Антиквар задумчиво разглядывал сообщение от незнакомца, криво усмехаясь. Люди его порой отменно веселили. Особенно воры. Антикварный магазин привлекал подобных личностей немногим меньше чем ломбард.
Собственно, кто-то пытался что-то умыкнуть с завидной регулярностью. Разумеется, существовали различные амулеты, «отводящие» особо настойчивых любителей чужого добра. Братец  Дарон, будучи отменным артефактором, с дисциплинированно снабжал подобными «охранными» системами. Были еще и замки, сейфы, веркрысы… Пожалуй, задайся Келин целью сделать так, чтобы лавку никто не трогал, тот вполне мог бы добиться подобного эффекта. Вот только не хотел. Его вполне устраивало, что кто-то пытался его обхитрить…по его же правилам.
Разумеется, все самое ценное находилось в закрытых витринах и защищенных хранилищах. На более доступных полках, с которых пытались что-то умыкнуть, был или «бросовый» с точки зрения цены и исторической ценности товар, или и вовсе недорогие сувениры, потерю которых Талврины вполне могли себе позволить. По сути, без шума воришкам оставались только те самые полки с мелочевкой, пустая по ночам касса и хранилище для не прошедших проверку на подлинность товаров. И именно в эти места Келин по вечерам раскладывал проклятые вещицы из своих закромов, если крысы подмечали появление возможных воришек.
О! Это было воистину уморительное зрелище, насколько гордыми собой выглядели те, кто «сумел» проникнуть в магазин. Гордость же на пару с довольством от того, что даже открытой части магазина достаточно, чтобы поживиться, знатно усыпляли бдительность. Иногда охранники в форме крыс и сам хозяин лавки, затаившийся в тени, даже лично наблюдали, как наивные охотники за чужим добром хватают то, что сам антиквар планировал распродавать за бесценок на мабонской ярмарке. А уж как злорадно скалился Келин, когда воры с восторгом забирали проклятые вещицы…
Зачем потомок фейри позволял подобное? Да от скуки. Починить входную дверь магазина было не так уж и дорого. Отслеживать судьбу незадачливых охотников до чужих ценностей – бесценно.
Вот и сейчас Талврин гадал, чего же от него хотел автор послания. Денег? Услугу? Снятия словленных проклятий? Смерти потомка слуа? Иногда дело принимало и такой оборот. Еще как вариант, умыкнув некондицию, могли попытаться шантажировать – мол, весь товар такой, раз в, по сути, кладовке был сущий мусор с точки зрения исторической ценности.
Именно из-за такой неясной пока мотивации местом встречи с сомнительной личностью был выбран бар знакомого волка. Волки и крысы были неплохой страховкой на тот случай, если встреча из занимательной перерастет в опасную. К тому же…подобные элементы экстримальных развлечений долгожителей с кровью холмового народа в жилах, насколько Келин знал, Талврины никогда не зазывали домой. Ибо не считали достойными числить их ни то что гостями – нежеланными визитерами.
В угоду же привычному желанию насладиться зрелищем, на встречу потомок слуа явился намного раньше, успев обсудить в едкой форме очередные матримониальный планы Лайлы Браун, уже как минимум второй, если не третий год считавшей антиквара выгодной партией, но не находящей способа подступиться к неполнокровному фейри. Признаться, были даже те, кто делал ставки на то, когда она сдастся или переключится на другую цель.
О! Сборы, видят забытые боги, больше походили на подготовку к малобезопасной вылазке. Сопровождавший Келина крыс едва ли не обнюхал антиквара и пытался заставить попрыгать, чтобы убедиться, что артефакты и оружие не гремят. А еще крайне настаивал, что Талврину вообще не стоило являться. Вот только…веркрыс не понимал, что имея дело с фейри, пусть даже и неполнокровным, стоило учитывать и то, что его логика имела некоторые различия с человеческой. Так Келин напрочь отказывался понимать, с чего это должен лишать себя развлечения. Особенно в преддверии Самайна, когда являлся больше фейри, чем человеком. А еще…никогда не пытался избавиться от вампироукушенной Эйры, что бы та не творила. И, да, у этого тоже была своя логика, весьма далекая от родственных чувств и гуманизма.
