Вибрация браслета на руке со злобным остервенением вырывала Винсента из сна. Полезное все-таки с точки зрения доктора изобретение, связанное с мобильным телефоном. Хотя рыжий норвежец, когда все-таки получал по ней звонки, эту вещицу тихо ненавидел. Но не кипятился и не бросал эту штуку в стену. Принимая более удобную позу на диване, Винсент спугнул кошку, которая удобно до этого устроилась у него на коленях.
- Прости, - в полусне выдавил из себя извинения доктор, чувствуя себя довольно паршиво. Его слишком часто будили в Сент-Луисе, как казалось Винсенту. Все-таки это был не самый благополучный город и уровень преступности был достаточно высок. И как-то было не так уж мало людей, которые попадали с такими травмами, которые сложно было интерпретировать двояко. Несмотря на все человеколюбие, Винсент был рад в каком-то смысле тому, что не каждый получивший травму во время преступления человек обращался в больницу. В основном потому что тогда бы пришлось отвечать на неудобные вопросы. Мортенссон устало вздохнул и достал телефон.
- Да, - голос как всегда хриплый и отдавал легкой болью в горле. «Надо бы делать паузу перед пробуждением, а уже потом отвечать. Я не хочу думать о том, за какую старую клячу меня считают по ту сторону трубки».
- Ты что, спал?
-Кхмммм! - Винсент не смог придумать внятный ответ, который не содержал бы едкого сарказма, когда вопрос был столь глупый. Казалось бы, вроде как все коллеги в курсе о его недуге. Но нет, блин, каждый считает своим долгом удивиться тому, что Винсент не бодрствовал в то или иное время.
- Послушай, Винсент, нужна твоя помощь. К нам едут две девушки, с пулевыми ранениями. У одной из них точно задеты внутренние органы… - голос на том конце трубки замялся. О способности знали некоторые коллеги и вполне принимали то, что Морт может вылечить простым прикосновением. И если подобный поворот они принять могли, то вот спокойно говорить и просить об этом им было куда тяжелее.
- Ладно, - угрюмо буркнул Винсент после недолгого молчания и бросил трубку. Поднявшись с дивана он кое-как добрался до кухни на ватных ногах и включил кофемашину, в последний момент спохватившись и поставив под нее первую попавшуюся кружку. Кажется, он ее даже не вымыл от старого налета.  Норвежец упер кулаки в стол и смотрел мертвенным взглядом на текущую жидкость, источающую пар. Он должен прямо сейчас взять телефон, набрать номер и сказать, что не придет. Не директор звонил ему, не главный врач отделения, а просто коллега. Он не обязан идти в больницу. Но рука так и не двинулась к телефону. Накинув куртку и замотав шею легким шарфом, Винсент прямо с кружкой вышел из дома. Потом еще вернулся и запер дверь. Идти было недалеко, что было крайне важно с учетом того, что врач не умел водить машину.

Мрачный и сонный, Мортенссон прошел в вестибюль больницы, успев выпить только половину чашки. Дэниел, доктор, который его вызвал, встретил норвежца еще у ресепшна и подошел, нервно потирая руки.
- По последним известиям из машины, та, которая ранена тяжелее, еще жива. О состоянии второй, едущей в гражданской машине, ничего не известно. Рентген уже готов, операционная тоже. Ты это, будешь ассистировать? - парень изрядно нервничал и чувствовал себя неловко. Винсент поразился, что они ровесники. Дэниел выглядел скорее на двадцать пять, как будто еще даже медицинский университет не окончил.
- Нет.
- Что? Но почему?
- Потому что. Я уже четвертый раз за последние семь дней выхожу сверхурочно. Я не Христос, Дэниел, чтобы спасать каждого. У меня тоже есть запас сил. И то, что я могу сильно упростить работу за счет своей жизни – не значит, что буду делать. Может, та девушка без меня умрет. И мне будет жаль ее. Но сегодня я способности использовать не буду. Я буду ассистировать Крейгу. Он ведь наверняка взял на себя ту, что в гражданском?
- Его смена в другой день. Сегодня Лизбет, - угрюмо и обиженно ответил Дэниел, оскорбленный и от души отказом. Винсент прямо читал мысли коллеги по его мимике, знал, что он думает, будто Морт ему отказал по воле какого-то каприза. Для себя подобную моральную дилемму доктор уже решил. Когда чувствует, что реально не может уже, когда предел по ощущениям близко – значит надо останавливаться. Ведь иначе уже он будет медленно умирать.
