Солнце опустилось за горизонт всего час назад, а на столе Жан-Клода уже лежала кипа бумаг и разноцветных папок. Документы, доверенности, права собственности, купчии, всевозможные договора, просто невообразимое количество копий различных удостоверений, что голова шла кругом. Казалось, что за столь короткое время создать компанию "JC", она же "Джей-Си" в простонародье, и переписать на нее все вампирские заведения было за гранью возможного. И сейчас вампир чувствовал себя директором, бухгалтером, экономистом и секретаршей в одном лице. Обычно это ощущение покидало его, когда появлялись более компетентные и подкованные в этой отрасли люди, хотя, чаще всего это были все-таки вампиры, такие как Марк Диксон. Хотя, что уж тут таить? Он был скорее уникумом и здорово помогал Принцу разбираться в уже изрядно приевшихся бумажках. Но сегодня все как будто бы провалились сквозь землю. Николаос такими вещами не занималась, предпочитая коротать свои дни и ночи в подземельях. Она была далека от цивилизации настолько, насколько Жан-Клод был далек от желания существовать в каменных склепах. Неспешно просовывающий пальцы в щель между крышкой и стенками обшарпанного гроба в подвале заброшенного дома - эта пьеса не про него. Вампирская машина по глобальной модернизации была уже запущена.

В катакомбах Цирка тем временем рьяно велись работы. Ремонт во всем его потрясающем проявлении. Сегодня рабочие как раз приводили в порядок будущий кабинет Принца, поэтому сам вампир переместился со всеми бумажками в "Запретный плод". "И что это должно значить?" - инкуб красочно изогнул бровь, повторно перечитывая предложение одного из документов. Понимание не пришло даже после третьей попытки вникнуть в суть. Эти хитрые юридические ходы уже не на шутку начинали раздражать. От серьезного намерения все же понять смысл напечатанного отвлек настойчивый стук в дверь. Мужчина не ответил, продолжая смотреть на черные буквы, которые изрыгнул принтер. Роберт, стоявший в коридоре, прекрасно знал, что его мастер в кабинете, поэтому, не дождавшись ответа, открыл дверь и вошел внутрь.

- Жан-Клод, - произнес он, замерев на полпути к столу. Инкуб медленно поднял глаза, смерив блондина пустым взглядом. - Ты должен прекратить это! - похоже, суровость в глазах не были для Роберта преградой. Он был намерен продолжать, и Жан-Клод знал это. Инкуб кожей ощущал недовольство, исходящее от чужого накачанного тела, хозяин которого, увы, был достаточно предсказуем.

- Прекратить что? - в голосе не было ни толики интереса, ни беспокойства, ни чего бы то ни было. Синие глаза мерно опустились вниз, отыскивая непонятный по значению текст на белой и уже слегка помятой от постоянных перекладываний бумаге.

- Делать из нас людей! - внезапная волна злости потекла по стенам, потолку и полу, наполняя комнату. Роберт сжал огромные кулаки, буравя взглядом спокойно сидящего перед ним вампира. Птенец Жан-Клода был старой закалки, и это было даже забавно, учитывая, что своего создателя он был моложе лет так на пятьсот. Ему нравилась его работа - быть управляющим клуба, но ему так же нравилось ощущать себя сверхъестественным созданием, плевавшим на закон с высокой колокольни. Да, это было удобно - жить по выдуманным правилам, не чувствовать усталость, не стареть и не умирать, но все это слишком походило на жизнь нелегального эмигранта.

- Увы, даже мне это не под силу.

- Ты знаешь, о чем я! - за злостью стала пробираться сила. Она напористо текла вперед пока не уперлась в незримый барьер... задрожала, забурлила около него, расплескиваясь. Жан-Клод поднял взгляд, не выражающий абсолютно ничего. - Ты пытаешься сделать из нас цивилизованных монашек! Вот о чем я! Но мы гребанные монстры, и этого не изменить! Так к чему все это очеловечивание? - в каждом слове звучал вызов, и Жан-Клод знал от чего все это случилось. В вампирском мозгу что-то щелкает, когда он внезапно начинает чувствовать себя животным, нуждающимся в стае, нуждающимся в управлении. И стоит соплеменнику проявить слабость... Инкуб предложил Роберту свободу выбора - уйти или остаться, и тот счел это слабостью.

