродством и забывать о нем, но все изменилось, Жан-Клод избегал его. Его кровать уже давно была закрыта от желаний Ашера, а собственная каждое утро являла собой доказательства холода самого близкого существа на свете.

M'amour, не покидай меня, ты единственный, кто помнит меня прекрасным совершенством. Я живу лишь потому, что вижу себя прежним в твоих глазах, как же ты этого не понимаешь.

Сказать об этом Принцу Ашер даже не помышлял, признаться ему в слабости он не смел, ведь это вызовет жалость, а жалость Жан-Клода убьет его вернее осинового кола в сердце. Граф все больше и больше места занимал в мыслях Мастера, он оттеснял его с ключевой позиции в Цирке и Ашер чувствовал, как черная ненависть заполняет те далекие уголки сердца, где он прятал свою любовь. Нежную и романтичный, потаенную настолько, что о ней не знал даже Жан-Клод. И даже сам Ашер отказывал себе в признании того, что этот уголок был, но тем не менее он был, а теперь наполнился таким же сильным чувством - ненавистью. Любовь к одному и ненависть к другому, но как же они близки.

Нужно было срочно что-то делать, предприниматься активные действия к тому, чтобы вернуть себе принадлежащее ему по праву. И видимо стоило начать с себя, подготовить себя к решительным действиям и прежде всего очистить святое от скверны. Ашер вспомнил, что ему однажды рассказывали о эффективности общепризнанного способа, утверждали, что им помогло и теперь они смотрят на жизнь совсем иными глазами.

А почему бы и нет? По крайней мере хуже не будет. Жан-Клод не пострадает, а Граф отправится туда, где ему и положены быть.

Злопамятность Ашера могла бы стать притчей во языцех, если бы теперь нашелся хоть один, из познавших ее, все еще живым. Размышления Ашера о том, что следует предпринять, были прерваны звуком открывающейся двери лимузина и шорохами устраивающегося там вампира. Он был один, тот самый одноглазый Янош, составляющий свиту Герарда, а значит и он был виновен. Ашеру на миг показалось, что граф намеренно послал своего одноглазого приспешника, чтобы в очередной раз указать ему на личное уродство, словно компанией ему может быть только такой же урод. Вампир прошел по салону и сел на боковое сиденье, оставив Ашера в одиночестве на заднем. А выбор Ашера этого места был четко рассчитан, когда он уединился в машине. Вернется Жан-Клод и сядет рядом. Ашер имел права на Мастера и не собирался от них отказываться, а потому его место подле Принца, он его заместитель, его права рука и участь Графа помнить об этом и знать свое место.

Янош пристально смотрел на него и Ашер, даже не поворачивая головы, мог с уверенностью утверждать, что смотрит вампир на его шрамы. То ли сравнивает кто кошмарнее, то ли утешает себя, что он выглядит лучше. Ярость выплеснулась мертвенной бледностью Ашера и отточенностью каждого его следующего движения. гордо вскинув подбородок, Ашер повернул голову и прямо взглянул на Яноша:

- Вы удовлетворены?

И пусть внутри него клокотала ярость, и пусть он произнес всего два слова, но естество инкуба так просто не отбросишь, а потому для Яноша звуки голоса Ашера стали шелковистым прикосновением мягкого меха.