- Пока все чисто, может и не явится? – сообщил крыс, плюхаясь на соседний стул за барной стойкой.
- Может быть и так, - пожал плечами Талврин, потягивая намешанное для него волком пойло, от которого оба оборотня невольно морщились. – Или мы имеем дело не просто с меркантильно-настроенным человеком.
- А я говорил вам, сэр, что ради этого и из дома выходить не стоило, - буркнул оборотень, снова морщась от напитка потомка фейри. – Это не кто-то из наших, но если залетный оборотень – то не почуять тех, кто здесь бывает…надо еще постараться.
- Если еще раз скажешь, что здесь воняет псиной и надо открыть кафе с котиками, чтобы перебить запашок – вылетишь отсюда за шиворот, - пообещал бармен и хозяин заведения по совместительству. – Келин, может, останешься до конца моей смены? У меня есть пара-тройка вопросов, ждущих максимум до середины ноября.
- Не сегодня, Брайан, - покачал головой антиквар. – Да и, полагаю, уместнее будет все обсудить на моей территории.
Тем более, что причину Талврин знал. У Кейсиди Браун-Донован скоро должен быть день рождения, а следом шла еще и годовщина свадьбы, так что волк практически со стопроцентной вероятностью искал подарок. К тому же, с этим действительно стоило повременить, потому что сейчас потомок слуа был несколько…разочарован, ибо надеялся на зрелище, которого могло и не случиться…

То, что что-то изменилось, Келин понял сразу. Стало тише…и напряженней. Антиквар покосился на веркрыса из охраны. Зрачки парня бегали из стороны в сторону с такой скоростью, будто он, как и зверь, в которого он обращался, судорожно решал – тяпнуть кого или сразу бежать. Вот волк…тот никуда бежать не стремился, но, казалось, был готов в любую минуту оскалиться, если чужак, зашедший на «его территорию», проявит агрессию. И, похоже, этой самой агрессии вполне ожидал. В воздухе будто бы витало что-то…нездоровое.
Голос за спиной заставил поймать ощущение…смутной знакомости ситуации. Поднявшись же с барного стула и обернувшись, антиквар и вовсе поймал себя на том, что будто бы оказался в их лавке в Аберкарне. Причем в детстве, когда клиенты отца казались огромными и отчасти пугающими.
Высокий мужчина, искавший встречи с потомком слуа, невольно заставил…почувствовать себя совсем уж как дома. Настолько, что, пожалуй, настороженный интерес в глазах антиквара успел смениться тенью обреченности и какого-то рода…скуки, скрывшимися за маской выученной и отшлифованной годами вежливости. Будто бы многолетнее «добрососедство» было счастливо прервано переездом, а через пару лет в соседний дом въехали те, кого надеялся уже не увидеть. Оставалось понадеяться, что мгновением позже ему не протянут письмо, подписанное Грегори Маубентроем или Эйрой Талврин, повествующее о скором визите…
- Приветствую, - жесты и мимика скупые, выверенные и отточенные годами, и громкий шепот на том максимуме, что носитель крови слуа мог позволить, не воздействуя на собеседника ментально. – Надеюсь, ваш путь оказался достаточно легок. Осень этого года воистину настроена лишить детей праздника.
