В просторной костюмерной  ближе к  вечеру оказалось многолюдно, шумно и как всегда весело. Присутствовали исключительно мохнатые артисты во всем своем многообразие видов и жанров. В самом дальнем закутке, близь вешалок с наиярчайшими клоунскими нарядами сошлись в неравно бою опять неразлучных клоуна. Оба оборотня имели одинаковый рост, примерно схожее телосложение из-за чего регулярно собственно и цапались, как кошка с собакой, кем они впрочем, и являлись по природе своей. Один из спорщиков являлся леопардом, живым, беззаботным по характеру, а второй вервульфом, более серьезным, очень занудным местами товарищем. Склоки между этими двумя случались, как правило, из-за того, что один у другого воровал в наглую элемент костюма или же не могли поделить реквизит. На этот раз коса нашла на камень  из-за сущей ерунды – выясняли отношения, кому принадлежит большой бирюзовый бант, а кому приторно красный. Поначалу это недоразумение не мешало никому, только веселило, были даже провокаторы среди невольных зрителей стоящих по близости с вешалками в руках. Но как это частенько случается, веселье задело всех, и вот уже два клоуна, сообразившие, что над ними потешаются, превратились в самых настоящих задир, как на цирковой арене. У Лукаса даже возникло ощущение, что парни начали репетиции раньше времени. Доставалось от колких языков всем, кто посмел весело улыбнуться, естественно в ответ язвам отвечали, в результате чего бедные костюмеры готовы были взорваться от раздражения. Зато цирковым артистам было очень весело, задело колким юмором и верласку, честно пытавшегося пробиться со своей партнершей по номеру своим костюмам, даже не пытавшихся скрыть озорные улыбки. Заметив это, один из клоунов, кот, тут же нехорошо так улыбнулся своему приятелю клоуну, и атаковал водой пару канатоходцев прицельным огнем из ярко алого мака прикрепленного к груди. Партнерша Лукаса, весело хохоча, быстро юркнула за спину высокого напарника со своим платье. В результате столь нехитрого маневра оставаясь сухой, зато непосредственно ласке и воздушной гимнастке досталось. Воздушная гимнастка, тоже кошка, мгновенно зашипела, ведь ее любимая шелковая блузка была теперь в неприятных на вид пятнах, которые должны были высохнуть бесследно. Однако девушка, не была бы самой собой, если бы не ответила на диверсию. Заприметив поблизости своих партнеров, воздушных гимнастов-мужчин, издала такое жалобное обиженное, очень походящее на мяуканье котенка мяу. Вот стерва! Успевая
свою партнершу запихнуть под шелестящие яркие ткани на вешалках, фактически выталкивая на ту сторону под задорные возгласы коллег с той стороны.
- Ласка, если разлюбил девушку, давай мы ее к себе заберем!
- Я вам ее заберу!
Возмущенно крикнул на ту сторону ряда ласка, буквально ощущая всем телом, насколько женщины могут манипулировать мужчинами. Воздушные гимнасты, пришли, как всегда спасать свою принцессу, синхронно расталкивая все препятствия на пути плечами. В результате чего послышались возмущенные голоса, других девушек.
- Лукаас! Ты гад! Все из-за тебя!
- А чего сразу Лукас?! Это клоуны брызгаются!
Послышался голос в защиту ласки по ту сторону вешалок, канатоходцы тоже держались парно, защищая друг друга даже в шуточной беде, под веселый подначивающий смех.
- Точно, я сама видела.
- Он тебе позволяет на шее сидеть, ты заинтересованная сторона!
- Кого он по-твоему должен носить еще?! Тебя?
- Эй, я вас слышу!
Недовольно подал голос Лукас, откуда-то со стороны входа послышался еще один мужской голос.
- Я тоже!
В ответ на протест обоих недовольных парней послышалось неизменное, озорное.
- Будете возмущаться, уйдет к силачам!
