Здесь уныло, но ночью этого не видно. После загородной усадьбы вампира кажется, что попал в карандашный рисунок мира. Дело не в роскоши, просто в Англии все какое-то блеклое.
Если было бы реально задолбать индийского вертигра, он уже давно бы задолбался. Кто не работает – тот не ест, иногда не едят даже те, кто много работает.
Когда он принадлежал Принцу, то мог вообще целыми днями ничего не делать, если был бы сговорчивей, но Мирта не мог ничего не делать. В Брайтоне для этого была масса возможностей.
Работать в три смены, браться за любую мелкую работу, помогать семье, ремонтировать дом, тренироваться? наконец. Он был постоянно чем-то занят.
И, да. Все-таки реально можно задолбать даже вертигра.
Вот и сейчас, ближе к 4-ем часам ночи, после третьей смены он приехал на автозаправку на фургоне Нимир-Раджа, чтобы заправиться и закупиться в местном супермаркете.
На нем был комбинезон с маркой логистической компании, одетый на голое тело, темно-синяя бандана с «огурцами» стягивала непослушные белые пряди. Его внимание привлекла дорогая, только что отполированная машина-кабриолет.
«Кто-то явно не из нашей глуши».
– Будды и патриархи!.. И где же я умудрился пробить шину? Нет, камера просто лопнула, блин.
Митра буднично улыбнулся, поставил четыре огромных пакета на асфальт, пикнул сигнализацией и полез в машину за инструментами.
– Придется менять колесо прямо тут.
– Молодой человек, вам помочь? Здесь совсем недалеко есть сервис.
– Спасибо. Я сам справлюсь.
«Никакого сервиса, я слишком хочу жрать, чтобы находится среди толпы народа».
Он привычно подставил домкраты, приподнял корпус,
Он думал о том, как он приедет в пард, его там покормят, а потом он прижмет шамана и тот будет совсем не против. Только в этот раз без ритуалов и света факелов, Брэдли пользуется сексуальной энергией для встречи с духами мертвых. И такой ее разновидностью, что может предложить Митра.
В этот раз ему все же надо помыться. Он него пахнет не только океаном, но и мазутом, и еще фиг знает, чем.
Все будет так же, как вчера. Наверно.

***
- Когда ты сыт, у меня от тебя ощущение, что пришел ракшас. Если бы ты не выглядел, как чистокровный ариец, я вообще побоялся бы спать с тобой в одной постели. Иди сюда быстро!
– Мне надо помыться.
Здесь нет времени и морального права натираться маслами.
– Потом помоешься.
Митра согласен. Он стягивает с себя слегка узкий ему в плечах комбинезон, снимает обувь. Стоит обнаженный в перекрестьях причудливых дрожащих теней, что отбрасывают на него разные шаманские предметы.
Последней летит на пол бандана.
– Ракшас. Ей-Богу. Я уже весь трепещу, где-то в районе бедер.
Митра неподвижен. Ему нравится, когда Брэдли несет всякую чушь, прежде чем отдаться ему полностью и безапелляционно.
– Ты мог бы быть доминантой среди своих.
– У нас матриархат, а я, знаешь ли, к тому же еще и… – он гладит свой член, обхватив широкой ладонью. – Предлагаешь мне совершить сексуальную революцию?
Смеется. Его светлые тигриные глаза словно светятся в полумраке.
Шаман елозит под тонким одеялом в предвкушении.
– Наш голод и наши желания делают нашу жизнь трудной. Такой, какой она и должна быть у воина, но привязанности делают нас слабыми и создают проблемы. Да, я ракшас, если ты так хочешь, но…
– Митра… я знаю, что у вас принято проповедовать ваши тексты, но избавь меня от нравоучений и просто трахни. Мысль свою глубокую сможешь закончить потом, если будешь в состоянии.
– Сатьям эва дж’аятэ.