- Тем более, ей помощь нужна. Наверно я даже просто заберу заботу о другой пациентке на себя. И Дэниел. Я не хочу думать о том, что будет, если она погибнет из-за того, что ты, обиженный на меня, не приложишь все усилия. Ты врач на смене, а не ребенок, - Подвесив слова в воздухе, Винсент пошел в сторону раздевалки, попивая кофе.

Отредактировано Vincent Mortensson (25.08.15 00:40:40)

Винсент по телефону на ходу набрал медбрата, чтобы организовал носилки ко входу, говоря, что приедет раненая девушка на гражданском автомобиле. После чего пошел переодеваться, надеясь, что ничего не забыл. Наверняка уже рентгеновский стол уже был подготовлен вместе с операционной. Пока снимал куртку, почему-то испытал какой-то приступ слабости. Где с пару минут он стоял, прислонившись лбом к холодной дверце шкафчика, чувствуя себя крайне паршиво. «Ох, прямо совсем неправильно день пойдет, прям задницей чую.» Однако несмотря на то, что ощущения были омерзительными, норвежец выпрямился и, отпив еще пару глотков пошел спокойно обратно. Никто ему не звонил, не предупреждал о том, что надо сейчас бежать спасать жизнь. Винсент спокойно позвонил той коллеге, которой решил помочь, после чего побрел с чашкой кофе дальше.
Вернувшись в вестибюль, доктор лениво брел в сторону своего отделения и надеясь, что все будет нормально. Он не особо обращал внимание на шум от людей, все-таки середина дня и народ всегда о чем-то разговаривал, ходил туда-сюда. Рабочий день в этой больнице мало чем отличался от предыдущих. Однако неожиданно его окликнула медсестра, заставив Винсента с немного удивленным видом обернуться. «Пациентка, какого черта?» Сфокусировав взгляд на синеволосой девушке, которая стояла рядом с ресепшном, врач неслабо так офигел от того, что похоже это была та самая раненая девица, которая должна была прибыть. Вот только какого черта она делает здесь на своих двоих, почему она не носилках с медбратом? Глубоко вздохнув и мысленно прокляв весь день, глянул на вход. Ну да, медбрат возвращался с пустыми носилками.
- И вам доброго дня, - немного мрачновато ответил Винсент в ответ на обращение, наблюдая за девицей. Вот только дальше одного шага у нее дело не пошло, врачу пришлось свободной рукой подхватить ее за плечо и удержать от встречи с полом вместе с компаньоном пациентки. Кофе в другой руке, правда, при таком быстром жесте, залил немного ладонь врача,  но он уже довольно сильно остыл, потому на это Винсент почти не обратил внимания. Оглянувшись на медбрата, он кивнул ему и помог положить девушку на подъехавшие носилки. При этом бросил он косой неодобрительный взгляд на парня, пытаясь понять, какого черта только что произошло. Почему пациентка бродит с пулевым ранением, когда должна лежать?
- Она очень настойчиво отказывалась… - подобное объяснение вызывало приступ порицания, Винсент молча покатил вместе с медбратом носилки в сторону отделения. Хотя, конечно, он постарался запомнить, что надо будет сделать определенный выговор или, как минимум, уведомить кого-то, чтобы сделали выговор за него. Ладно, пациенты идиоты, с этим уже Морт давно смирился. А вот то, что медбрат ее зачем-то послушал, это было куда более идиотским.
Винсент решил, что действовать надо как можно быстрее и по пути осматривая, продолжал волочить. Было единственное пулевое отверстие на теле, выходного не было. Потому рентгенологический кабинет был необходим, чтобы понять, какая ситуация. Остановившись, правда, Винсент, правда, первым делом разрезал ножницами свитер, после чего взял из шкафчика бинты, сложил в тампон и плотно прилепил к ране на пластыри, чтобы замедлить кровотечение, после чего вместе с медбратом уложил на стол девушку, подстроил аппарат и пошел к компьютеру делать снимок. При этом он чуть не сбил головой пациентки кружку с кофе, которую по рассеянности поставил на носилки.
- Пока свободен, через минуты две зайдешь - небрежно бросил Винсент. Медбрат тихо смылся, а доктор остался один на один с пациенткой и тихо работающей техникой, делающей снимок.