Возможно, веселье продолжалось бы и дальше, но терпение костюмеров лопнуло. Раздалось грозное предупреждение, пустить всех голыми на арену выступать.
- Не закроете рты, будете щеголять в шкурах перед зрителями. Все, кто примерил свои костюмы выйти и развлекаться в коридоре! Вас слишком много, мешаете работать, остальные остаться.
Половина артистов вышла, и стало значительнее тише, остались лишь те, кому это было действительно необходимо. Верласка оказался один из тех, кому пришлось подольше пообщаться с костюмерами – пошитая черная шелковая рубашка оказалась чуть длиннее в рукавах, чем надо. Зато брюки сидели, как надо, подчеркивая все, что необходимо. Ремень тоже подходил к выбранному образу. Обувь же, ну ее никто собственно и не спешил заменять, да и о таком Лукас не задумывался еще.
- Зайди, через час где-то, а пока погуляй и смотри, брюки не запачкай.
- Например, чем?
Переспросил невинно ласка, отдавая рубашку, оставаясь теперь по пояс раздетым.
- Брысь с моих глаз.
- Есть, мэм.
Брысь, так брысь, выйдя из костюмерной, канатоходец задумался, куда же пойти? К себе, так там сейчас точно понаставит пятен, ворон везде раскидал шоколадные конфеты, выклянченные у девушек. Да и заниматься уборкой откровенно лениво, на арене сейчас убирали, мешать не хотелось. Искать напарницу по номеру же дохлый номер, его птичка умотала скорей всего к своему парню-человеку на всех парах… в закрытый клуб, защищать «свое» от посягательств официанток. Бедным девушкам людям можно было только по соболезновать, волчица хоть и была чуть младше ласки, но могла быть  опаснее любого вампира для людей. Кровосос то поел и отпустил, а ревнивый оборотень порвет на британский флаг бездумно, решив, что так и должно быть. Оставалось одно тихое место, где можно спокойно расслабиться – комната Сорси. Пусть их конферансье еще спит, по примерным оценкам, должен был проснуться приблизительно через пару часов, но ему, Лукасу туда можно войти и днем. Пускали без проблем. Захватив из своей комнаты плеер, удостоверившись попутно, что конфет раскидано по полу немного питомцем, ушел в комнату к вампиру. Запоздало вспоминая, что так и не переобул обувь для выступления на повседневную. Вставив наушники в уши и включив музыку, под которую должен будет выступать, ласка не особо задумываясь дошел до комнаты Сорси, вошел внутрь, спокойно закрыл за собой дверь и… Не обращая никакого внимания на спящего хозяина комнаты плюхнулся на кровать, зарываясь расслабленно в подушки. Лишь изредка бросая заинтересованный взгляд на вампира, которого кормил.
- Мда… если бы тебя увидел мой старик… Понял бы, что у нас еще не так чудачат в семье.