К несчастью, управляющий "Запретного плода" не разделял мнение Принца города. И это было не удивительно - многие его не понимали, но для себя инкуб решил точно, что наконец-то перестанет быть нелегальным гражданином чужой страны и прихватит с собой всех желающих. И пусть человеческий закон достаточно жесток к вампирам и оборотням - он так же защищает их от простых и безжалостных убийств, а общественность и пресса никогда не оставляет внезапно исчезнувшие популярные фигуры без внимания. Только вот объяснять это разъяренному Роберту было ни к чему. Сегодня он пришел не за разговорами, а за поводом.

Движение было даже не смазанным. Его просто не было. Жан-Клод только что сидел в кресле, а через долю секунды уже стоял около Роберта, сжимая его горло. Пальцы мучительно медленно по очереди касались кожи замершего вампира с расширенными от страха глазами. Его сила, только что готовая разнести все вокруг, внезапно сжалась и начала увядать, засасываться в невозмутимые синие глаза, радужка которых лишь немного наползла на белок.

- Здесь я решаю, что можно изменить, а что нет, - от звучания голоса словно тысяча насекомых пробежали по телу, шурша и шелестя лапками. - Тебе это ясно? - проскользнули рычащие нотки, а обещающая в интонациях угроза заставила Роберта слишком быстро закивать. Слишком быстро. Жан-Клод небрежно оттолкнул от себя вампира, и только стена не позволила тому упасть. - Тогда иди и занимайся своей работой!

"Глупец!" - он смотрел, как блондин удаляется, пошатываясь. Инкуб может просто высосать из него всю силу, ведь именно он создал его, но... Жан-Клод опустился в кресло и откинулся на спинку. Лицо его исказилось разочарованием и, возможно, к самому себе. Чтобы сохранить власть и пресечь возможные вызовы приходилось делать многое, включая наказания и демонстрации силы, и это не доставляло радости. То, что Принц планировать провернуть, многие считали проявлением слабости и порой пытались воспользоваться этим. Но у Жан-Клода были свои мысли по этому поводу.

Увлекшись бумагами и Робертом, вампир неожиданно для себя понял, что оставил тот самый звоночек, сигнализирующий о появлении еще одного Мастера вампиров в городе, в фоновом режиме.

Прошло почти два столетия с их первой и последней встречи. Срок слишком давний для ясных воспоминания, но Жан-Клод помнил. Он никогда и не пытался забыть... Все документы тут же отошли на второй план - инкуб мгновенно потерял к ним интерес, продолжая смотреть на вошедшего оборотня, словно видел в нем кого-то другого. Вервольф не выдержал и почесал плечо - нервный жест, но этого хватило. Жан-Клод моргнул, и признаки жизни вернулись к нему.

- Я встречу его, - вампир поднялся с кресла, и юноша облегченно вздохнул. Плечи его расслабленно опустились, а взгляд приобрел привычное веселое выражение. Инкуб мысленно усмехнулся и быстрым небрежным жестом велел ему идти по своим делам. Тот так и сделал. Быстро и без лишних слов.

Мысли кучковались с образами и воспоминаниями, пока Принц спускался в фойе, ко входу в клуб. И где-то в глубине вампирской души надеялся, что Джейсон не обознался, и что на всем белом свете не сыщется двух вампиров с одинаковыми именами.

Охранник покрепче, которого Шуйлер заменял на время позднего ужина, посторонился, выпуская Жан-Клода. Для посетителей вампир был незаметен - щепотка магии, иначе вряд ли ему удалось бы так быстро дойти до главного входа. Вервольф кивнул в сторону, где должен был стоять гость. Он все это время незаметно, по крайней мере по его мнению, наблюдал за вампиром, следил и оценивал шансы. И теперь, когда необходимость в бдительности исчезла, он полностью переключился на людей, толпившихся в очереди.

Жан-Клод сделал шаг и впился глазами в темноту, которая так удачно скрывала Герарта от любопытных глаз, но вампиру она не была преградой. Привычный плащ, камзол... Наверно, для графа замшевые ботфорты Принца, плотно прилегающие кожаные штаны и сорочка с кружевом тоже не показались чем-то неестественным, но... Зарождающаяся радостная улыбка в миг померкла, когда картина вырисовалась полностью. Друг, которого вампир не видел слишком давно, не выглядел ни счастливым, ни радостным, ни таким, каким помнил его инкуб. И этому было только одно объяснение.

