ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Окраины города » Загородный дом Арно -----»

Колдун понял, что несколько переоценил пробки Сент-Луиса, и дорога могла оказаться на добрую часть времени короче. То бишь, судя по всему, выехали они рановато. И Кристофу совсем неулыбалось бесить Колберта тем, что прибыли они не тютелька в тютельку. Однако, видимо, думая о том же самом, Бьёрн повёз их чуть иначе, чтобы по пути успеть посмотреть не только и не столько местные достопримечательности, сколько способы выбраться из лабиринта улиц и дорог центра. Никто не был против того, что авто немного покружило по кварталу вампиров, но после, когда время подходило, пора было искать подъезды к "Цирку проклятых". И в вечерний час на парковке было не протолкнуться. Весь пафос визита пошёл на уменьшение, когда перед триумвиратом встал вопрос - где же парковать чёртову машину? Со стоянкой для "своих" творилось примерно то же самое, что и на гостевой. Видно, время шоу-программы притащило в "Цирк Проклятых" в избытке и глазеющих людей, и работающих для их забавы монстров. Кристоф даже немного пожалел о том, что у него нет возможности посмотреть представление, он не был любителем цирковых номеров, но ему быть любопытно, какие выкрутасы придумывают клыкастые конферансье, чтобы поразить публику почище всякого "дю Соле".

- Прибыли, уважаемые джентельмены!

Колдун бросил взгляд на огни вывески, с которой пучеглазил клыкастый клоун, и поёжился:

- Вашу ж мать, какие идиоты занимались дизайном? - он также проследил, что из цирка вышли и сели в машину двое довольно зрелых людей с двумя детьми старшего или даже среднего  школьного возраста, и картинка умильного семейства, приукрашенная видом надувных шаров зверских форм и сиянием сладкой ваты в руках девочки, заставила его брови удивлённо приподняться: - США, удивительная страна. Они тут все немного придурки.

Колдун рассуждал про себя, с какого же входа им стоит прийти? Пожалуй, всё же не с того, что для публики, ведь они пришли не на шоу. С другой стороны, дверь входа для работников - тоже не вариант. Они здесь не работают. Да и потом, вид у двери мало отдаёт парадностью. "Чёрный вход без всяческих претензий на оригинальность. Да, совсем не солидно".

- Я бы предложил идти через главный. Только бы по пути не наступать на карапузов с мамашами-фриками.

Багажник открылся. И из его недр колдуну досталась завёрнутая в жёсткую музейную упаковку картина. Упаковка больше напоминала личный чемодан картины. Внутри были сделаны крепежи, чтобы она не болталась, внизу предусмотрены колесики, а наверху - ручка, так что, да, это был специальный чемодан для полотна в раме. Бьёрн взял себе подобный, но побольше по всем параметрам, этакий сейф на колёсах. Кристоф знал, что внутри надёжного предмета багажа находится старинный, антикварный и жутко дорогой ковёр, когда-то ужасно давно его сделали в Персии и увезли в Европу, а последние веков пять коврик провёл во Франции. Дело было не столько в том, на сколько вещь ценна как предмет декоративно-прикладного искусства, сколько в том, какие с ним были связаны чудесные мгновения, застывшие в прошедших веках. Зная все подвохи, колдун был страшно доволен и предвкушал момент вручения подарков. Вот уж в такой ситуации ему больше нравилось дарить, чем получать презенты.

От парковки для персонала нужно было немного обойти здание, чтобы попасть в "Цирк" с парадного входа, и ещё нужно было пройти под рожей клыкастого сияющего клоуна, Кристоф беззвучно выругался, проартикулировав кое-что грязное и слэнговое, когда они проходили под монстром из лампочек. Но в фойе на радость Кристофа было не так уродливо.

-----» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Главный вход | Фойе

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Окраины города » Загородный дом Арно -----»

