К пешему и к автомобильному образу жизни мистер Дарем относился одинаково, но, особенно, обожал утренние прогулки. Он, в принципе, предпочитал решать проблемы по утрам и вечерам, вылавливая самые-самые солнечные лучи, не греющие, но скользящие и, если бы мог, то, окончательно, перешёл на подобный образ жизни. Первый календарный день осени подарил гостю Сент-Луиса около тридцати градусов тепла и, компенсирующий его, северный ветер, да слабую облачность, заставляя широко улыбаться. Если такая погода продержится до обеда, англичанин будет ещё долго и радостно вспоминать этот вынужденный отпуск. Такси уносило своего непутёвого клиента всё дальше и дальше от отеля, в котором он остановился, к некому антикварному магазину «Талврин и сыновья», куда, в здравом уме, Крис Дарем ни за что бы не додумался ехать. Он относился к подобным местам, как к сущему развлечению, второсортному, посещая их раз в год или реже, но сейчас, волнительно ждал, когда автомобиль остановится у заветных дверей. Молчаливый водитель старался привлекать к себе как можно меньше внимания: прямо сейчас, он вёз свой самый страшный кошмар, принявший форму человека – такова была сила, заключённая в предмете, что находился в кожаном рюкзаке клиента. Предмета, от которого не терпелось избавиться.
…Лицо Криса Дарема, официального представителя бренда «Золотая роза» и модельного дома «Эфимер», было знакомо каждому жителю Великобритании, а некоторых, даже, успело повергнуть в отвращение. Он начал модельную карьеру, учась в колледже, постоянно мелькал на обложках журналов, жил фотосессиями и интервью. За десять лет Крис сумел пережить массу соперников, занять их места и скопить приличную сумму. Фотомодель зубами вырывал приличные проекты, пропадал в спортзалах и жил, практически, без выходных, не пропускал ни одну вечеринку и никогда не жаловался на жизнь. Сумев сохранить практически безупречную репутацию, Дарем, лишь в самом начале своего творческого пути, был замечен в бродяжничестве, что никак не клеилось с хлопотами агентства по продвижению «двуногой перспективы». Его лучшим другом был агент, знающий о мужчине практически всё, кроме той крови, что текла в теле. Люди считали своего кумира (или раздражающего фактора) человеком, оборотни принимали за своего, максимум – за человека с искажённой аурой.
Подобная работа сопровождалась частыми стрессами, которые он снимал видеоиграми, рок-музыкой, уроками фехтования, баскетбола, игры на фортепиано и изучением китайского языка – то есть, как мог, старался разнообразить досуг, заполняя свободное время. Крис завтракал круассанами, но не умел готовить, честно пытаясь научиться и этому, под чутким руководством своего агента. В последний год, заинтересовавшись темой драконов, собирал всё, что можно с объёмным или плоскостным изображением этих существ, закупался книгами и прочей литературой, искал людей, что видели их своими глазами и просил организовать встречи с учёными. Жаль, никто и никогда не встречал крылатых химер и, даже похожая ликантропия не была зарегистрирована.
Узнав об этом, состоятельные друзья, на двадцать седьмой день рождения фотомодели, подарили ему фигурку серебряной виверны, украшенной бриллиантами. Поначалу, предмет занял своё место среди драгоценностей, которые было супертрудно достать, но, когда, на него попали несколько капель крови владельца, активировалось какое-то проклятие, и красавец превратился в чудовище. Попытки отмыть телесную жидкость ни к чему не привели: окружающие видели вместо высокого британца неясные образы того, что их пугало. Дарем скрылся в доме под предлогом болезни, обрывая телефон агенту, безуспешно пытавшемуся отыскать врача или, на худой конец, шамана. Месяц безвылазно и без гонорара воплотил в себе самый худший ужас Криса, пока ему не рассказали о неком мистере Кэрродоке, за которым проклятый был готов отправиться хоть на край света. Так он и прилетел в США, на частном самолёте, в город, о котором ничего не знал.
…После заселения в отель, скрывшись от чужих глаз, и не слишком доверительного, но деликатного разговора с Кэрродоком, к назначенному времени, фотомодель, рассчитавшись с ошеломлённым водителем, наверняка, посчитавшем происходящее сном или галлюцинациями, стоял у нужных дверей.

