По утрам люди извечно куда-то спешат. На работу, учебу, даже в детский сад так важно не опоздать, пусть маленькие человечки и воспринимают это иначе. Хотя есть и те, кто балагурил или же работал всю ночь и лишь утром смог, наконец, сомкнуть глаза, проваливаясь в мягкие объятья сновидений. Вот только Картера не волновали ни те, ни другие. Мужчина ещё не до конца отошёл после столь внезапного разрыва, но уже наслаждался тем, чему научила его природа Канадской глубинки - свободой! Настоящей свободой, когда ты ни к кому не привязан, не должен подстраиваться под чьё-то расписание или же настроение. Когда можно вернуться к старым привычкам,пускай кто-то называл их вредными, но лишь для тебя одного они столь родные и привычные. Настолько твои, что ни кто не в паве их отнимать. Рубенс наслаждался ими, возвращающимися привычками. Возможностью не спать всю ночь, раскидывать по дому краски с кистями, перепачканные рубашки на спинках стульев, а главное, возможно снова вставать затемно, при этом некого не будя и после не оправдываясь.
  В это утро художник так и поступил. Поднявшись по будильнику, ещё до рассвета, он подхватил заранее собранную сумку и отправился в городской парк, на уже примеченное ранее местечко. Некоторые косо смотрели на мужчину в одной белой рубашке и подтяжках, ёжась и запахиваясь в полы своей одежды, явно мечтая о возвращении под тёплое одеялко, но Картера это не смущало, как и утренняя прохлада. Городские привыкли к теплу и комфорту, к нежности перин, но те, кто вырос в небольших городках, с раннего детства привыкнув трудиться не покладая рук на свежем воздухе в любую погоду, могли себе позволить дразнить этих неженок своим видом. Хотя, при этом совершенно не задумываясь, что кто-то мог решить именно так.
  Рубенс устроил с необходимым на лавку, а рядом расставил мольберт. Уже местами выщербленный и потёртый, деревянный соратник служил ему уже больше десятка лет, повидав бури, штормы, метели, скалы и, даже, пески. После появился холст и простой карандаш. Лёгкие, почти невесомые движения грифеля по холсту, после которых остаётся лишь едва заметный след. Взгляд, скользящий по кронам деревьев, мощёным дорожкам, светлеющему небу. Он не знал каким будет этот рассвет, ведь сколько бы раз солнце не вставало над горизонтом, оно всегда выглядело иначе. Обычные люди замечают разницу лишь при смене времён года или полушарий, не то что внимательный взгляд художника. Небо совсем просветлело, переливаясь нежными, едва различимыми оттенками розового, которые с каждым мгновением становились всё насыщеннее, перетекали из одного в другой, палитра сменялась на глазах. И глаза Картера неотрывно наблюдали за этим зрелищем, улавливая каждую мелочь, движение облаков, направление ветра, первые солнечные лучи, что стремились просочиться сквозь плотные кроны могучих деревьев. Со стороны можно было подумать, что художник под чем-то. Сидит здоровый мужик с застывшей полуулыбкой и пялится куда-то в одну точку, при этом не смея шелохнуться, словно он боится спугнуть столь привычное явление, как восход солнца, подумаешь, фигня какая.
  Диск самой яркой звезды уже поднялся над горизонтом, когда Картер открыл краски. В памяти ясно отпечаталось сие зрелище, столь же ясно он видел будущую картину, как улыбающееся лицо матери в воскресное утро. И теперь самым важным было перенести этот восход из своих мыслей на холст, навсегда запечатлеть лишь один краткий миг пробуждения природы, ощущения безграничной свободы и робкой тишины, которую не позволяли себе нарушить даже самые звонкие пташки. Не столь большие кисти немного неуместно смотрелись в широкой ладони мужчины, хотя движения были на удивления плавными и, даже, грациозными. Ни одного лишнего мазка, даже если он случайно прошёлся по руке, не задевая предупредительно закатанную до локтя рубашку. Мужчина рисовал не умом, стараясь чётко расписать каждое движение, а эмоциями, что отпечатались в памяти вместе с рассветом и теперь изливались на холст, становясь основой будущей картины. Вот только в такие моменты Рубенс был слишком поглощён искусством, чтобы просто обращать внимание на спешащих куда-то прохожих, если же они сами не захотят обратить на себя внимание.