Говорить о погоде… Эта привычка, похоже, въелась настолько, что была уже попросту неистребима. Непонятные ситуации? Незнакомцы? Неприятные встречи? Отсутствие тем для беседы как таковых? Погода могла стерпеть все. Погода, и здоровье монарха, если бы они все еще были бы в Великобритании. В Сент-Луисе для окружающих оставалась только погода. Видят боги, не заголовки же газетных новостей обсуждать? Большая часть местного населения такое отродясь не читала…
А еще эта привычка заставляла многих морщиться и чувствовать себя неудобно. Впрочем, развлечением это служило при общении с людьми и оборотнями. Мужчина перед Талврином же…производил слишком уж знакомое впечатление. Такое производил сэр Маубентрой, когда приходил забирать Эйру после очередного покушения на братьев. Тяжелый взгляд и опасность в воздухе, которую, казалось, можно было схватить руками и…обжечься? Обморозиться? Задохнуться от ужаса? О! Келин готов был поспорить, что может назвать природу незнакомца, но…теперь еще больше терялся в догадках, что могло от него понадобиться.
Дети ночи, в большинстве своем, не были склонны стремиться вернуть кому-то свои находки. Более того, Келин меньше удивился бы, если бы его подкараулили бы у магазина, с требованием «подарить» что-нибудь из закромов хранилищ или же начать работать еще на кого-то, кроме собственной семьи. Не так уж и много в городе было антикварных магазинов, чтобы не вычислить Талврина просто методом перебора. Однако же этот…мрачный истукан искал назначенной встречи и явился. Значит, вряд ли хотел ценностей. Или, во всяком случае, желал не только их. Имел какое-то дело к Талвринам в целом? Конкретно к самому Келину? Искал антиквара, который что-то молча оценит, раз уж ему соизволили вернуть кем-то украденную вещицу? Вопросы, вопросы… И если просто стоять и сверлить друг друга взглядами, ответов все равно не прибавится.
- Полагаю, за неимением камина, местное убранство все же предрасполагает к беседам несколько больше, чем природа, сменившая милость на гнев, - вежливо, спокойно, чопорно – удобнейшая манера, когда ситуация все еще больше напоминает тупик, чем на путь куда-либо. – Не думаю, что нам придется искать свободный столик.
Собственно, свободными после появления высокого мужчины оказались все столы. Остались только персонал, представленный волками, которых возглавлял местный бармен, и крыс, все еще не давший деру только потому, что осознавал, чем окажется чревато оставление нанимателя в потенциально опасной ситуации, когда об этом узнают свои же. А они узнают…
И, да, что крыс, что волк ошеломленно смотрели теперь уже на потомка фейри. И если охранник просто сомневался в нормальности антиквара, то вот Брайан Донован смотрел скорее с мрачным пониманием. Те, кто долго жили на землях, что накрывает тень крыла королевы воронов, на многое смотрели иначе…

Отредактировано Celyn Talfryn (24.02.24 20:40:38)

Келин устроился за столом, не демонстрируя видимого беспокойства. Действительно ли он не боялся? Было бы преувеличением сказать «нет». Скорее здраво опасался последствий, если разговор пойдет не туда.