Когда дверь открылась, именно в эту минуту, ламммасу безумно хотелось узнать – кого, же, или что увидел перед собой владелец антикварной лавки? А, ведь, это был он, если верить расплывчатому описанию. Колдун или маг, который разбирался в проклятиях и прочих мрачных штучках, который отреагировал адекватнее, чем многие, являлся спасением и последней надеждой на возвращение истинного, визуального облика. На ум пришла сказка «Красавица и чудовище»: тот самый момент с превращением, только, какими делами он заслужил такую месть? За что, там, был наказан принц? За безразличие к чужим чувствам? Бред какой-то! Модельное лицо скривилось в отвращении, словно мистер Дарем учуял запах камамбера, но, вряд ли, это было заметно. А, если и было? Колдун хотя бы не верещал в истерике, не убегал и не закрывал дверь – уже что-то.
– Добрый вечер. Весьма; благодарю за беспокойство, – Крис наскоро прогнал в памяти спокойный и скорый полёт, вежливо улыбнувшись, скрывая раздвоенный язык. – Если это вы – мистер Талврин, то моя жизнь – спасена.
А, для начала, следовало справиться с первой преградой – войти в антикварную лавку. Потомки ламий и вампиров страдали от того же недуга, что и их отцы: они не могли войти в чужой дом без приглашения от владельца. Если антиквар не живёт, постоянно, в лавке, значит, проблема разрешиться сама собой, и не придётся ничего объяснять. Сент-Луис был известен, как город вампиров, оборотней, металюдей и сирен (о чём предупреждал агент), так, может, его заминку при пересечении порога, свяжут с вампирской кровью? За спиной шумели автомобили, шагали люди, окружая обрывками слов и предложений, за спиной царила вечерняя энергия, а впереди лежала дорога к снятию проклятия. Ламмас сделал вдох и первый шаг. Ничего. Театрально взмахнув рукой и откинув волосы за плечи, британская модель проскользнул внутрь, не выпуская из руки коричневого рюкзака.
– Долгие годы страдал от необходимости отыгрывать роль. Ныне, страдаю от маски и костюма, который перед вами. Полагаю, я не стал в ваших глазах кем-то страшно-нечеловеческим, вроде монстров из романов Говарда Лафкрафта? Рад знакомству мистер Талврин; о вас отзывались, как об опытном… работнике с мистическим. Простите: не знаю, как это называется. Ничего о магии не знаю, и считал её детскими сказками, вымыслом, пока не приобрёл этот жуткий лик. Моё имя Крис Дарем. Пятичасовой чай?
Глаза ламмаса округлились от высшей степени удивления. Это шутка какая-то? С другой стороны, в этой стране подобное выглядело, как нелепая шутка, но отличная идея для обсуждения проблемы. Чай, молоко, скоунзы, густые сливки, джем, или сэндвичи, или пирожные. Конечно, не сочный стейк с кровью, но очаровательная забава: чем больше и длительнее его будут принимать за кого-то, кроме самого себя, тем лучше. Ламмасов в мире мало, и живут они в ранге городских легенд–  только в слухах – придётся довольствоваться истинно человеческой едой.
Придя в себя, Дарем оглядел потенциального спасителя с головы до ног, не в силах прикинуть его возраст. Худой, бледный, как приведение, одетый классически… как-то и чем-то напоминающий его отца, но голос! Так и хотелось нетактично поинтересоваться здоровьем или происхождением. Возможно, Келин был вампиром? Нет! Никто из них так рано не покинул бы гроб.   
«Я не вовремя пришёл? Если колдуну не здоровится…? Ох, ничего не понимаю, голова кругом! И, если он не вампир, почему в этом магазине так темно? Слабая клиентоориентированность или тайны. Неужто, в этой комнате спрятан труп или есть другие работники, которых не хочется пугать?».
– Я отвратительно разбираюсь в незнакомых помещениях, могу потеряться в трёх комнатах… – проклятый неловко засмеялся, – Без вашей помощи не найду кабинет, а готов отдать любые деньги, только верните мне меня! Поймите, в Великобритании осталась моя карьера, которая летит к чертям! Мой агент потерял много ценных контрактов из-за злополучного подарка. Ещё неделя без работы – и годы напряжённого труда растают, как снег. Не может топ-модель выглядеть так, как то, что стоит перед вами. Боюсь, нет никого и ничего, что переплюнуло бы этот наряд на Хэллоуин, до которого ещё два месяца.