- Как-то глупо получилось. Видимо, довольно быстро тут все-таки закончилась заброшенная территория. Беда. Да еще и ее нехорошо подставлять. Сейчас хлопот будет много.
– Идут в пень. Оперативным шагом. Пусть свой идиотизм оправдывают как хотят, - Диана молча смотрела прямо в дуло оружия, которое было направлено на нее с поднятыми пустыми руками. Каин был прав, получилось действительно глупо. Она сама толком не поняла, когда успела попасть на охраняемую какими-то вояками территорию. Да еще голове неплохо так гудела от алкоголя и ее слегка мутило. Было видно, что охранники были не в духе. Ну, в общем, а кто был бы в духе, если бы приходилось задерживать на контролируемой зоне нетрезвую девушку неформалку, которая, походу, сама не понимала, как тут оказалась. Один человек направил на нее оружие, а второй весьма неаккуратно лапал. Правда, несмотря на то, что он обнаружили и нож и электрошокер, все это не перекочевало в карман мужика, а лежало у него на руке. Все-таки одно было хорошо в американском законодательстве – очень и очень внимательно относились к частной собственности и потому изымать вещи и присваивать себе никто никогда не собирался.
- Ладно, повели ее на проходную. Копы уже приехали, у себя будут разбираться.
«Вот дерьмо. Это да, это надолго.» Настрой вошел в крутой пике и выходить из этого неконтролируемого падения не собирался. К тому же от опьянения остались только плохие стороны в виде трещащей головы. Шум голосов поднимался, раздражая, отвлекая, заставляя потихоньку желать удариться обо что-нибудь головой. Единственная проблема – теперь это совсем бесполезно с учетом ее новых особенностей. К тому же она поступит определенно нехорошо по отношению к Анни. «Да уж. Пора привыкнуть, что я за нас двоих в ответе. И если будет плохо мне – будет плохо и ей.»
***
- То есть вы просто гуляли по заброшенной территории в нетрезвом виде. Все здорово, но нет ни документов, удостоверяющих вашу личность, ни даже водительского. Доказательств того, что вы занимались промышленным шпионажем, у нас, к счастью, нет, хотя наличие у вас дорогой камеры, конечно, было вам не на пользу – может, снимать собирались. Есть родственники или друзья у вас здесь, юная леди? Позвоните им, чтобы внесли за вас залог. И попросите захватить ваш паспорт. На этом тогда ваши неприятности закончатся.
«Мрак. Просто кошмарные люди. Сколько я должна была это терпеть. И как, черт побери, я должна достучаться до Анни? «Анни, возьми мой паспорт, он хрен знает где в моей комнате!». Я даже не могу придумать подходящего эпитета, насколько это глупо думается. А телефон для слабаков.  Определенно.» Диана молча, словно истукан, сидела на стуле и смотрела в пустоту, испытывая настроение, близкое к фрустрации. На столе перед ней были разложены рядком, которые были у нее при себе, а напротив стоял полицейский, который немного хмурым взором глядел на нее и ждал, когда неформалка начнет обращать внимание на реальный мир. Она, впрочем, продолжала ничего не делать, чувствуя себя крайне глупо. День был убит просто из-за тупого невезения. Надо было ей войти в заброшенное здание и, выйдя с другой стороны, побродив немного, оказаться в каком-то совсем неправильном месте, полном мужиков с оружием.
- Ну, либо она нас спасет, либо придется посидеть немного дольше. Ладно, давай, может, что-нибудь интересное обсудим в таком случае. Все-таки вряд ли мы в текущей ситуации сможем его в чем-то убедить. С нашей-то гудящей немного головой. Хотя уже легче. Регенерация, видимо, мешает основательно напиться.
- Ну, видимо, делать действительно нечего. Я даже не знаю, в каком именно я участке. Черт. Кстати, а есть ли у Анни ключи от моей квартиры. Приглашение приглашением, а замок никто не отменял.
- Ну, это уже сейчас не от нас зависит. Может, подумаем о чем-нибудь попроще? О том, насколько это общество забавно, местами. Вот как думаешь, люди ли победили вампиров или же вампиры подстроили систему под себя?
–Не думаю, что Анни понравится эта тема.

Ну вот прилетела беда, откуда не ждали. Во всяком случае, разговор с Каином о политическом аспекте жизни вампиров пришлось отложить из-за того, что в голову неожиданно постучалась Анни, которую Диана в каком-то смысле умудрялась до этого игнорировать. Не то, чтобы ей было наплевать на вампиршу, но улавливать каждую мысль и эмоцию и пытаться все это понять на чистой инерции девушка уже отучилась. Бессвязную речь в своей голове она отучилась фильтровать, осталось только научиться точно понимать, когда Анни обращается к ней, а когда думает о чем-то своем и лучше сидеть тише воды ниже травы. Впрочем, сейчас вот прилетело все вполне однозначно.
- Ну, «какого» вопрос больше к тем болванам, которые проектировали периметр. Я даже пьяной обычно замечаю, что дорога впереди закрыта забором и не лезу туда, где мне явно не рады. Закрытая территория должна быть закрытой достаточно наглядно.
- Не думаю, что здесь сейчас важно. Разберись где ты. А там уже потом будем разбираться, кто виноват, - Каин достаточно категорично оборвал поток размышлений по поводу некомпетентности службы безопасности предприятия, на которое она умудрилась забраться. Вздохнув обреченно, Диана медленно протянула руку к своему мобильному телефону, лежащему не столе. «Да, я пью. Но если ты слышишь их, как слышу их я, то ты, наверно, понимаешь, зачем я это делаю. Если для тебя нас всего двое, а не пара сотен, то тебе везет». Художница и сейчас слышала голоса в своей голове, все-таки алкогольное опьянение уже улетучилось, оставив лишь похмелье, которое давило на голову. И потому эта безумная какофония продолжалась из людей, чего-то упрашивающих, нудящих, вопрошающих. Среди них были те, кто сейчас живы и те, кто уже умер, но они все в той или иной мере оставили отпечаток на памяти Дианы, потихоньку подтачивая ее рассудок.
- А какой адрес этого участка? - решила спросить художница у полицейского, который все так же стоял перед ней. Все-так было куда проще, чем если она будет при помощи навигатора, который может и не поймать сигнал, выяснять. Хотя она ой как не любила полицейских, которые были часто ну очень предвзятыми. Особенно с учетом ее внешнего вида, они были готовы нередко повесить на нее многое из того, чего она не делала. Особенно с учетом того, что у них все-таки были возможности превратить ее в решето, если она сделает что-то, что будет  расценено, как агрессия.
- Черч роуд, двадцать один, - полицейский сказал даже как-то облегченно, видимо, решив, что ему действительно удастся по-быстрому разобраться непонятной задержанной девушкой. Набирая смску, отвернув экран от мужчины, Диана мысленно повторила адрес, но в последний момент удалила ее, так как отправлять, по сути, было некому. «Анни, разворот. Это гребанный север. А моя квартира на юге. Ты так только время убьешь.»
- Моя… подруга, - неформалка все-таки подобрала более социально приемлемое описание для Анни. Ну нельзя же сказать, что она – ее Мастер, а Диана – ее слуга. Неправильно поймут, - вероятно, сможет внести залог, но вот в мою квартиру за документами, она, наверно, не попадет – у нее ключей нет.