Страх и дети крови той, что некогда носила имя Морриган и почиталась как богиня, сочетались весьма…изощренно. Никогда нельзя было угадать, что спровоцирует их сильнее  – бесстрашие или паника. Единственное, в чем антиквар был уверен, не стоило надеяться на наигрыш при длительном общении. Пусть эти вампиры и были не лучшими знатоками лжецов, но раскусить лицедея, застав его врасплох, были вполне способны. Пожалуй, это было одной из причин, почему Талврин счел за благо говорить с этим дитя ночи как обычно это делал с клиентами магазина вне зависимости от их вида. Не наигрыш, нет, просто привычка, въевшаяся под кожу. И, отчасти, фатализм. Как показывала практика, если детище вороньей королевы не перешло к угрозам и попыткам умерщвления сразу – бояться было рано, ибо это могло только с провоцировать. Если убийственное намеренье уже было заявлено – бояться опять же было поздно. В моменте же неопределенности…лениво. Да, Келин едва ли не кожей чувствовал, что не нравится вампиру. Так это была не новость. Он многим вампирам не нравился. Дети ночи от крови вечной красавицы кривились от внешнего вида, птенцы гнезда Моровен – от скудности эмоций, возлежащие на ложе смерти – иначе как «гнилокровным», пожалуй, и не называли. Поэтому антиквар предпочитал вести себя подчеркнуто вежливо. В конце концов, ему и самому мало кто нравился. Взять хотя бы мужчину напротив, что возвышался памятником бессонным детства ночам, после которых Келин в школе едва ли стоя или на ходу не засыпал, пока не научился воспринимать способности Эйры как…успокоительное. Точнее, просто давал на миг эмоциям вспыхнуть так, чтобы «перегореть» от перегрузки. Обычно сестрица от этого скучнела, переходя «игры» сразу к попытке сократить количество сиблингов на Келина, на чем ее и ловили ни отец, так мастер – тоже та еще смурная детина с повадками средневекового рыцаря в худших проявлениях этого слова. «Эйра, леди не пристало марать руки об отродье торговца! Оставь в покое это бесноватое создание!» - слышалось как наяву. Видят боги, если прикрыть глаза, легко можно было бы представить, что перед ним сидит не нынешний собеседник, а тот самый сэр Грегори, что пенял сестрице за собственноручное погребение заживо братьев, ибо леди не должна была исполнять обязанности черни – для этого были людские идиоты на побегушках и оборотни…
- Воры крайне редко успевают мне представиться, - спокойно прошелестел Талврин, присматриваясь к предполагаемому объекту кражи и стараясь не поморщиться от лицезрения небрежной транспортировки. – Крайне невезучие создания эти воры…
Правда, чаще всего тем не везло из-за проклятий или жадности коллег. Конкретно озвученному, похоже, не повезло на вампира. Оставалось только диву даваться, как в определенных кругах еще не поползли слухи, что обносить лавку «Талврин и сыновья» - крайне дурная и опасная примета. Мистика, не иначе.
Так вот, то, что антиквару не факт, что собирались вернуть, разумеется, было картой. Собственно, почему столь ожидаемо? У Келина попросту унесли сразу несколько, так как те только поступили и после трех криво зачарованных кем-то подделок подряд Талврин основательно сомневался во всей партии. Однако, поглядите-ка, одна оказалась занимательней, чем он предполагал…
Так вот, раз уж вещицу давали в руки, то потомок слуа счел за благо все же посмотреть. Как минимум потому, что было любопытно из-за чего вампир желал встречи и, вероятно, экспертной оценки своей находки, раз уж все еще разбирал взглядом по костям, а не предъявлял какие-то требования.
Пожалуй, со стороны его действия могли показаться в высшей мере странными, вот только…Келин не видел смысла шифроваться как при человеческих клиентах. В конце концов, в баре, где заведомо бывает много оборотней, из его человеческих коллег, пожалуй, встречу никто бы не назначил…
Мужчина прикасался к листу…странно. Будто бы тот был измазан в какой-то гадости и ему приходилось выверять положение пальцев так, чтобы в чем-то не испачкаться. К слову, для него примерно так все и было. Антиквар и без того всегда был способен ощутить близость чего-то проклятого. В преддверии же очередного поворота колеса года чувствительность возрастала в разы. Именно поэтому находить «чистые» участки удавалось относительно быстро, без осторожных полужестов и повышенной внимательности к себе.
- Занимательно… - протянул потомок слуа, разглядывая уже развернутую карту. – Это точно не зачарование с расчетом на недобросовестную экспертизу. Дозированно, выверено, проклято…очаровательно.
Губы мужчины тронула тень улыбки, будто бы обнаруженное его действительно радовало. К слову, действительно радовало. Проклятья были способны вызвать у Келина живейший интерес и едва ли не детский восторг.