*побеждает лишь истина

Брэдли не выдержал, сам скинул с себя покрывало и принял функциональную позу, чтобы не ждать более не секунды. Ману сделал несколько шагов по небольшой комнате, задевая головой всякие забавные предметы. Взял с тумбочки смазку в аляповатом флаконе, резко контрастирующим со всем мистическим антуражем.
– Джакоб будет всем этим недоволен. Скажет, что ты теряешь силу, как шаман.
Честно говоря, Митра не верил, что Брэдли на самом деле общается с предками верлеопардов. Слишком он был для этого, ну… впрочем, не ему, вертигру, судить об этом.
Выдавил смазку себе на ладонь, не спеша. Ведь сношение уже, по сути, началось и торопиться некуда. Их звери уже танцуют друг для друга.
Зверь Ману огромен и силен, зверь Брэдли - эфемерен и прекрасен, как северное сияние. Нет, он не видит ничего этого, просто так и есть.
Он прижимает головку к его анусу, слышит, как Брэдли что-то шепчет в подушки.
Проводит вверх-вниз, чуть надавливая, придерживая член рукой.
«Опять задумал свои магические игры».
Только с Митрой этот номер не пройдет, он подвластен ведической магии, ну так он всегда думал.
Ману погружается медленно, до самого конца, чувствует легкую дрожь, охватившую Брэдли. Тот тихо поскуливал, чуть меняя положение зада для своего удобства. Митра склонился и зажал в ладони подобие просторного кожаного ошейника, который шаман никогда не снимал, чуть придушил, потянув на себя.
Первый стоящий толчок внутрь, Брэдли выгибается в пояснице, подается назад, чтобы уменьшить давление на шее. Это просто игра, ему нравится, Ману тоже. Он не причинит ему вреда, и даже если случайно перестарается, у него есть кровь, чтобы исправить пробоину в силе.
Его кровь просто волшебна, вампир всегда так говорил, и это было правдой.
Пара минут – и шаман уже не скулит, а издает какие-то непонятные звуки, не потому что ему больно или неудобно, а потому что зверь Митры окружил его со всех сторон, и от этого горячо и спокойно одновременно.
Они уже не могут говорить, почти не могут связно думать, шаман-то точно. Белый тигр всегда сохранял какую-то связь с внешним миром, вероятно, потому что думал, что если ее потерять, он умрет. В его предыдущей жизни это было чистой правдой.
Джакобу это не понравится, он знает, и с каждым днем ему это нравится все меньше.
Все происходящее очень приятно, но вот эти сладострастные судороги, которые, как крючок рыбу, поддевают его собственный оргазм. Сейчас будут ласки или же видения с вероятностью 50 на 50.
– С тобой завтра что-то случится…
– Всегда что-то случается, Брэдли, – Митра длинно поцеловал его в губы и ушел к себе, проведя руками по всем чувствительным местам.

***
Ману лихо открутил винты, снял колесо, уложив на асфальт гайки и шину, как вдруг почувствовал что-то странное.
Непреодолимое желание подойти к тому белому кабриолету.
Он взял ключ, не оставлять же его без присмотра.
– Доброй ночи. Не сочтите за наглость, но я был вынужден подойти.

- Садись.
И он, конечно же, открыл дверцу.
«О, да. Теперь все понятно. Вампир».
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это почувствовать, особенно спустя столько лет плотного общения с подобным существом.
Митра скользнул на переднее сиденье, движеньем, не соотносимым с его габаритом.
«Ничего так, милая», - оценил достоинства девушки вертигр, он не был агрессивен заочно.
- Да, – что собственно значило это «да», было не совсем понятно и Митре. - Но мне надо еще машину починить и завести кое-что  … «домой», - он сделал нехорошую, даже себе заметную паузу при этом слове.
«Жрать охота. Как же хочется плоти».
Надо заметить, что со жратвой в туманном Альбионе было туго. Это вам не Индия с ее фатальным перенаселением. Ману был голоден почти постоянно и удовлетворял свой голод сексом, настолко вообще это было взаимозаменяемо. Он не хотел, чтобы его пристрелили как собаку, поэтому вел себя в рамках приличия парда, в котором жил.
- Ты, вероятно, знаешь, как зовут меня, но я все равно представлюсь. Митра Ману Сингх. Я родом из страны Бхаратов, т.е. из Индии, и большую часть жизни я провел там. Митра… так проще. Ты права, Милисента, мне нужны дельные предложения, а то я что-то тут засиделся.
«И лучше свалить быстро и незаметно, не люблю прощаний и всех этих верлеопардовых соплей».
Тигр втянул запах салона вместе с духами леди и запахом ее тела, чуть расширив ноздри. Никакого подвоха он не учуял, поэтому попытался устроиться поудобнее на небольшом, для его роста, сиденье.
- Ну... - он запустил пятерню в растрепанную белоснежную шевелюру, - я могу драться, переводить с индийских языков и чинить все, что можно починить. И … - стоит ли вообще об этом говорить, но вероятно стоит, - не падок до женского пола. Что-то типа резюме.
Митра чувствовал волю вампира, но также чувствовал в себе силу сопротивляться. Имел возможность, но не имел желания.
- А что ты можешь мне предложить, Милисента? – голос его звучал низко, и чуть глуховато, но мелодично, слишком мало времени прошло, чтобы полностью отучиться от произношения родного языка. А еще здесь было холодно и сыро. Не вертигру жаловаться на жизнь, но ему нравился запах прокаленной безжалостным солнцем древесины, а не сырости.