- Ну, свой-то паспорт у нее должен быть. - справедливо заметил полицейский, на что Диана кивнула, решив, что с подобными утверждениями все-таки надо соглашаться, каковой бы не была правда. «Ну, надеюсь, ты достаточно убедительна, чтобы сказать им, что у тебя есть паспорт.»
Диана решила тихо ждать и помалкивать. Довольно глупо было то, что денег-то у нее самой хватило на выплату залога. Но отсутствие документа все убивало напрочь.

- Скоро придет. Минут через двадцать, может, полчаса.
Диана откинулась на спинку стула, положив руки на затылок и приготовилась ждать. Утомительное дело, прямо морока. Во всяком случае, девушка даже не думала о том, чтобы как-то развлечь себя. А что ей делать? Девушка вообще не умела ждать толком – ибо опыта особого не было. Ей редко приходилось кого-то ждать, кроме разносчика пиццы, но то всегда бывало дома, а уж дома заняться было чем. Там был ноутбук, там был мольберт. Нормально, короче, было ей. А здесь нечего было почитать, не посмотреть. Даже порисовать не дадут. Хотя, конечно, всерьез ее явно не воспринимали. Разве что отложили некоторые ее вещи на столе довольно далеко, чтобы она не могла быстро до них дотянуться. К тому же она была под наблюдением у нескольких полицейских, судя по тому, что недалеко, за стеклами, сидели дежурные, которые занимались своими делами, но в принципе, держали ее в поле зрения. Все-таки она действительно не сделала ровным счетом ничего дурного. Просто оказалась не там где надо без документов и немного нетрезвая. Так что не относились к ней, как к маньяку какому-нибудь, даже в камеру не посадили, а оставили в кабинете.
«То, что я назвала тебя подругой, скорее было бы с одной стороны, достаточно весомым для того, чтобы ты за мной приехала. Ну а если серьезно, я пока вообще не могу придумать слова, насколько ты важна для меня. Впрочем, плохая ситуация для подобных признаний. Но просто «подругой» называть довольно глупо, с учетом того, что наши с тобой жизни зависят от каждого из нас.»
- Потом, все потом. Успеешь еще в любви признаться.
«Говна кусок ты». Диана сидела немного хмурой и продолжала ждать. Задница уже затекла, потому девушка встала, привлекая внимания полицейских, потянулась и села обратно. Кровь по венам все равно разогнать надо было. Тот полицейский, который с ней вел беседу, тоже поднялся и отошел к кофейному автомату. Вернулся он, как бы не было удивительно, аж с двумя стаканчиками горячего напитка и протянул один девушке. Диана приняла молча кофе и, молча кивнув в знак благодарности, отпила пару глотков. Подействовало очищающее. Видимо, один наркотик, чуть горьковатый и бодрящий, компенсировал седативный эффект алкоголя.
«Прям доброжелательность так и прет». Мысленно саркастически хмыкнула художница. Все-таки она была слишком циничной, чтобы воспринимать подобный столь бескорыстный поступок как что-то хорошее. Скорее это было подозрительно. Может, он сейчас втираться в доверие, а потом домогаться будет. Мерзость.
«Да уж. Печально, что еще сказать. В современном мире, к сожалению, эти треклятые бумажки важны. Ладно, разберемся.» Прокомментировав мысленно отсутствие паспорта, Диана решила не особо гадать, каким же образом они все-таки все это провернут. На самый крайний вариант все-таки было то, что она заберет ключ и деньги, после чего съездит на такси до ее дома и заберет треклятый паспорт Дианы. Хотя это будет апофеозом идиотизма и следованием буквы закона. Может, хватит того, что по городу ходит еще один человек, который в курсе, что Диана является гражданкой Штатов и живет в Сент-Луисе.
«Могла бы мне описать точно, где ты находишься и я бы сказала, куда тебе идти». подумала Диана, узнав, что Анни выясняет у кого-то местоположение искомого адреса. Сама художница и искательница трупов действительно знала весь город практически от края до края. Все-таки она бродила по нему постоянно, пока не выучила наизусть.
Диана следила за вампиршей, несмотря на то, что разумом она старалась не переживать по поводу того, что Анни во что-то вляпалась. Все-таки  у нее нечеловеческие силы, разберется как-нибудь. Но все равно, надо было следить. Потому Диана попивала кофе и прислушивалась к тому, что происходит в ее голове, прилагая незаурядные усилия. Однако, судя по тому, что ей сказали ждать, надо было дальше ждать. Потому попивая кофе, художница продолжала отсиживать задницу. Спать не хотелось, вся ночь еще была впереди.
«Нам надо будет после всего этого поговорить об алкоголе и сигаретах. А то я уже подустала концентрироваться на мысленном диалоге. Сил отъедает немало».

«Ты только в церковь не иди, а так не страшно,» отметила Диана, все-таки улица, на которой находился полицейский участок, имела весьма однозначное название. Да еще, если судить по ее воспоминаниям – весьма заслуженно, храмов было вроде как несколько штук. Художница, правда, не в курсе была, как именно вампиры реагируют на посещение мест, связанных с религией, но вряд ли что-то хорошее.
Диана допивала кофе и гадала, как скоро все-таки придет Анни по ее душу. Как оказалось – довольно быстро. Разговора художница не слышала, но чувствовала ее мысли по поводу того, как она общалась с кем-то по поводу освобождения. Обрывки фраз, потихоньку растущее беспокойство, да и то чувство, что она довольно близко, посетило Диану. Общаться словно стало куда легче.
- Она приехала, -кратко заметила девушка. Полицейский глянул на нее немного косо. Он-то не имел слуховых галлюцинаций, но все равно не услышал что-то определенно. Однако он встал и выглянул из кабинета. Диана заметила, что он действительно кого-то увидел и даже думал взмахом руки подозвать, но тут внезапно остановился. Художница немедленно переключила внимание на то, что происходит с Анни, хотя уже устала концентрироваться и следить за вампиршей. Как оказалось – пьяный мужик оказался куда бодрее, раз после алкогольного марафона и удара по голове умудрился не только встать, но еще и догнать девушку. Можно только позавидовать его здоровью и выносливости.
Однако шутки шутками, а проблема была. Диана ясно чувствовала тяжелое состояние своего Мастера, чтобы понять, что на этот раз помощь определенно требуется. Хотя это, безусловно, было ироничным из-за того, что вампирша-то обладала кучей возможностей, недоступных простым людям. Вот только законы связывают по рукам и ногам.
- Так, без паники. Укажи им, что он пьян. Это просто колоссальный минус ко всему, что он скажет и покажет. Конечно, лучше бы тебе вообще отрицать свою причастность к тому, что ты его вообще видела. Ну ладно, поздно. Достаточно сказать, что ты его толкнула, он споткнулся и упал на спину. Это вполне рабочая версия. Алкоголь притупляет реакцию, он мог упасть со всего маху на затылок.
- Анни, Каин сейчас прав. В любых ситуациях с законом используй все, что есть, чтобы очернить оппонента и выставить себя невинной до тех пор, пока тебе не всунут надежные доказательства твоей вины. Ты не обязана свидетельствовать против себя и своих близких. Ко всему прочему, презумпция невиновности работает. 