- Mein Freund... что случилось? - немецкий язык, который Жан-Клод к нынешнему времени выучил достаточно для свободного общения, но все же с легким французским акцентом, и... выражение неподдельного беспокойства на лице. Ощущение, что еще вчера они непринужденно разговаривали, а сегодня произошло нечто страшное. И не было той паузы, длиной в пару веков.

Жан-Клод не то, чтобы забыл о нормах вампирского этикета, об устоявшихся приветствиях, демонстрациях силы и прочих составляющих... В любой другой ситуации, в присутствии любого другого вампира он сделал бы все необходимое для соблюдения веками недвижимых традиций, но... Два столетия назад они с Герартом кое-что для себя решили. Жан-Клод верил в искренность его суждений, а нынешний Принц города очень редко кому мог доверять. Возможно, это была интуиция - не важно.

- Я тоже очень рад нашей встрече... - но последующие слова графа стерли с лица вампира любое проявление эмоций. Веками выработанный рефлекс - скрывать свои истинные чувства от посторонних глаз. И не важно чьих. Сильные переживания выплескивались за границы дозволенного, а вокруг были люди и оборотни, внимательно наблюдающие. За Принцем и за его новым гостем.

- Моя семья угодила  к нему в заложники. Прости, мой друг, но не могли бы мы переместиться куда-нибудь в более приватную обстановку? Это  разговор не из легких.

- Разумеется, пройдем внутрь, - серьезно кивнул Жан-Клод и пропустил Герарта вперед, в клуб. А когда охранники послушно разошлись, Принцу пришлось использовать легкий массовый гипноз, дабы посетители, а в частности посетительницы не заметили его и Герарта, пересекающих оживленное фойе. К сожалению, а порой и к счастью, не только у стриптизеров-оборотней было огромное количество поклонниц. Большинству куда более интересен тот, кто никогда не раздевается...

Вампиры оказались в кабинете Жан-Клода, который зашел в помещение последним, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, изучая Графа взглядом. Он более не позволял себе столь явного проявления эмоции... Кажется, они могли действовать на Герарта не слишком воодушевляюще. Выражение лица Принца было серьезным, сосредоточенным.

Раз Мастера города Тандер-Бэя постигло безумие, его поступки перестали подчиняться здравому смыслу и логике. Не стоит пытаться объяснить действия того, кто не может совладать с собственным рассудком. Но кое-что у безумцев получается куда лучше - маниакальная и параноидальная забота о своей безопасности.

- Кто погиб? - осторожно спросил Жан-Клод и тут же почувствовал себя отвратительно. Испокон веков самым тяжелым испытанием был разговор о близких, чья жизнь висела на волоске или уже оборвалась. Но раз Герарт здесь, а его лицо перепачкано кровавыми слезами - без жертв не обошлось.

Страшная правда открылась. Та, которую Жан-Клод боялся, но ожидал услышать. Мастер Тандер-Бэя никогда не отличался особой мягкостью и сочувствием, а, лишившись здравого рассудка, все его недостатки многократно усилились. Ничто так не дисциплинирует, ничто так не подчиняет, как демонстративное убийство близкого "человека".

Их взгляды встретились, но Жан-Клод промолчал, не перебил Герарта, понимая, чего графу стоит этот разговор. Он выслушал его до конца, одновременно борясь с нахлынувшими воспоминаниями о Джулианне. Но волна силы отрезвила, вздернула и встряхнула. Глаза расширились, и не от удивления. От страха. Волна ноющего ужаса прокатилась по телу, свела тугой судорогой низ живота. Именно те эмоции вновь ожили в нем. Те эмоции, которые он испытал, узнав о предстоящей участи Джулианны. Страх за нее, за Ашера, за себя.

Жан-Клода вжало в дверь, руки сжались в кулаки, борясь с воспоминаниями, успокаивая их, отметая, возвращая в глубины сознания. Пульс бился пойманной птицей, и Принц боролся с собой, чтобы не рухнуть на колено, вторя движениям графа. И внезапно давление исчезло. Лопнуло, потухло, словно щелкнули выключателем. Тело по инерции подалось вперед, но вампир устоял на ногах. Герарт усмирил свою силу резко и судорожно, пустив себе кровь, и в то же мгновение ее знакомый аромат прокатился по кабинету.