Увлечённый рисованием мужчина совершенно не заметил остановившуюся рядом девушку, хотя, скорее всего он не заметил бы её даже если бы доктор решила влезть в нему на плечи, дабы дальше вдеть. Просто удобнее для себя отодвинул бы свисающие ноги и продолжил. Ещё с детства рисование при излишне любопытных и не всегда дружелюбных к этому занятию соседях научило не обращать внимание на сторонние раздражители, позволяя в полной мере отдаться процессу создания очередного пейзажа. Картинка из головы плавно перетекала, всё более чётко вырисовываясь на холсте, обретая очертания, формы, тени. Картер на мгновение задумался, отводя руку с кистью подальше от холста, как вдруг в его нарисованный мир ворвался кто-то посторонний. Приятный женский голос на мгновение смутил, зачастую люди в этом стране о таком не извинялись, они сразу любили задавать глупые вопросы. Но мужчина выдохнул, чуть качнув головой и стараясь уловить все слова внезапной гостьи, хотя парк был местом общественным и тут к нему мог подойти кто угодно. Правда, в такие моменты мужчина забывал про эти прозаичные истины. Объективная реальность отделялась и пряталась в дальний угол, чтобы не мешала.
  Рубенс мягко улыбнулся, поднимая глаза на девушку. Смысл её слов уже дошёл до нужной части мозга, миновав застывшую картину рассвета. Взгляд заскользил по правильным чертам, скользнул по одежде, вот только, к сожалению, ни за что не зацепился. Художник не помнил её, точнее, где-то подсознательно подозревал, что видел несколько раз, вот только Нью-Йорк слишком большой и шумный город, чтобы суметь упомнить всех. Иногда он даже забывал лица учредителей выставок, чего уж тут говорить. Правда художник решил не посвящать незнакомку во все эти таинства собственной памяти.
- Да, вы совершенно правы, я Картер Рубенс. Простите, но я не запомнил вашего лица. А по поводу картины, не переживай, у меня их ещё много! - он задорно усмехнулся глянув на завтрак в руках девушки, тут в голове зародилась мысль, на которую моментально отреагировал желудок, - можете и эту лавку сесть, если хотите. Пожалуй мне стоит сделать перерыв на чай. Отложив кисть мужчина с лёгкостью перенёс сумку на дорожку, при этом по привычке смахнув невидимый песок с того места, где та стояла всего минуту назад. Ведь Девушкам не пристало сидеть на грязных лавках, даже если они в обычно не пачкающихся джинсах.
  - Присаживайтесь, - приветливо улыбаясь художник широким движением пригласил Кристину присоединиться к её же завтраку или перекусу, не столь важно это сейчас было, из сумки появились термос и пакет с мясом, - хотите оленины? Чай предлагать не буду, вы и так уже со своим напитком. Устроившись поудобнее, а так же, наконец, заметив несколько пятен и мазков краски на руках и рукавах рубашки, Картер обречённо выдохнул, мысленно прикидывая, что может лишь к старости он перестанет пачкать красками собственную одежду вместо холста. В крышко-чашку термоса полился ароматный травяной чай, от которого сразу начал виться едва заметный сизый дымок. Не дожидаясь ответа от Кристины, угоститься ли она вялеными вкусностями, мужчина распечатал пакетик, сразу после принимаясь за горячий чай.
  - Кристина, а что привело Вас в Сент-Луис? Устали от шумного города или же работа заставляет изучать уголки страны? Просто обычно все рвутся в крупные центры, крича о возможностях и славе.