Художница немного удивлялась тому, что искренне хотелось успокоить вампиршу, при основанием для подобного желания было не какое-то раздражение, что мол, ей нервный Мастер попался, а скорее было какое-то сопереживание. Сама с себя удивлялась, однако с учетом того, что она с Каином на пару выдала какой-то ворох советов, все должно получиться. Потому что стоит полицейским банально подойти поближе к пьянице и учуять запах спиртного, то все внимание будет сфокусировано уже на нем и как именно там вампирша толкнула человека – будет уже неважно. «Ну, если меня еще под шумок можно будет вытащить, будет совсем хорошо. Но это как-то маловероятно. Хотя, можешь назвать просто номер счета из моей головы, веди себя максимально уверенно, мол тут тебе вообще все чуть ли не должны. Иногда срабатывает.» Диана припоминала, что уверенность – практически залог успеха в подобных делах. Все-таки, если нервничать, полицейский это заметит и решит, что есть что скрывать. А так действительно могут просто поверить, что ситуация именно такая, какая она есть.

Диана сидела неподвижно, пытаясь прислушаться уже к голосам, что звучат откуда-то из коридора. Сквозь пелену из бессмысленной какофонии шепота это было сделать крайне сложно – все-таки расстояние было не самым маленьким. Хотя она уловила то, что Анни последовала их с Каином совету и начала усиленно указывать на неадекватность того мужика, который вздумал в чем-то ее обвинять. Не смотря на то, что Диана вообще презирала правила социума, она старалась играть в их рамках, чтобы получать меньше проблем на свою голову. Потому она одобряла в целом действия своей подруги, хотя и не могла не отметить опять-таки ироничность ситуации – обладая различными способностями к убеждению, она тоже пыталась выиграть в рамках законов. Но все равно было важно то, чтобы эта дрянная ситуация закончилась как надо. Диана осознала это и вдруг сильно удивилась тому, что ее почему-то вообще волнует эта ситуация. Что на самом деле было очень странно. Обычно ее пофигизм распространялся на многие вещи. И несмотря на то, что она за решеткой не сидела даже несколько суток, особых страхов по этому поводу она не испытывала. Ей было вообще довольно пофиг на то, просидит она в каком-нибудь карцере или нет. А сейчас вдруг волнует. «Хммм, внезапный приступ эгоизма? Или же все-таки что-то еще?»
- Потом, детка, потом разберешься. Сейчас ты немного мешаешься ей со своим маленьким психоанализом.
Диана вздохнула и продолжила терпеливо ждать, слушая голоса из коридора. Хорошо хоть все закончилось с помощью одной довольно хорошей фразой полицейского, которая часто действует отрезвляюще на многих. Ибо почти всегда, даже с любой интонацией, это оказывает давление банально при помощи прав этих людей в униформе.
А вот дальше, когда Анни уже показалась где-то в проеме в коридоре, стало уже как-то еще легче. Все-таки Диане было куда приятней видеть своими собственными глазами, а не просто слышать мысли в своей голове. Все-таки видя их, воспринимать их было куда легче для художницы, которая во многом опиралась на свое зрение.
Вот единственная проблема – ее Мастер чувствовал себя явно нехорошо. «Э, ну что же ты делаешь… Нет, не надо нам тут…» Девушка сама не поняла, как оказалась на ногах, да еще и рядом с выходом, не сводя глаз с шатенки. А ведь до этого сидела за столом в трех метрах от двери Разве что дальше пройти ей помешал полицейский, все еще стоящий в проходе, который перевел взгляд с Анни на саму Диану. Художница уперла молчаливый взгляд в мужчину, слушая мысли вампирши. «Давай, мужик, шевели извилинами и отойди в сторону, пусти меня к ней, не заставляй меня бить тебе в пах». Однако прежде чем ее пропустили, Анни выровнялась и объяснилась даже. Тихо выдохнув, Диана медленно вернулась к столу, на котором были разложены ее вещи. Садиться, впрочем, она не спешила, ожидая, когда вампирша сама дойдет и выскажется. Впрочем, с некоторым беспокойством художница продолжала наблюдать за ней, чувствуя прекрасно, что тут уже явно не ей нужно сопровождение.
- Да, впредь буду осмотрительней, - достаточно спокойно и уверенно высказалась Диана. Особого рвения в сторону лучшей жизни она не демонстрировала, ведь чем больший энтузиазм проявишь, тем меньше в него поверят.
Полицейский переводил взгляд с одной девушки на другую и думал. Потом вздохнул и, потерев переносицу, набрал номер на телефоне. Было видно по человеку, что он уже устал, ему реально не хочется копаться с этим делом, котором все равно не было никаких оснований подозревать Диану в чем-то кроме прогулок в нетрезвом виде.
- Проверь адрес, указанный в деле. Кто в жильцах значится?
- Диана Стиллман, восемьдесят девятого года рождения, Детроит... – раздалось после минутной задержки.
- Спасибо, отбой, - офицер прервал словоизвержение и, повесив трубку, и повернулся к девушкам- Помимо прочих нравоучений, носите паспорт, в конце концов. Он не просто так выдается. В течении двух дней вам пришлют штраф или произойдет списание со счета, если таковой имеется на ваше имя. И поймайте такси.
Диана поняла это как сигнал на выход и, довольно оперативно побросав свои вещи в сумку, пошла на выход вместе с Анни, лишь кивком попрощавшись с полицейским. По пути она аккуратно взяла под руку вампиршу, позволяя опереться на себя. «Спасибо. Ты это… хочешь выпить? Не здесь, выйдем…» Художница по  пути свободной рукой распустила растрепанный хвост из своих уже достаточно хорошо отросших волос и откинула пряди с одной стороны на спину, открывая шею, и чуть наклонив голову, глянула на Анни, словно задавая немой вопрос.

Когда прямо на выходе Анни обернулась к ней, Диана даже немного удивилась. Видимо, голод у вампирши был вообще очень сильный, что даже не было терпения дойти до какого-нибудь переулка. Впрочем, это было не особо печально для самой девушки, ибо в каком-то смысле стесняться было нечего. Потому Диана еще сильнее наклонила голову, позволяя губам вампирши прикасаться к своей шее. Да даже боли какой-то особой не было, так, некоторое неудобство, да еще и смешанное с определенной порцией удовольствия. Художница даже чуть улыбнулась и  откинулась назад, радуясь приносимым ощущениям. Подняв руку, она пригладила волосы Анни, словно побуждая дальше пить кровь. Да, сама Диана немного слабела от этого, но ее не смущало это совершенно. Скорее она окружала Мастера своей заботой, в той мере, в какой могла. Хотя, конечно, особого опыта в подобных вещах у нее не было. Но хотелось быть ближе, мягче, добрее. Все-таки не каждый встречный и поперечный не только предоставляет надежду на изменения, но еще и воплощает их в жизнь. За что, собственно, и была какая-то доля благодарности у Дианы, которая сейчас мягко, неторопливо зарывалась пальцами в волосы вампирши, потворствуя ее голоду. «Пей, пей. А то что это за непорядок, что мастер чувствует себя хуже своей слуги.» Она даже немного удивилась от того, как легко новая роль вросла в ее плоть и кровь. Принятие того, что в каком-то смысле она кому-то принадлежит целиком и полностью, было воспринято вполне естественно, без каких-то особо тяжелых философских измышлений. Когда Анни появилась перед ней, улыбка у художницы была практически отражением улыбки вампирши, без каких-то тяжелых измышлений.