Жан-Клод сделал шаг, затем еще один и еще... Он опустился на колени перед графом. Тонкие пальцы уверенно сжались на плечах, вжимаясь в грубую ткань камзола. Успокаивающе, вселяя надежду. И Принц заговорил на мягком и податливом французском, успокаивая и баюкая голосом. Он умел это делать лучше кого бы то ни было. Он знал, что сейчас это необходимо. Им обоим.

- Мы вернем их... вернем, mon ami. Обязательно вернем... Но не силой. Этим мы сделаем лишь хуже... Завтра, сразу после заката, я свяжусь с Тандер-Беем. Завтра, будем надеяться, станет известно имя нового Принца, имя того, кто займет место Вильгельма, - рассвет был близок, а в Тандер-Бее сейчас и так не сладки. Там слишком жарко и слишком много проблем. Жан-Клод даже не был уверен, что и завтра кто-то откликнется на его звонок, но попытаться все же стоило. К тому же вампир собирался пока что навести лишь справки. Переговоры о выкупе пленников не решаются в течении пяти минут и даже пяти дней...

"Почему..." - как много раз Жан-Клод задавал себе этот вопрос и не мог найти ответа. Не мог найти его и сейчас, обнимая и утешая Герарта. Почему все случается так, а не иначе? Почему близкие должны страдать, должны умирать?.. Почему они? Неужели все это - расплата за грехи? Инкуб отогнал неприятные мысли. Их сейчас и так было в достатке... Он гладил графа по плечам, спине, волосам, и мертвое сердце сжималось от горечи. В ту страшную ночь, когда погибла Джулианна... когда Ашер бился в предсмертной агонии, Жан-Клоду не у кого было просить помощи... только у Белль Морт. Тогда он точно знал, что не сможет лишиться их обоих, что он сделает все, лишь бы спасти Ашера. Цена за его спасение была слишком велика, но не для инкуба. Тогда ничто не было так ценно, как жизнь золотоволосого вампира. Ничто больше не имело значения... ведь Джулианна погибла. Оставила их одних сиротами в этом огромном мире.

Лишь неделю спустя Жан-Клод смог оплакать ее. Вдали от дворцовых пут Прекрасной Смерти. В чаще леса, среди деревьев и жухлой листвы. В одиночестве, сидя на коленях и царапая собственные плечи. Раздирая ногтями дорогие одежды и крича ее имя.. И если бы он мог сорвать голос, потерять сознание от душевной боли, умереть от разрыва сердца... Но, вампиры на редкость живучи. На них не отражается стресс, каким бы сильным он не был.

Тогда он ненавидел себя. За все. За то, что не смог спасти Джулианну. За то, что не смог уберечь Ашера... За то, что оставил их, уехал так не вовремя. Он не хотел жить, и лишь договор с Белль не позволял ему совершить нечто непоправимое. Если инкуб не выполняет условия столетнего рабства - Ашер не имеет права жить.

И сейчас Жан-Клод не мог позволить Герарту испытать тот же ужас одиночества в критический момент. Он был рад, что граф сумел добраться до Сент-Луиса... Семья, близкие - это все то, что так ценили оба вампира. То, чем они дорожили и готовы были пойти на все ради их спасения. Возможно, именно это объединило их настолько в момент первой встречи...

- Спасибо тебе, mein freund. Но мы оба знаем, что... Как бы не велико было желание, мы не сумеем поторопить события. Но мне достаточно и того, что ты не отвернулся от меня. Мой друг, я не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя... Сейчас я мало что могу предложить тебе. Я не принц города и не владею сколько-нибудь весомой свитой. Но для меня будет честью, если ты позволишь мне остаться здесь. И дать дать тебе Клятву крови.

Жан-Клод на секунду замолчал, разглядывая лицо Герарта. Его предложение было... настоящим? Принц никогда даже не думал о такой возможности.

- Это будет честью для меня, mon ami... великой честью, - ответил вампир, глядя в янтарные глаза прямо, безо всяких уловок и лести. Сейчас было самое время поделиться силой. Момент достаточно интимный и полный доверия... Жан-Клод прижался губами ко вскрытой графом ране, попробовал кровь на вкус. Такую знакомую, яркую, резонирующую по цвету с бледностью кожи. Как ни странно, инкуб все еще помнил ее тонкий аромат, помнил аромат его тела.