Отредактировано Asher (01.05.13 23:44:27)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Не смотря на занимаемую Жан-Клодом, мягко говоря, высокую должность, в отличие от некоторых иных Принцев прочих городов, он не стремился придерживаться устаревающих взглядов и предпочитал идти вперед, как принято говорить, в ногу со временем, по стопам прогресса, не отставая от последних веяний и тому подобное. Вот и в общении он как можно дальше отступал от архаичных норм, беря пример с социума людей. В этом они с Марком оказывались похожи. Два создания древности, стремящиеся постичь убегающее вперед время, прицепившись к нему буксиром, потому что своим ходом было бы совершенно невозможно. Так в плане технического прогресса вампиры все еще были далеко позади. Что ж, у всего есть свои минусы.
Знакомство проходило более, чем хорошо. Кажется, Ромус и Жан-Клод сыскали общий язык. И даже могли бы подобрать общие темы для продолжительной беседы, будь эта встреча запланированной, предполагающей больше общего времени для ее проведения. Но увы. Принц города мог спешить по своим делам, не смотря на то, что сами господа, расположившиеся в баре, пока никуда не торопились.
Честно говоря, Марк даже был рад тому, что Жан-Клод так удачно оказался в нужный момент в нужном месте, и прервал этот нелепый разговор, который совершенно не клеился, и по скромному мнению Диксона, уплывал все в более неловкое русло. Опять же, в том, что Ромус слишком много знал о жизни вампиров можно было бы и найти минусы. Ну, вот рассмотрим такой вариант... Предложи бы Марк жизнь вечную какой-нибудь наивной простушке, едва только преодолевшей юридический барьер между малолетством и несовершеннолетием, чьи стены комнаты обклеены клыкастыми кумирами, лживо улыбающимися с глянцевых страниц, романтично целующими своих пассий и обворожительно сияющими каплями бутафорской крови на приклеенных клыках - она бы не задумываясь ответила "Да!". А все потому, что имела бы куда более туманное представление о том, что ее дальше ждет, мечтая жаркими ночами о прохладных объятиях, жадных поцелуях и неудержимых стонах.
Стоп... Диксон вернулся из своих мыслей в мир реальный, где Жан-Клод и Ромус все еще продолжали вежливо общаться. Главное, теперь было никому не сболтнуть, что думал о четырнадцатилетней. Нравы нынешнего общества могут все неверно истолковать. Хотя что там... верно, но это уже будет преступлением. Сейчас в четырнадцать никого замуж в наиболее цивилизованных странах не выдают. За редчайшим исключением. Но об исключениях как-нибудь в другой раз.
- Нам нужно кое-что обсудить касательно недавнего взрыва на Снет-Клэр авеню... когда освободишься, конечно же.
Марк посмотрел на Ромуса, затем снова вернулся взглядом к Жан-Клоду.
- Если разговор не требует отлагательств, то мы могли бы поговорить об этом прямо сейчас. - В голосе появилась та профессиональная прохлада, с которой Марк вел все беседы, касающиеся работы. - И если ты, разумеется, никуда не торопишься. - Диксон посмотрел в сторону толпы, куда Жан-Клод периодически бросал взгляды, но не увидел никого, кто мог бы заинтересовать или ждать вампира. Конечно, в театре было мало укромных мест для простых посетителей, где можно было бы спрятаться от чужих ушей. Но более-менее тихий уголок всегда обнаружить можно.

Отредактировано Mark Walter Dixon (04.05.13 06:46:55)