- Ну пойдем, там на месте разберемся, во что вляпаемся. Поговорим заодно. - художница поправила аккуратно рукой воротник, прикрывая стремительно затягивающийся укус Мастера. Было ощущение, что надо было же о чем-то поговорить, о чем-то подумать. Было что-то важное на периферии сознания, но оно пока что ускользало от ее внимания. Кажется, это касалось ее внешнего вида и отношения Анни к этому.
Однако все это домыслить не удалось из-за того, что появилось совсем рядом какое-то быдло. Не особо удивительно, Сент-Луис все-таки не самый доброжелательный город. Куда более занятной была реакция шатенки на его появление. «Так значит это тот самый упырь? Да уж, разочаровывающе.» Особо раздражаться по поводу того, что на горизонте появился какой-то дегенерат она не собиралась. Все-таки к подобному она в каком-то смысле привыкла, ведь она жила в мире, где подобных чудовищ с чисто мышечной массой в килограммах большей, чем коэффициент интеллекта. Куда больше разочаровывала местная полиция, которая допустило то, что  люди, у которых очевидный конфликт, встретились третий раз за ночь на пороге участка. Даже если у них не было оснований задерживать этого человека, с вот таким вот наплевательством отпуская его практически сразу – тот еще идиотизм.
Диана некоторое время помалкивала, позволяя обменяться репликами. Она вполне прекрасно чувствовала раздражение Анни и потому считала, что конфликт надо как-то решать. «Ничего страшного, я тебя и не думала осуждать.» В отличии от вампирши, сдерживаться она не собиралась. Спокойно выудив из-за пояса электрошокер, она всадила две иглы человеку в живот. Сами по себе иголки не опасны – пробив одежду, они пошли в плоть совсем слабо. А вот разряд, который прошелся по проводкам, тянущимся от них к черному корпусу, был куда более серьезным, парализуя мышцы ног и живота.
- Приятного отдыха, ушлепок, - совершенно беззлобно произнесла Диана падающему и орущему благим матом человеку, скатывая проводки обратно и пряча устройство в карман. Было категорически наплевать на все. Переступая через неподвижные ноги, художница повела за собой за руку вампиршу, совершенно не смущаясь то, сколько оскорблений, вперемешку с совсем уж нечленораздельными звуками полетело в их спины.
- Не надо тратить на всякий биомусор свое время. По крайней мере, полчаса он полежит. И встретится с нами этой ночью если только подкупит полицейских понести себя вслед за нами,  - едко хмыкнув, выдала Диана, уже умерив шаг и бредя вперед уже неторопливой походкой, впрочем, не выпуская руку вампирши. Задумавшись на несколько минут, художница подумала, что надо все-таки определиться с целью.
- Пошли ко мне. Я думаю кое-что сделать со своим внешним видом. Правда, пока еще не знаю точно что-то. И да, алкоголь и голоса… ты же понимаешь, что все это связано и у меня тут все не просто так? - голоса, словно услышав, что на них обращают внимание, стали немножко громче, продолжая заливать в уши свою бессмысленную кашу. А может дело было в том, что настроение у Дианы упало, потому что она не особо хотела обсуждать подобную тему, но не видела альтернативы кроме как делать это.

Поворот, затем долгая прогулка по улице, за ней ожидается поворот и дальше… Диана прекрасно помнила, как добираться до ее дома практически из любой части города. Большая сеть из улиц и переулков, основанная на внешнем виде, существовала в ее голове, основанная на образах внешнего вида тех или иных мест. Все-таки у сильного смещения в сторону визуального восприятия были свои плюсы. Да, Диана плохо помнила события минувших дней, плохо различала голоса и имела еще приличный список других недостатков, связанных с проблемами со слухом и осязанием. Но при этом она запоминала многие увиденные вещи и могла как-то воссоздать по памяти их перед своим мысленным взором.
Слова Анни ее вполне устроили, ибо действительно, и так достаточно внимания было уделено этому странному мужику. Он и так получил неоправданно много внимания. Куда больше, чем заслужила его наглая тупая морда. И если об этом человеке она думать больше не собиралась, то вот последнее замечание вызывало массу веселых размышлений. «Ну, очаровательно же, не правда ли. Есть силы, но пользоваться нельзя – люди обидятся и ополчатся. Я считаю, правда, что это печально. »
– Ди, милая, ну что же ты так. Не думай об этом как о слабости. То, что кто-то не пользуется своими силами за просто так это не признак немощности. Это скорее признак цивилизованности. Ты же вот тоже можешь просто взять и ткнуть мимо проходящего человека ножом в почку. А потом еще одного и еще, пока тебя не утихомирят. Но ты играешь тоже по правилам общества, которое ты не любишь и презираешь. Потому что так жить проще. Так что Анни, ты правильно все делаешь. Ведь все-таки в данной ситуации легче потерпеть немножко, чем дать волю гневу и убить ублюдка, а потом разгребать куда большее количество проблем.
Путешествие продолжалось по оптимальному маршруту, десятки метров пролетали под ногами, но они продолжали идти. Диана вполне нормально относилась к ладошке вампирши, удобно устроившейся на внутренней стороне локтя. Можно было идти в обнимку, можно было сцепить пальцы, можно было много с каким видом идти. В подобных вещах художница была определенно не сильна и вообще у нее в области контактов такого сорта были большие пробелы, ибо она не имела ни опыта, ни представления о том, что нормально, а что нет. Сложно выработать что-либо из этого, когда немалая часть продолжительных физических контактов с кем-либо касались в основном того, чтобы заглянуть кое-кому за резинку трусов.
- Я просто плохо думаю, что доставила тебе проблемы и неприятные ощущения своим пристрастием. Я сама презираю эту зависимость. Но я не могу, потому что алкоголь как-то притупляет негатив и от него голоса становятся тише, пока не пропадают совсем, - ответила Диана, решив все-таки немного настоять на своем, а не откладывать дело в долгий ящик. Все равно надо уточнять подобные вещи. Иначе опять будут проблемы. Мало ли, может, послезавтра опять напьется и попадет в какую-то неприятную историю.
Диана слушала рассуждения о стиле с легкой улыбкой. Боги, она даже не знала, что кроется за половиной этих странных названий. Понятие стиля в одежде вообще было ей практически неведомо. Однако художница не перебивала, продолжая слушать. В целом, так даже лучше получалось, пусть и довольно запутанно. Хорошо хоть Анни это увлекало, потому можно было немного расслабиться, слушая эти не особо понятные суждения и идеи.
- Не знаю. В ночи все темно-серое. Наверно этот цвет меня больше всего и устраивает, - равнодушным тоном ответила Диана. Ей действительно было не принципиально, какой цвет будет выбран в итоге.
