Внезапно получилось как в детстве. Все вокруг такие радушные, вежливые и приветливые… золотоволосые, как на подбор… и среди них темным пятном она – с копной непослушных маминых волос и упрямо выдвинутым вперед подбородком. Мама такого не готовила, так что я это есть не буду. И эти дети мне не нравятся, и их игрушки мне не интересны и вообще.
Она и правда не понимала, почему должна подчиняться каким-то неизвестно кем провозглашенным «правилам приличия». Что это вообще за зверь такой? Почему нельзя забираться на дерево, если на тебе надето платье? Зачем и кто придумал дурацкие платья с воланами и кружевами? Почему надо улыбаться тем, кто тебе не нравится и делать вид, что тебе интересно слушать то, что тебе слушать не интересно?
Почему ее нежелание пить и есть что либо в этой загадочной избушке вдруг вызвало такую волну неодобрения? И печенье это, появляющееся из духовки в промышленных масштабах… Хавьер, судя по всему, любил сладкое, иначе зачем эта абуэлита столько возни затеяла?
Подозрительность, с которой Блейк воспринимала все неизвестное и непроверенное, нарастала волнами. Однако приветливые взгляды, которые бросали ее спутницы на хозяйку дома перемежались с такими же не очень понимающими в ее, Анитину сторону. Мол, ты чего, параноик, нас позоришь.
Именно с таким видом на нее смотрела мачеха, случись Блейкам оказаться в гостях. Да и в любом другом общественном месте. Она дочь моего мужа от первого брака. Да, ее мать была мексиканкой. Поэтому она маленький дикарь, не знающий элементарной вежливости, хотя я очень стараюсь, такая вот я молодец.
Ко всему прочему, воздух в доме как будто сгущался, нагреваемый работающей вовсю печью. То, что при входе показалось приятным теплым дуновением, сулящим сладость угощения, теперь иссушало горло. Куртка как будто напитывалась жаром, с щедростью обливая им аниматора. Но снять ее было нельзя, слишком много оружия было под ней укрыто. Много – для обычного человека, но лишь стандартный набор для Истребительницы. Она моргнула, даже удивившись тому, что с ресниц не скатилась капелька пота. Только ей жарко?
Кружка, поставленная на стол такой радушной хозяйкой, покрылась испариной. Ее содержимое явно было холодным и манило. Рядом на столе была пара баночек колы, но они были сухими, словно черная жидкость внутри должна была оказаться разочаровывающее теплой. Анита поежилась, пытаясь сесть поудобнее, но взгляд ее был прикован к кружке.
Бабуля открыла духовой шкаф, чтобы достать еще один противень с пряниками. И словно бы специально так долго возилась с ним, подымая температуру в помещении еще на десяток градусов.
Люси уже улыбалась в заваренный для нее чай. От чашки в воздух поднимались завитки пара. От этого зрелища некроманта чуть не передернуло – как можно пить чай в такой жаре!!?
Она отвела взгляд от англичанки и встретилась с выразительным взглядом Эльзы. Тем самым, в котором с легкостью можно было прочитать посыл.
А напиток из кувшина наверняка ледяной, вон как стекает по гладкому боку струйка…
Руки сами потянулись к заветной кружке, осторожный глоток подтвердил, что напиток восхитителен. А потом она сделала еще один… и еще совсем немножко… Чашка была еще наполовину пуста, когда Анита почувствовала неладное. Она успела даже отставить ее на стол прежде чем услышала звук падения. Люси.
«Ах вы ж су…» ее полная негодования мысль прервалась на самом интересном месте, когда сознание сделало ей ручкой, не успев даже напомнить, что она сама решила поступиться своим жизненным «не верь никому, пока не проверишь, а когда проверишь – не верь еще больше» кредо. Вот уж действительно «су…».
Отредактировано Anita Blake (06.12.16 22:41:46)