Отстранившись, он произнес те самые слова, которые являлись связующим звеном клятвы крови. Неожиданно заострившимся ногтем инкуб провел по коже, чуть ниже центра шеи, предлагая Герарту все, что сегодня было в силах Принца города. Доверие, поддержку, защиту...

Слова растворились в воздухе... Их поглотила сила, вызванная обменом драгоценной крови. Внезапно мир вокруг окрасился ярчайшими красками, коих не бывает и быть не может в природе. Магия украшает... а, быть может, показывает, как все выглядит на самом деле? Быть может, даже вампирскому взгляду не дано разглядеть истинной цветовой гаммы.

Его глаза вспыхнули затягивающей синевой. Отблеск сапфиров затянул все, вплоть до кружева ресниц, не оставляя в очах ни белого, ни черного... То было делом рук ритуала и ardeur, который требовательно откликнулся на воспоминания Жан-Клода. Вибрирующее эхо голоса графа прокатилось по всему телу, запульсировало в венах, спустилось к низу живота, напоминая о чем-то давно утраченном, интимном и совершенно невероятном. На мгновение инкубическая натура взяла верх и возжелала всего это великолепие, которое Жан-Клод еще совсем недавно успокаивающе гладил руками, в свои объятия. Возжелало немедленного повторения минувших событий, повторения обжигающих поцелуев, требовательных прикосновений, музыки стонов и испепеляющего жара вздохов...

Ощущение исчезло, как только Герарт оторвался от краев кровоточащей раны. Жан-Клод прерывисто вздохнул, словно бы ему требовался воздух, и позволил себе утонуть в горящих янтарным огнем глазах. Замутненный взгляд внимательно следил за языком, так вольготно и пленяюще скользнувшим по нижней губе вампира... Казалось таким неправильным не прикоснуться к нему.

Поцелуй - это совсем необязательный элемент ритуала, но сегодня и сейчас он казался болезненно необходимым. Нужно было хоть как-то снять тяжелое сексуальное напряжение... и губы инкуба соприкоснулись с губами графа практически в целомудренном поцелуе, который при этом никак нельзя было назвать целомудренным.

- Спасибо. Ты даже не представляешь, из какой бездны меня спас.

Принц моргнул пару раз, внезапно ощутив за собой некое подобие вины за то, что в такой тяжелый для Герарта момент, он посмел задуматься о не самых приличных с точки зрения общепринятых отношений вещах. Но ardeur - это не просто функция, которую можно включать и выключать при необходимости. Ardeur - это фактически живой организм, второе сознание, обитающее в темных глубинах вампирского существа. Оно порой не любит спрашивать разрешения. И очень часто оно жаждет шалостей и удовлетворения своих безграничных потребностей.

- Как бы не втянуть тебя в другую череду неприятностей... - наконец ответил инкуб, стараясь стряхнуть наваждение и то и дело подкидываемые ardeur картинки из прошлого. Нечего и не перед кем было юлить, поэтому Принц сразу сказал, как есть... Ну, конечно же, не совсем сразу. Предупреди он Герарта о возможно опасности заранее, согласился бы он приносить Принцу клятву крови? - Совет вряд ли поверит, что Колебатель земли погиб от моей руки. Рано или поздно кто-то явятся сюда... Но это не важно сейчас. Проблемы мы будем решать по мере их возникновения, - вампир улыбнулся и сжал руку графа в своей. - Ты даже не представляешь, насколько сильно я на самом деле рад видеть тебя.

Жан-Клод больше не думал о том, чтобы отстраняться. Одно лишь настойчивое движение вперед - и губы вампиров соприкоснулись. Ardeur рванулся навстречу этому требовательному и одновременно нежному поцелую, в одно мгновение проник внутрь обжигающим желанием. Подобно густому меду растаял на языке и двинулся вниз, словно бы на самом деле задевая все чувствительные зоны. Естественно, то было лишь ощущением и подстегнутым возбуждением сознания, но ведь именно на нем ardeur и играл.