- Просто понимаешь, все это, - Диана подняла другую руку, позвякивая браслетами и делая неопределенный жест сверху вниз указывая на себя, - Это было взято не потому что я там люблю тяжелую музыку. Я ее вообще не слушаю. Скорее это какая-то защита для меня. Типа «отвалите все».  Пока я такая, у окружающих явно куда меньше желания общаться со мной. И мне это на руку, пусть не лезут, куда не надо. Когда я такая, я чувствую себя более… защищенной что ли. - Признавшись в подобном, Диана на какое-то время замолчала, обдумывая свои следующие слова. Это признание еще далось легко, потому что оно мало относилось к душе, если так можно назвать глубинные чувства, желания и самоощущение.
- Тут комплекс на фобии и аморальностью погоняет, черт побери. Это какая-то психологическая броня. Вот только я… надеюсь, что ли, что с тобой… она мне больше не понадобится.
«Ну вот, блин. Выдала, призналась. А, ты же меня слышишь. Черт». Диана немного приуныла от того, что ее вывод оказался узнанным. Впрочем, все-таки само признание доверия и существования надежды тоже  было важным, даже еще важнее. Потому, собственно, художница так и нервничала.

Диана не особо одобрила то, как Анни обратилась к Каину, в отличии от самого воображаемого друга, который, в принципе, не особо беспокоился по поводу того, что его вдруг сочли назойливым и раздражающим. Все-таки он скорее воплощал лучшее, что было в ее отце и потому был выше обид и личных дрязг. А вот художница чуть расстроилась из-за этого. Все-таки не так уж легко принять, когда того, кто вытягивал ее из болота собственного отчаяния, ругают. Особенно с учетом того, что ругает та, кто тоже была по сути небезразлична. И оказавшись между двух огней в каком-то смысле, Диана чувствовала себя немного неуютно. Однако тоже промолчала, даже ничего не подумала, решив все-таки не акцентировать внимание на этой проблеме. Потом как-нибудь помирятся. Хотя, конечно, было тяжело думать, что, возможно, у Анни будут проблемы даже не из-за голоса Каина, который высказывался в основном тогда, когда это нужно было, да еще и умел все-таки в нужный момент промолчать, дабы момент не испортить. Куда хуже был этот бессвязный и бессмысленный шепот, который вот остановить было реально сложно. Все-таки он существовал в основном когда Диана не была чем-то увлечена. Когда же было что-то, что захватывало все ее внимание, тогда этот шепот практически пропадал. Собственно, подобная странная связь и привязало плотно к Диане гедонистический образ жизни.
- Когда тебе меньше двадцати и нет никакого представления об обаянии, сложно выглядеть по-настоящему отталкивающе. Не умею я бросать грозные взгляды. И вообще я не специалист по мимике и выражению эмоций, - заметила художница на всякий случай, если вдруг это было не слишком очевидно. Впрочем, ее лицо, которое было всегда довольно сдержанным и словно скучающим, было прекрасным подтверждением ее слов.
А вот предложение избавиться от всего этого практически немедленно, было воспринято с некоторым удивлением. Все-таки одно дело – говорить об этом и предполагать, что это будет сделано в ближайшем будущем. Но совсем другое – когда будет сделано все вот прямо сейчас. Художница немного нервно сглотнула, но не проронила ни слова, продолжая идти рядом, пока рядом не появился ожидаемый мусорный бак. Художница немного обеспокоенно глянула на Анни, которая сказала ей начинать, после чего вновь повернулась к дурно пахнущей железной коробке. Потянувшись к шее, она потянула немного за цепочку, не торопя события. Тяжелей всего было начать. Дело было не в каком-то конкретном украшении, а скорее в их общей массе, дарующей какое-то ощущение безопасности, закрытости от окружающих. Может, немного дело было в том, что она хотела не показывать своей слабости, своей по сути-то роли жертвы, а никак не агрессора. Но вот сейчас все было немного иначе.  Тяжело вздохнув,  Диана натянула цепочку и потащила вниз с силой, чувствуя, как металл впивается кожу, отдавая болью по всей шее. Однако потом звенья, не предназначенные для подобной нагрузки, разомкнулись, от чего руку она неожиданно даже для себя резко опустила, не успев нормально сдержать инерцию. Кинув испорченное ожерелье в мусорный бак, Диана другие цепочки снимала уже нормально через голову. Потом пошла очередь браслетов, которые тоже с легким перезвоном летели в темную дыру. Хорошо хоть колец она не носила, так как украшения на пальцах мешали рисовать. Однако потом, вслед за этими украшениями в дело пошел уже пирсинг. Слушая вполуха незнакомые для нее стихи, девушка раскручивала металлические украшения, чтобы потом отправить их в во мрак. Разве что с татуировками так сделать было уже невозможно. Она почувствовала, что отверстия, лишенные торчащих в них металлических стержней, начали стремительно затягиваться. Если раньше можно было на ночь все снять и потом, на следующий день, спокойно все вдеть обратно, то сейчас было понятно, что сняв в один момент, Диана уже не прицепит их обратно.  Для того, чтобы снять последние металлические украшения, пришлось даже под одежду лезть. К тому времени как она избавилась от всего, многие отверстия уже полностью затянулись. Выкинув до кучи еще и черную майку с агрессивной надписью и надев прямо на голое тело джинсовую куртку, после чего застегнув ее, Диана почувствовала себя на пару килограмм легче, даже с учетом того, что она вернула на место  тяжелую сумку. Обхватив себя руками, она какое-то время молчала, чувствуя в каком-то смысле себя нагой. Расчесав кое-как пятерней волосы, она перестала практически напоминать своим внешним видом любительницу панк-рока. Скорее просто обычную девушку, коих многие тысячи, если не миллионы. Художница подошла, глядя куда-то вниз, к вампирше и неловко обняла ее, вставая на носки. Зарываясь пальцами в волосы Мастера, она зашептала ей на ухо немного сдавленным голосом, скорее демонстрируя слабость, нежели силу.
- Теперь ты защити меня, пожалуйста, - прикасаясь щекой к щеке, Диана прильнула к Анни, словно надеясь на какую-то ответную близость и теплоту. Сейчас она была не такой жестокой и циничной сволочью. Скорее подавленным забитым созданием, которое зависит от чужой воли. И она не могла ничего с этим делать. Все-таки немалая часть маски безразличия и черствости была снята как и из-за того, что она была такой с вампиршей, которой доверилась, а также и то, что внешний вид существенно изменился. "Я попала в зависимость от тебя..." подумала Диана в совершенно новом ключе. Если до этого зависела только жизнь и смерть, то теперь зависимость стала больше и еще важнее в глазах Дианы, которая многие части своей души считала куда важнее того, продолжит ли она существовать или нет.

Диана молчала, чувствуя щекой  мягкость кожи Анни, пыталась проникнуться этим ощущением. Это не было каким-то вожделением, скорее было желание почувствовать какую-то теплоту, заботу о себе. Так по-детски. Хотелось, чтобы любили. Чтобы заботились. Диана даже не могла представить себе, что подобное пропитанное сентиментальностью и романтизмом состояние было не чуждо ей. Хотя казалось бы, это было практически полностью противоположным эффектом. Может, дело было в стихах, которые в каком-то момент декламировала шатенка, незаметно для художницы создав столь странное состояние. А может сам факт того, что это была перемена.