Теперь же еще антиквару становилось интересно, как вампир не потревожил один из образчиков колдовской гадости. Однако…тень крыла Моровен не несла эманаций зловредного колдовства. Повезло? Что-то знал?
- Признаться, мне не оставили времени на полноценную экспертизу, - спохватился антиквар, что его спрашивали не совсем о том, что было озвучено. – Ловцы неудачи сочли уместным забрать часть мой работы в вечер поступления. Милейшие создания. Все время стремятся сделать так, чтобы я не перерабатывал.
Талврина действительно подобное умиляло. Как умили веркрысы, начинавшие паниковать, если из лавки вынесли что-то помимо запланированных трат. По итогу крысы же часть вещей и возвращали. Кое-что терялось в закромах колдунов. С чем-то неудачники попадались полиции. Бывало, что пытались вернуть или угрожать антиквару. Это было…забавно. И, пока укладывалось в определенные рамки, не мешающие семейному бизнесу, считалось среди родни причудой относительно безобидной и…наследственной, ибо Лоури Талврин проклятые вещицы не только давал украсть, но порой и откровенно дарил.
- Сама карта довольно стара – едва ли не времен активной колонизации, если верить заметкам на полях, - продолжал шелестеть потомок слуа, чей взгляд метался по записям и изображениям настолько быстро, что могло не вериться, будто он успевает что-то рассмотреть как следует или прочитать. – А вот заметки сделаны намного позже. Помесь вульгарной латыни с немецким по большей части. Но встречается и бессмыслица. Склонен подозревать шифр.
Келин говорил много и увлеченно, как ребенок о любимой игре или старик о внуках. Строил теории, проводил параллели с подобными образчиками старины, которые ему уже попадались, спорил сам с собой в отношении подлинности. И в целом говорил, говорил, говорил… Его сиплый шепот практически беспрестанно звучал над столом, издалека вполне способный сойти за шипение змеи, на удивление весьма довольной, а не готовящейся к броску.
О! Говорить было легко…и необходимо. Слишком уж высок был соблазн прибегнуть к ясновидению хоть не пару мгновений. Однако даже подточенный поворотом колеса года самоконтроль буквально вопил, что при вампире это очень плохая идея. Слишком легко было, нырнув за тайнами прошлого, вовремя не остановиться… А там…как минимум кровь носом, что уже было бы достаточно нехорошо…

— На немецком писал я.
Келин ради подобной фразы даже поднял глаза, глядя разом «на» и «сквозь» вампира. Это было…неожиданно и ожидаемо. Вампиры жили долго. Порой очень долго. За этот период вмешаться в историю можно было далеко не единожды. Зато теперь было кристально понятно, что возвращать карту никто точно не собирался. Долгоживущие крайне трепетно относились к «своему». Что ж… Не столь уж и большая потеря. Одна карта – это не все имущество многочисленного семейства. Капля в море, за которую, возможно, даже не пожурят.
- Полагаю, последующим владельцам она тоже рассказала немногое, - кивнул своим мыслям Талврин. – И, скорее всего, не все они пережили владение ей, - после чего антиквар спохватился, поняв, что вампир вряд ли воспринимает мир также, как и он сам. – Я не могу распознать суть наложенных проклятий и вряд ли скажу, в какой период они были наложены… Не так-то просто взять в руки, - после этих слов Келин окинул фигуру напротив взглядом, наполненным исследовательским интересом. – Судя по всему, на гемоглобинозависимое население эффект не рассчитан.
Акцентировать внимание косвенном признании вампира в чем-либо? Да, видят боги, Келину не настолько интересны чужие жизни, чтобы проявлять любопытство. Потомка слуа всегда манили предметы, поэтому просто сделал зарубку на память…и вернулся к обсуждению того, что в большей степени занимало его помыслы. Тем более, похоже, и сам собеседник желал говорить про карту и только про нее.