Слова ушли в пустоту, впрочем, как и всегда. Это был далеко не первый раз, когда Лукас приходил раньше времени, бывало несколько раз оставался подле вампира на свой «дневной сон», когда хотел чтобы никто ни при каких обстоятельствах не нашел его. Как показала практика, помогло, искали, причем не только в цирке, но даже в городе по другим адресам и не нашли. Попросту никому в голову не пришло, что кто-то может использовать спальню вампира, для собственных нужд. Помнится, тогда ласка выспался славно, ощущая, что находится в полной безопасности. Знал ли хозяин комнаты про этих ночевки? Вероятней всего да, но никому ничего не рассказал по своим личным причинам. Во всех этих случаях наблюдалась одна единая картина, вампир пребывал в состояние ледяной статуи, без движения. Казалось бы, рядом с ним можно устроить грандиозный фейерверк и то останется незамеченным. Лишь раз показалось, что конферансье шелохнулся с места, да и то осталось на уровне ощущений, так как едва заметно было движение. Пробуждения же вампира облюбовавшего в качестве уютного матраца перекладину, предназначенную для балдахина, помимо опасности приносило еще и позитив. Где еще увидишь такое эксклюзивное шоу, как Сорси, выполняющий цирковой трюк на постель?! Прибавьте к этому удачно подобранное музыкальное сопровождение, играющее в наушниках Лукаса, воистину, шикарное зрелище. Плавно перетекающее в не менее занятную игру на двоих, суть которой сводилась к одному простому действу – насыщение вампира от донора. По идее стоило бы уже задуматься, зачем вообще это делается? Ведь не секрет, что на территории того же цирка проживают и другие оборотни, любящие, когда с них кормятся, отнимая кровь. Ласка же с самого начала своего проживания здесь, да и в городе, относился к той группе, что всеми правдами и неправдами избегала подобных трапез. Да и положа руку на сердце, мнения своего особо-то не менял, но внес Сорси в категорию исключений из правила. О чем пока что сожалеть не приходилось, каждое кормление приносило помимо боли и удовольствие, но не из-за факта самого укуса, а способа каким это все делали. Самой смеси сочетания не сочетаемого.
- Салют, le croissant.
- Ночи, - сладко потягиваясь всем телом, убирая плеер в сторону, сдувая прядь волос упавшую на глаза, - где там мое молочко за вредность?
Шутливо отвечал Лукас, чувствуя, как где-то в глубине зарождается возбуждение, в предвкушение получить больше, чем обещание, проскальзывающем в голосе, голодном взгляде другого мужчины, прикосновениях, поддавался нетерпеливо на встречу. Неосознанно запрокидывая голову, оставляя постороннему взгляду не защищенное горло. Этот жест яснее ясного давал понять, как канатоходец относится к этому конкретному взятому вампиру, да и кормлению в целом – наслаждается, доверяет, хочет. По-другому истолковать едва ли удалось бы, с учетом выпирающего бугорка в районе паха, все же брюки для выступления, не разношенные джинсы весящие мешком.
- Сорси! Ммм… засранец, - резко выдохнул Лукас, крупно вздрагивая всем телом, чаще резче дыша, - брюки не заляпай, портной меня за них отымет при всех.
В действительности же, плевал с высокой колокольни на мнение костюмеров по этому поводу, в данный момент так уж со сто процентной меткостью. Пребывая в большей заинтересованности, чтобы Сорси не останавливался в своих намерениях. В воздухе ощутимо запахло свеже пущенной кровью, провоцирующей незамедлительно найти источник раны, как оказалась, это царапина, оставленная на его теле. Саднящая с попеременным успехом то сильнее, яростнее, будто бы сама плоть сопротивлялась противоестественному действию вампира, то затихающее, превращаясь в дискомфорт. Сопровождалось это жжение стойким ощущением, будто бы тонкие багровые ручейки прорисовывали на светлой теплой коже хаотичный рисунок тут же стираемый жадным языком вампира. Не останавливайся, - думал Лукас, притягивая любовника к себе, выражая на деле то, о чем думал, побуждая и дальше играться со своим телом.
- Где ты хочешь сегодня?
- Начинаешь здесь, - проведя рукой по животу, пачкая пальцы в не загустевшей еще крови, позволяло набивать руку на поприще рисования стрелочек, указующих направлении, в котором следовать. – Затем здесь, - стрелка указатель получилась короткой, липкой и неровной, указывая к груди, более менее яркого окраса. Судя по всему, крови собранной на пальцы оказалось маловато для полноценного художественного замысла, так что до шеи вторую стрелку не получилось дотянуть по причине нехватки «лакокрасочного» материала. – Затем здесь, - проведя ласкающее пальцами по своей шеи. Одновременно с этим отираясь пахом о прохладную руку Сорси, намекая, что ниже при всем этом забывать, не стоит. Во взгляде Лукаса заплясали бесы озорства.