Прикосновение пальцев к ее шее и подбородку, заставило Диану чуть шумнее вздохнуть с таким придыханием, словно сейчас произошло что-то совершенно неожиданное для ее ощущений. Очередное последствие эффекта беззащитности, которое возникло после подобного «раздевания». Раньше она вполне равнодушно, даже иногда с некоторым пренебрежением относилась к подобным прикосновениям. Но сейчас было нечто особенное в нежном касании этих пальцев. Видимо было  дело в том, что подобная деликатность была порождена не неуверенностью или еще каким-то эгоизмом, а заботой. Диана смотрела в глаза Анни с выражением надежды, подернутой тенью сомнений и печалей, которые всегда сопровождали девушку. И при этом она слышала свое чуть сдавленное, немного нервное дыхание через приоткрытый рот, едва улавливала биение собственного взволнованного сердца. И никакого шепота. Этот миг захватил ее полностью одной лишь своей трепетностью и нежностью, выдавливая безумие.
- Да. Боюсь. Этого безумного мира, этих людей, окружавших меня, со своим лицемерием. Со своим навязываемым мне восприятием жизни, который казался мне пустым. Я пыталась быть непохожей, пыталась показать миру, что я не принимаю его идеалов. Что жизнь, как у всех, не для меня.
Диана говорила немного тихим шепотом, чувствуя себя совершенно неописуемо из-за этих прикосновений. Она сама в ответ обняла Мастера за талию, дабы было удобней идти дальше. При этом было абсолютно наплевать на то, что там кто-то может подумать. Слова про ванную ее не особо встревожили. Это имело даже какой-то свой шарм, когда Анни проявляла инициативу, разрешая мелкие вопросы Дианы, не заставляя ее мучиться проблемами выбора. Потому художница слегка улыбнулась такому повороту событий, совершенно не смущенная роли ведомой. Наоборот, она была ей вполне по нраву.
- Я верю в тебя. Спасибо, что делаешь мою жизнь такой…  - негромким голосом прибавила художница.  Ей действительно важно было наличие в жизни смысла, пусть даже это и означало какое-то подчиненное положение. «Ты видишь, что ты можешь? Стало тише. Мне куда легче дышать, проникаться моментами,  думая, что я делаю это ради тебя, а не ради себя. Хотя, скорее тут лучше всего «ради нас двоих». Не суть, главное то, что я буду стараться и дальше быть рядом с тобой.» Она была слабее и подавленнее, но она чувствовала, именно улавливая смысл своего существования не ради пустоватого эгоизма, а ради низ обоих, легче становилось жить. Хотя она сейчас и чувствовала себя очень беззащитной перед агрессией жестокого мира. Современный мир полон чудовищ, полон животных инстинктов, прикрытых  маской цивилизованности и пропитанных дьявольской тяги к саморазрушению, основанной на бесцельности существования. Потому, даже приближаясь к своему дому, жалась к Анни, чувствуя себя куда уязвимее, чем раньше.

Отредактировано Diana Stillman (07.08.15 10:23:43)

- Скорее исключение, подтверждающее правило. Или лицемеры с маской доброжелательности, скрывающей эгоистичную и жестокую натуру, - своим типичным мрачноватым тоном заметила Диана. Страх преследовал ее, забираясь холодными пальцами в шевелюру, проникая в сознание и терзая его образами отчаяния и душевных мук. Она закрывалась от мира за своей отталкивающей броней еще по одной причине. Она скрывала свое прошлое. Но не потому что там были какие-то ужасающие тайны, которые могут ее чем-то скомпрометировать. Просто потому что ей самой вспоминать об этом было слишком тяжело. Сама мысль о том, что она может вспомнить этот ад, вселяла страх и отчаяние. И мысль о том, что кто-то может влезть туда, принести ей жестокие муки, вывернув ее душу наизнанку заставляла закрываться ото всех любыми способами. Она знала, чем может это закончиться. Истерикой, приступом депрессии, возможно, запоем и попыткой суицида.
Голоса, словно спровоцированные таким настроением, вновь начали возвращаться, раздражая ее. «Они часть меня. Видимо, только отправившись на тот свет, я смогу перестать их слышать. А с учетом тебя это случится вообще нескоро.» Диана не лукавила. Она всю жизнь жила с этими голосами, которые затихали лишь когда ее сильно что-то увлечет. Потому и сейчас она пыталась отвлечься предвкушением какого-то нового опыта в ее жизни, а также проникнуться той заботой и добротой, которой одаривала ее Анни. Получалось кое-как даже, во всяком случае, такой громкости, как обычно, не было.
Диана брела спокойно, прижавшись к вампирше, поддерживая эти объятья, которые были ей приятны. В основном потому что в них не было какой-то похоти или очевидной порочности. Ничего особо не напоминало в этой ситуации о диких животных инстинктах, которые девушка, по сути, недолюбливала. Да, они могли на время избавить ее от голосов и плохого настроения, но гедонизм – это путь в никуда. А сейчас было тоже неплохо, но при этом было понятно, что подобная близость не была  какой-то банальностью, которая не выдержит восхода солнца. Это было чем-то куда более важным. Насколько – Диана еще не знала. Возможно , самым важным элементом за всю ее жизнь.
Добираясь до своего дома, художница не разрывала контакта с Анни до самой двери, когда все-таки пришлось прерваться, чтобы банально отпереть дверь. На этот раз Диана даже приглашать не стала – она свое предыдущее приглашение не отозвала. И вообще не воспринимала вампиршу как гостя. Она – часть ее жизни, а не просто проходимка, которую можно приютить. Наступая себе на пятки, девушка скинула небрежно обувь, после чего пристроила на тумбочку свою сумку и скинула куртку, повесив ее на крючки. Теперь она осталась в одних лишь джинсах – майка отправилась в мусорный бак вслед за браслетами, пирсингом и прочими вещами. Разве что с татуировками, типа того же дракона, украшавшего спину девушки от плеча почти до самого бедра. Это так просто не свести. Равно как и от различных шрамов тоже никуда не деться.
Проследовав в таком вот полуголом виде за вампиршей, Диана  подперла собой стенку, молча ожидая чего-то. Пока не получила в ответ изучающий взгляд и определенные рекомендации. Отправившись в спальню, девушка увидела небольшое обновление, о котором забыть успела. «Я это, жалюзи купила и повесила в спальне. Можно делать так, чтобы они полностью закрывали окно и не пропускали солнечный свет совсем. Ну… чтобы если что, то тебе не пришлось бы опять лежать бездыханным телом на моей кухне.» Поделившись подобными мыслями, художница неспешно начала выгребать все из шкафа и раскладывать на громадной кровати. Все вещи, которые можно было легко причислить к образу неформалки, а также другие украшения, которые валялись в маленьком ящичке, все было сложено в одну кучу. Однако в последний момент художница уловила что-то в этой поблескивающей массе и отложила в сторону одно ожерелье. После чего продолжила разбор вещей. Удивительно, но «приличных» вещей оказалось не так уж и мало. Пара футболок серых и черных расцветок, пара маек-алкоголичек, три пары целых джинсов женского типа. Благо хоть почти вся теплая одежда пусть и была не особо красивой, но неформальной ее назвать было нельзя. Выудив три рубашки, Диана впала в легкий ступор, из которого ее вывело лишь замечание Анни о том, что она что-то нашла. Две рубашки были простыми клетчатыми и мужского покроя и художница еще могла принять, что зачем-то купила подобное. Но вот элегантная темно-синяя женская сорочка совсем не вписывалась в восприятие девушки. «Я, наверно, была пьяной, когда покупала это. Ладно, неважно.» Стянув с себя джинсы и трусы, художница прихватила запрошенную Мастером серую футболку и ожерелье, после чего, шлепая босыми ногами, проследовала в ванную. Не особо смущаясь своей наготы, она протянула вампирше майку, после чего подняла ожерелье, демонстрируя его. На простой стальной цепочке качался блестящий и покрытый сероватыми разводами Уроборос с глазом из черного лавового стекла, змей, пожирающий свой собственный хвост, символ вечности. С точки зрения Дианы символ в какой-то мере уместный, раз теперь эта самая вечность находилась перед ней. Однако она вопросительно смотрела на Анни, ей было важно мнение вампирши.