Отредактировано Vincent Mortensson (25.08.15 19:13:39)

Компьютер, за которым сидел Винсент, мигнул пару раз. Все-таки довольно предусмотрительно со стороны местной администрации вести электронный оборот карт. И вот сейчас Винсент, сидя за компьютером под своей учетной записью, получил уведомление с картой пациентки. Впрочем, внимание карте уделил Винс самое минимальное – узнал имя и просмотрел список врожденных заболеваний. Аллергий на необходимые медикаменты не было, каких-то проблем, которые бы привели к осложнениям  - тоже. Ну и поглядеть группу крови и резус фактор. В принципе, ничего безумного.
Аппарат еще работу не закончил, а девушка в очередной раз подала голос. Винсент сморгнул, припомнив, что она и до этого что-то про пойманные пули что-то говорила. Пока работал и делал, как-то умудрился по рассеянности все проворонить. «Да уж. Вот так прилетит какое-то важное откровение в духе «а я беременна», а я тут все пропущу. Возможно, надо брать в качестве ассистента врача, который бы не клевал носом и мог услышать что-то подобное».
- Фрёкен Вульф, вариант «не ловить пули совсем» не рассматривается? - довольно спокойно и отстраненно спросил доктор,  зевая в кулак. Непонятно было, то ли шутит, то ли ворчит.  Истина где-то посередине. Жалобу про кофейный запах Мортенссон проигнорировал начисто. Можно было конечно съязвить в духе «я тогда подожду, когда придет другой доктор, от которого лучше пахнет». Но было лень.
Наконец на компьютере появилась картинка с рентгеновского аппарата и Винсент облегченно вздохнул. Пуля была достаточно глубоко, но она была в мышцах. Удивительно, что она не прошила тело насквозь, однако выяснять аспекты попадания он не собирался. Зато понятно было, что внутренние органы не задеты и самое худшее что может быть – перебиты несколько сосудов, но серьезного внутреннего кровотечения не было ввиду отсутствия доступных полостей, в которые бы эта кровь могла бы особо обильно затекать.
- В каком-то смысле можете вздохнуть спокойно. Сегодня не умрете, - лениво зевнув и потягиваясь, Винсент поднялся на ноги, после чего пошел к шкафчикам и нашел анестезию. Все равно медбрат еще не вернулся, чтобы перетаскивать девушку обратно на носилки и тащить в операционную. Правда, перед тем, как ставить уколы, добрый доктор допил недалеко стоящую кружку кофе одним залпом и отставил ее куда подальше, дабы больше не мешала. После чего начал аккуратно обкалывать бок девушки, смазывая места уколов предварительно спиртом. Конечно, он был на редкость рассеянным, но при этом многие процедуры были на автоматизме. Пока он делал инъекции, вернулся медбрат.
- В ваших интересах, фрёкен Вульф, не пытаться что-либо делать. Наркоз же поставлю, а вам потом с головной болью и мутью еще просыпаться. Впрочем, как бы на ваше усмотрение, могу и так поставить, -  невесело хмыкнув, выдал доктор, после чего аккуратно перенес вместе медбратом пациентку обратно на носилки и покатил ее в операционную. Задача, впрочем, действительно стояла несложная. Дойдя до операционной и уложив пациентку на стол, Винсент ушел мыть руки, надевать перчатки и маску с шапочкой. Вернувшись, он подошел к больной и спросил, тяжело упираясь руками на стол.
- Ну что, чувствуете что-нибудь? Наркоз делать? - врачу было клинически в принципе, наплевать, какие там предпочтения у этой самой Эльзы Вульф. Да и вообще у него сейчас с глазах в основном было желание спать, а не искренняя забота о здоровье пациентки.

Отредактировано Vincent Mortensson (25.08.15 23:40:59)

Мысленно Винсент пожелал сейчас, чтобы какой-нибудь человек придет сюда с чашечкой кофе. Гнать медбрата за ней довольно необдуманно, мало ли, должен на помощь прийти, если вдруг у норвежца рук не будет хватать. Потому он решил спокойно начать работать. В данном вопросе всегда главное сделать первые несколько действий, а дальше все пойдет на полном автоматизме. И главное чтобы волна усталости не пришла на середине процесса.
Узнав, что вроде как фрёкен больше не чувствует свой бок, Винсент аккуратно снял недавно наложенную им повязку и обтер место ранения спиртом. «И такой банальностью придется заниматься еще кучу времени. Нет бы, блин, дома сидеть и заниматься подобными вещами где-нибудь в свое рабочее время, а не фиг знает когда.» Однако было понятно, что несмотря на подобное мысленное ворчание, все равно будет он лечить людей, извлекать из них посторонние предметы, вправлять кости и так далее. А все потому что принцип есть такой – людям помогать.