Мэтр молча окинул взглядом помещение, и его губы презрительно скривились. Цирк! Ну конечно, где же еще могла быть лежка этого Мастера? Жалкое сборище клоунов-отщепенцев, решившихся на саботаж и дерзнувших добровольно оставить свою сиятельную госпожу. Внутреннее оформление было, конечно, не столь плачевным, как наружные щиты. Клыкастые клоуны и уродливые афиши с разного рода нечистью... Кристоф был прав - того, кто оформлял Цирк, стоило подвергнуть мучительной смерти, предварительно вырвав обе руки.
Пока его слуга-человек выяснял у местного администратора, когда и кто проводит их триумвират к Жан-Клоду, а Бьёрн стоял поодаль с двумя подарками, Колберт достал из внутреннего кармана своего сюртука небольшую бархатную коробочку. Особый привет Белль Морт своему золотоволосому ангелу.
Внутри, надежно устроенный в специальное атласное гнездо, лежал золотой овальный медальон, инкрустированный мелкой россыпью сапфиров по ободку. Простой и элегантный, он долгое время пролежал у Белль Морт, и вот, наконец, выдалась такая дивная возможность вернуть его хозяину. Впрочем, первоначально хозяйкой этой вещицы была та самая простолюдинка, с которой Жан-Клод и Ашер составляли милый тройничок на протяжении пары десятков лет.
Тонкие пальцы нажали на крышку, медальон раскрылся, являя взору два миниатюрных портрета на обеих створках. Два красавца - один с темными локонами, второй - с золотыми волнами волос. Миниатюры были выполнены искусно, и даже в таком крохотном исполнении передавали неземную красоту обоих мужчин.
Правда, один из них теперь влачил жалкое существование изувеченного урода, прячась за спиной бывшего любовника. Который, в свою очередь, променял благосклонность Белль Морт и ранг фаворита при ее дворе на этот убогий цирк и свою так называемую свободу.

"О нет, Жан-Клод. Как бы ты ни обманывал себя, в глубине души ты знаешь, что по-прежнему принадлежишь Ей. Как бы ты ни упирался и ни бежал от этого, она твоя создательница. И вся твоя хваленая сила - ничто по сравнению с Нею."

-----» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Гостиная | Зала

Отредактировано Colbert (22.01.13 18:46:00)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]
◕ Окраины города » Загородный дом Арно -----»

Бьёрн тоже не был в восторге от места обитания Мастера Города. Его успели вывести из себя еще на парковке, куда в ночное время суток было просто некуда приткнуть этот чертов автомобиль. Парковки, которые были рассчитаны явно на меньшее количество железных колымаг, чем их прибывало, всегда здорово портили оборотню настрой, ведь из их триумвирата, так уж вышло, что только он водил автомобиль, а значит, и все проблемы, с автомобилем связанные, волей-неволей тоже приходилось решать ему, Бьёрну. Тем не менее, в итоге машина была пристроена, дары от Белль Морт с величайшей осторожностью извлечены из вместительного багажника, и трио вошло под своды Цирка. По пути Бьёрн успел мысленно пройтись по неприязни клоунов со стороны Кристофа. Открытые щиты давали дивную возможность без слов уколоть шпилькой колдуна, обычно бравировавшего своей крутостью.

"Только не говори мне, что у тебя коулрофобия, Крис!"

Поймав взгляд вудуиста, Бьёрн позволил себе плутоватую улыбку, каковая не часто возникала на его лице, и тут же выражение веселья сменилось на непроницаемое.
В их триумвирате огромный скандинав был еще и силовиком, исполнявшим роль охранника. Колберт имел право привезти с собой и обычную охрану, но, в силу своей недоверчивости, не считал это нужным. Ему хватало своего Зверя Зова, которому можно было всецело доверять и который в любой схватке стоил пятерых горе-телохранителей, подчас не способных даже трезво мыслить. Да и потом, по сути, никакая охрана им не была нужна - обладающие безумной мощью внутри триумвирата и подпитываемые извне силой Белль Морт, они представляли собой пугающую силу.
Кристоф взял на себя труд переговоров с местным администратором, Колберт  предавался своим мыслям, так что Бьёрну оставалось только придерживать дорогие подарки и ждать.
К счастью, ожидание длилось недолго. Их, наконец, соизволили пригласить "следовать за мной", и на этот раз провожатым был  не человек. Ликои не самого высокого ранга, от которого волнами исходила тревога, успел несколько раз нервно обернуться, пока мрачный триумвират двигался следом за ним по  коридорам. Будь оборотень в звериной форме ,у него бы шерсть поднялась на загривке от того,  что они у него за спиной. На очередном повороте, сопровождавшимся еще одним нервным взглядом из-под челки, Бьёрн поймал глазами глаза волка.
"Я твой страх чую так остро, что могу его намазать на  хлеб и сожрать." Впрочем, только этой мыслью все и ограничилось. Ни к чему размениваться на шестерок.