- Ты сумеешь питаться со своего наездника?

Отредактировано Lucas Anselme Dufour (13.12.15 02:57:37)

- Засранец? Сранец тут только один и это ты. Не переживай, я не дам тебя в обиду, отымею сам и даже не при всех.
- Да хоть при всех, - выдохнул Лукас, неосторожно скидывая на пол одну из подушек, - мне нечего стесняться… а тебе?
Тихий стон сорвался с губ оборотня, осознанно утопающего в пьянящем удовольствие окрашенным в багровые тона, с пикантным привкусом метала щекочущего обоняние. В то время как язык Сорси приятно щекотал обнаженную кожу, оставляя на месте кровавых стрелок влажный след тут же ласкаемый прохладой помещения. Что воспринималось более, чем положительно, канатоходец жаждал этой игры с огнем всем своим существом, принимая все метки что ставил на нем вампир. Правда вот едва ли оставленному засосу суждено долго продержаться, исчезнет к окончанию ночи, подобно звездам, изгоняемым солнечным рассветом. Жаль, не отказался бы поносить столь откровенно собственнический знак подольше.
- Пей, - шепнул с едва уловимой в голосе нежностью ласка, зарываясь одной рукой в волосы Сорси, притягивая к ранкам, второй же рукой комкал покрывало тяжело дыша. Прекрасно осознавая, что в момент укуса присутствовала боль, дискомфорт, страх на подсознательном уровне, но все это успешно перекрывала «магия» вампира. Умело стирающего усилием воли тревоги, а саму боль, превращая в верного спутника возбуждения, получалось что-то наподобие порочно круговой поруки, неразрывной. И чтобы уж быть до конца честным с самим собой, это нравилось, только вот упрямец никогда не признает этого вслух, но и опровергать в тоже время не станет. Попросту не знал, как это охарактеризовать, а посему оставлял за собой право лишь чувствовать удовольствие и отвечать взаимностью. Лукас откровенно забывался в этой дикой ласке, оставляя похоти верховодить балом. Хотел, чтобы Сорси еще раз вспорол клыками беззащитную кожу, пил кровь, ведь это так восхитительно чувствовать, как любовник из ледяного из-за тебя становится теплым и полным желания. Да еще оказывается не прожженным эгоистом, думающим только о себе родимом, раздразнивал возрастающие аппетиты, а они росли ускоренными темпами. Ласке уже не хватало руки вампира, он хотел больше, быстрее, сию минуту, становясь таким образом сам эгоистичным ребенком со взрослыми запросами.
- Мммм…. Ох…, - комкая еще больше и без того смятое покрывало, оказывается такой малости, как раздразнить хватило для того, чтобы циркач начал нетерпеливо извиваться ужом. – Сорси… дай…
Чего дай? Да брюки снять ставшими непреодолимой преградой для получения большего удовольствия, маневренности передвижения, а то ведь получалось, что стреножен, очень неприятное чувство. Ласка смотрел на вампира, прося снять, наконец, эту мешающую тряпку, а то ведь не ровен час порвет ткань, пустит псу под хвост чужую работу, а потом отдувайся. Впрочем, если продолжат распалять и без того немалое желание, так и поступит, добиваясь долгожданной полной наготы. Вскинув бедра выше, выжидающе замер, крупно дрожа, ожидая, что Сорси поймет все без слов.