Утро было погожим и тихим, мужчина только надеялся на подобное, а то дожди последних дней нагоняли лёгкую смуту в мысли и ещё столь свежие воспоминания о человеке, с которым их жизненные пути разошлись. Что же, это был их обоюдный выбор. Художник постарался напрячься и более детально вспомнить ту самую выставку в большом городе. Столько шума, блеска, модных людей, светских разговоров. Картер, выросший в глубинке Канады совершенно не привык к этому всему. К всеобщей узнаваемости и столь широкой известности, конечно, в чем-то ему было чертовски приятен тот факт, что иногда его узнавали на улицах и не только, при этом не сходя сума как от вида рок музыкантов или голливудских актёров. Всё-таки красноречивее художника всегда говорят его работы, а их не носят на шее, как золотые цепи у реперов. Мужчина на мгновение усмехнулся, краем глаза наблюдая за мимикой собеседницы. Та, что сидела сейчас рядом с ним на скамейке ни как не соответствовала той атмосфере шика блеска что он видел там, в Нью-Йорке. Да, Кристина была одета с, явно врождённым, вкусом и стилем, но при этом как-то привычно, в стиле суеты небольших городов. Все девочки хотят быть красивыми и модными, конечно, если они не хотят быть своевольными анархистками, кидающими вызов окружающей реальности.
  - Вот как, всегда приятно находить такие подобные места общепита, помнится мой дядя всегда ходил на обед в одно и то же кафе, они даже часы сверяли. А когда сменили меню, то специально оставили его стандартный заказ. Этим и хороши города не разросшиеся до мегаполисов или ещё похуже, в них пребывает стабильность. Что же, настаивать не буду, - Картер положил пакетик с мясом себе на колени и в раз осушил импровизированную кружку, после чего вновь наполнил её, струйка дыма от ароматного травяного чая, запах которого смешивался с выпечкой, от которой даже через пакет веяло теплом, - хрупкие женщины вечно пытаются доказать, что миска салата гораздо полезнее, легче и вообще просто лучше куска мяса, это всё их диеты и надуманные проблемы с фигурой, - он негромко рассмеялся, протягивая широкую ладонь, - видимо у меня просто нет права на отказ. Не бывает ничего хуже, чем остывшая и потерявшая вкус выпечка, это как бесснежная и слякотная зима. Лишь промозглая серость и грязь, - мужчина поёжился, вспоминая одну из недавних зим в Европе, это дома он привык к сугробам, морозу и прочим атрибутам зимы, а там была лишь какая-то пародия, - благодарю мисс Ричардс-Мид или миссис? Прошу простите, если я ошибся. Виновато улыбнувшись художник обвёл взглядом просыпающийся парк, здесь было всё так же тихо, видимо это было не столь многолюдным местом, либо было всё ещё слишком рано. Сорвавшийся с чужих губ вздох заставил мужчину повернуться и внимательнее вглядеться в лицо собеседницы. Неужели он сказал что-то не так, может задел некую больную тему, к которой девушка не была готова. Может быть она даже от чего-то бежала. Болезненные воспоминания, излишне давящая семья, проблемы с работой. Причин могло быть сотни, даже тысячи и все они могли оказаться одновременными верными или же наоборот. Рубенс покачал головой, стараясь подбирать слова которые, по его мнению, ни как не могли задеть Кристину или же тронуть излишне натянутые струны души.
  - Может и так, - мужчина тоже посмотрел на чай в своей кружке, - я вырос в небольшом городе, поэтому вся эта шумиха и бешеный ритм в городах подобных Нью-Йорку для меня всю жизнь в новинку, честно говоря не представляю, как вообще люди могут в этом жить. Хотя, для некоторых наоборот, в подобных городах слишком тихо и скучно. А одиночество, как говорил кто-то известный, проще почувствовать себя одиноким в толпе незнакомцев, чем наедине с природой. Или эта фраза звучала немного иначе, я не помню, - художник рассмеялся и покачал головой, - меня пригласили устроить выставку. Скорее всего даже и не одну. Пока всё зыбко и не точно. Но мне нравится этот город, он свободный. Не требует от тебя беспрекословно подчинятся своему ритму, не смотрит с высока, тыкая пальцем и в перешёптываниях за спиной тут не кличут тебя чужаком. Вообще свобода величайший дар, который можно получить от жизни, вы так не считаете?

Он боялся задеть её вопросом статуса замужества, а оказалось, открыл совершенно иную сторону жизни. Правда она не была похода на медиков, какими мужчина привык их видеть.