-----» ◕ Округ: «Circus of the Damned» » Гостиная | Зала

Отредактировано Bjorn Thorwar (22.01.13 19:13:12)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Округ: «Circus of the Damned» » Кабинет Мастера города -----»

Несмотря на долгое общение, Граф бывал далеко не везде в Цирке, обычно в этом просто не было необходимости. Герарт знал, что подземелья здесь представляли собой разветвленную и сложную систему, которую основала еще Николаос, а при Жан-Клоде эти подземелья облагородили и сделали более пригодными для жизни не только вампиров, но и прочих обитателей Цирка.
Словом, в этой светлой зале Герарт еще не бывал. Сейчас лишь обилие охраны вдоль стен напоминало о том, что их ждет вовсе не уютный дружеский вечер, а малоприятное путешествие меж рифов и подводных камней политических игр.
Граф повернулся к Жан-Клоду, и голос его был спокоен и дружелюбен, а на губах играла легкая улыбка, словно они и правда пришли сюда исключительно ради собственной забавы:
- Очаровательное цветовое решение, Mon Prince.
Дружелюбное спокойствие - это была своеобразная маска графа в ситуациях напряженных и трудных. Кто-то прятался под маской надменности, кто-то  - равнодушия, у Герарта был вот такой вариант.
Он поймал взгляд Яноша и уловил ощущение неуверенности, мелькнувшее в мыслях подопечного. Это было объяснимо - светловолосый вампир  не присутствовал на приемах дележки власти, потому что в Австрии таковых не было, а на иностранные граф  его не возил. Конечно, Янош был наслышан и о правилах, и об этикете. Но практики в его жизни не случалось, к добру это было или к худу. Лишь в последние годы в Тандер-Бэе им приходилось присутствовать на особо крупных приемах, но присутствовать, дополняя собой огромную свиту - это не то же самое, что находиться  практически тет-а-тет с послами, Мастером и его заместителем.
Герарт отошел к дальним креслам, стоящим почти впритык к стене, вроде бы рядом с диваном, но все же чуть поодаль. Он сделал это намерено - Жан-Клод, как хозяин, должен будет занять центральное место. Ашер - подле него. Если подтянется кто-то еще из свиты, они тоже должны будут расположиться согласно этикету, вокруг своего Мастера. До поры граф не стремился вмешиваться в политические дебаты открыто, но одним своим положением давал ясно понять и своим, и чужим, на чьей он стороне и кого поддержит в случае, если переговоры свернут не туда.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Округ: «Circus of the Damned» » Главный вход | Фойе -----»

Колберт вошел первым, как и полагалось Мастеру. Бьёрн и Кристоф следовали за ним и остановились за правым и левым плечом соответственно, когда англичанин дошел до середины зала и остановился в круге мертвого электрического света.
"Какая пошлость... При Николаос в этих подземельях не было этого мерзкого наплыва современных побрякушек..."
Впрочем, внешне Колберт ничем не выражал каких бы то ни было эмоций. Его лицо было нейтрально-холодно,  словно то было лицо статуи, зеленые глаза равнодушны. Он наклонил голову, обозначая вежливый поклон, и произнес голосом, столь же равнодушным, как и его взгляд:

- Приветствую тебя, Жан-Клод, Мастер города Сент-Луис.

Равнодушная зелень глаз скользнула по присутствующим в комнате, в голове мелькнула презрительная мысль о том, как скудна оказалась свита этого мальчишки, возомнившего себя  правителем. О, да, Колберт помнил фактически мальчишкой и Жан-Клода, и присутствовавшего здесь Ашера, которого и вовсе никто не считал за мастера в Европе. Очевидно, слухи не лгали, и здесь этот изуродованный шут, достойный только развлекать придворных при Белль Морт, действительно занимает  высокий пост при своем бывшем любовнике. Забавно, весьма...
Колберт не стал предлагать Жан-Клоду ни шеи, ни запястья. Никто, кроме Госпожи, не удостаивался такой чести уже много сотен лет, а тем более такого жеста недостоин был этот фигляр.
Куда больше Ашера Колберта заинтересовали двое, сидевшие в тени чуть поодаль. Лицо блондина было незнакомо, а вот австрийского Мастера- самодура, попиравшего своими выходками все приличия и нормы, Колберт узнал мгновенно.
"Надо же, а ведь было столько слухов о его гибели... Очевидно, спасся. Живучий. Говорили, что в Тандэр-Бэе после визита Арлекина не выжил никто. А второй, судя по всему, один из пресловутых подчиненных, которых он зовет своей семьей... Очень мило. И что же такой рьяный семьянин забыл на границе конфликта интересов?"
Колберт с подозрением относился к австрийцу еще тогда, когда в первый и последний раз его видел, а слухи, долетавшие о нем в Европе, только усугубляли это. Англичанин всерьез считал, что Герарт, наверняка, давно повредился рассудком с этой его любовью к прогрессу и семейными ценностями. Странно, что еще живой.
Вслух же палач Белль Морт лишь едва заметно наклонил к плечу голову, обозначая любопытство:

- Приветствую и тебя, Герарт. Не знал, что ты жив, и что ты в Поцелуе Жан-Клода.

Мысленно Колберт  приказал Кристофу и Бьёрну приглядывать за этими двумя - как бы неожиданное явление графа не стало у них всех костью в горле. А сам между тем взмахнул рукой, призывая вынести вперед дары.

- От имени нашей Госпожи и от моего лично позволь преподнести тебе эти подарки. Госпожа Белль Морт крайне огорчена вашим, - колючая зелень глаз скользнула с Жан-Клода на Ашера и обратно, - отдалением от нее, но она не держит на вас зла и просила передать это в качестве своего особого расположения.

Подарки были распакованы: в первом оказалась картина в тяжелой золоченой раме, портрет Белль Морт в полный рост. На картине она была изображена как богиня Афродита. В полупрозрачном хитоне и с розами в волосах, она, казалось, ослепляла своей красотой, пусть даже это было только изображение ее. Оно манило неслышной музыкой, притягивало взгляд, заставляя разом всколыхнуться все воспоминания и пожалеть о разлуке с нею любого, кто покинул Ее.
Вторым подарком был роскошный персидский ковер. Ценность этого драгоценного предмета была не только в его шедевральности и редкости. Колберт позволил себе  змеиную улыбку одним уголком губ. Он прекрасно знал, что эта холодная улыбка, заставляющая его врагов ежится и трепетать, прекрасно дополнит воспоминания, вызванные этим ковром.  О том, как много  раз и как много различных  существ имели на нем и Жан-Клода, и Ашера. О боли, унижении, пытках. Обо всем, что заставляла их  переносить Белль Морт и ее Каратель. О, подарок был выбран безупречно. Внешняя красота и дороговизна его не позволяли усомниться в условной вежливости, и ритуал был полностью соблюден. но Белль Морт точно просчитала, чтобы каждый ее дар  был кинжалом, загоняемым в глубину памяти обоих ее "ангелов".
Наконец, Колберт извлек бархатный футляр и протянул его Ашеру:

-Это госпожа просила передать лично тебе. В знак ее особого расположения и как напоминание, что она помнит.
О, да. Белль, как никто, умела помнить все нанесенные ею обиды. Крестьянская шлюха, с которой  ей посмели изменять оба ее фаворита, несомненно, входила в число тех обид, что не забываются никогда. И золотой медальон с их портретами на внутренних сторонах золотых половинок, принадлежавший сожженной Джулианне, был очень ярким тому доказательством.
Но так или иначе, а формально все было идеально. Как по нотам.  И Колберт уже предвкушал грядущее основное веселье.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Происходящее напоминало те неловкие мгновения, когда вдруг случайно оказываешься посреди чужого семейного разбирательства. Люди, которым есть что сказать друг другу не оконченными, обрывочными фразами, или просто взглядами, полными скрытых смыслов, всегда заставляют нечаянных свидетелей их прений ощущать себя не в своей тарелке. Но всё было даже хуже, чем просто неловко, потому что эти давние знакомцы не ссорились, они обменивались вполне мирными фразами, только подтекст, явно тяжёлый и неприятный, от Яноша ускользал. И, к тому же, собравшиеся в зале могли внезапно начать убивать друг друга с упоением и без лишней жалости, ситуация куда похлеще бытовой сцены. Атмосфера не становилась легче или приятней, нагнетаемая тяжесть беседы почти давила на плечи. И Янош признал, что такой уровень политеса, который при всей тяжести разговора всё ещё соблюдали Жан-Клод и Колберт, ему пока сугубо чужд. Вряд ли у вампиров бывает аллергия на дипломатические тонкости, но Янош подумывал стать первым.