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Фойе*

Их взгляды встретились и синева обволокла его, казалось бы, с ног до головы. Его накрыло так, что он ощущал самого себя, как натянутую струну внутри плотного кокона, которую нужно только коснуться пальцами и она зазвучит фортиссимо. Но вот прикосновения не было. Жан-Клод не тронул дерзкого человека, он лишь обозначил себя и, как показалось Эразму, насмешливо-безразлично воспринял попытки молодого человека противостоять столь мощному вампиру. То, что для Жан-Клода стало глупостью человека, для Эразма было фантастическим выбросом адреналина. Он прекрасно осознавал, чем для него может закончится эта встреча и Марк ему не щит и не меч, но не воспользоваться случаем проверить самого себя и познать всю глубину себя, от понимания глупости поступка до осознания всей глубины стойкости, а потом ощутить как разливается по телу кипящая адреналином кровь и пережить этот жар.
- Вам нравится, мсье Антониони?
Что тут ответить? Да? Нет? Он мог ответить все, что угодно, но вряд ли бы Принц его понял. Не для того были все взгляды, не для того Эразм сейчас балансировал на острие кинжала. Все красота вампира, вся притягательность и сила стали лишь проверкой самого себя. Перед ним была вечности и чтобы шагнуть в нее ему требовалось убедиться, что он не превратит эту вечность в пытку.
И внутри рассыпалась в прах одна из многотонных плит сомнений, когда Эразм ответил:
- Да.
Это было его первым да Марку. Пока еще такое, пока еще не глядя в светлую зелень его глаз, но все же ответ Эразма был предназначен для Марка, хотя и прозвучал Жан-Клоду. Оставалось еще много того, что нужно было сделать прежде, чем взглянуть в его глаза и сказать безоговорочное "Да", но сегодня этот самый первый шаг сделан...
Что почувствовал сейчас Марк Эразм так и не успел понять, но одного взгляда хватило на то, чтобы Марк вдруг заговорил о делах и более того, казалось, что он рад сейчас появившимся делам. Эразм вполне учтиво чуть склонил голову, давая понять, что благодарен за внимание и знакомство и не смеет более отвлекать Принца, а когда Марк заговорил о том, что дело можно обсудить прямо здесь и сейчас, негромко произнес:
- Не буду вам мешать, я ненадолго отойду. - и с самой беззаботной улыбкой добавил, - пойду попудрю носик.
Не так, чтобы ему было необходимо посетить комнату уединения, но там сейчас было едва ли не самое спокойное место в театре. Зрители постепенно стали покидать театр, ажиотажа больше не наблюдалось и Эразм, стоило ему лишь только отвернуться и сделать несколько шагов, удаляясь от Марка, стер с лица последние намеки на улыбку. Восторг, предвкушение, азарт... все это в миг растворилось в ледяной воде. Эразм вымыл руки и не торопился покинуть тихое место. Мраморная столешница со множеством раковин оказался весьма удобна, что вольготно устроиться на ней, и Антониони упершись ногами в ее край, обхватил ладонями колени и откинулся спиной на холодное зеркало.
Он передумал? Понял, что совершает ошибку и не знает теперь как вернуть свои слова обратно? Хорошо, я согласен, но черт возьми, почему?
Эразм понимал, что спонтанность предложения Марка наверняка обернется разочарованием, но чтобы вот так скоро, к этому он оказался не готов. Морально он приготовился к тому, что Диксон может отказаться, узнав о Ромусе, а не рассказать ему о второй личности Эразм не смог бы, но что он сделал не так именно сейчас?
Ты ждал, что я отвечу нет? Так почему же твой взгляд так жадно искал согласие в моих глазах?
Бывает так, что в мыслях все звучит красиво, заманчиво, искренне, а стоит словам обрести звуки в реальности и магия пропадает, а ты понимаешь, что этих слов уже не вернуть.
Эразм сидел, погруженный в свои мысли и совершенно не обращал внимания на то, что в туалет вошли какие-то люди, удивленно на него смотрят. А ему было все равно, он решал для себя что же ему делать дальше. Выйти из театра и пойти куда глаза глядят? А что делать, если глядят они вполне в определенную сторону? Вернуться к Марку, сделать вид, что ничего не произошло? Вот так и зарождается вранье в отношениях, а этого он допускать не собирался, Эразм очень ценил их честность. Поехать к себе? Но он не знает, что сказать при приезду Ромусу. "Эй, приятель, нам предложили стать человеком-слугой, но кажется уже передумали, так что ты гипотетически подумай и реши, хочешь ли ты этого."
Не зная, что выбрать и не желая выбирать из того, что ему не нравится, Эразм просто сидел и мучительно пытался найти хоть какой-то выход из того, что принято называть тупиком.

ПЯТЫЕ-ШЕСТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[1 октября; вторник; ночь]

*Салон лимузина*

Ашер как заколдовал Яноша. Разумеется, мужчина не замечал чужих шрамов, Ашер в расстроенных чувствах не отдал должного своему вековому таланту прятать несовершенства за золотом волос и игрой светотени. Потому вопрос инкуба и его интонации, вызвавшие в теле лёгкий трепет, не породили в призывателе змей никаких подозрений.

- Вы удовлетворены?

"Ну, вот, допялился. Теперь уж отвечай за свою дерзость, будь так любезен".

Янош воспринял вопрос Ашера исключительно как знак триумфа и лёгкой усталости от блеска чужого восхищения в его адрес. Он пожал плечами, улыбнувшись беззлобно и просто:

- Разве может быть достаточно?

Конечно, он говорил о том, что таким созданием, как Ашер, налюбоваться вдоволь невозможно, настолько он прекрасен! Но Ашер имел все права понять его неверным образом на своей волне.

Компания увеличилась, стоило Яношу произнести фразу. В салоне появились Герарт, Арно и Букет. Именно что Букет с большой буквы. Янош чуть посторонился, давая графу место, чтобы присесть подле него. Не то, чтобы на длинных боковых сидениях места было недостаточно, но сам жест был по сути приглашающим. Герарт устроился подле трансильванца, а певец с букетом уселся напротив. Беседа, начатая старшим вампиром, больше была адресована к Арно, но чуть погодя Яношу тоже нашлось, что сказать. Разговор был совершенно нейтральным, о музыке, но Ашер в нём почему-то не участвовал. И со всей своей кристалльной непосредственностью Янош повернулся к Ашеру не только головой, но и чуть-чуть корпусом, так как мог видеть лишь одним глазом, и ему требовалось немного менять положение тела, чтобы менять угол обзора полноценно.

- Герр Ашер, Вы не любите музыку? Или разговоры о ней?

-----» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Парковка | Черный ход

Отредактировано Janosh (10.05.13 12:53:05)