  - Хорошо, я запомню, доктор, - он добродушно улыбнулся, закидывая в рот кусок мяса, - а можно полюбопытствовать в какой области? Чисто из праздного любопытства, обещаю не распихивать очередь локтями крича, что лично знаком. Медики были людьми, как он считал, от части отчаянными и с большим желанием не просто помогать людям, но порой и самопожертвования. Хотя может быть просто ему встречались пока только такие. Он не торопясь потягивал свой чай, наблюдая за просыпающейся природой, вспоминая утреннее марево. Взгляд скользнул по перепачканным в краске рукам и рукавам. Всё-таки художник был неисправим, чего уж теперь сокрушаться. Замечание новой знакомой о свободе были интересными и философскими. Обычно прохожие отвечали на подобные вопросы проще, но на то они и были обычными прохожими, не забивающими себе голову всякой ерундой.
  - Птица в клетке тоже считает себя свободной, пока ей не показать альтернативу. Свежий воздух и тысячи деревьев. Хотя некоторым проще всю жизнь бежать по заданному кругу, который для них прописал кто-то выше, старше или умнее, даже если на самом деле этот кто-то совсем не такой, коим представляется. В любом случае это уже, как и одиночество, личный выбор каждого. Сделав несколько крупных глотков Рубенс выудил из пакетика и начал жевать ещё несколько кусочков оленины. Вкус был приятным, таким родным и знакомым. Словно он снова дома, на охоте с отцом и братьями. Или они всей семьёй пошли на пикник к водопаду. Воспоминания приятная штука, заставляющая нас вновь и вновь переживать ту гамму эмоций. Вот только все воспоминания были прерваны внезапным изменением в поведении Кристины. В один момент она превратилась из взрослой и разумной женщины в инфантильную старшеклассницу, по крайней мере именно такими представлял себе художник тех, кто поддаётся подобному поведению. Вот только девушка явно ждала не комментариев своей просьбы, а четкого ответа. Картер прекрасно понимал, что воспитание банально не позволит ему пустить доктора в квартиру, которая по совместительству была ещё и студией. А к последней он в принципе не любил допускать хоть кого-то. Всё-таки помимо всего дома творилось то, что мама называла его личным творческим хаосом, либо же попросту бардаком!
  - Хмм, простите, Кристина, но я не могу пустить вас в студию. Однако у меня есть два варианта. Я могу провести вас на пред показ перед открытием, сможете первой выкупить понравившиеся полотна, правда забрать сможете только после выставки. Либо я могу попробовать расписать ваши стены. Это вариант для более рискованных натур. Не обязательно расписывать прямо всю поверхность. Но и унести вы их уже вряд ли сможете, только если вырежете из стены. Чем больше он говорил про второй вариант, тем больше эта идея казалась художнику дурной и безумной. Но всё-таки, теперь выбор стоял непосредственно за собеседницей. Мужчина не мог ей указывать или же навязывать своё мнение.

Что же, неожиданности лишь часть нашей жизни, к этой мысли нужно привыкать с самого детства, когда для тебя по определению неожиданно все вокруг. Вот только некоторые люди ни как не могут с этим свыкнуться. Хотя Картер не особенно относил себя к данной группе. Для родного городка он сам был неожиданность! Казалось бы, очередной лесоруб, которому прочат отеческое кресло, а может и пост повыше, а вот нет. Мальчишка всех удивил и продолжает делать это по сей день, не отступая от своей мечты и намеченной цели. Может потому художника не сильно удивил тот момент, что Кристина пытается лечить невидимый внутренний мир людей, а не их тела. А может из-за того, что в маленьких городках, таких как его родной Маркем, люди вообще не видят смысла в подобной профессии. Они целыми днями пребывают на свежем воздухе, трудятся и в жизни просто не остаётся времени на всякие заморочки. В отличии от жителей больших городов, которые варятся в своих котлах, никому не могут доверять, вечно боятся что их предадут, ибо это модно, или же кинут ради большей выгоды и наживы. Рубенс не понимал подобного поведения, его городок был сплочённым, как одна гигантская семья, где ты в какой-то момент начинаешь путаться насколько -юродным и дальним тебе является очередной брат или сестра. Поэтому, на замечание Кристины о том, что его полотна слишком спокойны для творческого человека, мужчина лишь добродушно рассмеялся.