Он не глядел ни на кого конкретно, быстрым скользящим взглядом прочертив по всем новоприбывшим за первые мгновения после их появления в зале и на том ограничив своё любопытство. Да, пришедшие впечатляли. Но они не были ему знакомы. И, в конце концов, представляли собой просто группу европейских монстров. Вероятно, очень особенных монстров. Но у всех было по паре глаз, по одному рту и одному носу, ничего сверх-человеческого в их фигурах не было. И вся их метафизическая мощь не была поводом пялиться на них во все глаза. В общем, с точки зрения Яноша, долго смотреть было не за чем, да и не на что.

"Я молчу. Я не смотрю ни на кого. Почти как все охранники в зале. Тот рассеянный взгляд, когда, не цепляясь глазами за какую-то одну точку, успеваешь заметить малейшее движение, как в лесу на охоте. Но это ужасное напряжение заставляет желать только того, чтобы всё поскорее закончилось".

Он был достаточно стар, чтобы вот так замирая, словно бы перестать существовать в периметре, но делал это не намеренно, а попросту ушёл в себя, стараясь не отсвечивать. "А жаль, что мне не вернули пистолет".

В общем и целом выходило, что Янош за века остался "очень домашним мальчиком", так как не особенно поднаторел в интригах. И, пожалуй, именно выросшие метафизические возможности дали ему шансы на выживание в жестоком тёмном мире, а вовсе не хитрость. Хотя, вероятно, если бы он так же стал вампиром, но не провёл века под крылом графа, заботливого, сильного и прекрасно воспитанного, то сформировался бы в среднего ломовика, и всё, чем занимался бы веками, совершенствовал своё владение оружием, оставшись бойцом-исполнителем, которым и был при жизни. Вся интеллигентность, что была в нём, привилась резковатому трансильванцу и развилась в нём в доме Герарта. Предпочёл бы он вместо сложной цепи диалогов обменяться с гостями парой ударов? Пожалуй, века назад он бы сразу ответил "да", сейчас же он предпочитал воздержаться от ответа, чтобы не портить игру тем, кому политика была ближе, чем ему самому. Так как он привык к мысли, что дело не в кулаках, физических или метафизических, и у руля остаются те, кто умеет править куда более тонкими материями.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]
Ашер был возмущен. До самого основания своей вампирской сути. Его полный скептицизма взгляд утопил вошедшую троицу в море презрения. Колберта он уже давно не переносил на дух за его призвание и методы. Редкостная сволочь, завязшая в трясине садизма. «Интересно, он сам умеет принимать решения? Или Белль Морт делает за него все?» А остальных членов триумвирата вампир недолюбливал заочно, поскольку те были с этим возомнившим себя пупом Земли карателем.

И вот он зашел, не удосужившись ни улыбнуться, ни уж тем более оказать почести Принцу, чьи территории только что пересек без должного разрешения и предупреждения. «Вот это наглость!» Ну да ладно… Ашер мужественно стерпел, стараясь не концентрировать взгляд на Колберте и двух его прихвостней. В противном случае был риск сорваться и налететь на гордеца если и не с кулаками, то чем-нибудь тяжелым – точно.
Жан-Клод по своему обыкновению был просто мистер-само-дружелюбие. «Почему?» Потому что в противном случае завяжется драка – Ашер это понимал, но принять не мог. Любезничать с ненавистным элементом было выше его сил и моральных убеждений. Его взгляд, бесхозно блуждающий по гостиной случайно наткнулся на фигуру графа. «Интересно, чему это он так радуется?» Вампир подавил желание фыркнуть. Выражение лица Герарта ему не понравилось, впрочем, как и его присутствие здесь… Ашер отвернулся, сохраняя лицо неизменным, а точнее - совершенно безэмоциональным. Где-то внутри крохотной пташкой билась надежда высидеть весь этот спектакль без звука и без лишних эмоций, но она сдохла, как только вудуист, больше походивший на спятившего хиппи с его-то кучей браслетов на руке, выложил к ногам Жан-Клода дары от Белль Морт.
«Ковер… Мать всея Тьмы, как же она оригинальна», - Ашер во всех красках представил, как стекает по спинке дивана и немного заваливается набок, а затем подпирает голову рукой в знак великой Скуки. Но ковер оказался не простым, как изначально подумалось вампиру. Прекрасная Смерть выбрала тот самый, где не раз совершались показательные наказания в виде насилия над провинившимися. Зубы стиснулись сами собой. Однажды Белль сказала ему: «Повезло твоей крестьянке, что вовремя сдохла… Она бы не выдержала ковровых пыток!» И звонкий, как разбивающееся стекло смех, зазвучал в ушах, прикрытым золотом волос. Ашер прикипел взглядом к портрету своей Создательницы, но не из-за ее неописуемой красоты, а из-за глубокой, всепожирающей ненависти.