Довольно необычно было все-таки спрашивать чужое мнение о такой не особо сложной вещи, как цепочка с символом. Особенно с учетом того, что Диана не была особо символично мыслящей. Да, она часто вкладывала в какие-то вещи скрытый смысл, взять хотя бы тот же неформальный облик, но прямо во всем искать подтекст, символику она не собиралась и не умела, предпочитая думать о том, что видит, более приземлено и буквально, а не путаться в абстракциях. А по поводу мелочей Диана обычно не заморачивалась и делала то, что взбрело в голову, не считаясь ни с кем.
Но дело было в том, что мнение Анни было важно для нее. Потому художница, собственно и демонстрировала вещицу своей хозяйке,  больше рассматривая лицо, чем змея. Все-таки ей было интересно уловить мимику, выражение глаз. И вдруг поняла, что и так ощущает мысли и чувства шатенки, не имея нужды вглядываться и пытаться как-то понять, что значит та или иная гримаса или улыбка.
Диана была обрадована тому, что ее мысли нашли хоть какую-то поддержку. Хотя, конечно, до этого Анни решила, что надо было избавиться от всех украшений, которых было явно избыточное количество. Может, там и были какие-нибудь амулеты или религиозные символы, веры в которые у художницы все равно не было. Впрочем, художница помалкивала, в основном больше не зная, как еще можно развить это обсуждение. «Да уж. Сама выдала вещь на обозрение, и при этом ничего не в силах сказать в поддержку. Ну кроме того, что это символ бесконечности». Диана хмыкнула слегка собственным мыслям, решив не пытаться выдать что-то касательно ношения украшений. Ее собственный метод ношения подобных вещей сейчас был не уместен, все-таки неформальный образ остался многими метрами и минутами позади.
- Не особо много выиграешь. Растения тоже выращивают при помощи химических удобрений, чтобы росли быстрее, - отметила девушка довольно флегматично. Ей не особо было важно количество химикатов в тех или иных вещах. Все-таки она примерно понимала, что без химической промышленности обеспечить громадное количество людей всем необходимым было довольно затруднительно.
- Пожалуйста. Если понравилось – носи, - передав цепочку вампирше, художница осмотрела ее футболку и штаны. Дело было не в смущении собственной наготой. Скорее было странным то, что она вот так вот стояла в присутствии вполне даже одетой Анни. Была какая-то странная неравноценность в этом – все-таки будучи обнаженной, сложно было ощущать себя еще более беззащитной и открытой. А в компании одетой шатенки это ощущалось еще сильнее.
- Лишнее, - подметила художница, протянув руку и слегка потянув за нижний край белой майки, после чего полезла в ванную, решив оставить решение по поводу одежды на совести хозяйки. Вытянув ноги под водой, она уселась на дно ванной, облокотившись обеими руками на края и поглядела снизу вверх на Анни. Все-таки Диана редко когда принимала ванные, по прагматичности предпочитая душ, который был куда более удобным с точки зрения мытья. В одиночку да ту же голову было мыть неудобно, не говоря уже об остальных особенностях пены и прочего, которую надо было как-то смывать, хотя она болталась на поверхности воды. Потому Диана немножко растерялась, не зная, что ей делать дальше. Собственно потому она и смотрела на Мастера, пытаясь понять, ждут от нее чего-то еще или нет. Впрочем, уже была непривычная ситуация, особенно окрашенная тем, что Анни тут не просто так стоит, а позаботилась о ней. Что было, несомненно, приятно до дрожи, но очень непривычно.

Диана смолчала, когда Анни покинула комнату и вернулась к ней уже в серой майке. Видимо, приглянулась слишком уж вещица. Девушка могла порассуждать о человеческой психологии, подразумевающей одежду как средство защиты. Все-таки есть такая вещь, как язык тела и одежда является в том числе проявлением желания защититься от прочтения мыслей. Да и вообще подобная часть человеческой жизни обладает еще немалым количеством функций. И вот если пребывая в окружении тех, кто существенно слабее тебя, еще можно позволить себе побыть нагой, словно отнесясь к подобному элементу защиты с некоторым пренебрежением, то вот в компании равных себе или тех, кто выше, подобную роскошь проявить было куда сложнее. Потому собственно Диана и испытала определенный укол из бессознательного уровня своего разума, когда пребывала в компании вампирши. Правда, сейчас ее скрывал слой пены, что в принципе кое-как, но сводил на нет эффект наготы. Сколько же в том же человеке психологических деталей, складывающихся в непонятно что. И все вместе это как-то работает.
Диана хмыкнула, услышав инструкцию от Анни о том, как пользоваться ванной. Однако послушалась в какой-то мере, закрыв глаза и погрузившись с головой. Разве что над слоем пены появились коленки, так как девушка в ванной попросту не умещалась. Нету в ней больше, чем полутора метров, чтобы скрыть человека даже таких небольших размеров, как у Дианы, целиком. Вынырнув после этого,  девушка все равно была примерно по плечи над водой, так как ноги упирались в противоположный бортик и это была наверно самая расслабленная поза, которую она могла себе позволить. Впрочем, это не помешало зачерпнуть немного воды и потереть самой себе плечи, шею, сгоняя отметины на теле, говорившие о ношении огромного количества цепочек и прочих украшений.
Слушая девушку, она гадала, а нужны ли ей действительно все эти ответы, все эти детали о прошлом. Какая-то часть ее разума говорила о том, что да, нужно объяснение всему, что только есть. Человеческая душа часто жаждала подобных ответов, подобного понимания ситуации. Есть в этом на самом деле довольно низменная черта — желание все контролировать. Есть в каждой душе подобная потребность, которая проявлялась в той или иной степени.
Вот только у Дианы она была развита довольно слабо. Будучи по жизни ведомой и мучимой проблемами воли и осмысленности, она часто пускала многие вещи в своей жизни на самотек. Ну какой еще человек с полным наплевательством рассматривает вариант продажи картины, которая может стоить сотни тысяч долларов, за стаканчик кофе из кафетерия. А вот желание прожить нескучную жизнь было уже куда сильнее. Так что лучше может и подержать кое-что закрытым?