Сделав пару надрезов, Винсент разомкнул края раны, после чего аккуратно полез пинцетом доставать пулю. Конечно, можно было доставать ее со спины, в каком-то смысле это было бы даже легче, но врач не настолько был садистом, чтобы делать в пациентах избыточное количество отверстий. Вдоволь повозившись в дырявых мышцах, Винсент наконец услышал, как что-то стукнуло и смог аккуратно выудить маленький кусочек свинца.
- Наверно было бы куда проще, если бы люди до сих пор стреляли из луков и арбалетов… - мрачно пробормотал  врач, после чего начал не менее кропотливую часть работы по остановке кровотечения. Несколько сосудов были порваны и потому их требовалось ушить. Что было тоже тонким и муторным делом. Хорошо хоть мышцы не были полностью разорваны и не требовали какого-то оперативного вмешательства.
- Вы же можете ее просто… вылечить, - неожиданно подал голос медбрат, который до этого лишь молча подавал необходимые инструменты. Винсент мрачно посмотрела на парня, решив отложить вопрос с разбором полетов. Он предпочел сделать все как обычный человек, не пользуясь своими врожденными способностями. Да, это заняло кучу времени, но зато он точно не почувствует никакой боли по окончанию этого дела. Хотя, конечно, соблазн возник. Все-таки он будет мучиться пару суток максимум, а девица будет страдать не одну неделю, да еще и при этом ходить, вероятно, не сможет нормально. Порванным мышцам будет необходим покой. А потом еще долгая реабилитация.
Разобравшись с сосудами, Винсент аккуратно все осмотрел, остался удовлетворен результатом и начал зашивать рану нитками. Проверил пульс, запоздало подумав, что нужно было кучу всего сделать, чего он забыл в рамках обычной операции, типа отслеживания давления и температуры и прочих показателей. Но так как операция была не сложная, он слишком расслабился и по рассеянности многое упустил. «Хорошо хоть только медбрат видел, который в этом все равно не разбирается. За подобное могут и по шее надавать и лицензию отобрать. Хотя, конечно, угрозы для жизни не было и близко.» Зашив рану, он плотно перевязал ее, заставив медбрата приподнимать девушку каждый раз, когда он просовывал бинт под ее спиной.
- Скажи кому-нибудь, чтобы подыскали палату, пижаму по размеру. На несколько дней она точно тут, пока не убедимся, что не будет осложнений, - прогнав с такими словами несчастного идиота, Винсент устроился на табуретку недалеко, стаскивая маску с шапочкой и перчатки. Хотелось курить. И кофе. Последнее больше всего. Винсент даже пожалел, что прогнал медбрата, а не сказал ему, что оставил в рентгенологическом кабинете кружку и что надо бы ее наполнить.

Винсент чувствовал, что засыпает и, опустив веки, с силой надавил пальцами на глазные яблоки. Сонливость не исчезла, но боль отвлекла его от желания задремать. Он уже думал уйти куда подальше, как вдруг пациентка подала голос. Впрочем, ничего особо нового она Винсенту не сообщила. «Ладно, повторим подобный диалог сто пятидесятый раз. Наверно каждый второй пациент начинает такие вещи говорить. Когда смерть отступила, сразу перед глазами наверно все дела, которые надо делать, как можно быстрее вернуться в привычный режим жизни. Возможно, это какая-то психологическая реакция на потрясение. Все-таки ее только что подстрелили. Впрочем, плевать».
- Ох. Если бы мне давали по доллару каждый раз, когда я слышал бы подобное… Ладно. Здесь явно не хватает кофе, чтобы вести подобные диалоги, - хмыкнув, Винсент встал и покинул операционную, после чего пошел в рентгенологический кабинет. Оказывается, он был уже занят кем-то, но врач тихо просто прошел, забрал свою кружку и вышел, не обращая внимания на косые взгляды. Добравшись до кофейного автомата, он закинул пару монеток в него и подставил чашку. Пока мудрая электроника жужжала и что-то делала, норвежец прислонился лбом к холодной поверхности. Жутко хотелось спать. Однако стоило ему прикрыть глаза, как кто-то похлопал его по плечу и Винсент встрепенулся и, оглянувшись, увидел коллегу, который глядел на него сочувствующе. Пробормотав что-то, отдаленно напоминающее извинения, доктор забрал кружку и, отпив пару глотков, вернулся в операционную.