- Это госпожа просила передать лично тебе. В знак ее особого расположения и как напоминание, что она помнит.

Взгляд Ашера переместился на узкое лицо Колберта. Он не думал, что изувер обратиться к нему, тем более так невежественно. Он ожидал какого-то знака со стороны Жан-Клода или кого бы то ни было, но Принц уже начал диалог с вудуистом, оставив своего заместителя наедине с Колбертом и футляром…

Вампир смотрел на изувера достаточно долгое время, а затем решился встать. «К черту тебя! Мне не нужны ее подарки!» - хотелось крикнуть и выйти из гостиной, но он не мог. Не мог… Его пальцы сжались на футляре, и когда тот оказался в руке вампира – что-то ёкнуло. Ашер будто бы догадался, что там спрятано, но открыть не решился. Мерной походкой он вернулся к дивану и сел, продолжая сжимать вещицу в руке. Его затрясло. Незаметно снаружи, но колотило неимоверно – мир вокруг запрыгал, словно резиновый мячик, брошенный на пол. Мысли спутались и утонули в черном океане воспоминаний. «Столько лет прошло… Прости меня, Джулианна...»

(c) created by Jean-Claude

Отредактировано Asher (05.02.13 16:47:42)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Реакция на дары была, конечно, не бурной, и все-таки несколько минут удовольствия Колберт получил просто от одного яростного взгляда Ашера. Казалось, от его гнева воздух раскаляется, словно клинок в огне. Да, он всегда был истеричкой и нюней, а после того, как церковь поработала над его внешностью, стал совсем невыносим. Недели апатии сменялись  вспышками гнева, и тогда он вот точно так же сверкал глазами, полными ненависти, пока Колберт наказывал Жан-Клода за истерики его любовничка.  Белль Морт никогда не приказывала мучить Ашера, за любой его проступок карался ставший бесправным на добрую сотню лет нынешний Принц города. Госпожа прекрасно знала, что это будет куда более сильным наказанием для ее светлого ангела, чем самые изощренные пытки. В пытках, впрочем, не было недостатка. Колберту не нужны были причины, чтобы  позволить себе или своему триумвирату развлечься. Почти ностальгические воспоминания.

- Вкус госпожи безупречен... Но, к великому сожалению ваше внезапное появление в Сент-Луисе не оставило нам возможности подготовить столь же живописные ответные дары...

- Госпожа всегда безупречна во всем, - кивнул Колберт, продолжая улыбаться  краем рта, - Не бери в голову, Жан-Клод. Мы не предупреждали о нашем визите, и явились сюда не знаками внимания. Нарушить установленный регламент посещения чужих земель меня заставило весьма деликатное дело. Я бы даже сказал, личное.

Как жаль, что сейчас он не может покончить с этим цирком сразу! Впрочем, это даже интереснее. Его планы путал только  идиотски лыбящийся австриец со своим одноглазым дружком. Если за улыбку и шутки Жан-Клода  англичанин надеялся прописать тому пару лишних часов боли, то с Герартом это не пройдет. Какая жалость, что Белль Морт не подчинила себе это недоразумение из глуши вместе со всей его родней!

- Здравствуй, Колберт. Как видишь. Доходящие до старого света слухи обычно редко бывают правдивыми. Так что истории о моей скоропостижной гибели сильно преувеличены.

-Да, я вижу, - процедил Изувер сквозь зубы, и, казалось, потерял к графу всякий интерес. Куда больше его заинтересовала беседа Жан-Клода с его человеком-слугой.