  - Видимо я совсем уж необычный художник. Просто в городке, откуда я родом, люди не нуждаются в помощи психологов. У них есть природа, лес. Тяжёлая, но любимая работа. Яблочный пирог, кленовый сироп. И нет времени и места для душевных проблем или же чего похуже. Видать, я ни как не привыкну к большим городам, их изломанному ритму и принципу, что нельзя никому доверять, - художник, казалось, обречённо вздохнул и одним глотком осушил крышку термоса, сразу вновь её наполняя, - хотя есть и свои плюсы, вроде круглосуточных торговых центров! Рубенс усмехнулся, закидывая в рот ещё несколько кусочков мяса. Оно явно не в силах было в полной мере утолить разыгрывающийся аппетит мужчины, но в любом случае лучше чем ничего. По крайней мере желудок не будет протестующе урчать и распугивать людей, которых он может встретить до полноценного завтрака.
  Он спокойно выслушал решение по поводу стен, лишь коротко кивнув в ответ. Канадец не был в праве навязывать что-то девушке или же указывать как ей поступить. Каждый хозяин собственной судьбы. Художник искренне верил в это простое правило, при этом стараясь придерживаться подобной политики во всем. Да, зачастую люди сами виноваты, хотя обстоятельства тоже штука сложная, ведь судьба порой играет подопечными, словно марионетками.
  - Как скажете. Вам лучше виднее, в какой обстановке люди будут чувствовать себя более комфортно и раскрепощённо. А дальше на свет появился ежедневник.
  Мужчина внимательно вглядывался в нарисованный план, стараясь представить себе это помещение, да и самого себя внутри. Выслушав все пояснения и замечания художник отставил импровизированную кружку на лавку, дабы не перепачкаться ещё больше.
  - Позвольте. Мужчина аккуратно взят ежедневник из рук Кристины и начал ещё пристальнее вглядываться в план, спустя примерно минуту он перевернул страницу, с интересом разглядывая наклеенные кусочки, пятнышки с краской. Пальцы коснулись тонких страниц и заскользили по образцам. Позволяя тактильным ощущениям помочь восприятию мысленно перенестись в этот будущий кабинет, осмотреться. Прикинуть и предположить, чтобы бы смотрелось тут лучше всего, было к месту. Наверное, в реальности, где они сидели на лавочке прошло несколько минут, мужчина не обращал внимания на такие мелочи.
  - Интересный у вас будет интерьер, - подал он, наконец, голос, открываясь от созерцания страниц, - думаю у меня точно тут есть несколько вариантов. Вот тут, - Картер указал на тёмный угол "под дерево", - у меня есть картина с небольшим домиком в лесу. Не какая-нибудь разбитая или заброшенная хижина, не подумайте. Просто аккуратный охотничий домик среди густого леса. Думаю будет самое то. У меня многие берут подобные полотна именно для загородных или деревянных домов. Говорят, что это помогает почувствовать уединение, некую удалённость от городской суматохи. В самой светлой части, как бы, возможно банально, это не звучало. Я бы приспособил поля. После путешествия по Европе у меня осталось много картин с полями. Пшеница, просто луга с цветами, тюльпаны. Правда думаю последние, как и яркие маки, могут быть слишком яркими и агрессивными. А вот какая-нибудь сочная зелень с васильками. Вы когда-нибудь встречали в мегаполисах живые васильки? Была бы очень в тему. Ну, а по центру, даже и не знаю. Тут уже большой простор для фантазии. Он скромных улочек старых городов, до какой-нибудь сельской местности или же вообще, дороги в небо, хотя которые называют подобные картины дорогой в никуда.  А по поводу показа не беспокойтесь, мне вечно дают пригласительные, а раздавать их не кому. Художник усмехнулся и передал ежедневник назад хозяйке. После чего сразу запустил руку в пакетик почивая себя новой порцией вяленой оленины, все эти мысленные переносы и представления отнимали достаточно энергии, заставляя голод лишь ближе подбираться.