- Ирландский? – переспросил антиквар, разглядывая мужчину напротив уже с большим интересом. – Позвольте-ка…
Талврин крайне аккуратно придвинул карту ближе, внимательнее рассматривая более старые полувыцветшие начертания. Действительно, было кое-что…знакомое.
- И окончив бдение у темных вод, покинул он неметон и молвил: «Люди острова могущественных… Золотой ветви! Друзья из-за великого моря… Люди Красных Дубов, внемлите мне! Подойдите, ибо именно ради этого было создано место совета. Я буду говорить со жрецами!», - старинный ирландский диалект слетал шелестом с губ, как будто бы антиквар декламировал вполне знакомое произведение. Язык ему был более чем знаком. Кельтская группа языков как раз и была тем, что он изучал, получая первое образование. На многих из них он читал вполне свободно.
- Сион Лливелин, почти уверен, что он, - вновь кивнул своим мыслям потомок слуа. – Мне уже встречался этот слог, но карта не может принадлежать временам фериллтов. Значит, имеет место быть заимствование… Но…для чего?
О, да… Писали определенно по-ирландски. Правда, мешали между собой несколько полузабытых алфавитов, включая огамический. Тогда…могли «шифр» быть магическим коэльбреном, который и накладывает проклятье? Мог, разумеется. Но для коэльбрена было слишком много символов. Сплошная трата пространства, когда для эффекта хватало двух-трех верно начертанных и наполненных силой огам. Значит…текст? Все же тайнопись древ была не только «кельтскими рунами», но и вполне себе алфавитом. Правда, почти без гласных звуков, но при желании можно было прочитать и его.
- Боюсь, без моих записей я смогу прочитать не все, - честно признался потомок фейри. – Почти уверен, что здесь использована древесная тайнопись, но я сходу могу вспомнить только мистические свойства символов, а не все варианты их прочтения на письме, к тому же часть из них перевернута, что может полностью менять значение.
Келин не видел смысла играть во всеведение. Разумеется, можно было «попросить» карту показать ему, как кто-то читает текст вслух, но…он не чувствовал себя в безопасности рядом с вампиром напротив. Поэтому вариант с «беседой» приходилось отвергать. Потерять сознание, не сумев вовремя прервать поток информации, имея под боком того, кому совершенно не можешь доверять? Талврин не был настолько безумцем. Во всяком случае, сегодня, когда до поворота колеса года еще оставалось время.
- Из того, что могу воспроизвести по памяти, угадывается некий «темный путь», «нисходящая спираль» и что-то о ритуальной символике сторон света, так как через слово упоминаются Дуирайн, Деев, Горллевин и Гогледд, - мужчина скривился и потер пальцами висок, выдавая глубокую степень задумчивости. – Скорее всего, имеет место быть какой-то ритуал. Был бы колдуном, возможно, понял бы из этого больше…
Возможно, попадись карта какому-то особо просвещенному кругу виккан, те оказались бы не менее полезны, даже не умея читать на древних диалектах. Уж начертания имен, включаемых в ритуалы, тем точно были не в новинку.