- Да уж. Сколько людей не понимают, что между состоянием «при смерти» и «здоров и полон сил» есть очень-очень много состояний. Я мог бы рассуждать тут насчет того, что покой, реабилитация это тут не просто так. Но знаете… давайте-ка лучше с вас начнем, фрекен Вульф. Сколько? Сколько именно денег вы заработаете за примерно два месяца? Без учета официальной зарплаты, потому что больничный у вас будет. И да, насколько незаменимой вы себя считаете, что ужасного произойдет, если вы будете заниматься своим здоровьем, а не какими-то еще делами? Мне просто интересно, какова цена у физической неполноценности, у огромного количества ненужной боли, у возможных операций. А это весьма вероятно будет вас ждать, если вы не будете соблюдать постельный режим, а потом еще и не пройдете курс реабилитационной физкультуры. Какова цена у всего этого, на ваш взгляд? - С легкой, чуть печальной улыбкой спросил врач. На самом деле, он действительно интересовался этим вопросом, а не упивался сарказмом. Мало ли, может действительно человек будет настолько убежден в правильности своих действий, что считает, что даже собственное здоровье – достаточная цена для выполнения своей работы. Может, это какая-то работа ради идеологии, ради своих близких, ради собственных убеждений. Если там какие-то высокие чувства, которые сильнее инстинкта самосохранения, то Винсент мог бы лишь восхититься подобной решительностью и принципиальностью. Хотя, конечно, осуждать он тоже будет, если цель окажется, на его взгляд, все-таки идиотской.
Усевшись на табуретку и закинув ногу на ногу, Винсент пил кофе и думал. Все-таки он сам в каком-то смысле сделал шаг, подобный тому, к которому стремилась Эльза Вульф. Но при этом он считал, что он был прав. Что да, убитое здоровье и исчезнувшие по мановению руки годы жизни – для него достаточная цена за попытки помочь. Даже провальные. Ибо мысль, что он мог вложиться больше, все равно жгла ему рассудок, хотя он и так сделал свой максимум. А если бы были сомнения или даже знание, что можно было сделать больше, и он бы мог их спасти, то Морт не знал бы, как жить дальше.

Винсент когда получил неожиданно от пациентки в руки пятидолларовую бумажку, хмыкнул и, повертев между пальцев банкноту, вернул ее обратно. Шутки шутками, а как бы не в его правилах брать у пациентов что-либо, пусть даже и для поддержания контакта. Потому и остался без пяти долларов. Все равно бы в пустоту канули, где-нибудь бы забыл их и оказались бы они у кого-то еще в кармане.
Слушая исповедь раненой пациентки, Винсент смотрел в пустоту усталым взглядом, не выражающим абсолютно ничего. Все такая же усталость и скука в глазах, как будто он больше думает о чем-то своем, чем о своих проблемах, а никак не пытаясь понять, о чем же там рассуждает фрекен Вульф. Но на самом деле он слушал весьма внимательно и старался вникать во все аспекты.
По поводу больницы было довольно странно. Во всяком случае, Винсент как-то миновал момент в своей жизни, чтобы связывать отдых в палате с беспомощностью и бездействием. В принципе, он пусть и был в достаточной мере деятельным человеком, все равно неуемной энергии у него не было. Норвежец балансировал где-то между желанием помогать людям и усталостью, помноженной на некоторую лень, в результате спокойно действуя тогда, когда можно и нужно действовать, а в другие моменты с чистой совестью отдыхая. Винсент думал спросить у синевласой фрекен о ее боязни больницы с целью найти компромисс, но решил помолчать. В медицинской карте о каких-то явных фобиях ничего указано не было, хотя подобные вещи вообще нужно знать. Врач на мгновение задумался о том, что вообще произошло. Все-таки не каждый день привозят людей с пулевыми ранениями. Вполне могло оказаться так, что у девушки проблемы с законом и потому тут оставаться она не хотела. Впрочем, Винсент решил, что это не его дело.