Кристина, как и ожидал художник, попытается хоть немного разубедить его в том, что в больших городах всё плохо и сложно. Вот только Картер так не думал, точнее он вообще не думал об этом. Люди могли жить как им захочется и делать так же то, что им заблагорассудится, ровно до того момента, как это не начинало угрожать его физическому или же психологическому здоровью. У каждого свои таракашки под волосами и не стоит подсаживать своих к чужим, предварительно не выяснив, а выгорит ли эта затея?
  - А вы, когда покупаете диван, представляете себе, как он будет выглядеть в гостиной? - без капли злобы или сарказма спросил мужчина, усмехнувшись, - интерьер, это как одежда для дома. Только он носит её изнутри, а не снаружи, как мы. Люди сколько угодно могут говорить про уникальность и прочее, но всё равно все мы остаёмся столь похожими во многом. Просто порой группа, на которую кто-то похож слишком малочисленна и не столь любима обществом. Он не особо любил вдаваться в подобные размышления по утрам, ибо они могли тянуться, и тянуться, и тянуться до бесконечности. Этакая житейская философия, о которой говорят столетиями и никогда не закончат, ибо от поколения к поколению всё меняется. Что-то забывают, что-то вспоминают, жизнь бежит по привычному круговороту событий. Может, ему бы хотелось говорить часами о природе и погоде, но в общении с лекарем душ, видимо, неизбежно возвращение темам, что зачастую поднимаются по вечерам, когда горло обжигает крепкий алкоголь, позволяя расслабиться и спустить с привычной привязи поток мыслей, позволяя ему пробивать новое русло или же течь в привычном направлении, тут уж как повезёт. А вот и очередной вопрос, который можно было предугадать. Мужчина уже настолько привык к нему, что перестал хоть как-то особенно реагировать. По крайней мере сейчас он звучал завуалированно и не столь резко, раньше подобное спрашивали прямо, в более резкой и агрессивной форме, словно надеясь вытолкнуть художника на какие-нибудь бурные реакции и эмоции. Но Рубенс был человеком совершенно спокойным. Как говаривал дедушка: обычно люди злые лишь оттого, что бесконечно несчастны внутри или же просто не знают и не видели ничего иного.
  - Да, милый дом, - художник усмехнулся, поглаживая бороду, - вы хотели спросить, не гнобили ли меня из-за того, что я отрёкся от родительского кресла в компании и стал художником?  Возможно я поломаю статистику или нечто подобное, но нет. Конечно, иногда были шуточки со стороны сверстников или недопонимание людей чуть постарше, но на меня ни кто не давил. Помимо художественного училища у меня за плечами ещё колледж лесного хозяйства. Это современные дети плюют на всё отдаваясь лишь увлечениям и тому, что можно назвать творчеством. Но в моём детстве всё было иначе. В первую очередь работа по дому и помощь старшим, а в свободное время увлечения. Мой старший брат играет на гитаре, а младший режет по дереву. Даже в конкурсах выигрывает. Но это просто хобби. Наверное, если бы они захотели, то сделали бы это своим призванием, но сами выбрали отцовскую стезю. У нас всегда было выбор как проводить своё свободное время и ни кто не смел его отнимать. Возможно родня была бы спокойнее, если бы я остался вместе с ними, но они рады и поддерживают меня, всегда поддерживали. Вновь задумчиво почесав бороду мужчина закинул к себе в рот остатки вяленого мяса, запевая его ароматным чаем. Воспоминания о доме всегда навевали какую-то тоску. Наверное у всех так, где бы ты не был, всегда думаешь как там те, кого ты когда-то оставил. Как там твоя кровать, стол и домашняя животинка. Вот только в полной мере прочувствовать это чувство Картер не успел, ибо девушка резко засобиралась, понимая, что скоро начнёт опаздывать, что же, не в его правилах было задерживать кого-то. Приняв из рук бумажку, он быстро осмотрел написанное.
   - Грузчики не любят ждать, они люди занятые, - художник мягко улыбнулся, - не беспокойтесь, я не страдаю провалами в памяти. Как только будут точные дата и время я вам сообщу. Просто пока меня самого держат в неведении. Удачного вам дня, Кристина. Мужчина добродушно улыбнулся допивая чай из крышки термоса.