- Здесь, - Келин обвел место на карте по воздуху, не прикасаясь, ибо фонило проклятьем знатно. – Место подписано как начало «темного пути», - пальцы скользнули по воздуху дальше, так и не прикасаясь. – Здесь что-то про «три ключа от четырех основ», - затем антиквар обозначил опять же без касания символы над черным кругом по центру карты, действительно чем-то напоминающей кривую спираль, если присмотреться и знать, что искать. – «Красноречивей, чем уста Фарона». Что-то знакомое, но я уже лет тридцать об этом не читал, если не все сорок…
Талврин-младший не был колдуном, поэтому записи, некогда собираемые для брата-артефактора, хоть все еще и были у него, но перечитывались нечасто. В последний раз они пригождались, когда Келин помогал Сантьяго Кадене с его семейным гримуаром, но и тогда антиквар скопировал приятелю только ту часть, что касалась магии и артефакторики. Что ж… Похоже, ему многое предстояло перечитать…

Жест, призывающий к молчанию, был встречен взглядом…скорее обиженным, чем впечатленным. Не той детской обидой, с которой ребенок смотрит на мнимого или явного обидчика, нет… Скорее, такой взгляд можно было увидеть у академиков на конференциях, когда их коллеги требовали сократить выступление, а то и вовсе заявляли, что с темой уже все ясно…
Келин бы с удовольствием рассказал бы что-то еще. Говорить о кельтской старине было для него форменным наслаждением. Он даже почти начал ловить тень эйфории от удачного слушателя, который не перебивает и не пытается сбежать и тут…такое разочарование. А ведь он только-только сбирался перейти к нюансам смены начертания огамического алфавита в зависимости от местности, культурной группы и времени года! Воистину, огромное упущение не послушать. Антиквар искренне считал, что знал и понимал в этом куда как больше седых ученых лбов из своего университета, большую часть которых уже благополучно пережил.
Ковен? О! Талврин не был удивлен. Сам мог рассказать о нескольких десятках и том, как они закончили. Конкретно об озвученном не слышал, но сомневался что тот его как-то принципиально удивит. Все же, имея общие корни, последователи кельтской традиции во многом повторяли схожие пути, подтверждая приверженность друидов подобиям.
В инициацию тоже вполне верилось. Вполне в духе тех, кто почитал народ холмов божествами. Ирландская традиция даже во многом облегчала поиски, ибо была заметно…скромнее в трактованиях. Вот родной Уэльс заставил бы повозиться с книгами, сравнивая немало вариантов…
Признаться, задумавшись, Келин упустил из вида момент, когда вампир на него…уставился. Пожалуй, в первый момент это вызвало рефлекторную оторопь, однако ни тупить взгляд, ни пытаться сбежать Талврин не стал. По своему опыту знал – такое имеет намного больше шансов разозлить, чем потешить самолюбие. Да и…дело привычки. С самого раннего возраста, который остался в памяти, потомок слуа помнил уставившиеся на него глаза Эйры, в которых маниакальная радость плескалась наравне безумием. Каждую ночь… Каждую клятую ночь. Когда не была наказана мастером или не сопровождала его в поездке… Каждую забытую богами ночь, пока вампирша не сочла, что он уже слишком вырос, чтобы его было весело пугать… О! Как же Келин смертельно устал от подобных взглядов…
- Значит, вам нужен текст и теоретические выкладки о возможных символике и ориентирах? – прошелестел антиквар, чуть склоняя голову на бок и рассматривая собеседника с долей весьма своеобразного интереса. О! Если тот не запросит все письмом по почте, лекция рисковала выйти воистину шедевральной! И было интересно, осилит ли вампир выслушать его до конца или раньше пошлет поискать в водах Аннуна следы почитаемого Келином божества.
- Полагаю, дело едва ли на один вечер, - произнесенное не было похвальбой. И дело даже было не в полученном образовании. Раз уж ему отдавали карту, то потомок слуа намеревался ее попросту «допросить». На своей территории Келин вполне мог позволить себе и полноценный обморок, так что рассчитывал разобраться меньше чем за час. Остальное же время предполагалось как период реабилитации после обращения к данной способности, ибо в канун праздников она работала даже слишком хорошо…
- Полагаю, вы желаете получить сообщение о готовности материалов на тот же номер? – спокойно и формально, ибо сейчас разговор касался уже именно работы. – Я подготовлю договор к следующей встрече. Предпочтете стандартный по нынешним временами, или традиционно принятый у Талвринов?