Любовник попросту вытряхнул его из брюк, как если бы был пушинкой, а не крепким молодым оборотнем, съедающим каждый день большую сытную порцию свежего мяса за один присест.  Показалось даже, будто бы варварские действия вампира заставили жалобно скрипнуть швы, скрепляющиеся лоскуты добротной ткани. Теперь оставалось добиться, чтобы Сорси полностью разоблачился и порадовал прохладой своего тела, как выяснилось на протяжении более тесного, чем дружеское общения, это понравилось. Зачем же отказываться от полного спектра удовольствий? Лукас уже представлял, как выпустит острые когти и распустит кожаные брюки вампира на тонкие ленты с ювелирной точностью. Не поранив того, кто их носит, так, пощекотав немного, но не более, это давно уже научился делать, и даже пребывал в уверенности, что ругаться не будут. Пропуская мимо внимания, какую сомнительную по виду конструкцию сооружают из балдахина. На первый взгляд, это напоминало качели, с такими воздушные гимнасты работают над цирковой ареной, но на большей высоте. Сорси в очередной раз продемонстрировал, насколько силен, усадив на ткань Лукаса. Ласка качнулся раз другой, удерживаясь руками за балдахин, да нашел необходимое чувство равновесия, подкрепленного убежденностью, что падения вниз не произойдет, если конечно сторонние факторы не спровоцируют в виде того же толчка в грудь рукой. Чтобы понять, что будет дальше, к гадалкам в цветастых юбках ходить не пришлось. Вампир целовал его жадно, требовательно, не позволяя от себя отстраняться, ласкал руками разгоряченное тело, жаждущее прикосновений. Лукас же с не меньшей требовательностью отвечал на поцелуй, но с больше покорностью, тихо глухо постанывая, понимая, что чего-то им обоим не хватает в этом. Вернее, второму мужчине, так нуждающемуся помимо удовольствия, еще и в крови. Недолго думая, ласка преднамеренно задел языком клык Сорси, нанося самому себе неглубокую ранку тут же начавшую кровоточить тонкой струйкой, щиплющую. Однако прерывать, теперь уже истинно кровавый поцелуй не спешил, наоборот, поддавался навстречу, стремясь теснее прильнуть, не отпускать от себя. Когда легкая царапинка затягивалась, Лукас вновь задевал клык вампира языком со стоном, нанося новую ранку, возвращалось жжение, легкая боль, переплетающаяся с возбуждением слишком  тесно, чтобы это можно было назвать настоящим дискомфортом.
- Мой хороший...
- Твой…
Хрипло подтвердил, не замечая, как токая струйка крови стекает по нижней губе на подбородок, ниже, а потом сорвалась в полет. Иссякает, потому, как не имелось в помине источника кровотечения. Плоть оборотня исцелилась, оставляя лишь видимый глазу след от забавы. Да и тот частично исчез, за время, пока вампир его отпускал. Ласка попросту облизал губы, ревностно следя взглядом за Сорси, куда там отлучились. Оставили без внимания ненадолго, только для того чтобы достать какой-то тюбик, на деле оказавшимся гель-смазкой. Определенно, их конферансье смело можно было называть волшебником по части получения удовольствий. Не удивился бы, если где-то здесь под кроватью в коробке лежали бы аккуратно свернутые шелковые ленты, чтобы завязать глаза или там, в шкафу завалялись по случайности самые настоящие наручники. В следующий  раз любопытный циркач наверняка теперь сунет нос в чужой шкаф, чтобы узнать, что же еще скрыто в этих апартаментах до того, как получит на то разрешение. Успокоив на этом свою любознательность, как только вернулось к нему прерванное внимание, ласка обхватил ногами бедра любовника, притягивая к себе ближе, цепко. Без намерения выпускать, пока не выжмет все до последней капли из пойманного в плен или кто так кого пленил? Теперь уже разбираться поздно, обе стороны не намерены выпускать друг друга из цепких объятий. Качели, созданные из балдахина, мерно раскачивались,  но верно держали вес человеческого тела возгруженного на них. Прозрачная ткань сильнее натягивалась в момент, когда член Сорси вторгался в жаждущую этого плоть , стоны зарождающиеся в горле ласки срывались с губ. Этот темп проникновения был мучительно дразнящим, заставляющим требовать больше, быстрее, но в тоже время восхитительным. Удовольствие растягивалось дольше, в то время как дрожь прокатывала по всему телу и стягивалась в конечном итоге тугим узлом внизу живота.