А вот дальше нехорошие чувства продолжили проникать в его сознание. Первым делом от того, какие слова и выражения применяла девушка. Особенно норвежец зацепился сознанием за слово «напарник». Нечасто в его представлении, люди кого-то называют так. Само слово не обладало какими-то невероятными особенностями, просто оттенок был какой-то странный. Друг, приятель, знакомый – все это нормально и весьма однозначно показывает личные отношения. Коллега, партнер, сотрудник – это уже к деловым отношениям. А вот как понимать «напарника»? У Винсента подобное название ассоциируется с тем, что с этим человеком занимаются какими-то совместными и при этом неофициальными делами. Сомнения в легальности дел фрекен Вульф только упрочились.
Когда же речь зашла о начальнике, Винсент даже усилия приложил о том, чтобы глаза на лоб не полезли. Никакой нормальный начальник, работающий в официальной компании или конторе, не заставит своего подчиненного работать во время больничного, если не хочет потерять место. До суда дело дойти может довольно легко и этот суд неугомонный руководитель сможет выиграть с огромным трудом. Потому количество неофициальности в деятельности фрекен Вульф явно переваливало за все нормы.
Устало вздохнув, Винсент отпил пару глотков. Ну, допустим. Ну вот какое ему дело? Он врач, его дело – лечить других людей, а не выяснять, как они живут. Кому-то сообщать о своих подозрениях он не собирался. Не его дело. Придет по задницу этой девицы полиция – ну значит придет. Нет – так чего усложнять кому-то жизнь?
- Винсент Мортенссон. Впрочем, не думаю, что мое имя принесет вам много пользы – не факт даже, что я буду считаться вашим лечащим врачом, все-таки сегодня не моя смена. Впрочем, роль врача невелика в вашем дальнейшем здесь пребывании – проверять и убеждаться, что операция прошла нормально и повторно вскрывать вас не требуется.  Что касается вашего идиотизма – ну, не более идиотка, чем многие другие люди вашего возраста. Может, изменитесь со временем и станете более ответственной и рассудительной. Может, нет. «Обычная толпа» как вы выражаетесь, не менее живая, чем вы, это так, к слову. За каждой частичкой «серой массы» все-таки есть живой человек с желаниями, идеями, с какими-то безрассудными и иррациональными поступками. Вопрос лишь в том, какие возможности подкинули человеку и какие обстоятельства стоят на пути его полета мысли. Это наверно единственная мысль, которую я думаю, стоит до вас донести. В остальном – ну, дело ваше. На несколько дней вы все равно тут застряли - сказано это было весьма равнодушным голосом, безо всякого эмоционального окраса. Хотя, конечно, врачу было интересно посмотреть, будет ли фрекен Вульф предпринимать дальнейшие попытки, чтобы уговорить его выпустить ее.

«Да уж, нашел занятие - с больной, пережившей операцию, разговаривать. По идее надо выдать успокоительное, антибиотики и дождаться, когда придет медбрат. А я тут ее раздражаю, донимаю разговорами.» Винсент хмыкнул и продолжил сидеть и слушать. Все-таки с ним разговоры велись и фрекен Вульф, несмотря на то, что анестезия может начать скоро проходить, держалась во вполне живом состоянии и продолжала разговаривать с ним. «Ну ладно, дам обезболивающее, если вдруг совсем плохо станет. К чему лишнюю нагрузку на почки организовывать».
Рассуждения по поводу его действий Винсента скорее утомляли, чем подпитывали его чувство собственной значимости. Он и сам прекрасно знал, что он делает кучу добрых дел и его самооценка была на нужном уровне. Хотя его часто беспокоило то, что некоторые бывшие пациенты начинали беспокоить его вне рабочего времени, без записи на прием, просто с какой-то поразительной прозорливостью узнавая его номер телефона. Что не могло не огорчать вечно сонного доктора, который совершенно не считал себя каким-нибудь диспетчером, который обязан быть все время на связи и в распоряжении других людей. Он надеялся, что тот факт, что фрекен Вульф узнала его имя, не сделает ее очередной раздражающей его особой. Винсент бы наверняка ее точно бы добавил в черный список на своем телефоне. Однако свои опасения норвежец держал при себе. Все равно делать Винсенту было нечего, кроме как подкидывать всякие нехорошие для него идеи пациентке.
- Это право этих людей. Есть разница между какими-то альтруистическими убеждениями и клятвой Гиппократа. Эти врачи тоже будут защищать интересы пациента и привлекать любые средства для его выздоровления. Ну и плохих людей тоже хватает. Один из них как раз лечит ту девушку, которая прибыла на скорой из одного места с вами, уж не знаю, приходится ли она кем-то вам или просто случайно пересеклись в одной передряге.