- С одной стороны, мне было бы интересно что-то узнать о тебе. Все-таки ты важна для меня. Но с другой стороны, - здесь на губах у девушки появилась довольно неоднозначная улыбка. Было в ней чуточку иронии, чуточку печали. В эту мимику на самом деле Диана вложила довольно много бессознательных желаний. Хотелось слов одобрения, хотелось заботы, ласк, хотелось чтобы ей сказали, что все будет хорошо, хотелось, чтобы ее любили и позволяли любить. Много чего хотелось такого странного.
- Есть одна цитата из книги «Алиса в Стране Чудес». «Понимать меня не обязательно, обязательно любить и кормить вовремя». Вот и я в каком-то смысле думаю так же. Незачем это, копаться в чужой душе, искать причины, следствия, раскрывать тайны и заросшие раны. Кроме того, что я не хочу причинять тебе боль, в этом есть еще другие причины. Пока чего-то не понимаешь, это остается интересным. Если бы ты знала меня полностью, могла предугадать любую мою мысль или действие, разве не стала бы я тогда ужасно скучной для тебя, так как была предсказуема в каждой мелочи, в каждой детали? Так что если ты захочешь чем-то конкретным поделиться со мной, потому что тебя это гложет — да, я выслушаю. Но специально, по своей инициативе лезть тебе в душу... нет, мне приятней сохранить интерес. Можешь тоже так поступить. Хоть будет тебе развлечение, когда я неожиданно опрокину таз с дерьмом тебе на голову. Ну или хорошее что-то сделаю.
Улыбнувшись на этот раз немного лукавой улыбкой, Диана полезла из ванной. Она взяла полотенце и начала неспешно вытираться, на этот раз уже успешней отогнав от себя уколы по поводу собственной наготы. Протирая волосы полотенцем в основном потому что сильно не любила фен, Диана смотрела на Мастера и слушала ее с легкой улыбкой.
- Не надо избавляться от человеческой натуры. И вообще от чего, что у тебя есть. Если в этом отпадет необходимость — само уйдет в тень. Плюс ко всему, за эту человечность ты и понравилась мне при первой встрече. А так — да пожалуйста, я не против потворствовать немного твоим желаниям придумать мне наряд - Диана подошла поближе, преодолевая в очередной раз барьер личного пространства, стоя практически вплотную к вампирше, позволяя ей ощутить тепло, исходящее от тела, только что выбравшегося из горячей ванны. Руки она, правда, удерживала на своей голове, продолжая тереть свою шевелюру, чтобы вода с волос впиталась в полотенце.
- Если ты помнишь, задача была не дать мне вечную жизнь и могущество вампира. Задача была разнообразить жизнь, придать ей смысла.  И теперь я вижу, что выбор стать твоей слугой... куда предпочтительней каких-то там силенок и возможности пить кровь других.
Собрав большую часть воды с волос в  полотенце, Диана присела на корточки перед вампиршей, набросив махровую ткань себе на плечи. Она протянула влажную и теплую после ванной руку к сидящей шатенке, глядя ей в глаза, словно спрашивая разрешения, чтобы прикоснуться. "Мои запросы, возможно, еще более сложные и эгоистичные, чем у тебя. Но я обещаю тебе, что сама готова дать не меньше. Может, мое желание слишком смелое. Но я не менее самонадеянно думаю, что я для тебя не просто средство для усиления и доброволец в том, что касается распития моей крови."

Отредактировано Diana Stillman (10.08.15 10:32:46)

Диана замерла и тихо слушала, так и замерев в позе на корточках с протянутой рукой и слегка дрожащими мальцами. Она почти не ощущала дискомфорта, ведь ее занимали куда больше слова Мастера. И она слушала каждый слог, задерживая дыхание.  Правда, все было куда тяжелее принять на веру, чем просто выслушать. Ибо на самом деле художница не могла так просто это принять.
- Боги, надеюсь, это не окончательные слова. Надеюсь, что мы просто еще не разобрались в друг друге… Диана, почему ты так поспешила?
Если бы девушке не было бы наплевать на Каина в этот момент, она бы ответила ему. Поведала ему об отчаянии и боли, о том, что она слишком крепко вцепилась в ниточку надежды, не желая отпускать. Но сейчас ей было никакого дела до голоса в ее голове. Взгляд, направленный на вампиршу, потихоньку тускнел. Не было в нем тех огоньков надежды и отблесков эмоций. Скорее была та самая Диана с холодной физиономией и усталым тусклым взглядом на мир из-под наполовину опущенных век. Она все смотрела и слушала эти слова, которые болезненно впивались в ее сознание. «Не нужно», «не чувствую» и прочие слова. Особенно с учетом того, что не было никакой робости, никакой неуверенности, порожденной незнанием. Анни заявляла это весьма категорично и однозначно.
- Прекрасный план на вечность… - Негромко и спокойно прокомментировала художница вслед  вампирше. Сарказм кроился исключительно в смысле слов, не проявляя себя в негромком голосе. Под воздействием такой волны равнодушия и уныния, Диана закрылась мысленно от Анни, чувствуя желание побыть одной. Небрежно бросив полотенце в тазик, она покинула ванную, чтобы прихватив по пути их коридора свою сумку, перейти в спальню. Натянув на себя трусы, джинсы и набросив рубашку, которую достаточно было застегнуть на несколько пуговиц, темноволосая девушка решила, что такой вид ее вполне устроит. Стекающая по спине вода с волос ее совершенно не волновала. На душе было погано. Выудив из сумки пачку с сигаретами, Диана уселась на кровать напротив окна и закурила. В принципе пейзаж в виде панорамы города был неплохой. Вот только особого впечатления на девушку он не производил.
Идиотка. Ну вот на кой черт я в это полезла. Романтики, блин, захотелось, чтобы как в книжке какой-то. Хрен там был. Нашла смысл в другой персоне? Начала ради нее жить. Вот тебе, блин. Люби, восхищайся, но в одностороннем порядке.  Много ли смысла без этого в пребывании быть человеком-слугой? Хладным трупом быть не намного хуже. Нужна мне больно эта вечная жизнь. Ох, ну на кой черт… Девушка вздохнула и, стряхнув пепел за окно, пристроила лоб на подоконник. Мысли текли размеренно, неторопливо, вдумчиво, постепенно все глубже загоняя иглы тоски и хандры в голову Дианы.
Она, в общем-то, тоже не шибко умна. Не нужно ей это, не чувствует она. Ну прекрасно, чего же тогда полезла со своей помощью. Вечность вместе только потому что ей, видите ли жалко меня стало?  Прибила бы тогда лучше. А если слугу захотелось без обязательств, чего себе не нашла какого-нибудь жизнерадостного имбецила, у которого смысла жизни на десяток таких как я найдется? Он-то не будет думать о том, а не размозжить ли себе черепушку об этот соблазнительный асфальт. Елы палы, ну в какое дерьмо полезла. И вот где эта человечность? Я редкостная идиотка. Преподнесла себя на блюдечке, с голубой каемочкой. Может, все это было все слишком быстро… но блин, с моим отчаянием и наплевательством в жизни очень сложно быть расчетливой и коварной. Диана откинулась на кровать и прихватила ворох браслетов свободной рукой, после чего вернулась в изначальную позу, поглядывая и представляя себе, как эти блестящие оковы будут смотреться на ее запястьях.