Ласка сам того не осознавая вновь передал власть над своим телом, удовольствием, болью, жизнью - Сорси, отдаваясь полностью ощущениям терзающим весьма довольную плоть. Спросил бы кто, почему так происходит и циркач попросту не сумел бы ответить, потому что очень затруднительно передать на уровне банальных слов все это. Крепкие, надежные объятия вампира, поддерживающие, оберегающие от падения в никуда, хотя если так задуматься,  то оно, падение, как происходило каждый раз, когда приходил в эту комнату. Вниз, на самое дно страстей, ранее не имевших право на выход по той простой причине, что не осознавались в полной мере. Сбившееся от возбуждения дыхание любовника, ласкающее чуткий слух молодого оборотня… о да… Лукасу очень нравилось это слушать, но еще больше голос. Голос, проникающий казалось бы под кожу, что там, глубже, в саму душу будь то человеческая или Зверя, задевающий походя самые потаенные желания, вырывающий их на поверхность, беззащитные, трепещущие, требующие удовлетворения в тот же момент, как потревожили. Но как, оказалось, существовало еще более, необъяснимое явление – Лукас особо остро ощущал оргазм, в тот момент, когда клыки Сорси вспарывали ставшую слишком чувствительную кожу, врывались в плоть, когда пили кровь. Это опьяняло независимо от того притуплял ли ласке вампир болевые ощущения или нет, просто нравилось до дрожи от головы до пят. Лукас сам в такие моменты открывал беззащитное горло, словно призывая пробовать себя, а потом… забывался от удовольствия, откровенного наслаждался, не слыша никого и ничего вокруг, ловя самого себя на мысли, что способен услышать лишь голос того вампира, что укусил. На уровне инстинктов вновь и вновь устраиваясь, близь любовника таким образом, чтобы обязательно присутствовал физический контакт, верный признак того, что еще вернется в эту постель и объятия.
- Тебе не стоит быть таким... так трудно сдержаться...
- Ммм… каким… таким?
Сыто улыбаясь, спрашивал ласка, Сорси, все еще пребывая между состоянием, когда в легкой дымке удовольствия, чистейшего спокойствия и свободы слышно только голос хозяина комнат, и необходимостью привести мысли в порядок, вернуться на грешную землю. Выбирал естественно первое, так уютнее, комфортнее всего, но начинал осознавать, как устроился на этот раз. Оказалось более чем удобно, в надежных защищающих объятиях, уткнувшись носом в чуть прохладную шею, а потом появилось желание, чтобы и по крыльям гладили.
- Я тебе доверяю… - поцеловав в губы любовника, Лукас в наглую сменил дислокацию со смятых простыней, непосредственно на вампира, упорно уткнувшись опять же носом в шею. Дааа так очень удобно, а главное сила и выносливость этого мужчины более чем пригодна для этого, не должен ворчать, что слишком тяжело.
-… а еще нравится, как ты кусаешь, - лизнув игриво в шею, казалось бы полностью переведя дыхание, но сердце по прежнему отбивало ликующе, как боевой баран после одержанной победы в бою, -… и реагирую на твой голос в этой сладкой дымке.
Если бы ласки умели мурлыкать, как кошки, самые обыкновенные домашние кошки, то канатоходец уже бы это делал,  давая понять, насколько прекрасно себя ощущает, но увы, не умел.
- …и… , - тихо смеясь, - с тобой не хочется себя контролировать. Зачем? Ты же ни разу не перешел границу, когда боль причиняет дискомфорт, чувствуешь когда остановиться.

Отредактировано Lucas Anselme Dufour (17.01.16 23:55:02)

- Какой? Если сказать кратко, то сладкий, а еще игристый, как шампанское и очень горячий.