"Кристоф, не увлекайся," - мысленно предупредил его Колберт. Пока еще не время. Пока еще.
Опустившись в кресло напротив Жан-Клода, Колберт неопределенно взмахнул рукой, показывая, что не собирается прерывать беседу. Подошедший Бьёрн остановился за спинкой, словно гигантская скала. Триумвират сгруппировался в центре залы,  и сила, вспыхнувшая от этой близости, прокатилась по помещению, словно невидимый порыв ветра. Колберт не сдерживал ее - по вампирским законам, он имел полное право продемонстрировать свою мощь. Тем более, раз уж Жан-Клод этого явно делать не собирался, должен же хоть кто-то!
Пока Кристоф беседовал с принцем, Колберт еще раз окинул взглядом скудное число присутствующих. Жан-Клод даже не потрудился создать хотя бы видимость силы и какой-никакой свиты. Присутствующих считать таковой было бы просто смехотворно.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Намеренное коверканье имени сработало на Кристофе, как звук гвоздём по стеклу. Но пребывая в определённом амплуа, он реагировал не так, как мог бы вот хоть тот же Ашер. Тихо звякнули браслеты, раскрытая пятерня впечаталась в грудь чуть левее середины, колдун трагично выгнул брови:

- За что такое пренебрежение, Принц Сент-Луиса Жан-Клод? Миг назад ты помнил моё имя, но только что - уже забыл. Я понимаю, что с наших последних встреч прошло немало времени, и ты возвысился, - взгляд намеренно прошёлся особо пристально по брошенному в кресло ковру, - и теперь ты уже - Принц, принимающий дары визитёров. Но так откровенно обижать верного слугу своего брата по крови, это почти то же самое, что обидеть его самого.

"Полишинель на глазах мутирует в Пьеро, дамы и господа, но под белым лицом и помпонами, мы видим всё тот же озорной красный нос!"

Колберт одёрнул его мысленно. Кристоф пожал плечами, как будто за ниточки потянули, и покорно замолчал, оставив на своём лице ту улыбку, которая была из сорта "в пространство", а не "по случаю". Поигрался и полноте. Все его выкрутасы не влияли на разобщение триумвирата. "Собачка лаяла, но не кусалась. Ав-ав. Пусть потом моей утешительной сахарной косточкой будешь ты, Жан-Клод, надо же вернуть ковру былую славу".

Говорили мастера. И он больше не лез. Он слушался годно и быстро. Но про себя, конечно, накапливал сизую тучу возмущения. Было диковато соблюдать правила приличия при Жан-Клоде, вообще считаться с его статусом было неправильно. Но если Колберт велит заткнуться, Кристоф затыкается сам, пока ему не стали помогать.

Отредактировано Kristof Baccara-Noir (07.02.13 21:07:43)

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

◕ Округ: «Circus of the Damned» » Апартаменты Софи -----»

Дверь открылась, обнажая перед Арно ад. Ещё мгновение он видел перед собой лицо Жан-Клода, кажется, даже поприветствовал его, но собственные слова утонули в белом шуме шока, заполнившего всё сознание вампира, когда он оглядел залу и наткнулся взглядом на триумвират.

"Всё. Он откупится мной".

Никакой логики уже не было и в помине. Кое в чём Колберт был прав насчёт Арно, до того момента, когда он сможет отвечать за территорию, было ещё чертовски далеко. Он выпал из политики, из интриги и возможностей себя выгородить, он даже мысленно не предположил, что пришёл не на заклание, что Жан-Клод ещё не отказался от него. Но тому была причина. Пару часов назад речь шла лишь о том, чтобы спрятать его от визитёров получше в катакомбах под цирком и ни в коем разе не дать им пересечься, а теперь его вызвали сюда, на ковёр перед живодёрами.

Лицо Арно замкнулось. И вспыхнувший животный ужас ему удалось затолкать в себя достаточно глубоко, раз он до сих пор не предпринял дурацкой попытки спасаться бегством. На сей раз, он понимал это, побег не поможет. Охрана не выпустит его из цирка, их слишком много, послушных оборотней и мастеров, чтобы надежда не истаяла.

Дверь за спиной оглушительно громко неумолимо закрылась. За спиной вампира сомкнулся ряд охранников, расступавшихся, чтобы пропустить его вперёд. И если по мнению визитёров в зале было маловато свиты, с точки зрения Арно всё обстояло как раз иначе. "Всех их слишком много, чтобы я что-то мог решать сам. Что ж, прежде мне не редко казалось, что это конец. Может, они только вернут меня в Европу и обойдутся наказанием, но не смертью. Может быть. Если Бьёрн не убьёт меня за то, что я сделал с ним сегодня. Или не Бьёрн".