Инкубу не нужно было повторять дважды. И времени на размышления не требовалось. Не требовалось и сноровки пальцам, чтобы развязать завязки плаща, который в то же мгновение соскользнул на пол со спины графа. Ardeur прекрасно справился со своей прямой задачей и единственным назначением - изгнал все мысли, размышления, боль, горечь и страдания, оставляя вампиров во власти порочных инстинктов.

Жан-Клод подался вперед, не разрывая поцелуя, увлекая графа за собой, а точнее под себя. Оторвался от когда-то очень близко знакомых губ вампир лишь для того, чтобы оглядеть Герарта сверху вниз. Это могло получиться лишь в такой позиции, ведь австриец превосходил инкуба в росте, а потому вампир не мог отказать себе в удовольствии насладится таким редким зрелищем. Жан-Клод перекинул черный водопад вьющихся волос на одну сторону, не позволяя им мешать процессу. Ладони упирались в пол, пока вампир не отстранился, чтобы избавиться от своей и чужой рубашки, точнее просто расстегнуть их обеих и обнажить торс, живот, гладкую кожу.

С застежками на штанах так же было покончено очень быстро. Инкуб провел ладонью по груди и животу графа, ощущая кончиками пальцев покалывание образовавшейся между телами магии. Герарт был невероятно привлекателен в своей настоящей, не приукрашенной линией крови, красоте, и Жан-Клод наклонился вниз, чтобы касаться и водить губами по приковывающему взгляд телу. Покрывать поцелуями шею, грудь, каждым движением распаляя обоюдоострое желание.

Сила опьяняла, будоражила и стирала все границы в дьявольском танце обнаженных тел и одурманивающем потоке магии, что струилась по коже, проникала внутрь и сильнее затягивала узлы блаженства. Остатки одежды были разодраны нетерпеливыми руками, стремящимися обладать и получать удовольствие.

Жан-Клод отвечал на слова Графа поцелуями, исследованиями тела пальцами и языком. Arder же в свою очередь делал свое дело. В эпицентре его концентрации не нужны были долгие прелюдии, да и они были лишь помехой на пути совершенно низменных желаний, уже просто-напросто управляющих сознанием, действиями, разумом.

Желание обладать в этот раз жадно возымело верх. Жан-Клод двинулся вперед, входя в своего любовника и одновременно сжимая и водя одной рукой по его разгоряченной плоти. Второй ладонью он опирался на неожиданной холодное покрытие пола. Для удержания равновесия, глубоких и резких движений, коленей и одной руки было вполне достаточно... для вампира. Инкуб издал гортанный звук удовольствия. Это было превосходно - наблюдать за разметавшимися по паркету черными, как ночь, волосами, за телом, отзывающимся на задаваемый темп. В ворохе частично разодранной одежды, разбросанной по алому подкладу плаща, их любовная фиерия выдергивала вспышки воспоминания прошлого... когда многое было так похоже, но при этом совершенно отличалось от того, что происходило сейчас...

Жан-Клод за прошедшие две сотни лет ни один раз думал о повстречавшемся ему однажды Герарте. И не раз он желал снова увидеть его. Того, кто оказался так похож на самого инкуба. Не внешне и даже не в плане пристрастий... но в образе мыслей, чувств и поступков. Честь, забота, дружба, привязанность, понимание - всего этого так не хватало в вампирском гнезде унижений и разврата. Когда-то давно вампир дал слово самому себе - когда наконец наступят времена его полной независимости от каких бы то ни было Мастеров, когда он станет хозяином собственной жизни, пусть и на отдельной маленькой территории - он непременно свяжется с Графом, непременно увидится с ним. Но... судьба распорядилась иначе - Герарт оказался в Сент-Луисе раньше. Но совсем не при таких скорбных обстоятельствах инкуб желал вновь увидеть австрийца... не при таких.

В сиюминутные же покалывающие мгновения утоления сексуального голода, под горячий шепот arder, Жан-Клод не мог думать о чем-то отвлеченном. Да и не хотел... Волной блаженства смылись все посторонние мысли и желания... Инкуб ускорил темп под возбуждающие стоны и рычания, откинув спадающие на лицо волосы, но черная вьющаяся копна не желала уступать. Тонкие прядки прилипли к покрывшемуся испариной лицу, а синие глаза жадно изучали любовника. Ardeur давил своей мощью, стараясь ускорить процесс, стараясь как можно скорее напитаться двусторонним оргазмом. И сопротивляться этому было дьявольски сложно...