Зато ты частенько восхитительно прохладный, - думал, чуть ли не мурлыча, молодой оборотень, откровенно получая удовольствие от того что рука любовника ласкающее прикасается к татуированным крыльям.
- Проблема не в том, чтобы не причинять тебе боль и остановиться у сумрачной границы, беда в том, что мне не хочется останавливаться в момент оргазма и так хочется продлить его до бесконечности. А эта бесконечно убьет тебя очень быстро, не забывай, я чудовище, что живет только благодаря чужой крови и мне ее хотя и достаточно, но все же всегда хочется больше.
Следующее заставило существенно напрячься. Очень уж не любил, когда кто-то из нелюдей называл самого себя чудовищем, по той лишь причине что отличался от большинства людской массы образом жизни или питанием.
- Запомни Сорси, - серьезно ответил Лукас, смотря в глаза вампира, - я такое же чудовище из человеческих сказок, как и ты, впрочем, все в Цирке те еще ожившие мифы, некоторые жильцы прожили всего лишь дольше остальных. – Добавляя мягче, вновь расслабляясь, - не называй себя больше этим клеймом, что ставят дураки тем, кого боятся. Это очень режет по уху, а темные желания у всех имеются.
Прекрасно осознавая, что представляет из себя его любовник, всю ту силу, волю к жизни пронесшую его через года, десятилетия, несомненно, принесшую многим хлопот, если не саму смерть, но… Лукас продолжал лететь, как мотылек на огонь, веря, что более сильный хищник, рыщущий в ночи не принес ему ни малейшего вреда. На чем основывалась эта опрометчивая уверенность, сам не понимал. Просто верил в чутье, обычно сообщающее о наличие близкой опасности, и наслаждался приятной во всех понятиях компанией, ничего не обещая сам, в то же время, не требуя ничего взамен. Так легче было идти вперед, в весьма туманное будущее, которое сам же выстраивал.
- Тебя ждет душ, а я пока прикажу принести тебе поесть. Иди.
- Есть,  сэр! – шутливо отдавая честь, после разорванного поцелуя и шлепка по заднице. Перед тем, как скрыться за дверью в ванную, спросил же, - Сорси, как ты смотришь на то, чтобы в ближайшее полнолуние прогуляться со мной по крышам? Мы со Стариком будем рады твоей компании. Ну или там зайти в одно из заведений шефа, не думаю, что публика в вампирских клубах особо-то боится оборотней.
Мысленно добавляя, - За кулисами то могут мне разрешить посидеть, на людей же не имею привычки нападать.  Включив чуть прохладную воду, ласка начал откровенно плескаться в упругих струях воды, отфыркиваясь. Нега окончательно отпускала, циркач взбодрился и вновь был готов идти на подвиги. Где там этой ночью ждали друзья? Если помнил все правильно, то парочка вервульфов собиралась показать какой-то новый ночной клуб, приспособленный под оборотней, то бишь с мебелью из добротного дерева, если кому-то из посетителей придет в голову подраться. Одно правда смущало ласку, что означала эта туманная фраза – дресс код не допускает делового костюма. Это что, заведение, рассчитанное на неформалов или наплыва студентов?
- Лукас! Твой ужин! Хватит топиться, вылезай!
- Выхожу!
Выключив воду, Лукас обернул бедра небольшим полотенцем, едва прикрывающим пах, вышел на голос любовника и запах мяса. Посмотрев с веселыс прищуром на вампира, понял, у ого же можно узнать, хоть что-то о ново открывающемся ночном клубе.
- Сорси, - садясь на край кровати, устраиваясь к ужину поближе, ничуть не задумываясь, кто его вообще принес. Ясно же, что кто-то из оборотней понимающих волчий аппетит собрата, - кто в городе держит клубы, ориентированные для вампиров и оборотней преимущественно? – отправляя в рот сытный кусок мяса, прожевав и проглотив, - и что значит, не пускают в деловых костюмах? Подвох ждать придется?