Выпив пару глотков кофе, Винсент почувствовал, что все равно клюет носом. Откинув голову назад и прикрыв на мгновение глаза, он почувствовал, что начинает проваливаться куда-то в дремоту. «Тревожный симптом. В какой-нибудь момент меня может банально вырубить независимо от моего желания. Ладно, если заснем, так заснем. Надеюсь, к тому времени моя кружка будет пуста и мне не зальет штаны, как обычно.» С мыслей сбила очередная реплика синевласой фрекен и Винсент понял, что прослушал кучу всего. Однако он примерно понял, о чем шла речь, и мог лишь хмыкнуть, осознавая собственное бессилие. Впрочем, он догадывался о том, что научить людей думать иначе невозможно. Пока их собственная ошибка не отвесит им хороший удар по голове, ничего человек не усвоит. И эта девица наверняка будет высокомерно делить людей на две кучки, пока в какой-то момент не обманется как следует. Развивать диалог на тему этики совершенно не хотелось. Ну и что, что некоторые люди не смогли реализовать свой потенциал. В жизни бывает и больше огорчений. К тому же он донес свою точку зрения, а то, что дальше фрекен болтала о своем – дело ее.
- Если что, «фрекен» произношение скандинавское. А не норвежское. Шведский, датский и норвежский – очень схожие языки. Вроде как из германской группы происходят.
Вдаваться в особенности языков Винсент не стал, решив умолчать о данной тематике. Все равно он не был таким уж большим специалистом в данной области.
- На данный момент нет, не счастлив. Счастье весьма краткосрочное понятие. Вечная человеческая неудовлетворенность и в привыкаемость не стоит игнорировать. Я был когда-то счастлив, но на данный момент я просто сонлив.
Ответив достаточно мрачно, Винсент решил не уточнять, что его счастье умерло у него на руках после двухмесячной агонии, пока он изо всех сил боролся за ее жизнь. Нечего уточнять такие детали.
- А сбежать – да пожалуйста, дело ваше. Это больница, не тюрьма, здесь все-таки людей лечат, а не держат в заточении. Ну, по поводу вороха проблем, к которым приведет это – не маленькая уже, с последствиями своих поступков разбираться будете.
Винсент пожал плечами, решив не вдаваться в детали того, какие же проблемы ждут. По его представлению – немаленькие, ведь все-таки девица, являющаяся свидетельницей преступления, исчезает. Плюс ко всему, страховые компании не любят, когда пациенты сбегают, в то время, как они за них платят. Но Винсента не беспокоил ни первый, ни второй пункт этих последствий. К нему они не особо относятся, он не обязан приковывать пациентку к больничной койке и следить, чтобы она никуда не сбежала до полного выздоровления.

- Имею, имею, успокойтесь, - проворчал доктор, решив не особо вникать в вопрос о своей родословной. Иногда в приступе хандры он на самом деле даже жалел, что имел подобные корни. Не имел бы – не поехал бы в Норвегию и учился бы где-нибудь в другом месте. Не встретил бы Люми, может, встретил бы кого-то другого, и жизнь бы повернулась совсем иначе. Правда, когда хандра проходила, Винсент скорее винил себя за подобную слабость и после этого шел по своему жизненному пути дальше. Все-таки иначе бы это было каким-то предательством по отношению к покойной жене. Ведь  с ней он-то был счастлив, и просто лишь утратив это, позволял себе подобные мрачные мысли, произрастающие из сожаления.
- Ну, например, я работаю в согласии со своими принципами о помощи людям. Что для меня вполне хорошо. Также у меня есть кошка Мэнни, которая составляет мне вполне достаточную компанию дома. Ну и много других моментов, которые окрашивают мою жизнь в светлые тона, что заставляет меня идти вперед. А у вас что в жизни считается за хорошие вещи, которые стоит удержать в вашем мире? - а почему бы не позадавать встречные вопросы? Не то, чтобы Винсенту было особо интересно, какой жизнью там живет фрекен Вульф, просто собирался поддержать диалог. К тому же психология подсказывает, что люди иногда неосознанно затрагивают такие темы для разговоров,  которые для них самих являются болезненными. Хотя в случае фрекен Вульф это было, вероятно, не так. Синевласая девушка не производила впечатления измученной жизнью и неспособной найти положительные стороны в окружающем мире. Разве что Винсент отметил для себя то, что, вероятно,  его пациентка и другая прибывшая девчушка никак толком не связаны. Раз фрекен Вульф никак не отреагировала на его замечание о том, что за ее жизнь ведет борьбу доктор, о котором Морт не самого высокого мнения.