Не имея права смотреть в глаза Колберту, не находя сил на это или на взгляд в глаза его слуг, Арно почти отсутствующе посмотрел в лицо Принцу. "Можно было просто засунуть меня в багажник их машины. Зачем было растягивать фарс?" Мысли остались при нём, за плотным-плотным щитом. Пожалуй, только вампиры, жрущие страх, как десерт, могли уловить, как он полыхает. А так он был чертовски близок к моральной коме.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

- Арно, mon ami, почему ты решил покинуть Европу и примкнуть к моему Поцелую, если у тебя уже был Мастер? - Жан-Клод улыбался медово и ласково, очень утешающе, но в том состоянии, в котором находился Арно, невозможно было удовлетвориться этим, чтобы совершенно прийти в норму. Пора было отвечать. И вампиру уже стало казаться, что он молчит вечность. Хотя заминка для тех, кто не был так же взвинчен, как он, вышла пустяковой. Что ещё было делать? Тянуть дальше было бессмысленно. И Арно положился на силу своего голоса, который не имел права дрогнуть. Так должна быть верна скрипка под пальцами музыканта, играющего на тонущем корабле до последней секунды.

- Я решил покинуть Европу и примкнуть к новому Поцелую потому, что моя бывшая госпожа, которой я принадлежал ранее, стала игнорировать меня. Я провёл в ожидании её внимания четыре года, и по истечении срока покинул Европу, желая примкнуть к другому мастеру за пределами Старого Света, и не терзаться больше неизвестностью, будут ли ко мне когда-либо вновь расположены. Белль Морт не создавала меня. Мой создатель - мэтр Колберт. Но Госпожа всегда обращала внимание на то, что я Её воспитанник, ведь Колберт никогда не хотел... обременять себя птенцом. Аудиенции Белль Морт было не добиться. Потому, не дождавшись её изволения на разговор, я покинул страну. Я посчитал, что отсутствие интереса со стороны Госпожи  равно тому, что я уже не нужен там. И имея силы, чтобы совершить самостоятельное дальнее путешествие, двинуться дальше по миру без поддержки мастера, я отбыл в Америку. Уведомлять мэтра Колберта при моих прошлых переездах ни разу не требовалось. Потому я не уведомил его и об этом. Мои перемещения в принципе интересовали только Госпожу. Но не в последние годы.

Он оправдывался, но это касалось содержания, а никак не тона, который оставался спокойным и выдержанным, что составляло поразительный, почти гротескный контраст с тем, что плескалось в зрачках Арно и в застылости его черт. Однако под конец монолога он успокоился. Ему нечего было добавлять к сказанному. Он вручил себя на суд мастеров, противостоять которым напрямую не смог бы при всём желании. Если бы его спросили о чём-то ещё, он бы послушно и размеренно ответил. Но Арно подозревал, что больше вопросов в его сторону не последует ни от кого из присутствовавших в зале вампиров.

ЧЕТВЕРТЫЕ-ПЯТЫЕ ИГРОВЫЕ СУТКИ
[30 сентября; понедельник; ночь]

Всю беседу Жан-Клода с Колбертом Граф  сидел молча, предпочитая не вмешиваться. То, как именно обстоят дела при дворе Белль Морт, он не знал, а следовательно, не мог помочь ничем существенным. Только усугубить.
Потому Герарт с вежливым любопытством разглядывал в высшей мере интересных спутников Колберта и время от времени ободряюще улыбался Яношу.
Но, когда в зал вошел Арно, ситуация поменялась.
Юноша полыхал таким неприкрытым ужасом, что, с точки зрения графского horreur, был подобен лесному пожару. Метафизически  это полыхание перекрывало все прочие силы, сгустившиеся в воздухе. И в глазах этого золотоволосого  молодого вампира  плескалась такая безнадежность и такая тоска, в противовес безумно самодовольному выражению лиц Колберта и его триумвирата, что Граф позволил себе вмешаться в разборки, которые не касаются его, тем самым нарушив свои же вековые правила. "Ничему не удивляйся," - мысленно попросил он Яноша прежде, чем заговорить.

- Я прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Но дело в том, Колберт, что ты не учел еще одной детали, - Герарт по-прежнему был дружелюбным, но в голосе его звучал металл. - Дело в том, что Жан-Клод уже обещал Арно мне. В качестве подарка. Мне кажется, что таким образом, твое стремление увозить его затрагивает уже мои интересы.
Чему Герарт научился за  свое существование - так это уметь скрывать свою ложь от других вампиров. И теперь прекрасно знал, что создал Колберту препятствие. Арно, принадлежащего  мастеру другой линии крови, будет уже не так-то просто куда-либо забрать. Хотя, конечно, не решит вопроса дуэли.