***
Непогода все же обязала воспользоваться транспортом, благо перетрухнувший крыс никуда их не впечатал.  В общем, поводов для дурного настроения…хватало. Как минимум, вампир был очень невовремя. Это потомок фейри отчетливо понимал по своему проведению. Его…и так-то в канун поворотов колеса года знатно «несло», а тут присутствие вампира крови королевы воронов заставило почувствовать себя как дома… Это было…не хорошо. И оттянуть решение вопроса на недельку, пока Самайн не отпустит потомка фейри, было нереально. Не тот типаж собеседника, чтобы предотвратить такой исход. Скорее уж стоило закончить с переводом и всеми изысканиями сегодня и покончить со всем до того, как наступит закат последнего вечера октября… Рисковать коротать осенний излом в такой компании – откровенно не хотелось…
Много бумаги на полу рядом с диваном, на котором обычно спал Келин, писчие принадлежности, ксерокопии записей и конспектов в хорошем качестве и, да, редкостно ядовитое пойло в литровой кружке, по идее предназначавшейся под пиво. После первой дурноты от применения дара голод должен был наступить попросту зверский…
Тяжелый вздох… Трогать карту не хотелось, но…это был действительно самый быстрый способ. Единичное осторожное касание, в которое на этот раз было вложено Намерением, и мир для антиквара погрузился во тьму, в которую ворвалась череда образов из разных эпох и мест. Они говорили разными голосами. Одновременно. Говорили, говорили, говорили… Слишком громко, слишком мучительно, слишком…сильно, будто бы дар желал уничтожить своего носителя…
Не без труда подавив первый порыв поддаться и рехнуться, антиквар начал «отлавливать» голоса по отдельности, будто бы желая распутать ком из пряжи на более-менее пригодные к повторному использованию куски…
***
Сознание не желало сталкиваться с реальностью, поэтому Талврин понятия не имел, как давно упал и сколько провалялся. Пахло кровью… И, да, кажется его еще и стошнило от слабости, что означало столь ненавистную самому существу Келина уборку.
Руки и, судя по всему, лицо были в крови. Крови хватало и на листах бумаги, на которых антиквар что-то строчил, не выходя из транса. Благо, удалось упасть так, чтобы не залить плоды своих трудов, сводя на «нет» все старания…
Было…гадко. Пальцы дрожали. Но голод схватил так, что живот скручивало болью, поэтому потомок слуа с завидным упорством приноравливался к кружке, пока не залил в глотку уже остывшее пойло, от которого на всю комнату несло крысиным ядом – его в качестве специи удавалось раздобыть проще всего. Наравне со средствами от насекомых-вредителей.
Разумеется, Талврин снова облился. Впрочем, костюм все равно уже шел на выброс, а уборка маячила перед глазами ближайшей перспективой. Зато удалось встать. И добраться до душа. Все же сейчас от Келина несло мерзковато даже по меркам слуа…
***
После душа, уборки и большой порции протухшего подобия овощного рагу, Келин наконец перебрался в кабинет, для того, чтобы систематизировать полученную информацию и, как минимум, переписать все на чистые листы более-менее читабельным почерком. Все же предлагать вампиру бумагу в собственной крови было бы…не лучшим решением даже с точки зрения тех, кто не знал вампиров лично. Идиоты, считающие, что обожать вампиров – модно, были не в счет…
- И так… Ищи темный путь в камне, что желает скрыться под руслом реки, покуда твой взор не узрит двери дуба… - прошелестел Талврин и…скривился. Похоже, помимо перевода требовалась адаптация. Все же записи оказались сразу на нескольких кельтских диалектах и изобиловали уже настолько устаревшими идиомами, что даже Келину приходилось размышлять, как их истолковать правильно, а ведь он как раз на подобному и учился…
Поставить точку удалось лишь за пару-тройку часов до рассвета, после чего на оговоренный номер пришло лаконичное «Завершено». Затягивать с этим делом антиквар решительно не собирался… Особенно потому, что был уверен – этот вампир так просто не отстанет. Скорее уж встанет над душой в ожидании результата…

Отредактировано Celyn Talfryn (26.02.24 17:24:34)