Диалог между пациенткой и незнакомцем по ту сторону телефонной трубки ни капли не волновал доктора. Каждый человек в каком-то смысле является кузнецом своего счастья. Хочет девушка работать и получить в конечном итоге неправильно сросшиеся мышцы – ее право. В принципе по идее перевод даже делать было не необходимо. Достаточно было прийти какому-нибудь родственнику девушки и сделать волеизъявление забрать ее. Пациентов в таком вопросе слушают редко по той причине, что после операции они считаются временно недееспособными. Особенно если они на болеутоляющих каких-нибудь.
- Вы меня утомить больше, чем я утомлен по жизни, вряд ли в состоянии. Даже если вы со мной будете несколько часов подряд болтать с перерывами на мои проблемы организма. Как ваше скорее состояние? Если сильно болит, я могу дать вам обезболивающее или снотворное, не делаю это из-за того, что и так я делал вам анестезию, а подвергать ваши почки излишней нагрузке я считаю не совсем правильным делом. - зевнув в кулак, Винсент продолжил дуть кофе. Медбрат, походу, совсем потерялся. Удивительно то, что вообще никто не приходит и не выгоняет их из операционной. Все-таки это не палата, чтобы тут сидеть много времени. Провели операцию – освободили помещение и дали уборщицам убраться. Но тут, походу, все совсем плохо. «Видимо потому что я не на смене, я не хожу и не заявляю о своем присутствии. Потому все и забыли обо мне и об этой пациентке».

Как обычно, полного согласия с мнением пациентки у Винсента, но при этом ему было практически наплевать, и давить на нее со своим мнением он не собирался. Да, подкинет пищу для размышления. Вот и сейчас в вопросе позитивных и негативных моментов у них было расхождение, но было понятно, что это расхождение вполне минимально, потому достаточно просто уточнить.
- Зависит от ситуации. Жизнь нередко делает так, что на смену одним проблемам приходят другие. Потому если акцентировать на них внимание, можно начать в какой-то момент воспринимать свою жизнь как сплошную черную полосу и получить хандру в свою голову. Это так, к слову.
На рассуждениях о том, какой он прекрасный собеседник Винсент решил не акцентировать свое внимание. Куда больше его заставил задуматься вопрос от девушки о том, сколько времени прошло. Раз уж она начинает подмечать, то точно пора кому-то вправлять мозги.
- Минут десять, наверно уже есть. Много. Пойду, наверно, найду утерянного медбрата, - Поднялся врач неторопливо и пошел на выход, прикрыв за собой дверь.
Заплутавшего парня искать долго не пришлось. Заглянув в комнату медсестер, он нашел несчастного в довольно странной позе, когда тот стоя, облокачивался на стол и общался на одной высоте с сидящей коллегой. Винсент даже говорить ничего не стал, просто прислонился к косяку в ожидании, когда голубки его заметят. На его взгляд, не замечали его довольно долго, затем девушка, наконец, бросила на него изумленный взгляд, а следом за ней и парень. Отослав медбрату не предвещающий ничего хорошего взгляд, доктор молчал. Паренек, впрочем, сообразительный и вместе со своей пассией метнулся на выход, после чего прихватил недалеко стоящие носилки с лежащей на ней больничной ночнушкой. Винсент неторопливо пошел вслед за ними в операционную. Увидев, что молодые люди уже начали аккуратно перекладывать пациентку на носилки, он отсалютовал фрекен Вульф чашкой с кофе.
- Они вас до больничной палаты отвезут и переоденут. Постарайтесь хотя бы поспать немного прежде чем вас могут тормошить из-за вашего перевода в другое лечебное заведение. Я пока к администратору схожу - мрачным тоном добавил Винсент, в некоторой мере адресуя эту фразу и своим коллегам. Обернувшись, он уже думал покинуть операционную, как вдруг вспомнив кое-что и решил высказаться еще, - Ваши пожелания я тоже упомяну. Если вдруг больше не увидимся, то всего доброго, фрекен Вульф.
После этого врач пошел к по коридору, зевая в кулак и надеясь на то, что он не заснет где-то по дороге. Надо было и свои претензии к работе медбрата высказать, которая никуда не годилась, и еще отметить, что пациентка Эльза Вульф, похоже, подбила каких-то родственников или близких, чтобы ее перевели в частную клинику.